Шагал Марк (Марк Захарович) (1889 – 1985, Франция), художник, мемуарист.  

Родился в Витебске.  В 1916 – 1917 г.  М.Шагал участвует в московских и петроградских выставках.  С 1920 г. живет в Москве, работает  в Малаховской колонии для беспризорных, оформляет спектакли Еврейского камерного театра.     В августе 1921 г. посещал в Москве литературные кафе, слушал выступления московских поэтов. Выделял С.Есенина. «Мне больше нравился Есенин, с его неотразимой белозубой улыбкой, - вспоминал он. – Он тоже кричал, опьяненный не вином, а божественным наитием.  Со слезами на глазах он тоже бил кулаком, но не по столу, а себе в грудь и оплевывая сам себя, а не других.  Есенин приветственно помахал мне рукой. Возможно, поэзия его несовершенна, но это после Блока единственный крик души в России». В 1922 г. Марк Шагал уезжает в Каунас, затем в Берлин. В 1923 – 1924 гг. переезжает во Францию.  

В 1964 г. М.Шагал писал Г.Маквею: «Я понимаю, что Вы должны любить поэзию Есенина. Он из характернейших поэтов России. Я хорошо знал его, и тогда он был чрезвычайно красив. Я думаю, что мы были примерно одного возраста, но всё же тогда я был гораздо моложе! По правде говоря, мне повезло. Он одарил меня своей любовью. Мне кажется, что суть нашего искусства была похожа, но тогда мы редко это обсуждали. Со временем для меня становится всё более и более ясно, что из всех русских поэтов он мне ближе других».

 В 1964 г. издается книга «Лирика» С.Есенина с иллюстрациями М.Шагала. Сборник открывается рисунком художника   «Улица в Витебске»,  внизу которого  в  правом углу вмонтирован  фотографический портрет юного Есенина. Лист соединен со следующей страницей, где в левом углу даны фотографии родителей поэта, а на развороте двух страниц  -  рисунок Шагала, изображающий интерьер дома. На левом развороте следующей страницы    -  рисунок «Шагал и  Бэлла», а на правом развороте  - автограф стихотворения С.Есенина «Слышишь, мчатся сани?».  По всему развороту дана панорама города Витебска,  а над ним парит пара влюбленных  -  графический рисунок Шагала «Прогулка над городом». Возможно, что такой подбор иллюстративного материала должен свидетельствовать утверждению духовного родства творческих начал поэта Есенина и художника Шагала. «Но не формальные признаки, а что-то другое сближает их, - пишет  Василий Федоров. -  Это любовь к родному пепелищу. Шагал также привязан к своему Витебску, как Есенин к Рязанской губернии.  Эта любовь и освещает творческую деятельность художника неповторимого таланта.  И в стихах, и в картинах  Марк Шагал  -  лирический поэт».

В 1965 г. в Лондоне  на английском языке  публикуется автобиография М.Шагала В ней автор пишет, что поэзия Есенина «быть может, не без изъянов, но не является ли она единственным криком души России, за исключением поэзии Блока?».

1.Летопись – 3 ( 1 ), 176, 177.   2.Письма, 519.   3.Новое о Есенине- 1, 197.    4.Шагал М. Моя жизнь. СПб, 2000, с. 314 – 315.   5.Кузнецова В.Е. Марк  Шагал и Сергей Есенин. – в  кн. Кузнецова В.Е. С думой о Есенине. Мурманск. 2009, с.206 – 214.  6. Незабытые могилы, т.6, кН. 3, -  С.277.

Шагинян Мариэтта Сергеевна (1888 – 1982), прозаик, критик.

Родилась в семье московского врача.  В 1912 г. окончила  историко-философский ф-т  Высших женских курсов, училась в Народном университете  имени А.Л.Шанявского.  В печати выступила в 1903 г. как поэт и журналист. Первая книга стихов «Первые встречи» издана в 1909 г. Входила в группуД.Мережковского, разделяя взгляды  сторонников  религиозно-философских концепций символистов.  Автор книг «О блаженстве имущего. Поэзия З.Н.Гиппиус» (1912), «Две морали» (1914) и др.

В 1915 г. С.Есенин и М.Шагинян  публиковались в журнале «Северные записки», в  сборнике «Весенний салон поэтов» (1918) в .  В 1920 г. М.Шагинян, А.Ахматова,  М.Цветаева и другие  поэты  входили в литературную группу «интимисты». Писала роман об интеллигенции «Своя судьба», полностью опубликованный в 1923 г.

27 декабря 1921 г. М.Шагинян в петроградской газете «Жизнь искусства» в статье «Литературный дневник: Пролетарская культура» писала: «Изящная книжка Ильи Ионова, как я уже сказала, стоит особняком (…)  В манере письма он  -  старовер и не стыдится этого..(…) Над языком он тоже не проделывает насилий, и этот «свой  язык  -  свеж у него неподдельно, не «под Есенина».

Осенью 1923 г. С.Есенин на книге М.Шагинян «Литературный дневник» (1923), вышедшей в издательстве «Круг», ставит свою фамилию на обложке.  Книга сохранилась в архиве Г.А.Бениславской.

24  мая 1924 г., как и С.Есенин, подписала коллективное письмо в Отдел печати ЦК РКП с требованием оградить писателей-попутчиков, своим творчеством поддерживающих Советскую Россию, от необоснованных критических нападок со стороны журнала «На посту».  

М.Шагинян   издала несколько сборников своих очерков, опубликовала роман «Гидроцентраль» (1930-1931), романы-хроники ленинской тематики.  Переводила художественные произведения писателей и поэтов Кавказа.

1.С.А.Есенин ПСС УП ( 2 ), 247  2.Летопись – 1, 255, 283. 3. Летопись – 2, 119, 345. 4.Летопись – 3 ( 1 ), 234.   5Летопись – 4, 113, 274.  6..КЛЭ, 8, стб. 575 – 576.   7..Белоусов, 2, 127.   8.Поэты- 8, 95.

Шакро, житель Тифлиса.

Встречался с Есениным в октябре 1924 г. в Тифлисе.  Представил С.Есенину  народного певца Грузии Иетима Гурджи, который пел народные песни во время посещения поэтом с друзьями  в одном из домов города.

1.Летопись – 4, 453.  2.Воспоминания – 86, 2, 223.

Шаламов Варлам Тихонович (1907 – 1982), прозаик, поэт, драматург.

Родом из Вологды.  Он хорошо помнил день смерти С.Есенина.  В очерке «Двадцатые годы» писал: «Ранний московский вечер, зимний, теплый.  Крупные хлопья снега падают отвесно, медленно. Газетчики голосят на Триумфальной: «Газета «Вечерняя Москва»! Новая квартирная плата!  Самоубийца поэт Есенин!» Так и не пришлось мне  услышать, увидеть Есенина – красочную фигуру первой половины 20-х гг. Но всё, что было после, помню: коричневый гроб, приехавший из Ленинграда. Толпа людей на Страстной площади. Коричневый гроб трижды обносят вокруг памятника Пушкину, и похоронная процессия плывет на Ваганьково».

 В.Шаламов пытался объяснить причины самоубийства поэта.  В очерке «Александр Константинович Воронский» писал: «Е:сенин написал и поспешно с помощью Воронского и Чагина опубликовал плоды своей перестройки (Шаламов имеет в виду  поэму «Анна Снегина», «Баллада о двадцати шести», «Русь советская» и др.) и  «отказался от взглядов»  -  по модному тогдашнему выражению. Столкновение с этой поэтикой привело Есенина к смерти. Попытки насиловать себя и привели к самоубийству».

Автор шести поэтических циклов «Колымских тетрадей» (1937 – 1982),  шести прозаических циклов «Колымских рассказов» (1954 – 1974)  В.Шаламов чаще воспринимается как  «лагерный» прозаик-документалист, свидетель  тяжелого  периода сталинских репрессий. Долгие годы он писал «в стол» без всякой надежды на возможность опубликовать. В его творческом наследии, тем  не менее, содержится интересный материал о литературной  и общественной жизни  20-30-х годах,  встречается большое количество писательских имен, в том числе и С.Есенина.  С его творчеством  В.Шаламов  познакомился в детские и  отроческие годы раньше, чем с произведениями  Пушкина, Лермонтова,  Державина.  Оказавшись после ареста в Севлаге, он записывает в тетрадь любимые произведения поэтов начала ХХ века, в том числе и стихотворения С.Есенина «Не жалею, не зову, не плачу…», «Устал я жить в краю родном…», «Всё живое особой метой…» и  много других, которые читал своим сокамерникам.  Известно было В.Шаламову  и стихотворение В.Маяковского «Сергею Есенину». 

В.Шаламов высоко ценил сборник С.Есенина «Москва кабацкая», называя его вершиной есенинского творчества. Выделял   поэмы «Инония», «Сорокоуст», «Пугачев», «Черный человек», которые, по его мнению, «никогда не будут превзойдены».

Считая учителями С.Есенина поэтов А.Блока и Н.Клюева, В.Шаламов объяснял  в этой связи и появление Есенина среди имажинистов. «Пропитанная религиозными мотивами, церковным словарем, поэзия Клюева была очень эмоциональна, - писал он. – Есенин начинал как эпигон Клюева. Да и не один Есенин… (…) Есенин был имажинистом. Вождем этой группы был Вадим Шершеневич (…) Вадим Шершеневич, хорошо понимая и зная значение всякого рода «манифестов», высосал, можно сказать, из пальца свой «имажинизм». Есенин был в его группе. Есенин  -  любимый ученик и воспитанник Николая Клюева, который, казалось бы, меньше всего склонен к декларациям такого рода. Застольная дружба привела его к объятья Шершеневича.  Впрочем, Шершеневич войдет в историю литературы только благодаря Есенину».

В 1965 г. В.Шаламов  ответил на вопросы анкеты в честь 70-летия со дня рождения Есенина.  На вопросы отвечал без пафоса, просто и искренне: «Стихи Есенина были его судьбой  -  в этом главное, самое важное (…) на строках Есенина выступает живая кровь». 

В поэзии В.Шаламова подходы порой  наблюдается совпадение  с есенинскими мотивами.  Он об этом  писал в эссе «Пейзажная лирика» (1961): «О том, с какой силой  добра, с какой душевной теплотой можно написать о животных, мы знаем от Есенина  -  поэта с обостренным чувством природы, знавшего единение с природой. Его березу, клен и собаку помнит каждый».

Отдавая дань таланту Есенина, В.Шаламов отмечал и просчеты в его творчестве. Он отмечал, что у Есенина «мало безупречных стихотворений», имеются    «художественные  просчеты, шероховатость отдельных строк и строф». «Часто не очень твердо поэт владел пунктуацией, - писал В.Шаламов, - располагая в любимом определенном порядке существительные, прилагательные. Небольшую нетвердость в правилах  русской речи он вносит в стихи…».

К есенинской поэзии В.Шаламов обращается в очерке «Есенин и воровской мир» (1959)  из цикла «Очерки преступного мира». Отметил, что некоторые стихи Есенина были поэтизированы блатарями, которым за стихами Есенина  «чудится родственная им душа. Они не воспринимают этих стихов с трагической серьезностью. Им это кажется  ловкой рифмованной декларацией».  Отмечал, что «есенинские стихотворения о проститутках блатные знают наизусть и давно взяли на «вооружение».  Аналогично «матерщина, вмонтированная Есениным в стихи,   вызывает всеобщее восхищение. Еще бы!  Ведь речь любого блатаря оснащена самой сложной, самой многоэтажной, самой совершенной матерной руганью  -  это лексикон, быт».  Свою «любовь» к поэту блатные нередко выражают в форме наколок  на теле  любимых цитат: «»Я знаю  - счастья в жизни нет…», «Так мало пройдено дорог, так много сделано ошибок» и др.

Неустроев Д.В.. Варлам Шаламов о Сергее Есенине.  – Есенин и поэзия России ХХ – ХХ1 веков: традиции и новаторство. – Москва – Рязань – Константиново, 2004. – С.253 – 262.  

Шаляпин Федор Иванович (1873 – 1938, Париж), оперный певец (бас).

Родился в бедной крестьянской семье Вятской губернии.  С 9 лет пел в церковных хорах. Много читал, работал  учеником сапожника, токаря, столяра, переплетчика. Вступал в различные передвижные актерские труппы, с которыми кочевал по городам Кавказа, Средней Азии. В Уфе в 1890 г. впервые  спел партию Стольника в опере «Галька» С.Манюшко.  В Тифлисе  брал бесплатные уроки у певца Д.Усатова. В 1894 г.  пел в спектаклях в петербургском городском саду «Аркадия», затем в Панаевском театре.  В 1986 г. был приглашен  в Московскую частную оперу.  Создал серию незабываемых образов в операх Н.Римского-Корсакова, М.Мусоргского и др.  Получил признание. Расширился круг знакомых из числа русской интеллигенции.  С 1889 г. Ф.Шаляпин  - ведущий  солист Большого  и одновременно Мариинского театров. Получил мировое признание, выступая в оперных театрах многих городов Европы. Гастроли певца прекратились только во время мировой войны.  

В 1915 г. Ф.И.Шаляпина избирают почетным членом общества «Страда», в которое  вступил С.Есенин. 16 апреля 1916 г. С.Есенин присутствовал в Петрограде вместе с Н.Клюевым в театре Народного дома (Александровский парк, 4) на опере М.М.Мусоргского «Борис Годунов» с Ф.И.Шаляпиным в главной роли.

После Октября  Ф.И.Шаляпин занимался переустройством оперных театров столиц. В 1918 г. ему было присвоено звание  народного артиста Республики.  А.Мариенгоф писал об отношении С.Есенина к славе певца: «Держась за руки, мы бежали с Есениным  по Кузнецкому мосту.  Вдруг я увидел его (Шаляпина).  Он стоял около автомобиля. Опять очень хороший костюм, очень мягкая шляпа и какие-то необычайные перчатки.  Опять похожий на иностранца…  с нижегородскими глазами, и бритыми,  мягко округляющимися нашими русапетскими скулами. Я подумал: «Хорошо, что монументы не старятся!» Так же обгоняющие тыкали в его сторону пальцами, заглядывали под шляпу и шуршали языками: «Ш а л я п и н». Я почувствовал, как задрожала от волнения рука Есенина. Расширились зрачки.  На желтоватых, матовых его щеках от волнения выступил румянец.  Он выдавил из себя задыхающимся (от ревности, от зависти, от восторга) голосом: «Вот так слава!» И тогда, на Кузнецком мосту, я понял, что этой глупой, этой замечательной, этой страшной славе Есенин  принесет в жертву свою жизнь.».

Весной 1922 г. Ф.Шаляпин не вернулся в Россию из-за зарубежных гастролей.  В основном жил в Париже. 1 августа 1922 г. в нью-йоркской газете «Новое русское слово» (№ 3475) в анонимной замете «Приезд Шаляпина и Дункан»  сообщалось: «Федор Шаляпин прислал письмо  здешнему известному музыкальному импресарио Юроку из Бадена (Германия), в котором он сообщил, что готовится к скорому приезду в Америку. (…) Одновременно с Шаляпиным приедет в Нью-Йорк знаменитая танцовщица Айседора Дункан. Вместе с нею приезжает и её муж, русский поэт Есенин…».

  Зарубежные  выступления Ф.И.Шаляпина всегда проходили с громадным успехом.  В репертуаре певца было около 70 оперных партий, среди которых Мельник («Русалка» А.Доргомыжского), Иван Сусанин («Иван Сусанин» М.Глинки), Бориса Годунова и Варлаама («Борис Годунов»)  Мефистофель («Фауст» Гуно), Дон Базилио («Севильский цирюльник» Дж. Россини),  Демон («Демон» А.Рубинштейна), , Кончак («Князь Игорь» А.Бородина) и др. В 1932 г. снимался в фильме «Дон Кихот». В 1935 г. Ф.Шаляпина избрали  членом Королевской Академии музыки

А.Вертинский вспоминал: «…Федор Иванович бесцеремонно взял меня за руку и повел на эстраду. Что было делать? Пришлось петь. Первой песней моей было «Письмо Есенина»  -  «До свиданья, друг мой, до свиданья…», написанное в  том же году. Шаляпин слушал… и вытирал слезы платком (клянусь вам, что это не актерское бахвальство, а чистая  правда)».  О поэзии С.Есенина  великий певец вел разговор со своей дочерью И.Ф.Шаляпиной.

Скончался от болезни. В 1984 г. Прах певца был перевезен в Москву и  захоронен на Новодевичьем кладбище.    

1.С.А.Есенин ПСС  УП ( 3 ), 749.   2.Летопись – 1, 259, 350.   3.Летопись – 3 ( 2 ), 127.   4.Письма, 513.   5.Мой век, 315.     6.Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции, с.706 – 708.   7.Вертинский А. За кулисами. М., 1991, с.160.  8.Незабытые могилы, т.6, кн. 3. – С.286.

Шаляпина (в замуж. Бакшеева)  Ирина Федоровна (1900 – 1978), актриса.

 Дочь великого русского певца Ф.И.Шаляпина. С детства находясь в театральной среде. Мечтала об артистическом будущем. И.Ф.Шаляпина – одна из основательниц Маленькой студии имени Ф.И.Шаляпина (1918). После окончания  Второй студии Художественного театра, стала драматической актрисой, выступала в различных труппах, снималась в кино.  

Встречалась с Есениным в Москве до его  отъезда за рубеж с Айседорой Дункан.    А.Мариенгоф вспоминал: «Мы катались на автомобиле: Есенин, скульптор Сергей Коненков и я.  Коненков предложил заехать за молодыми Шаляпинами (Федор Иванович тогда уже был за границей).  Есенин обрадовался предложению.  Заехали. Есенин усадил рядом с собой некрасивую веснушчатую девочку. Всю дорогу говорил  ей ласковые слова и говорил нежно.  Вернулись мы усталые  и измученные  -  часов пять летали по ужасным дорогам Подмосковья.  Есенин сел ко мне на кровать, обнял за шею и прошептал на ухо: «Слушай, Толя, а ведь как бы здорово получилось: Есенин и Шаляпина… А?  Жениться, что ли?». 

Об  И.Ф.Шаляпиной поэт вспоминал и после возвращения из-за границы. Р.Ивнев писал, что однажды С.Есенин спросил его: “Скажи откровенно, что звучит лучше: Есенин и Толстая или Есенин и Шаляпина?» - «Я тебя не понимаю». – «Сейчас поймешь. Я  познакомился с внучкой Льва Толстого и племянницей Шаляпина.  Обе, мне кажется, согласятся, если я сделаю предложение, и я хочу от тебя услышать совет, на которых из них мне остановить выбор?». (…).   Мне рассказывали уже значительно позже некоторые из тех,  с кем говорил Есенин о своем тогда еще предполагавшемся браке, что они до сих пор убеждены, что Есенин всерьез  спрашивал их совета, на ком жениться, на Толстой или на Шаляпиной».

В «Воспоминаниях об отце»  рассказала об отношении певца  к  поэзии С.Есенина. Когда неожиданно Ф.И.Щаляпин спросил дочь: «А ты Есенина знаешь?», произошел следующий  диалог: «Да, была немного знакома» - «Нет, не то,  -  стихи его знаешь?» - «Знаю». – «Можешь прочесть…».  Я начала читать «Отговорила роща золотая…» (…) Когда я взглянула на отца, его глаза были полны слез».

В годы Великой Отечественной войны принимала участие в концертах фронтовых артистических бригад. Много сделала для сохранения наследия Ф.И.Шаляпина и пропаганды его творчества.  Регулярно выступала с "Рассказами  об отце». Последние годы жизни  отдала  хлопотам по созданию Музея Ф.И.Шаляпина в Москве.

        1.Летопись – 3 ( 1 ), 165.   2.Воспоминания – 86, 1,349.   3.Мой век, 315.                          4  Карпов,126.     5.Ф.И.Шаляпин. Т. 1.  М., 1960, с. 603 – 604    6.Федор Иванович Шаляпин.  Литературное наследство в 3 т., М., 1976, т. 1, С. 80.  

Шамурин  Евгений Иванович (1889 – 1962), книговед, библиограф.

О С.Есенине упоминал в рецензии на  журнал «Художественное слово» (1922, № 1,2)  в  «Казанском  библиофиле» (1922, № 3).  В  журнале «Культура и жизнь» (М., 1922, № 2 – 3) в рецензии  «Пугачев» С.Есенина»  писал,  что  к поэме нельзя подходить с узкой литературной меркой.  Считал, что  нельзя требовать от Есенина внешнего соответствия его Пугачева с историческим лицом. «Слабость «Пугачева» в другом, - писал рецензент. -  Пугачев Есенина  -  не реален.  Он романтическая фигура, плод творческой мечты поэта».  С традиционной точки зрения   в поэме   главный герой и другие действующие лица «имажинизированы» и «испорчены». Признавая «большое дарование» Есенина, которое чувствуется в «Пугачеве», как и в других вещах поэта, Е.И.Шамурин  делал вывод, что «только окончательный разрыв с «художественными приемами» бездарного Мариенгофа и Шершеневича спасет поэта, прекратит его нелепое, систематическое если не самоубийство, то самоуродование художника».

В 1925 г. Е.Шамурин с И.Ежовым  издают «Русская поэзия ХХ века. Антология русской лирики от символизма до наших дней», в которую включили 24 стихотворения, отрывок из автобиографии и краткую биографию С.Есенина.  С.Есенин в мае 1924 г. писал Г.Бениславской, чтобы она отобрала для «Антологии» 500  поэтических строк его стихотворений. 

1.С.А.Есенин ПСС У1, 593.   2.Летопись – 3 ( 1 ), 279, 289.   3.Русский имажинизм, 105, 459.    4.Карпов, 29    5.Юсов, 31, 107.   6.Поэты – 8, 96.

Шанк Лу  (Shank M.L.), мэр

В 1922 г. был мэром города Индианаполис (США).   С.Есенин был свидетелем отношения городского главы к концертным выступлениям А.Дункан. Узнав о шумных выступлениях Айседоры Дункан  в других городах, как писали журналисты, «мэр города, достопочтенный мистер Лу Шенкс, находится в состоянии полной боевой готовности. «Я не допущу, чтобы на глазах у населения моего города срывали  красные платья и подстрекательски размахивали ими!» - кричал он. «Айседора не может меня провести, - заявил благочестивый  мэр Шанк. – Я понимаю в искусстве не меньше всякого другого в Америке… Единственное,  что есть артистического в женщине,  -  это её скромность». Он объявил во всеуслышание, что приказал четырем полисменам находиться на сцене и в зале театра в вечер спектакля. Они должны были смотреть за тем, чтобы танцовщица не делала никаких непристойных жестов  и не слишком много снимала с себя шарфов или других предметов одежды. (…) Но люди в Индианаполисском театре поняли её искусство, и в услугах четырех полисменов Шенкса не было нужды».

1.Летопись – 3 ( 2 ), 229, 232.    2.И.Дункан и Макдугал, 115 – 116.

Шаншиашвили   Сандро Ильич (1888 – 1979), грузинский прозаик.

В юношеские годы  подвергался арестам за участие в революционном движении. Литературную деятельность начал в 1904 г. В 1911 – 1914 г. учился в Швейцарии.  После революции вернулся в Грузию. В 1922 г.   сотрудничал  в журнале «Дроша» («Знамя»). Пишет стихи и баллады, воспевая  новые изменения в республике, в прозаических произведениях  отражал жизнь грузинской деревни.

С Есениным познакомился в 1924 г. во время пребывания поэта  в Тифлисе.  Встречались на квартире Тициана Табидзе и в  компании других грузинских поэтов.

Переводил стихотворения С.Есенина на грузинский язык.

Г.Леонидзе вспоминал, как С.Есенин ему и Сандро  Шаншиашвили  предлагал инсценировать дуэль, чтобы  об этом написали в газетах.

1Летопись – 4, 478.   2..Воспоминания – 86, 2, 194, 196, 207.    3..КЛЭ, 8, стб. 592 – 593.    4..Какиашвили Г.А.  Сандро Шаншиашвили. Тбилиси, 1958.

Шанявский Альфонс Леонидович (1837 – 1905), меценат. 

         Родился в 1837 г. в Польше в знатной  семье.  С 1846 г.  учится в  кадетском  корпусе в Туле, по окончании продолжает обучение в Константиновском военном училище в Петербурге.  Занимался   в  Академии Генерального штаба,  одновременно посещая  лекции в Петербургском ун-те.  Окончив академию,  был зачислен в штат Генерального штаба, но обострившаяся форма туберкулеза потребовала смену климата и  переезда  А.Л.Шанявского  в Сибирь. Поправившись, заявил о себе как талантливый  предприниматель.  В верховьях Амура  основал компанию по добыче золота, что позволило ему быстро разбогатеть. В это же время  А.Л.Шанявский вместе с женой  стали активно помогать просвещению России.  На свои доходы семья Шанявских открывает первую в Забайкалье сельскохозяйственную школу (теперь  сельхозинститут в Чите), основывают гимназию в городе Благовещенск.

     В начале 80-х годов в чине  генерал-майора  А.Л.Шанявский  уходит в отставку и переезжает  в Москву. Решает открыть  Российский Вольный Университет, в котором могли бы учиться все желающие  без предоставления аттестата об окончании школьного образования, независимо от возраста и пола.  Такие университеты в Х1Х веке были открыты в  Дании, Германии  Франции.  А.Л.Шанявский изучил опыт  Высшей  русской школы общественных наук, открытой в 1901 году в Париже  профессором государства и права  М.Ковалевским,  изгнанным за вольнодумство из Московского ун-та.   

 .  А.Л.Шанявский  решил  воспользоваться правами  «конституционных  свобод», объявленных  в 1905 г. в России.  15 сентября 1905 г.  обращается в Городскую думу Москвы: «В нынешнее тяжелые дни нашей общественной жизни, признавая, что одним из скорейших способов ее обновления и оздоровления должно служить широкое распространение просвещения  и привлечений симпатий народа к науке и знанию, -  этим источникам добра и силы, - я желал бы, по возможности, оказать содействие скорейшему возникновению  учреждения, удовлетворяющего потребностям высшего образования».  Получив одобрение  думы, А.Л.Шанявский  передает  Городскому общественному управлению Москвы принадлежащий ему на Арбате  дом с земельными участками  «для устройства и содержания в нем или с доходов с него народного университета». 25 октября 1905 г. Городская дума постановила: «Принять с благодарностью жертвуемое генерал-майором  А.Шанявским  имущество  для устройства и содержания из его доходов Народного Университета».   Понимая, что  создание  Народного Университета может быть  погублено   бюрократической  волокитой  чиновников, А.Л.Шанявский специально в завещании оговаривает окончательный срок открытия  университета не позднее  3 октября 1908 года.  Если это условие будет нарушено, то все  даруемые им деньги должны быть потрачены на другие благотворительные цели. Днем 7 ноября 1905 г.  нотариус заверил документ о дарении дома Шанявского на нужды университета,  а вечером того же дня  Альфонс Леонович Шанявский умирает.

       Идея А.Л.Шанявского о создании университета встретила  сопротивление со стороны   консервативной части законодателей  и  руководства  Министерства народного образования России. Устав Народного Университета  долго обсуждался в Главном управлении по делам местного хозяйства, в Министерстве народного просвещения и, наконец, в Государственной Думе, в которой почти три года   шли дебаты о предложении А.Л.Шанявского. Монархист и черносотенец, один из  основателей  «Союза русского народа», депутат нескольких созывов Государственной Думы В.М. Пуришкевич (1870 – 1920) запугивал депутатов, что «народный университет  -  большое благо, но это есть палка о двух концах, и мы твердо должны помнить это». По его мнению,   новый народный университет может стать «источником новых вспышек революции» Это же утверждал и министр просвещения  Российской империи.   К таким  предупреждениям  после революционных событий 1905 года  царское правительство  прислушивалось.

        Но были и  сторонники    открытия  народного университета, в том числе  профессора В .Рот, М.Ковалевский, известные меценаты  братья Сабашниковы, юрист  А.Ф. Кони  и др.   Учредителям приходилось идти  на определенные уступки, например, в названии предполагаемого вуза слово «Вольный»  заменили  на «народный»,    подчеркивая демократические принципы и одновременно отказ от государственной опеки и управления.  18 июня 1908 г.  законопроект об учреждении  Народного Университета в Москве  после продолжительных дебатов был принят Государственной Думой. Через неделю  Император Николай П наложил резолюцию «Быть по сему».

     Народный Университет был открыт 1 октября 1908 г. Руководителем университета  стал  Н.В.Давыдов, близкий друг Л.Н.Толстого.  Работать в нем согласились видные профессора и преподаватели других вузов:  К.А.Тимирязев,  П.Н.Лебедев, П.Виноградов, М.Кольцов, В.Вернадский, Н.Зелинский, С.Шацкий, А.Реформатский, М.Ковалевский и др.  Гуманитарный профиль был представлен  П.Н.Сакулиным, А.Е.Грузинским, В.Я.Брюсовым, М.Н.Сперанским, Ю.И.Айхенвальдом  и др. Преподавание велось на высоком профессиональном уровне.

        Народный Университет  быстро получил общественное признание.  Прием слушателей осуществлялся только на основании заявления.  «Университет Шанявского, - вспоминал слушатель этого вуза  поэт  Д.Н.Семеновский, -  был для того времени едва ли не самым передовым учебным заведением страны .Широкая программа преподавания, лучшие профессорские силы, свободный доступ – все это привлекало сюда жаждущих знаний со всех концов России. И кого только не было в пестрой толпе, наполнявшей университетские  аудитории и коридоры:  нарядная дама, поклонница модного Юлия Айхенвальда, читавшего историю русской литературы Х1Х века,   и деревенский парень в поддевке, скромно одетые курсистки, стройные горцы, латыши, украинцы, сибиряки. Бывали тут два бурята с кирпичным румянцем узкоглазых плоских лиц. Появлялся  длинноволосый человек в белом балахоне, с босыми ногами от ходьбы по снегу». Плата за обучение  была умеренной. Слушатель  вносил  за обучение 45 рублей в год, за сокращенный цикл – 30 рублей, за час еженедельных практических занятий – 4 рубля. Лекции читались  в вечернее время.  В первом семестре 1908 году в университет было зачислено  400 слушателей, а в 1917 году – было  почти семь тысяч студентов. Народный  университет имени Шанявского был закрыт в 1919 г. В его здании  новая власть разместила  Коммунистический университет, а позже – Московскую высшую  партийную  школу.

      Для поступления в   Народный  Университет  имени Шанявского  С.Есенин должен был  решить  вопрос, связанный с постоянным  проживанием в Москве. Участие в революционных событиях, тайная слежка со стороны полицейских   привели к тому, что С.Есенину была продлена прописка только до 18 сентября 1913 г., поэтому  нужно было срочно оформлять паспорт  в Константинове. С.Есенин пишет в начале сентября 1913 г.  М.П.Бальзамовой: «Я же не намерен никуда поступать, так как наука нашего времени – ложь и преступление. А читать, я и так свой кругозор знаний расширяю анализом под собственным наблюдением. Мне нужно себя – а не другого, напичканного чужими суждениями».

       Однако планы  изменились.  С.Есенину удалось быстро  получить паспорт.  В сентябре  1913 г. он становится слушателем первого курса  историко-филологического цикла академического отделения Московского городского народного университета имени А.Л.Шанявского.  Это был важный  шаг в его жизни. . С.Есенин предвидел  трудности, с которыми он столкнется, чтобы своевременно вносить плату  за обучение.   В сентябре  пишет   другу Грише Панфилову: «Дела мои не особенно веселят. Поступил в университет Шанявского на историко-философский отдел, но со средствами приходится скандалить. Не знаю, как буду держаться, а силы так мало.».   Приходилось  изыскивать   в своем  скудном  бюджете   деньги на  обучение, отказывая себе во многом  В начале нового 1914 г. С.Есенин вступает в гражданский брак с А.Р.Изрядновой, которая вспоминала: «Посещали мы с ним университет Шанявсого. Все свободное время читал, жалованье тратил на книги, журналы, нисколько не думая, как жить».  Вскоре у них родился сын Юрий, что также  отразилось на  материальном положении семьи. С.Есенин  стал  возлагать  большие надежды на получение гонораров  за свои стихи.

       С. Есенин слушал лекции  по русской и зарубежной литературе в Университете Шанявского полтора года: два семестра в 1913-1914 учебном  году и один семестр в 1914-1915 учебном году  до своего  отъезда в марте 1915 г.  в Петроград.  Он быстро  вошел   в студенческую жизнь. В письме  соученику по Спас-Клепиковской   школе  Я.А.Трепалину  сообщал, что  « с увлечением  занимается в Народном университете Шанявского, добился успехов в опубликовании стихов и что у него заманчивые перспективы»  Советует  другу     «оставить деревню и переехать в столицу, где можно иметь интересную работу и учиться в университете  Шанявского».

          С. Есенин с увлечением ходит на лекции по русской литературе, «В большой аудитории еле находим свободные места и садимся рядом, - вспоминал Б.А.Сорокин, - слушаем лекцию профессора Айхенвальда о поэтах пушкинской плеяды.  Поднимая руку и застывая на мгновенье в театральной позе, профессор Айхенвальд наизусть цитирует высказывания Белинского о Баратынском. Склонив голову, Есенин записывает отдельные места лекции. Я сижу рядом с ним и вижу: его рука с карандашом бежит по листу тетради: «Из всех поэтов, появившихся вместе с Пушкиным, первое место бесспорно принадлежит Баратынскому». Он кладет карандаш и, сжав губы, внимательно слушает, а потом, как бы очнувшись, снова пишет. После лекции мы спускаемся по лестнице на  первый этаж. Есенин, останавливаясь, говорит: «Надо еще раз прочитать Баратынского. Помните «Разуверение»? Большой, своеобразный поэт!»

        Обучение в Университете Шанявского  позволило Сергею Есенину  расширить кругозор, пополнить и углубить знания по русской литературе и истории, узнать  о творчестве зарубежных писателей  Данте, Шекспира, Оскара Уайльда, Эдгара По, Лонгфелло, Уитмена, Анатоля Франса и др.

     С.Есенин знакомился с однокурсниками, в основном с теми, кто увлекался поэзией.     Среди его новых знакомых были будущие поэты Василий Наседкин, Николай Колоколов, Дмитрий Семеновский, Иван Филипченко, Юрий Якубовский, Федор Овагемов, Нелли Яхонтова,  позже знакомится с Сергеем Клычковым.    «Среди этой компании Есенин сразу получил признание, - писал Д.Семеновский. - …Обаяние, исходящее от Есенина, привлекало к нему самых различных людей. Где бы ни появлялся этот симпатичный, одаренный юноша, он вызывал у окружающих внимание и интерес к себе. За его отрочески нежной наружностью чувствовался пылкий, волевой характер, угадывалось большое душевное  богатство».

          Сергей Есенин любил сидеть в библиотеке университета. Круг чтения его был широк, но больше всего его интересовало русское  устное   поэтическое творчество, поэзия от «Слова о полку Игореве» и до современных  авторов,  отечественная история.  Возможно, что  в это время  он  прочитал трехтомное исследование  русского фольклориста А.Н.Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу», изданного  в 1865 – 1869 годах.  

        Студенческие годы С.Есенина связаны  не только с  посещением лекций и семинаров. Он всячески старался   расширить  свой кругозор, посещая  музеи и театры Москвы.   

          В студенческие годы С. Есенин начинает свой восход на поэтический Олимп.  В январе 1914 г.  в московском детском журнале «Мирок»  публикуется  стихотворение «Береза», подписанное  псевдонимом «Аристон», Эта была первая из известных сейчас публикаций поэта.   

        Начало первой мировой войны  меняет  поэтическую ориентацию  молодого Есенина. Некоторых студентов Университета Шанявского призывают в действующую армию.  Военная служба ожидала и Есенина.  В конце третьего семестра  занятий в Университете Шанявского у С. Есенина резко меняются планы. Он принимает решение  выехать в Петроград, так как творческие возможности в Москве не находили нужной подпитки. В конце 1914 г. Вскоре С.Есенин   прекращает посещать занятия в Университете Шанявского. Он решает  покинуть Москву. Пытается объяснить друзьям: «Нет! Здесь в Москве ничего не добьешься. Надо ехать в Петроград. Ну что! Все письма со стихами возвращают. Ничего не печатают. Нет, надо самому… Под лежачий камень  вода не течет. Славу надо брать за рога. (…) Поеду в Петроград, пойду к Блоку. Он меня поймет…»  После недолгих сборов 8 марта 1915 года он  выезжает из Москвы. На следующий день,  9 марта,  встречается  в Петрограде с А.Блоком, который, выслушав стихотворения С.Есенина,  дал ему рекомендательные письма, практически открывшие ему  ворота в мир большой поэзии. Через короткое время в столице России заговорят о необыкновенном чудесном  молодом поэте, самородке из народа, порой  и не предполагая, что Сергей Есенин получил  неплохую филологическую подготовку в стенах Народного Университета имени Шанявского.

       С.Есенин мечтал возвратиться в родной университет, чтобы продолжить  обучение и получить диплом о высшем образовании.   В августе 1915 г.  он писал Д.В.Философову, что очень бы хотел получить свой гонорар  за публикацию «Миколая Угодника». В своей просьбе  прямо указывал,  для чего нужны ему деньги: «Может быть,  выговорите мне прислать деньжонок к сентябрю. Я был бы очень Вам благодарен. Проездом я бы уплатил немного в университет Шанявского, в котором думаю серьезно заниматься. Лето я  шибко подготовлялся».    Мечта  эта  не осуществилась. Возможно, что деньги С.Есенин и получил, но в Москву он возвратится только  в марте 1918 года.

1.С.А.Есенин ПСС УП ( 3 ), 749.   2.Летопись – 1, 734.   3.Письма,  545 – 549.   4.Зинин С.И.  Сергей Есенин  -  студент Народного университета имени А.Л.Шанявского. -   С.Е. Рязань, 2005, № 3, - С. 152 – 163.

Шапир Николай Львович (1879 – 1919)., поэт, журналист.

Стихотворения Н.Шапира, как и С.Есенина, были напечатаны в сборнике»Весенний салон поэтов» (1918) издательства «Звено».

1.Летопись – 2, 119.  2.Масанов И.Ф. Словарь псевдонимов. М., 1960. -  Т.4,  - С.529

Шапирштейн  Я.Е.  -  см. Эльсберг Я.Е.

Шапирштейн-Лерс  Я. – см. Эльсберг Я.Е.

Шарапов Нмколай  Иванович, студент

В 20-е годы – студент  Ленинградского  сельхоз.  ин-та  в Детском (Царском) Селе. Познакомился  с Есениным в 1924 г.. Впервые Н.И.Шарапов слушал Есенина 14 апреля 1924 г.   в здании бывшей городской думы на Невском (зал Ф.Дассаля).

Н.И.Щарапов входил в  кружок поэтов-любителей Детского Села.  Посещал квартиру критика Р.Иванова-Разумника, слышал высокую оценку критика поэзии С.Есенина.  «Как-то, беседуя с Разумником Васильевичем, я, - писал Н.И.Шарапов, - по-студенчески прямо, спросил его, кто, по его мнению,  в русской поэзии после Пушкина будет её представлять? Кто теперь самый большой поэт на Руси? Он, быстро взглянув на меня, немедленно ответил: «Несомненно, Сергей Есенин!».

Запомнилась Н.И.Шарапову и встреча  с Есениным и Иваном Приблудным в Доме учителя летом 1924 г. «Помню, лежа на траве в садике при доме, - вспоминал он, -  мы слушали рассказ Приблудного о его скитальческой жизни беспризорного, о раннем его влечении к поэзии, о знакомстве с Есениным, слушали его стихи. Затем Сергей Александрович объяснил, что они с Иваном одно стихотворение «положили на песню» и поют е вдвоем. И оба негромко запели новую для нас песню: «Всё кругом обошел // Никого не встретил. // Только в крыше сверчком // Копошился ветер….(и т.д.)». Нам песня понравилась, мы вместе с Есениным и Приблудным спели её несколько раз и запомнили мотив». 

Н.И.Шарапов  участвовал  в организации и проведении поэтического вечера, на котором С.Есенин и И.Приблудный читали стихи.   . «Для  нас, - вспоминал он, - выступление С.А.Есенина  всегда были праздником. Свои стихи он читал как-то по-особому доходчиво, мастерски, в своей манере  -  слегка распевно, жестикулируя руками, особенно правой.  Их образность и музыкальность нас захватывали, будоражили ум и сердце, создавали приподнятое настроение, оставляли в душе легкую, светлую грусть».

С группой студентов Н.И.Шарапов сфотографировался с Есениным возле памятника А.С.Пушкина.  «Пошли гулять в парки, -  вспоминал он,. – В лицейском садике сфотографировались у памятника Пушкину, при этом Есенин сел на скамью памятника рядом с Пушкиным, а остальные стояли внизу, у самого постамента.  К сожалению, ни у кого из участников не сохранился этот снимок.  Всю войну  фотографию  проносил в нагрудном кармане солдатской гимнастерки». Он не знал, что сохранился негатив этой фотографии  в коллекции  С.Д.Умникова.

В 1975 г. Н.И.Шарапов опубликовал свои воспоминания «Мои встречи с Есениным» в сборнике «Есенин и современность» (М., 1975).

1.С.А.Есенин ПСС  УП ( 3 ), 250, 251.   2Летопись – 4, 316 – 318.  3..Карохин – 2000, 128.

Шарлемань О.А., художник-акварелист.

Ошибочно  считался автором акварельного рисунка нескольких лиц из персонала Царскосельского  лазарета № 17, в том числе и санитара  Сергея Есенина,  на фоне здания лазарета.   Автором акварельного рисунка был художник Г.И.Горелов.

1.Летопись – 1, 387   2.Аверина, 13.

 Шаров (Ефимов) Ефим Ефимович (1891 – 1972),  поэт, журналист.

Познакомился с Есениным в 1913 – 1914 годах в Суриковском литературно-музыкальном кружке. В 1917 г. Е.Шаров жил на Загородном проспекте в Петрограде.  В сентябре 1917 г. вместе с Есениным ездил  на Мызу-Пеллу в 40 км от Петрограда. «Кончался сентябрь, - вспоминал Е.Шаров. – Однажды мне сказали, что меня вызывает какой-то штатский. Спускаюсь со второго этажа вниз. Смотрю  -  Есенин.  (…) Есенин пришел, чтобы поехать в  «расписанную» мной Мызу-Пеллу. Я позвал его к себе наверх, мы пообедали в нашей столовой, а потом, несмотря ни на какие отговорки,  мне пришлось-таки согласиться на эту поездку. Я заказал в гараже легковую машину  с полным баком бензина, и мы пустились в сорокакилометровый вояж на Мызу-Пеллк. (…) По дороге на Мызу-Пеллу Есенин заметно оживился и стал рассказывать подробности о литературных делах, о знакомстве с писателями. (…) Через час мы приехали на Мызу-Пеллу. Долго гуляли в окрестностях дворца, любуясь его простотой и монументальностью (…) Потом много ходили по берегу многоводной красавицы Невы, быстро несущей свои воды в Балтийское море. Есенину не понравилась Нева. Он назвал её «суровой и холодной». (…) Надышавшись вдоволь деревенским воздухом, Есенин простился с Мызой-Пеллой и я повез его обратно. Был уже поздний вечер».

 В 20-е годы  Е.Шаров  жил в Твери. Активно участвовал в работе  городского Литературно-художественного общества  имени И.С.Никитина.  В 1924 г. активисты общества решили почтить память умершего поэта А.В.Ширяевца. Е.Шаров уговорил С.Есенина с другими поэтами  приехать в Тверь для участия в литературном вечере  крестьянской поэзии памяти Александра Ширяевца, состоявшегося 9 июня 1924 г.

 Е.Шаров  пригласил московских поэтов к себе домой на обед. «Не торопясь, пообедали у меня, - вспоминал он. – Я жил тогда на улице Урицкого, на втром этаже дома № 17.  Узнав, что у меня есть маленький сын, Сергей попросил жену показать его.  Она провела Есенина в спальню, где в кроватке спал двухлетний Игорь. Поэт долго смотрел на саящего ребенка, а потом осторожно поцеловал его в голову По свидетельству жены, в эту минуту на глазах Сергея появились слезы, и, обращаясь к ней, целуя у неё руку, поэт с тихой грустью сказал: «А Я своих детей растерял по свету».

Е.Шаров вспоминал, как проходил вечер памяти А.Ширяевца: . «Вечер должен был состояться в книотеатре  «Гигант» (ныне Дом офицеров), - вспоминал он. – Кроме москвичей, на вечере предполагалось участие и молодых тверских поэтов  -  членов Никитинского общества. Распорядителем вечера был в афише объявлен Матвей Дудоров. Открылся вечер небольшим докладом о самобытном творчестве рано умершего Ширяевца. Первым на сцену вышел Есенин. Он был встречен громом аплодисментов и приветственными возгласами.  Это ободрило всех нас, устроителей концерта, и, видимо, понравилось самому поэту. Восторженная встреча показала, что и наши горожане, особенно молодежь, знают и любят поэзию Есенина.  На этом вечере поэт  был, как говорят, в ударе.  Он читал изумительно, неподражаемо. В первом отделении концерта Есенин читал стихи: «Мы теперь уходим понемногу…», «Русь Советская», «Возращение на родину», «Письмо к матери», «Не жалею, не зову, не плачу…», «Всё живое особой метой…», «Дорогая, сядем рядом». Но публика не отпускала его со сцены: аплодисменты, шум, крики «бис».  Из-за кулис я видел многих знакомых, которые сидели в первых рядах. Эти люди в буквальном смысле слова плакали от восторга».

 Е.Шаров и другие  поэты  читали   стихи  во втором отделении  вечера. Приехавшие москвичи сфотографировались с местными поэтами. Проводы С.Есенина и его друзей завершились дружественным ужином в тверском ресторане «Кукушка»  на берегу Волги.

Впервые  Е.Е.Шаров опубликовал фрагменты  воспоминаний  «На тверской земле»  в калининской газете «Смена» 5 октября 1965 г.  а полностью в той же газете , 22, 25 и 27 марта 1969 г.   

1.С.А.Есенин ПСС  УП ( 2 ), 561, 562, 610.  2. Летопись – 2, 58.   3Летопись – 4, 301, 303, 304.  4..Воспоминания – 86, 2, 156 – 159, 385.    5.Шаров Ефим. На Тверской земле. //  О Есенине. Стихи и проза писателей  -  современников поэта.  М., 1990, - с. 584 – 586.  6. Карпов, 222

Шассен, французский актер.

14 апреля 1923 г. в Париже состоялся «Вечер современной русской поэзии», организованной группой Арт э Аксион» («Искусство и действие»). Вечер был посвящен поэтам А.Блоку, С.Есенину, В.Маяковскому.  После доклада А.Е.Левинсона о творчестве указанных поэтов их стихи читали артисты Лара, Виала и Шассен.

Летопись – 3 ( 2 ), 343.

Шаталов П.В.

Встречался с Есениным в 1918 г. в Пролеткульте.  «Осенью 1918 г. я впервые увидел Есенина, - писал П.Шаталов. – Его кто-то из студийцев пригласил  на литературный вечер, устраиваемый еженедельно по средам. Маленькая комната в особняке Морозова на Воздвиженке.  Вечер шел к концу.  И вот в этот момент выступил Есенин. Многие их присутствовавших не слышали этой фамилии.  Есенин был одет просто: дешевенький пиджачок нараспашку, длинный цветной шарф до пола, на голове копна льняных волос, а в глазах  -  синее небо. Он читал о летнем тихом вечере, о ветке, о сонной реке, о кудлатых щенках, залезающих в хомуты, о материнской любви.  Читал он мастерски, с большим чувством лиризма».

П.В.Шаталов был очевидцем выступления С.Есенина на литературном «Суде над имажинистами» 1 ноября 1920 г.  в Большом зале консерватории (Б.Никитская, 15)..  «Но вот к рампе подошел Есенин, - вспоминал он. -  Ему в то время было всего лишь 24  года. Одет он был в пиджак из оленей шкурки нараспашку.  В таких пиджаках ходили тогда многие поэты, писатели, художники, артисты. Это было модно.  Длинный цветной шарф на шее спускался  почти до пола.  Есенин, прежде чем начать читать свои стихи, обратился к сидящим за длинным столом с небольшой речью.  Но она была слишком добродушна, он прощал  им их бестактное выступление перед этим.  Единственное, что он допустил, это иронию по адресу Аксенова, представителя акмеизма.  Он назвал его «субъектом, утонувшем в бороде».  Это вызвало искренний смех.  (…)  После этого он, встав в непринужденную позу, откинув машинально концы шарфа, звонко, выразительно, отдавая слушателям всё своё сердце, прочитал стихотворение «В том краю, где желтая крапива....». Слишком волнующе и трогательно прозвучали последние строфы стихотворения: «И меня по ветряному свею…». В зале творилось невообразимое: «Браво!.. Бис!...». Дружные аплодисменты,  бесспорно,  свидетельствовали  о выражении самых искренних чувств к поэту.  И Есенин читал одно стихотворение за другим…».

1.Летопись – 2, 175.  2.Белоусов, 2, 439.  

Шатилов  Я., гость «Дворца Искусств».

27 марта 1919 г., как и С.Есенин, подписал в московском «Дворце Искусств» приветственный адрес М.Горькому в связи с его 50-летием со дня рождения.

С.А.Есенин ПСС УП ( 2 ), 399.  

Шатова Зоя Петровна, содержательница подпольного кафе.

 С.Есенин, А.Мариенгоф и Г.Колобов питались иногда в «подпольной» столовой З.П.Шатовой.  «На Никитском бульваре, - писал А.Мариенгоф, - в красном каменном доме  на восьмом этаже у Зои Петровны Шатовой  найдешь не только что николаевскую «белую» головку, перцовки и дубровки Петра Смирнова, но и старое бургунское и черный английский ром». Г.Колобов привозил З.П.Шатовой из своих поездок в Среднюю Азию кишмиш и различные  восточные сладости.    «Квартиру Шатовой мог посетить не всякий, - писал чекист  Т.П.Самсонов. -  Она не для всех была открыта и доступна, а только для избранных.  «Свои» попадали в Зойкину квартиру конспиративно: по рекомендациям, по паролям и по условным  звонкам.  В «салон» Зои Шатовой  писатель А.Мариенгоф ходил вдохновляться,  некий «Лёвка-инженер»  с другим проходимцем «Почем-Соль» привозили из Туркестана кишмиш, муку и урюк и распивали здесь»старое бургундское и черный английский ром». (…) Здесь же, в Зойкиной квартире темные силы контрреволюции  творили более существенные дела. Враждебные советской власти элементы собирались сюда, как в свою штаб-квартиру, в свое информационное бюро, на свою черную биржу (…).  Надо было прекратить это гнусное дело. Для ликвидации этой волчьей берлоги в Зойкину квартиру у Никитских ворот и явились представители ВЧК. Была поставлена засада. В неё и попали Мариенгоф, Есенин и  их собутыльники».  Чекисты, устроив летом 1921 г. засаду, задержали и препроводили в тюрьму всех посетителей квартиры Шатовой, в том числе С.Есенина, А.Мариенгофа, Г.Колобова и др. Аресту была подвергнута и З.П.Шатова со своей племянницей.  История с задержанием лиц на квартире Шатовой была отражена   А.Мариенгофом в «Романе без вранья» и М.Булгаковым в «Зойкиной квартире».

Подробно историю задержания на  квартире З.П.Шатовой осветил  заведующий  секретно-оперативным отделом ВЧК  Т.Самсонов в статье «Романе без вранья» + «Зойкина квартира», опубликованной в 1929 г. в журнале «Огонек».  «Думали, открыли контрреволюционную организацию, - писал Т.Самсонов, -  а оказалась крупная спекуляция».  Задержанные С.Есенин, А.Мариенгоф и Г.Колобов через три дня были отпущены, З.П.Шатова привлечена к ответственности.

1.С.А.Есенин ПСС УП ( 3 ), 324.  2.Летопись – 3 ( 1 ), 91 – 94.  3.Материалы, 184 – 188, 398, 400.  4.Мой век, 375, 376, 701.

Шаумян Степан Георгиевич (1878 – 1918), бакинский комиссар.

С.Есенин был хорошо осведомлен о  расстреле двадцати шести бакинских комиссаров 20 сентября 1918 г. между станциями Перевал и Акча-Куйма Закаспийской железной дороги. Имя С.Г.Шаумяна дважды упоминается в  поэме  С.Есенина  «Баллада о двадцати шести», опубликованной в газете «Бакинский рабочий» 22 сентября 1924 г. В письме Г.Бениславской  11-12 мая 1925 г. С.Есенин  приводит  сказанные слова одного наркома-тюрка: «Товарищи! Перед моей глазой стоит как живой Шаумян. Он четыр тыщ людям говорил: «Плюю на Вам». Возможно, этот пример  приведен  в подтверждение  слов Шаумяна, которые Есенин  цитирует в своей поэме: «Слышишь, как говорит Шаумян: - Джапаридзе! Иль я ослеп? Посмотри: У рабочих хлеб. Нефть как черная Кровь земли. Паровозы кругом… Корабли… И во все корабли, В поезда Вбита красная наша Звезда».

1.С.А.Есенин ПСС УП (3), 749.   2.Письма, 172.

 Шахбазов М., рабкор.  

В  бакинской газете «Труд» (1926, 12 ноября) в заметке «Вечер, посвященный поэту С.Есенину» рассказал об удачной инсценировке творчества и жизни С.Есенина в 1-й Московской  художественной библиотеке «Альба».

1.Карпов, 87   2.Юшин, 459.

Шаховская  Д.Э., княгиня.

28 апреля 1923 г. К.Д.Бальмонт в письме из Парижа матери своего сына  Георгия  -  Д.Э.Шаховской – писал о разгульной жизни Есенина и Дункан после возвращения во Францию из США.

1.Летопись – 3 ( 2 ), 359.   2.«Звезда», СПб,1997, № 9, с. 154 – 155.

Шварц  Антон  Исакович (1896 – 1954),  артист эстрады, мастер художественного слова.

В 1922 г. окончил  ф-т общественных наук Петроградского ун-та. Работал в адвокатуре, но затем занялся концертной деятельностью. В 1925 г. писал журнале «Ленинград» (№ 26, с. 15)  о фонографической записи голоса С.Есенина   в статье «Голоса поэтов». . Присутствовал вместе с  Ф.И.Бунимович  на вечере памяти С.Есенина в Ленинграде в январе 1927 г.  Выступал с чтением стихов С.Есенина.  О своих впечатлениях Ф.И.Бунимович  сообщила 12 января 1927  г. С.А.Толстой-Есениной: «Потом читали стихи.  Бесконечное количество актрис и актеров,  причем Антон читал, с точки зрения поэтов,  лучше всех, и каждая вещь вызывала бурные овации очень значительной аудитории».

1.Письма, 442, 443.   2.ТЭ, Т.5, стб. 873.   3.Поэты – 8, 100.

Шварц Морис, американский литератор.

Был заявлен, как и С.Есенин, в списке участников  нового  ежемесячного журнала  «Три», посвященного   вопросам культуры. Журнал должен был выходит в Нью-Йорке  на русском, английском и еврейском языках.

Летопись – 4, 99.

Шварц Николай Львович (   - 1920), прозаик,

Встречался с Есениным  на лекциях А.Белого  в Пролеткульте  осенью 1918 г  А.Мариенгоф в «Романе без вранья» писал: «Шварц  -  любопытнейший человек. Больших знаний, тонкой культуры, своеобразной мысли. Блестящий доцент Московского университета  с вдохновенным цинизмом  проповедовал апологию мещанства. (…) На эстраде всегда Шварц был увлекателен, едок и острословен».

22 марта 1920 г. С.Есенин, А.Мариенгоф   слушают на квартире С.Ф.Быстрова повесть  Н.Л.Шварца  «Евангелие от Иуды» в авторском чтении и критикуют произведение. А.Мариенгоф осветил этот эпизод: «Евангелие» Шварцу не удалось.  Видимо, он ожидал, что три его печатных листика, на которые было положено двенадцать лет работы,  поразят громом «Войны и мира». Шварц кончил читать и в необычайном волнении выплюнул из глаза моноколь.  Есенин дружески положил руку на его колено: «А знаете, Шварц, ерунда-а-а! Такой вы смелый человек, а перед Иисусом словно институтка с книксочками и присадьицами. Помните, как у апостола сказано: «Вот человек, который любит есть и пить вино, друг мытарям и грешникам».  Вот бы и валяли.  Образ-то какой можно было закатить. А то развел патоку… да еще «от Иуды».  И безнадежно махнув рукой, Есенин нежно заулыбался. Этой же ночью Шварц застрелился. Узнали мы о его смерти утром». Авторская фантазия Мариенгофа не соответствовала истине.  М.Ройзман в книге «Всё, что помню о Есенине»,  ссылаясь на письмо  Л.М.Манухиной, вдовы поэта  Г.А.Шенгели,  писал, что отрицательные отзывы при чтении «Евангелия от Иуды» не произвели  особенно впечатления на Н.Шварца, который, страдая  острой неврастенией,  не застрелился, как судили обыватели, а отравился  кокаином, которым в последние месяцы сильно злоупотреблял.

1.Летопись – 2, 170, 341, 342    2.Мой век, 352, 353, 708.    3.Ройзман, 268.

Шварцбах (Молчанова)  Елизавета (Елия) Карловна, поэтесса.

Была заявлена, как и С.Есенин, 7 декабря 1920 г. для участия в устном конкурсе на призы за лучшие стихи, проводимого Всероссийским Союзом Поэтов в Политехническом музее Москвы.

1.С.А.Есенин ПСС УП ( 2 ), 554, 600.   2.Летопись – 2, 432.

Шведов Иван Николаевич (1895 – 1921), пианист, композитор.

К  первой годовщине Октябрьской революции было решено установить обелиск на Кремлевской стене в память о героях революции, павших в боях за свободу.  Победителем объявленного конкурса стал С.Т.Коненков. Он  привлек для написания кантаты  поэтов С.Есенина, С.Клычкова и М.Герасимова,  на стихи которых композитор И.Н.Шведов написал музыку, используя мелодии русских революционных песен.  Кантата была исполнена 7 ноября 1918 г. на Красной площади в Москве. После того как В.И.Ленин разрезал ленточку и  раскрылся занавес, вспоминал С.Коненков, «заиграл военный духовой оркестр и хор Пролеткульта исполнил кантату, написанную специально ко дню открытия. Автором музыки был композитор Иван Шведов, слова написали поэты Есенин, Клычков и Герасимов».

1.С.А.Есенин ПСС 1У, 483.   2.Летопись – 2, 1, 178  3.Воспоминания – 86, 1, 288.  4.Сергей Есенин и музыка, 52.

Шведов Яков Захарович  (1905 -   ), , поэт.

         Родился в рабочей семье Тверской губернии.  Печатался  с 1922 г.  Первые стихи  отражали перестройку быта, о судьбах молодых рабочих. Автор рукописи своих  воспоминаний, посвященных  многим его современникам, в том числе и С.Есенину.   

         «Ранней весной 1924 года в редакции еженедельника «Красная нива», -  вспоминал мемуарист, -  был такой журнал при газете «Известия», великодушная Л.Н. Сейфулина познакомила меня с Сергеем Есениным. В одном номере, кажется в январе, «Красная нива» опубликовала целую страницу новых стихов поэта. Нет,  не тщеславие подсказало мне подобное решение : я послал по почте несколько своих стихотворений и фотографию в тот еженедельник. Я хотел как-то проверить себя, что я успел сделать в цехе поэзии. Журналы «На отдыхе» и «У станка» охотно помещали мои стихи, а как отнесутся к ним именно в этом журнале? К моему большому удивлению, почти все произведения были помещены на одной странице, как и есенинская поэтическая подборка. Я вначале было обрадовался: поместили, а затем ужаснулся. Что я наделал, с кем я думал тягаться! Больше месяца я не решался зайти в эту редакцию, но решился. Увидев мен,  незнакомая мне коренастая женщина спросила,  кто я и зачем пришел. Я пробормотал что-то в ответ, а женщина, это была Л.Н. Сейфулина,  даже всплеснула короткими руками, она ведь считала, что и она и редакция «Красной нивы» стали жертвой литературной мистификации, что никакого Шведова в природе не существует. Она ласково и лукаво посмотрела на меня и повела в комнату неизвестного мне В. Правдухина. Там я увидел С. Есенина, поразившие своей синевой глаза. Я боялся подойти к любимому поэту чуть поближе. На лбу - холодная испарина, так потрясла эта неожиданная встреча. Пол как будто уходил из-под ног, когда Есенин стал выговаривать все мои огрехи в стихах той журнальной страницы. Мне казалось, что у меня вдруг стали мерзнуть ноги. Это была моя первая и последняя встреча с великим поэтом Сергеем Есениным».

             В сентябре 1924 г. в издательстве  «Новая Москва» (1924) выходит книга Я.Шведова «Шестеренные перезвоны», в котором печатается стихотворение, адресованной Есенину: «Ох, любимый, любимый Сережа, // Вместо глаз у тебя купыри. //  За деревней стальною рогожею //  Принакрылись везде пустыри».  В рецензии на эту книги отмечалось: «Как поэт, Я.Шведов находится под сильнейшим и родственным влиянием С.Есенина  («Ох, любимый, любимый Сережа…»). Голос его звучит неровно, местами «дает петуха». Это естественно в его переходном возрасте…».

            Я.З.Шведов в своем творчестве  испытал влияние поэзии Есенина.  М.В.Бабенчиков, положительно отзываясь о повести Есенина «Яр»,  писал, что в есенинскую «школу» входили поэты  «Александровский, Клычков, Орешин, покойный Н.Кузнецов, Шведов  -  кто знает, сколько поколений будет вторить есенинской поэзии». А.Е.Крученых в журнале «Жизнь искусства» (Л., 1925, № 39)  упрекал начинающего поэта Я.З.Шведова в том, что «Есенин явно разлагающе  повлиял на него, «письмо Шведова во многом является перепевом есенинского «Письма  матери», «преодолеть  пагубное влияние Есенина Шведову удается всё-таки редко».

В дальнейшем в  романтических и лирических стихах и поэмах Я.Шведова  прославляются героизм и мужество, утверждается идея преемственности революционных традиций.

1.С.А.Есенин ПСС 1, 608 – 609;  У, 352.   2.Летопись – 4, 384, 442.    3.КЛЭ, 8, стб. 622 – 623.   4.Новое о Есенине – 3, 308.   5.Карпов, 48.   6..Поэты – 8, 101.

Швейцер Владимир  Захарович  (1889 – 1971). режиссер, журналист.

В 1924 г. работал режиссером Бакинского рабочего театра. Под псевдонимом Пессимист печатался в местных газетах.  О популярности имени Есенина рассказал в  бытовой зарисовке «Черная работа (из летней тетради)» в газете «Бакинский рабочий» (1924, 13 июня): «В вагоне, в духоте, в стуке, за ягодами, за молоком, за волчьей дорожной едой, по нашему старому обыкновению спорили. О боге, о футуризме, о теории  Шпенглера,  об индийском философе Махатме Ганди, о конструктивизме, о Японии, о Сергее Есенине и еще о множестве разных предметов».

О приезде Есенина в Баку В.Швейцер  вспоминал: «Первый вкт официального гостеприимства, оказанный Есенину в Баку, был одновременно трогательным и забавным. В случае обнаружения поэта вне дома в болезненном состоянии, лицам, коим сим ведать надлежит, предписывалось бережно доставлять его в  общежитие, где он жил тогда у Чагина. Предупредительная  эта мера оказалась излишней, а слухи о Болезни Есенина сильно преувеличенными.  Для литературных околоточных того времени Есенин бы только «упадочным» поэтом, с сомнительным имажинистским прошлым.  Для «Бакинского рабочего» это был ценный постоянный сотрудник».

15 декабря 1924 г. в «Бакинском рабочем» В.Швейцер  писал о поэме С.Есенина «Русь уходящая»: «Рифмованная политическая автобиография Есенина трогательна до грации. Это  -  лирика на тему о собственном советском паспорте, восхитительная по своей наивности. (…). Есенин готов, пожалуй, признать СССР. Де-юре и де-факто. Но с очень существенными оговорками».

Вместе с Есениным   встречал 1 мая 1925 г. на рабочем празднике в Балаханах. «Он (Есенин) переходил от группы к группе, оживленный, разговорчивый,  поднимая тосты за рабочих, принимая тосты за поэзию.  – писал В.Швейцер. – Тонкие морщинки у щек изгладились, на бледные губы легла улыбка.  Казалось, Есенин, озябший в своем уединении, грелся среди людского множества, у праздничных костров человеческого тепла. Киров дружелюбным, умным, чуть насмешливым взглядом следил за весенним походом поэта в «массы».

Поэму «Черный человек» В.З.Швейцер назвал «поэмой о смерти и покаянии» в духе Эдгара По. В газете «Труд» (Баку, 1926, 6 января)  писал: «В прошлом году в Баку поэт уже угасал, угасала и его лирика.  И недавно присланные в Баку его новые стихи  -  «Черный человек»  -  были криком умирающего лебедя, спасти Есенина уже нельзя было».  

На смерть Есенина В.Швейцер в очерке  «Песня» («Бакинский рабочий», 1925, 30 декабря)  писал о лирическом одиночестве Есенина. Утверждал, что новую Россию поэт «приветил ласковым, но отчужденным словом». Рассказывая об издательских планах Есенина, пришел к выводу : «Навсегда умолк рязанский соловей  -  золотоволосый крестьянский Пушкин нашего века!».  

В.З.Швейцер выступал  на траурном вечере памяти С.Есенина 4 января 1926 г.  в помещении Бакинского рабочего театра, устроенном редакцией газеты «Бакинский рабочий».

 В журнале   «Москва» (1964, № 2) опубликовал мемуары «Этюды к портретам», в  которых  описал «бакинский период» биографии Есенина, его дружбу с Г.Якуловым, встречах с С.М.Кировым. В заключении писал: «Есенин  -  «человек песни». Человек на перекрестке двух эпох.  Свет и мрак жили рядом в этой противоречивой, болезненно-чувственной, болезненно-ранимой душе».  Под названием «Песня» мемуары были также напечатаны в книге «Воспоминания о Сергее Есенине» (М., 1965).

1.С.А.Есенин ПСС УП ( 3 ), 749.   2.Летопись – 4, 733.    3.Белоусов, 2, 147, 185.   4.СЕ, Рязань, 2007, № 6, с.41.   5.Новое о Есенине – 3, 316.   6..Карпов, 50, 146,152.

Швыров А.В., писатель.

Автор книги «Знаменитые актеры и актрисы в характеристиках, воспоминаниях и анекдотах»  (СПб, 1902).  На квартире А.М.Сахарова при встрече с ленинградскими  поэтами-имажинистами  С.Есенин достал из книжного шкафа эту книгу и зачитал текст, объясняющий  нестандартное  поведение артиста на эстраде.

Летопись – 4, 308, 310.

Шебалин Виссарион Яковлевич (1902 – 1963), композитор.

Автор  музыкальных произведений для голоса и фортепиано на стихи С.Есенина «Корова» (« («Дряхлая, выпали зубы…»), «Лисица» ( «На раздробленной ноге приковыляла…»),  «Песнь о собаке» («Утром в ржаном закуте…»), опубликованных в сборнике  «Три стихотворения  С.А.Есенина» (М., Музсектор Госиздата, 1929 г.).

1.Сергей Есенин и музыка, 52.    2.ТЭ, т.5, - стб.848 – 849.

Шебуев Георгий Николаевич (1905  -  ?), поэт.

Был заявлен, как и С.Есенин, для участия  в литературном вечере «Поэзия наших дней», проводимого 29 ноября 1925 г. в Политехническом музее Москвы.

С.А.Есенин ПСС УП ( 2 ), 565, 613

Шебуев Николай  Георгиевич  (1874 – 1937), прозаик, журналист.

Родился в семье профессора. Окончил юридический ун-т Казанского ун-та.  Печатался с 1892 г.  В 1905 – 1906 г. за публикацию в  сатирическом  журнале  «Пулемет» антиправительственных материалов подвергался аресту.  Издавал «независимую»  «Газету Шебуева».  В 1915 г. издал романы «Дьяволица. Чрезвычайно уголовный роман», «Берта Берс. В сетях шпионажа».

В газете «Обозрение театров» (1916, 7-8 февраля) напечатал статью «Впечатления», посвященную вечеру «Новой студии». Н.Шебуев  с нескрываемой  иронией писал  об «избяной» поэзии С.Есенина и Н.Клюева, которые, по его мнению, не имели никакого отношения к театру.  Отзываясь кратко о деятельности общества «Страда», Н.Шебуев в этой же статье отмечает, что «в настоящее время «Страда» не стоит больше под знаком народничества, как этого добивался Сергей Городецкий».

После революции Н.Шебуев  работал в советской печати, писал сценарии для цирка и эстрады.  

1.Летопись – 1, 323.   2.КЛЭ, 8, стб. 793.   3.Вдовин, 84, 107.  4. Поэты – 8, 91.

Шевелева Ольга Аркадьевна, врач.

В 1924 г. работала врачом в санатории  для научных работников (ЦКУБУ) в Детском (Царском) Селе. «Проф. Ольга Аркадьевна Шевелева, - вспоминал И.Андреев, -  почтенная семидесятилетняя женщина, врач-гинеколог, бывшая  рязанская помещица, потерявшая все свое состояние во время  революции, но оставшаяся чудесным образом в живых. Эта замечательная женщина была не только выдающимся врачом и ученым, но обладала еще особым «шармом», привлекавшим к ней всех окружающих Пышные седые волосы, пышный бюст, вечно розовые щеки, добрая улыбка,  умные, живые и детско-чистые глаза  -0  зачставляли забывать о её семидесятилетнем возрасте и лбоваться ею.  Она очень любила музыку и поэзию и по её инициативе в санатории часто устраивались литературные вечера молодых поэтов, напр., Всеволода Рождественского, Николая Тихонова и др.».

 Принимала  непосредственное участие в организации поэтического вечера С.Есенина в санатории в июне 1924 г. Вечер кончился совсем неожиданно. О.А.Шевелева вдруг обратилась к Есенину: «Сереженька, родно мой! Я ведь тоже рязанская!.. А  ты знаешь наши рязанские песни? Давай споем вместе!..». «И обнявшись, - писал И.Андреев, -  рязанский крестьянин и рязанская помещица, совершенно позабыв о всякой   классовой борьбе и ненависти, стали петь рязанские русские народные песни.  Было очень трогательно. И один профессор-экономист сказал: «Это выше марксизма!».

    Вместе с Е.Черновой  О.А.Шевелева  провожала С.Есенина на вокзал, беседуя с ним перед отъездом в Ленинград.  «Это были очень приятные полчаса, - вспоминала Е.Чернова. -  Есенин рассказывал о себе, о своей литературной учебе. Смешно и зло рассказывал о Мережковских, с любовью и преклонением  -  о Блоке,  как-то неопределенно, двойственно отзывался о Клюеве».

Благодарная О.А.Шевелева 18 июля 1924 г. отправила С.Есенину телеграмму: «Вторая санатория Дома ученых сердечно поздравляет именинника шлет наилучшие пожелания Королева».  Реакцию на эту телеграмму описал В.Эрлих: «Он держит телеграмму в руке и растерянно глядит на мена. «Вот ведь история, а ведь я в ноябре именинник! Ей-богу, в ноябре! А нынче  -  летний Сергей, не мой! Как же быть-то?».

В дальнейшем встреч поэта с О.А.Шевелевой не было.   

1.Летопись – 4, 316 – 316, 341.  2..Кврохин-2000, 92, 93, 109.

Шевченко Евгений Сергеевич  (1877 – 1932, Варшава), юрист, литератор.

Родом из Полоцка. Учился на юридическом ф-те Варшавского ун-та. В 1912 – 1917 гг.  – член Виницкого окружного суда. После Октября эмигрировал в Румынию, но затем переселился в Польшу. В 1921 – 1924 гг. – заместитель председателя Национального союза защиты родины и свободы. С 1924 г. редактировал газету «За свободу» (Варшава).

В  газете «За свободу!» (1922, 4 октября)  в отклике «Созвучья»  на сборник «Nowa Poezja Rosyiska» в переводах польских поэтов упоминает С.Есенина.  «Настоящая книга, - писал Е.С.Шевченко, - является у нас первым опытом изображения в переводах духовного облика прекраснейшей лирики в мире  -  современной лирики русской. (…) Кое-кто слыхал, конечно,  кое-что об «апофеозе большевизма» в произведениях Блока,  о кощунстве и других ужасах в произведениях Мариенгофа и Есенина, но никто в то же время не слыхал о самом важном,  а именно о том,  что в этих произведениях рядом с несомненными странностями  сверкает чистейшая струя вечной  красоты в новых и бесконечно разнообразных образах и формах».

10 ноября  1924 г. в статье «О мелочах и серьезном» в варшавской газете «За свободу!» Е.С.Шевченко выступил против перевода на польский язык произведений «апостолов облаков в красных штанах», отмечая, что «…Есенины, Маяковские, Эренбурги и другие им подобные современные русские поэты неоднократно возводились в сан гениальности».

1.С.А.Есенин ПСС П, 238.  2.Летопись – 3 ( 2 ), 240.  3Летопись – 4, 459.  4. Есенин и мировая культура.  . – Москва-Константиново-Рязань,2008. – С.75 – 76.  5..Незабытые могилы, т.6, кн.3. – С.340 – 341.

Шевченко Олекса, белорусский художник.

В 1925  г. нарисовал карандашом  рисунок «Есенин с собакой Качалова Джимом» (хранится в частном собрании).

Вдовин, 539 (примечания Н.Г.Юсова).

Шевченко Фаина  Васильевна (1893 – 1871),  актриса.

В 1909 г. принята сотрудницей на работу в МЗТ.  С 1914 г.  -  актриса МХТ.

В 1920 г. при Литературном отделе Народного комиссариата  просвещения проводились  литературные «пятницы», на которых присутствовал и выступал С.Есенин.  На этих вечерах также выступали артисты Художественного театра В.Качалов, Ф.Шевченко и др.

В 1948 г. Ф.В.Шевченко присвоили звание народной артистки СССР.

1.Воспоминания – 86, 1, 282.   2.ТЭ, т.5, стб. 853 – 854.

Шедунецкий, художник.

Входил в группу имажиниста-художника Г.Якулова. Встречался с Есениным.  Выставлял свои картины  3 апреля 1919 г. в Политехническом музее, во время проведения митинга-выставки стихов и картин имажинистов.

Белоусов, 1, 150.  

Шейдеман  Евгений Сергеевич, сотрудник ВЧК.

В 1920 г. был секретным сотрудником секретно-оперативного отдела ВЧК (псевдоним  «Орлов»).  С 12 сентября по 26 октября 1920 г.  осуществлял слежку за квартирой Кусиковых, тщательно информируя органы о всех посетителях.  В донесении 19 октября 1920 г. сообщил об  аресте поэта С.Есенина и  братьев Кусиковых.

1.С.А.Есенин ПСС УП ( 2 ), 307 – 308.  2.Летопись – 2, 407.

Шейкман, сотрудник ВЧК.

В ночь с 11 на 12 января 1920 г., случайно оказавшись в кафе во время возникшего скандала с участием С.Есенина, вызвал комиссара МЧК А.Рекстыня для ареста С.Есенина. Было заведено  «Дело Есенина № 10055».

Летопись – 2, 326, 327.

Шекинский, служащий.

В 1925 г. работал начальником Бакинской городской милиции. Во время задержания С.Есенина  к нему обратился с запросом журналист С.Ф.Файнштейн о правомочности задержания поэта. Шекинский обещал поговорить  и выяснить причину задержания.

Письма, 359.

Шелленберг Леонид, поэт, переводчик.

Российско-немецкий поэт. В 1927 г.  переводил произведения С.Есенина на немецкий язык.  Был репрессирован. Умер в ссылке.

Новое о Есенине – 3, 454.

Шенгели Георгий Аркадьевич (1894 – 1956), поэт, переводчик, стиховед.

Родился в семье адвоката. Окончил  в 1918 г. юридический ф-т Харьковского ун-та.  Выступал в печати с 1909 г. В начале 20-х годов переехал в Москву. 

В петроградском альманахе «Утренники» (1922, август) в статье Г.Шенгели «Да он голый» резко выступил против  поэтического творчества имажинистов: «Их стихи  -  «каталог образов»; их стихи читаемы без ущерба в любой последовательности строк сверху вниз и снизу вверх, и вперемежку.  Их ритм «автономен», т. е. ничего не выражает, отдираясь, как кожа мятого апельсина, от смыслового и эмоционального рельефа.  Их созвучия  -  «приблизительны», т.е. плохи, ибо легки: ведь уложить в необходимом сцеплении фразу в тесные границы обязательной рифмы, отрепарировать высказываемое,  продумать, прочувствовать,  взвесить   трудновато.  Их утверждения нелепы, их нарочитые «совершенные нелепости»  - бездарны. Нет ничего легче, как утверждать, что по свету бродят «шарлатан и разбойник» потому что  «колосьям режут горла серпом, или выкрикивать, что «дважды два пять». Скудность их домыслов, их тем поразительна (…) Разврат словесный ширится, укореняется, общественная мысль расшатывается, уменье ясно выражаться, а значит, и ясно  мыслить, уменье и не без того невеликое, испаряется. Стихописание захлестывает всё новые и новые слои: оказывается  -  легко!   Не пора ли отрезвиться? Не пора ли приклеить голым королям фиговые листки общественного невнимания?».

1 октября 1923 г.  на литературном вечере по случаю открытия занятий в  Высшем литературно-художественном институте (Поварская, 52) С.Есенин, Г.Шенгели и другие поэты читали свои стихи.

Г.А.Шенгели в 1925 г. избирался председателем Всероссийского союза поэтов. На вечере С.Есенина в Союзе писателей (Дом Герцена) слушал  поэму «Анна Снегина».  М.Ройзман вспминал, что Г.Шенгели был удивлен, что  эта поэма  большого мастерства не была понята слушателями.  Предложил Есенину выступить с чтением этой поэмы перед членами Союза поэтов. Есенин начал отказываться, но потом согласился.

24 октября 1925 г.  в московском  Центральном доме работников просвещения (Леонтьевский пер. 4) Г.А.Шенгели читал доклад «О современной литературе». На этом же литературном вечере  выступали поэты с чтением своих стихов, в том числе и С.Есенин.  Вступительное слово Г.А.Шенгели произнес на литературном вечере «Поэзия наших дней» 29 ноября 1925 г. в Политехническом музее. Среди заявленных поэтов различных школ и направлений  был назван С.Есенин (вне групп).

Г.А.Шенгели высоко ценил  поэзию Есенина. В книге «Маяковский во весь рост» (М.,1927)  писал, что  творчество Есенина «несоразмерно талантливее, глубже, сложнее, богаче Маяковского».  В 40-х годах готовил книгу воспоминаний, в которую должен был войти очерк о Есенине (не написан).

1.С.А.Есенин ПСС УП ( 2 ), 563 – 565, 611.   2.Летопись – 3 ( 1 ), 308.   3Летопись – 4, 456.  4..Воспоминания – 86, 1, 404.  5..КЛЭ, 8, стб. 689.    6..Материалы, 403.   7..Белоусов, 2, 92.    8.Карпов, 92.    9.Поэты – 8, 112.

Шенкс Л.  – см. Шанк Л.  

Шепеленко Дмитрий Иванович (1897 – 1972), поэт, прозаик, художник, критик.

Встречался с Есениным  в общежитии  Всероссийского союза писателей (Тверской бульвар, 25), где проживал. «Есенин часто приходил в комендантскую в Доме Герцена. Вваливался довольно поздно ночью, таща на себе корзину с пивом. В пьяном виде любил петь песенку: «Вспомню, вспомню я, // Как меня мать любила. //И не раз и не два сыну говорила: // -Не водись с ворами…»  - и при этом он вставал и тыкал пальцем в Клычкова и Орешина».  

Д.И.Шепеленко напечатал рецензию  в журнале  «Пролетарий связи» (М., 1925, № 4 )  на есенинский  сборник «Стихи(1920 –1924)».     Отрицательно оценил стихотворение  Есенина «Теперь любовь моя не та…», считая его одним из «очевидных заимствований». «Недоумение, постепенно переходящее в жалость, испытываешь при чтении стихов Сергея Есенина. С  одно стороны, это несомненно поэт, сильно пытающийся извлечь звуки из своего НУТРА, совершенно не взирая при этом на то, насколько таковые звуки допустимы и приемлемы в пределах эстетической благовоспитанности. С другой стороны, перед нами имажинист, ненасытно коверкающий реальность с прозаической идеею насытить зияющую пустоту своих стихов большим количеством образов. Вся   трагедия этого поэта  -  именно в этой неизлечимой призрачности представлений, заставляющей его мучиться от несуществующего разлада между городом и своей, родимой будто бы, деревенской почвой». Критик пытался доказать,  что поэзия Есенина  состоит из мотивов, заимствованных  у Некрасова и Пушкина, приводя пример, что  есенинское «Письмо матери» «необычайно однозвучно» с пушкинским стихотворением «Няне». 

1.С.А.Есенин ПСС 1, 565, 608.  2.Летопись – 4, 91.  3. Карпов, 46.     4.Поэты – 8, 234.

Шервинский  Сергей Владимирович (1892 – 1991), поэт, переводчик.

Родился в московской интеллигентской семье. В 1916 г. окончил историко-филологический ф-т Московского ун-та.  Печатался с 1913 г. Выпустил несколько сборников  стихов и рассказов для детей. В октябре 1918 г. был заявлен, как и С.Есенин, среди лекторов  открывающейся в Москве  Школы Стиховедения.

1.Летопись – 2, 165.  2. Письма, 367.   3.КЛЭ, 8, стб. 694.

Шереметьев, артист.

Работал  артистом  театра Советской оперы. 26 января 1919 г. участвовал с Есениным и другими поэтами и певцами в концерте при открытии клуба сотрудников  Жилищно-Земельного Отдела  Московского Совета.

Летопись – 2, 209.

Шерешевская Фанни  Абрамовна, знакомая Есенина.

С.Есенин познакомился с Ф.А.Шершеневской в 1920 г. в Харькове. «Мариенгоф отыскал в городе дальних родственников и проводил время у них и в обществе молодой белокурой Фании, - вспоминал Л.Повицкий».    В Харькове в апреле 1920 г. писатель А.П.Чапыгин сфотографировал  вместе С.Есенина, А.Гатова, А.Мариенгофа, Ф.Шерешевскую, Эмиля Кроткого, Е.Стырскую и А.Сахарова.

          Из Москвы С.Есенин прислал  23 июля 1920 г.  Ф.Е.Лейбман, Е.И.Лившиц, Ф.А.Шершевской фотографию  с автографом: «Привет из Ростова Фриде, Жене и Фанни. С.Есенин», на которой он снят с Мариенгофом  в 1920 г. в Харькове.

Встречалась  с Есениным в  Москве в 1920  г.  Ф.Шерешевская сфотографировалась вместе с  В.Шершеневичем, С.Есениным, А.Мариенгофом и И.Грузиновым.

1.С.А.Есенин ПСС УП ( 1 ), 107  УП ( 3 ), 229 – 231.   2.Летопись – 2, 354, 368, 383.

Шериков Ибрагим, знакомый Есенина.

В 20-е годы служил в Наркомате рабоче-крестьянской инспекции. Дружил с Кусиковыми. С Есениным встретился 19 октября 1920 г. на квартире Кусикова. Был задержан, но после проверки документов, И.Шерикова отпустили, в то время как С.Есенина и братьев Кусиковых подвергли аресту.

С.А.Есенин ПСС УП (2 ), 308.

Шерн С.Б.  -  см. Борисов С.Б.

Шершенев Ю., журналист.

27 февраля  1927 г. в газете «Псковский набат» в статье  «По журналам»   пересказал  содержание статьи  А.Ревякина «Есенин и есенинщина», опубликованной в журнале «На литературном посту» (1927, № 1).

Поэты – 8, 111

Шершеневич  Вадим Габриэлевич (1893 – 1942), поэт, драматург, переводчик, публицист, теоретик имажинизма,   мемуарист.

Родился в Казани в интеллигентной семье. Отец – профессор Казанского, позже Московского университетов. Мать  - оперная актриса. Поступил учиться в Казанскую гимназию, но был исключен  за вывешивание Красного знамени на крыше гимназии в 1905 г.  После избрания отца Шершеневича депутатом Государственной Думы семья переехала в Москву.  Учился в частной Поливановской гимназии, окончив которую  занимался  на  историко-филологическом (1910 – 1911) и юридическом (1911 – 1916)  ф-тах  Московского ун-та.   

В 1911 г. В.Шершеневич  издал первый сборник стихотворений «Весенние проталинки», во многом подражая  поэзии К.Бальмонта, В.Брюсова.  Стихотворения второй книги  «Carmina» (1914 г.) ориентированы на принципы поэзии А.Блока, которому  был посвящен отдельный раздел книги.  

В.Шершеневич примыкал к  литературному течению футуризм, возглавлял кружок «Мезонин поэзии», публиковался в сборниках футуристов «Вернисаж», «Пир во время чумы», «Крематорий здравомыслия».  Свои теоретические взгляды на поэзию футуризма изложил в работах «Футуризм без маски» (1913), «Зеленая улица» (1916), «Автомобильная поступь» (1916).  В центре его новых стихотворений оказался лирический герой, сокрушающий устои старого мира во имя  современной цивилизации с её «автомобилями», «аэропланами», жизнью большого современного города.  Для стихотворений В.Шершеневича характерны нестандартные  комбинации образов, перебивка ритма, необычный синтаксис, сравнение отдаленных  предметов.  

В.Шершеневич, переводя на русский язык работы Ф.Т.Маринетти, познакомился с итальянской школой  футуризма, с их взглядами на роль образа в поэзии.  Впервые термин «имажионизм» он  употребил в книге «Зеленая улица. Статьи и заметки об искусстве» (1916). Еще не порывая  полностью с футуризмом, писал: «Я по преимуществу имажинист. Т.е. образ  прежде всего.  А так как теория футуризма наиболее соответствует моим взглядам на образ, то я охотно надеваю, как сандвич, вывеску футуризма…».

Октябрьскую  революцию В.Шершеневич принял. Он поверил, что в стране  прекратятся разброд и шатания. Его разочарование сформировалось  после неприятия им теории диктатуры пролетариата и  стремления подчинить  всех одной идеологической установке. «Я не верю в революционные лозунги тех, - писал он в «Раннем утре» 11 апреля 1918 г. -  кто поднял их только в дни революции; мне омерзителен большевизм тех, кто стал большевиком после того, как  большевики стали правительственной партией».

 После Октября В.Шершеневич в Пролеткульте поддерживает связи с писателями и поэтам, признавших советскую власть.  На одном из литературных вечеров  в ноябре 1918 г. состоялась встреча С.Есенина с В.Шершеневичем и А.Мариенгофом. «После этого вечера, - вспоминал В.Шершеневич, - мы поехали на квартиру Мариенгофа, там долго беседовали».  К этому времени относится  окончательное отмежевание В.Шершеневича от футуризма.  А.Мариенгоф писал: «Стали бывать у нас  на Петровке Вадим Шершеневич и Рюрик Ивнев. Завелись толки о новой  поэтической школе образа (…) У Есенина уже была своя классификация образов.  Статические он называл заставками, динамические, движущиеся  -  корабельными, ставя вторые несравненно выше первых».   

16 декабря 1918 г. утверждается Устав  Профессионального союза поэтов.  Открывается эстрада-столовая Всероссийского союза поэтов (Кафе поэтов, Тверская,18). . В 1919 г. В.Шершеневич избирается  председателем Всероссийского союза поэтов,  С.Есенин  - секретарем.   Они часто встречаются. В.Шершеневич писал: «… легче было сосчитать часы, которые мы, Есенин, Мариенгоф, Кусиков и я, провели не вместе, чем часы дружбы и свиданий».

   Будущие имажинисты включаются в реорганизацию деятельности ВСП, проводят поэтические вечера.  К концу января 1919 г.  завершается организационное оформление имажинистов. Разрабатывается и публикуется  «Декларация имажинизма», подготовленная В.Шершеневичем. Документ подписали  остальные имажинисты, хотя готовый документ,  по словам А.Мариенгофа, не слишком их устраивал.  «Мы долго думали, - писал В.Шершеневич, -еще больше спорили, и  накануне опубликования  нашего первого манифеста имажинизма двое из нас (А.Мариенгоф и С.Есенин)  отказались подписать его, и был момент, когда манифест был уже в типографии, в наборе, а нас спрашивали, можно ли напечатать наши имена… Мы долго не могли договориться до того, что нас потом объединило». Учредители нового поэтического течения пытаются донести основные положения имажинизма до слушателей, используя для этого все возможные способы публичной агитации.  В.Т.Кириллов писал, что  в кафе С.Есенин, А.Мариенгоф и В.Шершеневич  на эстраде декларацию читали  втроем,   «читали нечто вроде гимна имажинистов. Читали с жаром и пафосом, как бы бросая кому-то вызов». 

  В.Шершеневич, С.Есенин, А.Мариенгоф и др. вошли  в «Верховный Совет Ордена имажинистов».  10 февраля 1919 г. публикуется объявление об организации  издательства имажинистов.   В.Шершеневич много делал для активизации издательского дела имажинистов, реализации этих книг. На кооперативных началах открылись   издательства  «Чихи-Пихи», «Имажинисты», «Орднас» и др.  С.Есенин писал в июле 1920 г. А.М.Сахарову: «С деньгами попроси устроить Шершеневича, он парень ходовой  в этом отношении».  

 В.Шершеневич от имени Всероссийского союза поэтов 21 августа 1919 г. обращается в Моссовет с просьбой «открыть книжную лавку по искусству».  По инициативе С.Есенина  утверждается Устав и организуется «Ассоциация  вольнодумцев в Москве», в числе учредителей  значился   В.Шершеневич.

3 марта 1919 г. В.Шершеневич в воронежской газете  «Огни» печатает статью «Путеводитель по поэзии 1918 года», в которой  резко критикует представителей символизма (А.Белый, Ф.Соллогуб, А.Блок), футуризма ( (В.Маяковский), других представителей  литературных течений и положительно отзывается о поэтах-имажинистах, среди которых выделял С.Есенина.   «В крупную поэтическую величину, - писал В.Шершеневич, -  постепенно выявляется Сергей Есенин.  Его книги «Преображение», «Исус младенец» и «Голубень» обнаруживают в поэте помимо литературного дарования и богатое поэтическое воображение, качество редкое и ценное.  Образы Есенина новы и приятно-улыбчивы, трогательны,  по наблюдательности и меткости, а разве образы это не всё?  Мы широким сердцем верим в будущий расцвет поэта».   Критик В.Л.Львов-Рогачевский подчеркивал   влияние имажинистов на «Инонию» Есенина. В   книге «Поэзия новой России. Поэты полей и городских окраин» (1919) писал: «С телячью радостью поет-мычит Есенин о своем «отелившемся боге», на радость Шершеневичам и Мариенгофам славит новое Вознесенье, нагромождает образы, один нелепее другого».

В развитие теории имажинизма  каждый их учредителей  внес свою  лепту. В.Шершеневич аллегорически характеризовал каждого из своих «собратьев» следующим образом.  А.Мариенгоф объявлялся им жокеем имажинизма,  Есенин  -  инженером, Кусиков  -  придворным шарманщиком, а Ивнев  -  архимандритом нового течения.  Сам  В.Шершеневич с 1914 г. разрабатывал теорию своего имажионизма, в дальнейшем именуемы как «имажинизм»,  который поддержали Мариенгоф и др. С.Есенин  на основе своего поэтического творчества отстаивал  теорию органического образа («Ключи Марии», «Быт и искусство»), считая её своим есенинским имажинизмом.

 Имажинистам пришлось отбиваться от яростных атак недоброжелателей, усматривающих в деятельности имажинистов только саморекламу.  3 апреля 1919 г. В.Шершеневич  выступает в Политехническом музее на «Выставке стихов и картин имажинистов» с докладом «Мы кто и как нас оплевывают». Его поддержали в своих выступлениях С.Есенин с сообщением «Кол в живот (футуристы и пр. ветхозаветчики)», А.Мариенгоф – «Бунт нас (нота имажинистов миру)», Г.Якулов  -  «Образ краски».  Вместе с друзьями-имажинистами В.Шершеневич  участвует  в мероприятиях, проводимых Всероссийским союзом поэтов на эстраде-столовой;   12 июля 1919 г  - «Четыре слона имажинизма», 29 июля  - «Поэтический мюзик –холл», 2 августа  - «Банда имажинистов». 16 июня 1919 г. в журнале «Жизнь и творчество русской молодежи» ( № 34 – 35) В.Шершеневич в статье «Современные поэтические группировки» выделил имажинистов,  которые провозглашали, что «образ не есть средство, образ есть цель поэзии».  12 июля 1919 г. С.Есенин, А.Кусиков, А.Мариенгоф и В.Шершеневич  проводят на эстраде-столовой Всероссийского союза поэтов литературный вечер  под названием « 4 слона имажинизма».

13 апреля 1919 г. в журнале «Жизнь и творчество русской молодежи» (№ 28 – 30)  в  статье  «Искусство и государство» В.Шершеневич провозглашал полную свободу творчества  от политических и классовых зависимостей: «Мы переживаем тяжелую эпоху искусства. Искусство сковано и убито слишком большим  вниманием к нем государства. Искусство не может свободно развиваться  в рамках государства.  Государству нужно не искусство исканий, а искусство пропаганды… Мы  -  имажинисты  -  группа анархического искусства  -  с самого начала… не становились на задние лапки перед государством. Государство нас не признает и слава Богу!  Мы открыто кидаем свой лозунг: Долой государство! Да здравствует отделение государства от искусства! Наши следующие лозунги: Да здравствует диктатура имажинизма! Долой критику, эту гадалку-спекулянтку от искусства. Она не нужна ни творцам, ни читателям.  Под наши знамена  -  анархического имажинизма  -  мы зовем всю молодежь, сильную и бодрую. К нам, к нам, к нам».

В 1919 г. С.Есенин и В.Шершеневич  подготовили к изданию  сборник стихов «Всё, чем каемся»,  у которого на обложке  работы художника В.П.Комардёнкова  выделенные первые буквы названия книги  отчетливо просматривались как ВЧК. Книгу печатать не разрешили.  Позднее в 1922 г. Шершеневич и Ройзман издали книжку "Мы чем каемся" (МЧК), которая была конфискована и уничтожена. .  В ночь с 27 на 28 мая В.Шершеневич, С.Есенин с друзьями-имажинистами расписывают своими стихами стены московского  Страстного монастыря.

 8 ноября 1919 г. чекисты производят обыск на квартире В.Шершеневича, подвергают его аресту  за  связь с анархистами.  14 ноября его  освобождают, но дело не закрыли. Не были изданы по разным причинам книги поэтов-имажинистов  «Золотой выводок» (1919), «Имажинисты, сборник – рисунки, стихи, проза, статьи, участвует вся банда» (1919 – 1920),   «Лапта звезды» (1920), «Сегодня» (1921).

 4 ноября 1920 г. на литературном «Суде над имажинистами» В.Шершеневич отстаивал основные положения имажинизма.  16 ноября 1920 г. при проведении «Литературного суда над современной поэзией»  выступил как основной обвинитель от группы   имажинистов.   Принимал участие с имажинистами  в вечере «Современной поэзии», проводимого 23 декабря 1920 г. в Политехническом музее Москвы, а 17 октября 1921 г. в «Вечере всех  поэтических школ и групп с декларациями и стихами» под председательством В.Брюсова.  

 Имажинисты подвергались резкой критике, что вынуждало их публично отстаивать свои  взгляды и интересы.  В казанской газете «Жизнь труда» (1920, 6 июня) А.И.Тиняков в  отзыве на сборник  «Плавильня слов» под названием «Долговечные поганки» (подпись : Герасим Чудаков) дал следующую оценку авторам сборника: «»Над г. Есениным можно всё-таки смеяться, но переходя к г. Шершеневичу (…) смеяться нельзя, ибо здесь  -  не одно кривляние. Это настоящая болезнь (…). Кривляния г.Есенина смешны, болезненные ужимки у г. Шершеневича  -  порой страшны, о третьем участнике сборника  -  г. Мариенгофе  - нельзя сказать ни того, ни другого. Это  -  просто бездарность, которая привязалась зачем-то к литературе, но, по всей вероятности, скоро и отвяжется. (…) Пусть Есенин и Мариенгоф читают свои стишки в рукописном виде и не утруждают ими ни наборщиков, ни читателей». В некоторых публикациях об имажинизме и имажинистах высказывалось удивление о численности С.Есенина среди учредителей имажинистского течения.  В одесском журнале «Лава» (1920, № 2)  С.Есенина выделяют среди имажинистов: «Сергей Есенин, подлинный, большой поэт. Странно видеть его здесь,  в этой паясничающей компании, способной, ради рекламы, ползать на карачках, лаять и вертеться волчком. Сергей Есенин  -  молодой дуб революционно поэзии. Но и у дуба бывают мох и губчатые грибы. Это и суть они  -  Мариенгоф и Шершеневич».  Аналогичные  отклики  и упреки  были   обычным явлением. 

 5 марта 1920 г.  С.Есенин, В.Шершеневич и А.Мариенгоф  обратились с письмом к наркому просвещения А.В.Луначарскому,  в котором ультимативно заявляли:  «Советские издания чуждаются нас, как зачумленных,  и самое слово «имажинизм» вызывает панику в рядах  достопочтенной критики и ответственных работников.  Мы лишены самого главного, может быть, единственного смысла нашего существования, возможности печатать свои стихи, а следовательно, и писать их, ибо как нет театра для себя, так нет и поэзии для себя (…) Но если мы действительно не только ненужный, но чуть ли не вредный элемент в искусстве, как это пишут тт. критики и работники, если наше искусство не только вредно, но и опасно Советской республике, если нас необходимо лишить возможности печататься и говорить, то мы вынуждены просить Вас о выдаче нам разрешения на выезд из России, потому что мы желаем работать  и работать так, как это велит наше искусство, не поступаясь ни одним лозунгом имажинизма, этого поэтического учения, которое для нас является единственно приемлемым».

 А.В.Луначарский отправил письмо  заведующему Госиздатом В.В.Воровскому, который 16 марта 1920 г. ответил: «Что касается вопросов технических, т.е. разрешения печатать, представления типографии и бумаги, то жалобы имажинистов поэтически преувеличены». Предложили  имажинистам объединиться в  кооператив, но бумагу для издания своих книг они должны были  доставать сами.

Среди имажинистов В.Шершеневич выделялся своим полемическим  даром. «Вадим Шершеневич владел словесной рапирой, как никто в Москве, - писал А.Мариенгоф. – Он запросто  -  сегодня в Колонном зале, завтра в Политехническом, послезавтра в «Стойле Пегаса»  -  нагромождал вокруг себя полутрупы врагов нашей святой и неистовой веры  в  божественную метафору, которую мы называли образом».   

 В.Шершеневич и С.Есенин  на новогоднем вечере в Политехническом музее оказались в центре внимания. «Длиноногий Шершеневич, - вспоминал очевидец события П.В.Шаталов, - как хозяин вечера, расхаживал  на сцене вдоль рампы. Он был в роли конферансье. К нему направлялись записки.  Их было много. Некоторые, более нетерпеливые, задавали вопросы устно.  И удивительная вещь  -  на все вопросы Шершеневич отвечал и на многие довольно остроумно».

 В рецензии на «Ключи Марии» С.Есенина   в журнале «Знамя» (1920, № 2(4), май) В.Шершеневич писал: «Эта небольшая книга  одного из идеологов имажинизма рисует нам философию имажинизма, чертит то миропонимание новой школы, которое упорно не хотят заметить враги нового искусства. (…)  Отмежевавшись от беспочвенного   русского и итальянского футуризма, Есенин создает новый образ современной идеологии. (… )  Разбирая глубоко и научно наш словесный орнамент, к которому Есенин переходит от орнамента бытового,  автор связует языческое миропонимание с современным, попутно объясняя любопытно и оригинально многие словопроисхождения, а также орнаментно-графическое значение и начертание букв.(…) Книга написана с большой эрудицией и с еще большим лирическим темпераментом. Многое в ней спорно, но в ней нет ни «устаревшей истины», ни «новаторской галиматьи».

С.Есенин адресует В.Шершеневичу запись: «Диме милому с любовью и дружбой С.Есенин. Россия не забудет  Нас троих Великих скандалистов».В.Шершеневич издает в октябре 1921 г. книгу  «Кооперативы веселья» с поэмой «Завещание», посвященной Сергею Есенину.

 В июле 1920 г. издается  сборник В.Шершеневича «Лошадь как лошадь», в которой два стихотворения «Лирическая конструкция» и «Если город раскаялся в шуме…»  имеют посвящения «С.Есенину».  Н.Н.Захаров-Мэнский в статье «Московские поэты» в журнале «Жизнь искусства» (№ 5) писал: «Вадим Шершеневич, начавший с натурализма («Весенние проталинки») и через символизм перешедший в нео-, а после и просто к футуризму, теперь глаголет словесами странными:  - Образ  -  самоцель»  -  «Поэзия должна быть каталогом образов» - «Вон, долой содержание». Увы, от дурной привычки не писать стихов, лишенных содержания,  не может отвыкнуть В.Шершеневич. Он по-прежнему хороший лирик, несколько рассудочный, пожалуй, как поэт, больше версификатор. Многие стихи его в самой последней книге «Лошадь как лошадь», право же, неплохи и очень лиричны».

В сентябре 1920 г. выходит книга В.Шершеневича «2 х 2 = 5. Листы имажиниста», на обратной стороне титульного листа  напечатано: «Радостно посвящаю эту книгу моим друзьям ИМАЖИНИСТАМ Анатолию Мариенгофу, Николаю Эрдману, Сергею Есенину». На 10 с. В.Шершеневич полемизирует с Есениным о самоценности художественного образа. Имажинизм претенциозно  назван новой литературной школой, услышавшей первый раскат «всемирной духовной революции». Против подобных  претензий выступил А.Ломов в «Правде» (1920, 8 февраля) в «Письме в редакцию. «Копытами в небо».

   Летом 1921 г. в книге Н.Я.Абрамовича «Современная лирика: Клюев, Кусиков, Ивнев, Шершеневич» автор писал: «Один он (Шершеневич) только в поэзии, в литературе потому, что даже его товарищи по школе, передовые имажинисты, как Кусиков, Есенин, Ивнев, восстают против слишком человеческого и тянут каждый в свою идеологию. Потому-то  я и поставил эпиграфом к главе о Вадиме Шершеневиче  его признание: «Никого нет, Кому было бы со мной по дороге».

Сборник стихотворений С.Есенина, А.Мариенгофа и  В.Шершеневича «Золотой кипяток» привлек внимание  Главного политико-просветительного комитета республики, который постановил: «Просить Госиздат произвести срочное расследование, с привлечением к строжайшей ответственности всех виновных к даче разрешения, печатания  и распространения этого сборника».  Нарком А.В.Луначарский  высказался против подобного издания книг и в знак протеста сложил с себя обязанности  председателя Всероссийского союза поэтов.

  В.Шершеневич в своей книге  «Кому я жму руку» (М., 1921)  стремится показать индивидуальность творчества основных поэтов имажинизма, хотя и стоящих на единой идеологической  платформе. Сами имажинисты не скрывают своих промахов, указывают на них. Автор книги к Есенину обращается в форме открытого письма, адресованного  на град ИНОНИЮ. Улица Индикоплова. Сергею Александровичу Есенину. В книге  «самой характерной чертой» Есенина  называется «строительство нового образа».По этому поводу В.Шершеневич  писал: « Самой твоей характерной чертой является строительство нового образа, поскольку он помогает строительству нового мира, хотя бы мира несуществующего. Когда у тебя хватает слова, ты находишь новое сравнение, ибо найти правильный образ значит создать вещь. Была голова и была голова.  Не жила, а так как-то прозябала. Не то голова, не то черт знает что такое. Голова, а что такое голова, не знаем. Пришел ты и сказал: головы моей желтый лист  -  и голова стала существовать». Но В.Шершеневич  упрекал одновременно С.Есенина:  « Когда не хватает образа, ты просто заменяешь словом «иной» или «новый».  С.Есенин назван «инженером имажинизма». Автор защищал  нарочито грубые образы поэта. Сильные стороны поэзии Есенина сужены  рамками эстетного формализма.

  22 августа 1921 г.  в «Стойле Пегаса» имажинисты  в присутствии В. Шершеневича, А. Мариенгофа, А.Топоркова проводят вечер памяти В.Блока,  на котором  о покойном поэте было высказано много необъективных мнений, что вызвало резкое осуждение общественности. С.Есенин, отсутствовавший на этом вечере, также осудил  недостойное отношение своих друзей к поэтической биографии А.Блока.  В петроградском журнале «Грядущее» (1920, № 12 – 13)  в статье И.Е.Ерошина «Немного о Шершеневиче»  высказано предупреждение: «Они (имажинисты) уже сознали, что жить им недолгий срок, пролетариат выметет железной метлой разнузданную банду, как справедливо он себя афишируют».

В.Шершеневич не скрывал своих политических убеждений.  18 апреля 1921 г. он при обсуждении своего произведения «Электрический Арлекин»  на заседании Всероссийского союза писателей выступил с критикой существующего режима. «То, что сейчас у нас происходит, - говорил он, -  оценивается мною как торжество мирового обывателя.  Обывательщина в нашей «диктатуре пролетариата», которая по существу ничем не отличается от тирании 30-и в Афинах… (…) Отсюда мне прямая дорога  -  на Лубянку!»  Он   был одним из организаторов проведения 11-12 июня 1921 г. имажинистской акции «Всеобщая мобилизация»,  12 июня Есенина, Мариенгофа, Шершеневича и Кусикова  вызывают в МЧК в связи с их ночной акцией, где потребовали   от них публичного объявления об ошибочности своего проступка.  В ноябре имажинисты С.Есенин, А.Кусиков, А.Мариенгоф, М.Ройзман, В.Шершеневич и Н.Эрдман  проводят  акцию переименования московских улиц и площадей.

 Издание сборника имажинистов «Золотой кипяток» получило отрицательную оценку в советской прессе. В сентябре 1921 г. С.Есенин, А.Мариенгоф и В.Шершеневич пишут письмо в редакцию журнала «Печать и революция», в котором призывают  А.В.Луначарского, осудившего публикацию сборника «Золотой кипяток»,  «прекратить эту легкомысленную травлю целой группы поэтов-новаторов» и принять участие в публичной дискуссии по имажинизму с привлечением специалистов по русской литературе.     В журнале «Печать и революция» (№ 2)   А.В.Луначарский отказался   вступать в дискуссию с имажинистами,  считая, что  они  «обратят  еще в одну неприличную рекламу для своей группы».  Без участия А.В.Луначарского 21  сентября 1921 г. предполагалось проведение   в Доме печати  литературного   диспута  «Критики и писатели», на котором основным докладчиком намечался  В.Шершеневич, но мероприятие было отменено. 

  Постепенно  наметился раскол в верхнем эшелоне   Ордена имажинистов. С.Есенин не соглашался с некоторыми основными положениями имажинизма, упрекал своих товарищей за надуманный отрыв поэзии от реальности. Н.А.Оцуп вспоминал, что после завершения  4 ноября 1920 г. в Большом зале Московской консерватории  литературного «Суда над имажинистами»  у него состоялся разговор с Есениным: «Говорили мы о друзьях Есенина, имажинистах. Есенин отлично знал цену своему литературному окружению. Сидя один на один с Есениным сначала в кафе, потом на скамейке Тверского бульвара, я убедился, что «крестьянский поэт» был гораздо проницательнее, чем это принято думать о нем. «Шершеневича, - говорил мне  Есенин, - никогда я не считал его поэтом. И слава-то его не своя, а отцовская. Помните знаменитого юриста Шершеневича? Тот был поталантливее сына. Я даже песенку сочинил: «Шершеневич был профессор, Шершеневич есть поэт».

Среди учредителей имажинистской группы  выделились  два направления:   «левые» (Кусиков и Есенин) и   «правые» (Шершеневич и Мариенгоф).  Камнем раздора, по мнению А.Кусикова, послужило  «отношение имажинистов к художественному образу, так как «правые» считают образ средством и в соответствии с этим поэзию делят  на нужную и ненужную, в то время как «левые» считают образ самоцелью и совсем не интересуются содержанием.  «Правым» важно, что написать, а «левым»  -  как»..

 Критик  В.Л.Львов-Рогачевский в книге  «Имажинизм и его образоносцы: Есенин, Кусиков, Мариенгоф, Шершеневич» (1921)  отмечал: «Вадим Шершеневич  и Анатолий Мариенгоф, а рядом Сергей Есенин и Александр Кусиков  -  что может быть нелепее, безобразнее этого сочетания?  Вот уж подлинно «пара нечистых»  и  « пара чистых». С одной стороны  -  урбанисты, футуристы, последователи Маринетти и Маяковского, ненавистники природы, превращающие небо со звездами в голубой стакан с гонококками, готовые в солнце кулаком бацнуть, чтобы превратить его в «разбитую клизму», с другой стороны  -  поэты космоса, прошедшие школу символистов, идущие от коллективного творчества, от народной легенды, от мифа, от поэзии Кольцова, Тютчева,  Фета, поэты – жизнелюбы, впитавшие весеннюю радость бытия».

На раскол в стане имажинистов обратили внимание критики.  В обзоре «Литература  наших дней»  в журнале «Новости литературы» (1922, № 1)  М.Слоним отмечал: «Имажинизм со своим лозунгом «победа образа над смыслом и освобождение слова от содержания» пытается создать ту анархию в слове, при которой исчезает и самое искусство. Его левая группа  -  Мариенгоф и Шершеневич -  должны были дойти и дошли до механического нанизывания образов, не связанных никаким логическим, идейным единством, а потому похожих на дождь мелких костяшек или бусинок.  В правой группе, наиболее талантливым представителем которой является  Есенин, господствуют менее нелепые теоретические рассуждения.  Но и в ней озорство, нарочитость, неискренняя поза  убивают и творчество, и серьезную работу над ним».

  Однако в беседе с корреспондентом берлинской  газеты «Накануне» (1922, 16 мая) А.П.Вольским С.Есенин сообщил: «был момент, когда имажинизму угрожал раскол вследствии разногласий, возникших между группами Есенина-Кусикова и Вадима Шершеневича. Раскол удалось предотвратить  -  Шершеневич сдался, что и засвидетельствовал  в публичном выступлении в Доме Печати «Жму руку кому».

 После знакомства и сближения С.Есенина с Айседорой Дункан с октября 1921 г.  на Пречистенке, 20, в помещении школы-студии Дункан, поэты-имажинисты стали часто   встречаться. «С Есениным, Мариенгофом, Шершеневичем и Кусиковым, - вспоминал Ю.П.Анненков, - я часто проводил оргийные ночи в особняке Дункан, ставшем штаб-квартирой имажинизма. Снабжение продовольствием и вином шло непосредственно из Кремля».

 Общественное поведение и творчество имажинистов подвергается резкой критике, но в зарубежной прессе отмечалось, что «имажинисты переживают пору упоения своей славой». .  Об их  популярности писал  К.Спасский в берлинской газете «Новый мир» (1921, 6 ноября) в статье «Литературная Москва»: «Есть в Москве только четыре имени: Маяковский, Каменский, Есенин, Шершеневич. Остальное  -  хаос и бедлам».

В журнале «Театральная Москва» (1922, № 43) В.Шершеневич в статье «Не слова, а факты»  хвалил  первое  шумное  публичное  выступление  С.Есенина и А.Дункан в Берлине: «И изо всех русских поэтов, попавших за границу, заговорили фактами только имажинисты, те самые (Есенин и Кусиков) имажинисты, книги которых запрещались Госиздатом, книги которых конфисковывались.». 

С.Есенин пытался  добиться постановок пьес  В.Шершеневича «Дама в черной перчатке» и А.Мариенгофа «Заговор дураков», переведенных на английский язык,  в Лондоне и Нью-Йрке, о чем уведомлял читателей   без достаточных оснований  журнал «Театральная Москва» (1922, № 50).

В.Шершеневич активно включился в дискуссию, развернувшейся в  журнале «Вестник искусства» (1922),  о возможности  постановки  на театральной сцене поэмы С.Есенина «Пугачев». Отвечая оппонентам, считавших, что сценическое решение невозможно,  В.Шершеневич в статье «Поэты для театра» («Театральная Москва», 1922, № 34)  писал о наличии в пьесе театральной интриги, поэтому «с театральной точки зрения, конечно, «Пугачев» может быть поставлен, хотя бы как трагическая оратория, с минимумом движения, в монументальных формах». «Что определяет  театральность произведения? – спрашивал он и отвечал: «Интрига или фабула, построение слова и  закономерное разрешение актерского волнения. (…) Совершенно так же, как композитор пишет определенную музыку на данные слова,  так же поэт должен писать определенное словесное построение на разработанную фабулу волнений».  О природе искусства поэтического и театрального писал В.Шершеневич в статье «Театр не для поэтов» («Театральная Москва», 1922, № 38), выступая при этом в защиту сценичности против лиричности.  

О принципиальной творческой  несхожести С.Есенина и В.Шершеневича доказывал В.Л.Львов-Рогачевский в книге «Новейшая русская литература» (1923).  «В поэмах Есенина 19-20 годов чувствуется перегруженность образами, - писал критик, - но никогда он не приходит к тому каталогу образов, о котором пишет Шершеневич. (…) В своей символике новокрестьянский поэт Есенин, яркий образчик, является наследником и хранителем тех несметных сокровищ, которые он мог почерпнуть в хранилищах народного коллективного творчества. И, конечно, он сродник не Шершеневичу и Мариенгофу, а Клюеву, Ширяевцу, Орешину, Тисленко, Клычкову».

Отъезд Есенина за границу  породил  утверждение, что имажинизм в России  прекратил свое существование.    В июне 1922 г.  И.Н.Розанов а «Обзоре художественной литературы за два года (1921 – 1922)» писал: «В 1920 и 1921 г. в Москве шумели имажинисты.  Главными из них были С.Есенин, А.Мариенгоф, А.Кусиков и В.Шершеневич.  В 1922 г. от них ничего не осталось. Кусиков и Есенин уехали за границу. Шершеневич отдался театру.  Мариенгоф просто замолчал». Для доказательства несостоятельности подобного утверждения  20 мая 1923 г. В.Шершеневич проводит в Минске  диспут «Весенний разлив имажинизма»

   В.Правдухин в журнале  «Сибирские огни» (1922, № 4) приветствовал  отход  Есенина от имажинизма, так как он «сразу – звериным прыжком – послав к черту свои прежние камерные упражнения, которые нужны лишь бездарным Шершеневичам, очутился опять на свободе и опять обрел себя, словно снова родился». И.Груздев в статье «Русская поэзия в 1918 – 1923 гг. (эволюция поэтических школ)» («Книга и революция», 1923, № 3) критиковал А.Мариенгофа и В.Шершеневича за то, что они сделали поэтику «до крайности скудной и неплодотворной». Одновременно  отмечается образная и яркая творческая  манера С.Есенина.

В.Шершеневич принял участие 21 августа 1923 г.  с  поэтами-имажинистами  в  первом вечере  С.Есенина в Политехническом музее после его  возвращения  в Россию.  «Сперва Шершеневич, Мариенгоф, Ивнев произнесли краткие речи, - вспоминал М.Ройзман, - поздравили Сергея с приездом, потом облобызали его.  Разумеется, слушатели отлично понимали, что имажинисты раньше встретились с Есениным, возможно,  поздравляли, целовались, и начало «встречи» не могло не показаться нарочитым. После этого Сергей  стал рассказывать о своем путешествии за границу».  В своем приветствии В.Шершеневич  отмечал: «Ты приехал в тяжелое время. Литература поросла Пильняками. В поэзии борются две группы: пролетпоэты и ЛЕФ. (…) Мы, имажинисты, идем  в литературу, неся лозунги романтического идеализма.  Идем под флагом национального искусства, ибо за русским искусством пойдет весь мир».

Берлинская газета  «Накануне»  2 сентября 1923 г. в статье «Имажинисты»  отмечала оживление работы московских имажинистов, но указала, что «В.Шершеневич всё более и более отходит от поэзии к журналистике».  В журнале «Зрелища» (1923, № 53, за сентябрь) публикуется полемическая статья В.Шершеневича «О терминологии и об идеологии: Дискуссионно», полемически направленную  против статьи А.В.Луначарского «Еще о театре Красного быта».

 Продолжались нападки на поэтов-имажинистов с обвинениями их в антиреволюционной деятельности. Г.Ф.Устинов в «Известиях ВЦИК» (1923, 29 июля) писал: «Конечно, ни Есенина, ни Шершеневича, ни Мариенгофа нельзя назвать «белыми» поэтами. Но их поэтическая школа, их творчество этого периода (т.е. первых лет новой власти) глубоко чуждо пролетариату».  Подобные утверждения  имажинисты подвергали критике.  21 августа 1923 г.  на первом вечере С.Есенина, возвратившегося из зарубежной поездки в Россию, основным докладчиком был В.Шершеневич. «Весь доклад был обличен в псевдореволюционную тогу, - писал М.Гришин в минской газете «Звезда» 22 мая 1923 г. – через два слова в третье Шершеневич старательно давал понять, что мы-де  -  политически весьма народ благонадежный. Поэзия  -  это, по Шершеневичу, фарфоровая чашка. А раз так, то  -  по тому же Шершеневичу  -  «гвозди забивать ею не годится».  А поэтому поэзия не должна  играть никакой классовой роли».  С   выводами  В. Шершеневича  об отрыве поэзии от классовой борьбы  не все соглашались, полагая, что  сама природа имажинизма  относится к  мелкобуржуазной.  В.Шершеневич 23 мая 1923 г. напечатал  материал «Весенний разлив желчи (Ответ г.Гришину)», в котором упрекнул  оппонента  в  искажении содержания доклада  на диспуте. В частности, о классовости  В.Шершеневич писал: «От классовой природы имажинизма я не отрекался, ибо каждый к какому-нибудь классу принадлежит. Есенин  -  к крестьянскому, Гришин  -  к приготовительному, неужели из этого явствует, что если Есенин  -  крестьянин, так у него «недружелюбное отношение к пролетариату»? А где же «смычка»? (…) Этот ответ Гришина после лекции сильно смахивает на горчицу, поданную после ужина».

Критика продолжала подчеркивать различие взглядов  на принципиальные вопросы имажинизма у С.Есенина и его друзей-имажинистов. «Сергей Есенн обычно причисляет себя к имажинистам, - писал П.С.Коган в статье «Литература этих лет, 1917 – 1923 гг.». – Может быть, так оно и есть, Может быть, действительно, и он, и они больше всего интересуются образами и очень мало интересуются смыслом.  Разница между ними в том, что другим имажинистам это удается, Есенину  -  не удается.  Шершеневич  и Мариенгоф легко достигают цели; в их произведениях нет особенного смысла. В поэзии Есенина много глубокого смысла». 

Имажинизм стал угасать после введения в стране жесткой цензуры.  Начались личные размолвки и  среди имажинистов: у Кусикова с Есениным, у Есенина с Мариенгофом и т.д. В 1924 г. А.Кусиков писал из-за границы: «Никаких имажинистов не существует. Всё это мальчишество, эпигонство.  Мне с этим совсем не по дороге».

О своем  отношении к Есенину В.Шершеневич рассказал  в опубликованном в берлинской газете «Накануне. Литературная неделя» (1924, №34) «Открытом письме Александру Кусикову»: «Я  намеренно умалчиваю о Есенине. Не потому, что он не с нами, нет.  Он выбит из жизни жизнью.  Он заблудился в трехпольной системе: крестьянские плагиаторы, пролетарские бытовики и имажинисты.  Он с нами уже по одному тому, что он может быть с Орешиными… Он слишком талантлив для того, чтобы не быть с нами.  Но у Сергея  «на пороге двойного небытия» пауза. Может, это даже полезно».  С.Есенин не разделяет некоторых взглядов  поэтов-имажинистов, не публикуется в журнале «Гостиница для путешествующих в прекрасном».  2 апреля  1924 г. В.Шершеневич писал в Париж А.Кусикову: «Сергей же спился окончательно, мы с ним не видимся и, право,  о нем как о человеке давно пора перестать  говорить и думать.  А может ли он как поэт удержаться на прежней высоте, право, не знаю  -  и трудно сказать…».

20 июня 1924 г. С.Есенин пишет в «Автобиографии»: «Искусство для меня  не затейливость узоров, а самое необходимое слово того языка, которым я хочу себя выразить.  Поэтому  основанное в 1919 году течение имажинизм, с одной стороны, мной, с другой  -  Шершеневичем, хоть и повернуло формально русскую поэзию по другому руслу восприятия, но зато не дало никому еще права претендовать на талант.  Сейчас я  отрицаю всякие школы. Считаю, что поэты и не может держаться определенной какой-нибудь школы. Это его связывает по рукам и ногам.  Только свобордный художник может принести свободное слово».

 С.Есенин  отходит от  имажинизма, о чем  заявил публично 31 августа 1924 г. в «Правде» о роспуске группы   имажинистов.   В.Шершеневич с другими поэтами-имажинистами в ответном письме «опровергают» решение Есенина и Грузинова, отмечая, что  «у группы наметилось внутреннее расхождение с Есениным», но тут же дается оговорка:«Хотя С.Есенин и был одним из подписавших  первую декларацию имажинизма, но он никогда не  являлся идеологом имажинизма». В письме  объяснялась  причина  совершенного  поступка: «Есенин в нашем представлении безнадежно болен психически и физически, и это единственное оправдание его поступков».

Прекратилось на 4-м номере издание журнала «Гостиница для путешествующих в прекрасном»,  имажинистам не удалось реанимировать работу кафе «Стойло Пегаса».  В конце жизни С.Есенин писал: «Имажинизм был формальной школой, которую мы хотели утвердить. Но эта школа не имела под собой почвы и умерла сама собой, оставив правду за органическим образом».   Эту мысль  в конце 20-х  годов  подтвердил  В.Шершеневич: «Имажинизма как школы нет давно. Как метод, как призыв ко всемерному использованию образа  -  он останется навсегда (…). Кровь имажинизма осталась в последующей поэзии».  

 Кроме поэзии В.Шершеневич много внимания уделял драматургии, играя в театрах, создавая пьесы, дискуссируя о роли театра. «С 1919 г. увлекаюсь театром, - писал он  в «Автобиографии». Сначала в Камерном театре,  потом с Фердинандовым в нами организованном Опытно-героическом. С тех  пор работу над театральной литературой не бросаю».  О своей театральной деятельности В.Шершеневич писал  скромно:  «Сам себе в значительной степени напоминаю особнячок.  Рядом с ним растут доходные дома и небоскребы.  Горят эти дома, а особняк стоит спокойно и смотрит на соседей. Никому не завидует.  Всё, что делается внутри, прикрыто занавесками».

С.Есенин тепло отзывался о В.Шершеневиче и после ухода из имажинизма. Он говорил В.Эрлиху: «Вадим умный! Очень умный! И талантливый!  Понимаешь? С ним всегда интересно! И даже думаю так:  всё дело в том, что ему не повезло. Мне повезло, а ему нет. Понимаешь? Себя не нашел! Ну, а раз не нашел… Я его очень люблю, Вадима!»

11 апреля 1924 г. С.Есенин писал В.Шершеневичу: «Милый Вадим!   Дай, пожалуйста, статью о современном стихотворном искусстве и стихи для журнала «Вольнодумец». Любящий тебя Сергей».   М.Д.Ройзман вспоминал, что когда он прочитал В.Шершеневичу записку, тот ответил: «Передай Сереже, напишу статью  -  все вольнодумцы облизнутся. А за стихами можно в любой день прислать». Издание альманаха не состоялось. 

После смерти  С.Есенина  В.Шершеневич  21 февраля 1926 г.  выступил с воспоминаниями о Есенине  на вечере памяти поэта в Центральном Доме Работников Печати.  Отметил, что в ряде публикаций быт и облик поэта в известной мере искажен. Считал, что виновниками смерти Есенина являются его современники. Доклад «О друге» был напечатан в сборнике  «Есенин. Жизнь. Личность. Творчество» (М.,1926).

В витебской газете «Заря Запада» (1926, 15 апреля) В.Шершеневич в статье «Поэт Сергей Есенин» писал, что самоубийство Есенина  является «роковой ошибкой», так как поэт ехал в Ленинград с острым желанием работать. Отмечал кропотливую творческую работу Есенина над созданием своих произведений.  «Теперь уже стало общей фразой, что  «Есенин пел как соловей, что у Есенина стихи выливались непосредственно из сердца», - писал В.Щершеневич. - . Никогда  и ничего в поэзии  само собой не выливается.  Это  -  фраза.  Такая же фраза,  как то, что детей приносят аисты.  Когда Есенин садился писать стихи, у него была такая манера, что он должен был положить перед собой кучу разорванных листочков, положенных один на другой, и для какого-нибудь маленького стихотворения в 16 – 20 строк он писал сначала первую строку на одном листочке, потом перечёркивал, писал снова,  и на всей странице оставалось не более двух строчек, а иногда даже два слова.  Эти два оставшиеся слова он переносил на следующий листок и своим ровным мелким почерком исписывал вторую страничку; когда эти 20 строчек были готовы, обыкновенно бывало исписано 20-30 черновиков, не похожих один на другой  -  от  первого наброска до последнего стихотворения не оставалось ничего общего.  Дав фотографу сфотографировать эти листки, можно было бы показать наглядно, что значила эта работа, которая приводила Есенина к бесконечной нежности, к бесконечной теплоте его стихов, которой мы все так восхищаемся».

 В.Шершеневич в статье заграничную поездку поэта  оценивал с позиций отрицательного  влияния  на его творчество, как и его  «большое озорство».  О Есенине как поэте-романтике В.Шершеневич рассказал  в статье «Дон-Кихот деревни и березы» в минской  газете  «Звезда»

17 августа 1926 г.  В журнале «Советское искусство» (1926, № 1) в статье «Памяти Сергея Есенина» В.Шершеневич продолжал писать о «дон-кихотстве» поэта, противопоставляя его творчество поэзии Маяковского.  Этот вывод вызвал полемику в публикациях А.Воронского и др. критиков.

Значительное место отведено С.Есенину в мемуарах В.Шершеневича «Великолепный очевидец. Поэтические воспоминания  1910 – 1925 гг.», опубликованных  в 1990 г.

В мае 1926 г. В.Шершеневич издает книгу «И так итог», на которую цензура не разрешила  публиковать положительные рецензии.  В то же время в журнале «Комсомолия»  публикуется критический разбор книги, завершающийся  выводом: «Свихнувшийся талантливый неудачник», как его метко назвал тов. Сосновский, - Есенин умер физически. Шершеневич для нас мертв морально. Но через вещи их, поэтов распада, не нашедших себе места на советской стройке, певцов хулиганского солипсизма и поэтического озорства,  -  идет путь к опоэтизированию «финки» и «шпалера», к объективному воспеванию хулиганства». Совершенно справедлив вывод  В.Дроздкова, что после такого отзыва «путь в советскую поэзию для Шершеневича оказался закрытым».

Последние годы жизни, вплоть до смерти в 1942 году, имя В.Шершеневича подвергалось замалчиванию. Ему приходилось зарабатывать на жизнь изданием брошюр о деятелях театра и кино, написанием  текстов для  оперетт, музыкальных комедий. ).   Важным источником существования для него были также переводы с немецкого  и французского  либретто оперетт, а также отчисления за спектакли, где использовались его переводные тексты.     В его творческом наследии значительное место занимают переводы на русский язык произведений В.Шекспира, П.Корнеля,  Парни,  Ш.Бодлера, пьес Дюма, Гюго, Сарду и др.  

1.С.А.Есенин ПСС УП ( 3 ), 750 – 752.    2.Летопись – 2, 757.   3.Летопись – 3 ( 1 ), 472 – 473.    4.Летопись – 3 ( 2 ), 571.    5 Летопись – 4, 733.   6..Воспоминания – 86, 436.     7.КЛЭ, 8, стб.699 – 700.  8.Русский имажинизм. История. Теория, Практика. – М., 2005. – .512.   9.Материалы, 446.   10.Белоусов, 2, 440.    11. Карпов, 239.     12.Юсов, 127.   13.Поэты – 8, 328.

Шершеневич Габриэль Феликсович (1863 – 1912), юрист, профессор.

Отец поэта В.Г.Шершеневича. Работал профессором  международного и торгового права Казанского, затем Московского университетов. Видный член  партии кадетов. Избирался  от Казани депутатом в Первую Государственную думу.  Переехал с семьей  в Москву.

  Н.А.Оцуп вспоминал, что после завершения  4 ноября 1920 г. в Большом зале Московской консерватории  литературного «Суда над имажинистами»  у него состоялся разговор с Есениным: «Говорили мы о друзьях Есенина, имажинистах. Есенин отлично знал цену своему литературному окружению. Сидя один на один с Есениным сначала в кафе, потом на скамейке Тверского бульвара, я убедился, что «крестьянский поэт» был гораздо проницательнее, чем это принято думать о нем. «Шершеневич, - говорил мне  Есенин, - никогда я не считал его поэтом. И слава-то его не своя, а отцовская. Помните знаменитого юриста Шершеневича? Тот был поталантливее сына. Я даже песенку сочинил: «Шершеневич был профессор, Шершеневич есть поэт»

1.С.А.Есенин ПСС 1У,507 – 508. 2.Летопись – 2, 418, 420.   4.РЗЕ, 1, 161.  4.Мой век, 420 – 422, 719.

Шестов Лев  Исаакович (Йегуда Лейб  Шварцман) (1866 – 1938, Париж), философ, прозаик.

Родился в киевской  небогатой еврейской семье.  Закончил московскую гимназию  и в 1884 г. поступил на физико-математический ф-т Московского ун-та, но затем перешел на юридический ф-т. После окончания университета проходил  военную службу. В 1891 г. возвратился в Киев. Перенес тяжелую болезнь, лечился  за границей. До 1902 г. жил в Берлине, Италии, Швейцарии.  Сотрудничал  с членами  «Мира искусств», написал книги о Л.Толстом и Ницше.  В Швейцарии стал заниматься классической философией и богословием.  В 1914 г. возвратился в Москву.  

Встречался с Есениным в 1917 г. в «Скифах».   В первом сборнике «Скифы» (1917),  были опубликованы  поэма С.Есенина «Марфа Посадница» и  статья Л.Шестова  «Музыка и призраки». В 1918 г. Л.Шестов  переехал в Киев, где читал лекции по философии в Народном университете.  В 1919 г.  эмигрировал через Италию в Париж.

 В 1920 г. Л.Шестов с А.Шрейдером и Е.Лунбергом организовали   издательство  «Скифы» Читал лекции по актуальным проблемам философии. После обострения болезни прекратил  в 1938 г. чтение лекций.  Умер в Париже.

1.С.А.Есенин ПСС УП ( 3 ), 394.   2.Летопись – 2, 7, 76 84, 395. 3.Письма,316.    4.Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции, 713 – 715.  ,5.Юсов, 67. 6. Незабытые могилы, Т.6, кн. 3. – С.375.

Шехтель (в замуж. Тонкова) Вера Федоровна (Францевна) (1896 – 1958), художница, педагог.

В московском Дворце Искусств  27 марта 1919 г., как и С.Есенин, подписала «Приветственный адрес М.Горькому от членов и гостей Дворца Искусств» в связи с его 50-летием со дня рождения. В 1919 г. планировалось издание книги «шести»:   поэтов Есенина, Рексина, Решетова, Грузинова и художников Шехтель и Чекрыгина (не издавалась).

1.С.А.Есенин ПСС УП ( 2 ), 232, 400;  УП ( 3 ), 104.   2.Летопись – 2, 245, 313.

Шик Максимилиан Яковлевич (1884 – 1968), поэт, переводчик, критик, библиофил.

Родился в семье московского коммерсанта. В 1882 – 1907 гг. жил в Германии.  В 1906 г. окончил историко-филологический ф-т Берлинского ун-та.  Переводил на немецкий язык произведения М.Горького, В.Я.Брюсова.  С 1907 г. жил в Москве.  В 1919 – 1922 гг. сотрудничал в ТЕО Наркомпроса.  Создал «Первую государственную балетную школу». Был знаком с балетной школой Айседоры Дункан. Встречался  с Есениным.

В  1921 г. С.Есенин  на книге «Исповедь хулигана» (1921)  поэт написал: «М.Шику с расположением С.Есенин».

Многие годы занимался переводческой деятельностью В последние годы жизни работал в «Международной книге». . Был страстным книголюбом.

1.С.А.Есенин ПСС УП ( 1 ), 174, 462.  2.Летопись – 3 ( 1 ), 239.  3. КЛЭ, 8, стб. 708.     4. Лидин В. Максимилиан Шик. – «В мире книг», 1970, № 10, с.45 – 46.   5. Поэты – 8, 72, 77.

Шилейко  Владимир (Вольдемар)  Казимирович (1891 – 1930),востоковед,  поэт, переводчик.

Перед революцией в кафе «Бродячая собака» встречались поэты разных школ и направлений, в том числе и  С.Есенин. «Встречались здесь и такие монстры, - писал М.В.Бабенчиков, - как способный молодой  поэт Шилейко, выглядевший весьма ветхим сгорбленным стариков. Тогда еще студент университета, он обнаружил в хранилищах Эрмитажа два письма вавилонского царя Хаммурапи и получил справедливое признание как ученый-востоковед».  Входил в литературный кружок, организованный Н.Гумилевым.   

Стихотворение В.Шилейко, как и С.Есенина, было напечатано в сборнике «Весенний салон поэтов» (1918) в издательстве «Звено».  В октябре 1918 г. имена  В.К.Шилейко, С.Есенина и др.  были  объявлены  среди лекторов  открывающейся в Москве  Школы Стиховедения.

1.Летопись – 2, 119, 165.  2.Воспоминания – 86, 1, 242, 243.  3.Карохин – 2000, 10.

Шилина Анна, знакомая С.Есенина.

Осенью 1910 г.  в Спас-Клепиках  в доме болевшего Гриши Панфилова собирались  его школьные друзья.  Чаще других,  кроме С.Есенина, приходили Митя Пыриков, Анна Шилина, Гриша Черняев. Зимними вечерами  друзья засиживались  допоздна. Пели, играли, танцевали, потом начинали беседовать между собой, горячо убеждать в чем-то друг друга.

1.Летопись – 1, 119.    2.Новое о Есенине – 1, 150.  3.Прокушев – 63, 84.

Шимановский, чекист.

На основании ордера Московской Чрезвычайной Комиссии  18 октября 1920 г Шимановский . производил обыск в квартире  Кусикова А.Б.   Были конфискованы у хозяина квартиры Кусикова  Б.К.  деньги и документы, затем подвергнуты арестам  братья  Александр и Рубен Кусиковы и находившийся в их квартире поэт С.Есенин.  Комиссар Комиссии МЧК Шимановский составил и подписал протокол обыска.

1.С.А.Есенин ПСС УП ( 2 ), 500.   2.Письма, 541.  3.Материалы, 270, 271.    4.СЕ Рязань, 2009, № 10, с.125.

Шимановский Виктор Владиславович (1890 – 1954), актер, режиссер, публицист.

Родился в Петербурге в семье кадрового военного.  После окончания гимназии поступил на юридический ф-т Петербургского ун-та,  затем перешел на историко-филологический ф-т, который закончил в 1916 г.  Встреча с режиссером  П.П.Гайдебуровым определила его будущую театральную карьеру.  «В сентябре 1916 г. я вступил в труппу этого театра, - писал  В.В.Шимановский, -  и не имея никакого специального сценического образования, почти сразу занял положение, по современной терминологии, ведущего актера драмы. В театре Гайдебурова я пробыл с 1916 по 1824 годы. За этот период мною сыграно много самых разных образных ролей».

В 1916 г. С.Есенин познакомился с  режиссерами театра  П.Гайдебуровым и Н.Скарской (сестрой Комиссаржевской) и артистами В.Чернявским,  Бабенчиковым, В.Шимановским и др.  О В.Шимановском той поры  писала Е.Д.Головинская: «Пришел он к нам в театр молоденьким студентиком, хрупким, едва сложившимся, с жадными, страстно все разглядывающими глазами и пытливыми вопросами  о тайнах театрального искусства. Обаятельная внешность, приятный  глубокий голос и взволнованный темперамент привлекали к нему актеров и зрителей. Он скоро выдвинулся в первые ряды труппы».

С. Есенина  с   В.Шимановским, скорее всего, познакомил  артист В.Чернявский.  Знакомство переросло в дружбу.  26 октября 1917 г.  в клубе третьего Нарвского района Петрограда  проводилось    «Утро народных поэтов» с участием  С.Есенина, А.Чапыгина, П.Орешина. Вступительное слово произнес В.В.Шимановский.  Встречи С.Есенина с В.Шимановским проходили в 1918 г. до отъезда поэта в Москву  в помещении  журнала «Наш путь», где редактором был левый эсер  Р.В.Иванов-Разумник, друг С.Есенина.  С 1917 г. В.Шимановский  стал вести литературно-театральный раздел в газете левых эсеров «Дело народа».  

Числясь формально артистом в театре Гайдебурова, В.Шимановский взял продолжительный отпуск и 31 августа 1918 г.  вместе с актрисой Е.Д.Головинской организуют  «Рабочую драматическую студию»  при Доме культуры и просвещения Северо-Западных железных дорог.  Во время гражданской войны участники студии выезжали на Северный фронт, играли спектакли для красноармейцев.  В.Шимановский был не только режиссером  и актером,  его пьеса «Чудотворец» в 1919 г. имела успех.  В 1920 г. он  для своих студийцев снимает большую квартиру, обедает  вместе с ними, проводит  регулярно беседы на творческие и политические темы.

Встречи С.Есенина с В.Шимановским  продолжались после возвращения поэта из-за рубежа в 1923 г. Оскнью 1923 г. С.Есенин побывал в студии В.Шимановского.   «Однажды сидели мы с небольшой компанией, - вспоминал поэт  Вс. Рождественский, - у режиссера театра Гайдебурова (В.В.Шимановского – С.З.)   -  бывшего есенинского приятеля. Спектакль только что закончился. Зрительный зал был почти пуст. Над сценой опускался пожарный занавес, рабочие убирали декорации. В темной каморке за кулисами  всё  плавало в густом табачном дыму.  Вяло шел разговор о театральных делах.  Вдруг кто-то постучал в жидкую фанерную дверь.  На пороге выросла необычайно элегантная фигура,  -  типичный персонаж западноевропейской пьесы.  Но улыбка была добродушной  -  мягкой  -  русской, а белокурые волосы совсем по-ямщицки выбивались из-под легкой сероватой шляпы.  «_Сергей!» - рванулись мы к вошедшему. Есенин радостно обнимал приятелей.  Лицо его озарилось почти ребяческим восторгом.  Есенин говорил в тот вечер без конца.  Он читал свои новые стихи».

Появление Есенина в студии  поразило многих присутствовавших. «Он всех поразил и озадачил своим щегольским видом, - вспоминала  С.Г.Вышеславцева. – Неужели это  -  поэт Есенин? Да это буржуй какой-то!  - обменивались своими впечатлениями студийцы».

12 сентября 1923 г. в петроградской «Красной газете» (вечерний выпуск, № 217) публикуется информация В.Шимановского об инсценировке  поэмы «Пугачев» в руководимом им Самодеятельном театре.  В середине октября 1923 г. С.Есенин, находясь в Петрограде, читает перед труппой В.Шимановского драму «Пугачев» и предлагает поставить её на cцене  Самодеятельного театра. Постановка не осуществилась. 

В январе 1924 г. журнал «Жизнь искусства» (М.,1924, № 5) сообщал о  планировании  постановки трагедии  «Пугачев» С.Есенина в Центральной студии Губполитпросвета под руководством режиссера В.В.Шимановского.   

 Во время поездки в Ленинград  С.Есенин  15 апреля 1924 г. выступал в доме «Самодеятельного» театра. «Преобладала публика  -  театральная молодежь нового призыва, - вспоминал В.Чернявский. – Есенин сказал тогда: «Я не крестьянский поэт, не имажинист, а просто поэт». Читал он очень много, всё, что мог, с повторениями. Вечер превратился в настоящую бурю восторга по его адресу». Присутствовавшие зрители обращали внимание на внешнее сходство Есенина и Шимановского: «оба были небольшого роста, но изящны и пластичны, с русыми, слегка вьющимися волосами, с голубыми  лучистыми глазами». С.Есенин не только читал «Пугачева», но и предложил коллективу театра сыграть его пьесу.  С.Г.Вышеславцева вспоминала: «Именно этому молодому театральному коллективу Сергей Александрович предложил первому поставить своего «Пугачева» (ошибка, первый  -  театр Мейерхольда). К тому же у Шимановского появился замечательный по  своим данным кандидат на роль Пугачева  -  талантливый самородок из крестьян-бедняков Курской области  -  Георгий Орлов, ставший через несколько лет солистом Театра оперы и балета имени Кирова».  Постановку осуществить не удалось.

В начале 1925 г. «Дом самодеятельного театра» был переформирован в Государственный Агитационный театр. Управляющим театра и заведующим художественной частью   назначается  В.В.Шимановский.  Позднее он  работал художественным руководителем театра «Темп», затем главным режиссером Литературного театра.

В.Шимановский совместно с С.Томским в 1936 г. написал пьесу «Как закалялась сталь», которая была поставлена В.Шимановским.  Перед войной  руководил  областным Художественным драматическим театром.

Участник Великой Отечественной войны.  С 1945 г.  – художественный руководитель Новгородского театра драмы.  В 1950 г. возвращается в Ленинград и до конца работал главным режиссером Ленинградского областного Малого драматического театра.

1.С.А.Есенин ПСС  Ш, 500   2.Летопись – 2, 65.  3.Белоусов, 1, 127.  4.Карохин Л.  Сергей Есенин и Виктор Шимановский. – СПб, 2000.- 71 с     5.Вышеславцева А. Память сердца.  – «Нева», 1985, № 12, с. 190 – 191.  6.   Юсов, 36.

Шимановский Павел Борисович, журналист.

Встречался с С.Есенины в 1918 г.  27 марта 1918 г. А.Блок записал в дневнике: «2). Диалог о любви, поэзии и государственной службе». Есенин, Чапыгин, Сюннерберг, Камкова, Шимановский…»

Воспоминания – 86, 1, 178.

Шиманский  Олег Леонидович  - см. Леонидов Олег.

Шимкин  Виктор Исаакович (1883 – 1967, Нью-Йорк)., издатель.

Студентом примкнул к революционному движению. Был сослан в Сибирь, откуда совершил побег. В 1907 г. добрался до Америки.

В 20-е годы в СЩА  издавал газету «Новое русское слово».  В этой газете 13 октября 1922 г.  в заметке «Встречи и разговоры» сообщалось, что на спектакле «Летучая мышь» (театр Н.Балиева) в зале присутствовали С.Есенин и А.Дункан, а также В.Шимкин и другие представители интеллигенции Нью-Йорка. Умер в возрасте 84 лет.

1.Летопись – 3 ( 2 ), 205.   2. Незабытые могилы, том 6, кн. 3, с.393.

Шипов  Андрей  -  см. Розанов И.Н.

Ширинский-Шихматов Алексей Александрович (1862 – 1930, Франция), князь.

Окончил императорское училище правоведения (1884). С 1894 г. работал прокурором Синодальной конторы. В 1903 г. назначается губернатором Тверской губернии. Сторонник восстановления в России патриаршества. С 1906 г.  – член Государственного Совета.  

В  марте  1915 г. после утверждения Устава «Общества возрождения художественной России»  избирается председателем общества  князь А.А.Ширинский-Шихматов.  Поэты С.Есенин и Н.Клюев попадут в орбиту внимания одного из главных администраторов и организаторов общества полковника Д.Н.Ломана.  19 февраля 1917 г.  члены Общества осматривали построения Федоровского городка. «После парадного завтрака, - писала петроградская газета «Новое время» 21 февраля 1917 г.-  на котором пели певчие Сводного полка и читал свои стихи  поэт-самородок из Рязанской губ. Есенин, началось обозрение ратной палаты».

В 1920 г. выехал в Париж. В 1921 г.  председательствовал в Париже на Монархическом съезде.  

1.Летопись – 1, 213.   2.Летопись – 2, 27.    3.Карохин-2000, 60, 61, 77.  4.Незабытые могилы, том 6, кн. 3, с.402.  

Ширман  Григорий, поэт.

Автор поэтических книг  «Машина тишины» (1924), «Нетова земля» (1926), «Клинопись молний» (1926), «Созвездие змеи» (1926). Стихотворение «Во мраке повторяемых опричин…», посвященное С.Есенину, включил в свою книгу «Клинопись молний» (М., 1926).  Во втором четверостишии поэт писал: «Для Пушкина был Дельвиг закадычен, // С Есениным дружил Мариенгоф, // И у моих изменчивых стихов // Есть тот, который дружбы чтит обычай».  В книге Г.Ширмана «Череп» (М., 1926) напечатано стихотворение есенинской тематики  «Меня давно влекла крутая сила…».

Поэты – 8, 284.

Ширяев Борис Николаевич (1889 – 1959, Италия), прозаик, философ.

Окончил Московский университет. Занимался театром.  В 1914 г. ушел добровольцем на фронт. По убеждениям  -  монархист.  Октябрьскую революцию не принял. В 1922 г. был сослан на 10 лет в Соловки. Освободившись, скитался по Средней Азии и Кавказу. Во время войны сотрудничал с гитлеровцами, редактировал газету «Утро Кавказа». В дальнейшем жил в Италии. Автор книг «Ди-Пи в Италии» (1952), «Я  -  человек Русский» (1953), «Светильники Русской земли» (1953) и др.  В 1954 г. издал «Неугасимую лампаду»  -  описание соловецкой каторги.

 В последней книге Б.Н.Ширяева «Религиозные мотивы в советской поэзии» (Брюссель, 1950)  в очерке «Возрождение духа (С.Есенин, В.Каменский,А.Шишкова)»   писал: «Совесть неугасима в человеческой душе. Она тоже дар Божий.  Она  -  предостережение от наползающего на сердце зла. Глубоко грешный в своей земной жизни Сергей Александрович Есенин, не устоявший в ней против окружавших его суетных соблазнов, вопреки их тлетворному влиянию,  сохранил совесть, эту последнюю искру Божию в своей душе, сохранил её вместе с верой в Светлого Спаса и Пречистую Матерь его».  С религиозными устоями  русского патриархального крестьянства Б.Ширяев  связывал  поэзию С.Есенина, которая, «несмотря на её порою даже кощунственные оттенки, неотделима от имени Христова, от образа Пречистой Матери Его, от облика Скорого Помощника, Спасителя на водах, Николы Милостивого, Николы Угодника, от чисто русских праздников  -  Радуницы, Покрова..».

В книге  «Неугасимая лампада» Б.Ширяев рассказал о многих лицах из окружения С.Есенина, подвергнутых репрессиям (А.Ганин, Б.Глубоковский и др.).  

1.РЗЕ, 2,  142 – 149, 177 – 178.   2.Материалы, 373, 388.   3. Незабытые могилы, том 6, кн. 3, с.405.

Ширяев Евгений Николаевич (1887 – 1945, Париж), живописец, сценограф.

Выходец из старинной купеческой семьи.  В 1910 г. окончил Киевского художественное училище, был зачислен  в Академию Художеств. Перед первой мировой войной поселился в Париже. В 1920-х г. сотрудничал с Судейкиным С.И. (сценография).

В берлинской газете «Накануне» (1922, 22 декабря) опубликовал рецензию на первый номер журнала «Гостиница для путешествующих в прекрасном», в которой  высказал критические замечания и упрекал издателей  журнала: «Неужели интимные письменные излияния Есенина к «Толику» Мариенгофу, вроде, «Дура моя  -  ягодка, дюжину писем я изволил отправить  Вашей сволочности, и Ваша сволочность ни гу-гу»,  -  могут растрогать и заинтересовать хоть одного обитателя Москвы?»

Во время второй мировой войны служил во французской армии.

1.Летопись – 3 ( 2 ), 250.  2.Незабытые могилы, том 6, кн. 3, с.406.

Ширяевец  (Абрамов)   Александр  Васильевич  (1887 – 1924), поэт.    

 У  С.Есенина и А.Ширяевца   много общего  на  начальном  этапе творческого пути. Оба были выходцами из  деревенской среды,  с раннего детства  хорошо знали русское народное творчество, получили  начальное образование в  церковно-приходских  сельских школах,   самостоятельно  предпринимали попытки  заявить о себе поэтическим словом,    повышали  свое филологическое образование в  негосударственных  высших учебных заведениях (Есенин в Народном университете Шанявского, а Ширяевец в Туркестанском народном университете). Этот  перечень можно  продолжать, но   при   несомненном   сходстве   в  их творческих биографиях  было немало  принципиальных  различий.

         Александр Васильевич Абрамов родился в селе Ширяево-Буерак (ныне село Ширяево Самарской области)  2(14) апреля 1887 г.. Александр  был единственным ребенком у Василия Ивановича и Марии Ермолаевны Абрамовых, бывших крепостных, впоследствии приписавшихся к мещанскому сословию. Отец  самоучкой  научился  читать и писать, самостоятельно выучился играть на гармони. У него был общительный характер,  был желанным гостем   на  проводимых   в селе  свадьбах и праздниках.  «Отец был очень добрый человек, - вспоминал  А. Ширяевец, -  во хмелю буйствовал, потом плакал и просил у нас с матерью прощения. Любил играть на гармонике какой-то грустный мотив, который у меня в памяти до сих пор. Этот мотив, по-видимому, действовал на него самым угнетающим образом, — на глазах у него появлялись слезы, и он начинал рассказывать о своей родине и молодости (он родился в Тамбове)».

      Мать, Мария Ермолаевна,  была неграмотной, но  знала много старинных  русских  песен и часто их пела. Вспоминая    счастливые  дни  своего детства,  А.Ширяевец  напишет в  своих стихах: «А мамин голос надо мной звенит,   Что золотые самогуды-гусли».    

         Красота родной природы, величественная  Волга, древние Жигули, овеянные былями и легендами, сформировали  характер Александра,  на всю жизнь остались в его  сердце, вдохновляли  его творчество.   

          В 1893 г. семья Абрамовых переехала в село Старая  Бинарадка Самарской губернии.  В.И.Абрамов  стал служить лесным объездчиком.  Александр  много времени проводил в лесной глуши в одиночестве, среди сказочной по красоте природы.  Он стал  учиться  в местной сельской школе,  а с  9-ти  лет  начал  сочинять  стихи.  В 1897 г.  Абрамовы   возвратились в Ширяево. Отец открыл свое небольшое дело, что позволяло   обеспечивать  достойное  содержание  семьи. Александр  с похвальным листом  окончил церковно-приходскую школу. Много времени он проводил  за  чтением. В  тетради в клеенчатом переплете  аккуратно переписывал  любимые  стихи Жуковского, Лермонтова, Козлова, Плещеева.  

          Счастливое детство    Александра  неожиданно оборвалось после смерти отца.   Началась  жизнь, полная невзгод и лишений. Пришлось покинуть  родные места, переехать в поисках заработка в  Самару.   «Страшно бедствовали, распродавая последний скарб, - вспоминал А.Ширяевец.  -  И если я не умер с голоду — только благодаря матери, которая частенько сидела сама впроголодь, лишь бы сытнее накормить меня». В 1902 г. Александр   был вынужден покинуть училище на втором году обучения и около 9 месяцев трудился за гроши  чернорабочим на бумагокрасильной фабрике. Приходилось по  12 часов в сутки месить лопатой грязное месиво.  В свободное время  Александр продолжал писать стихи, предпринимал  первые неудачные  попытки  их  публикации.

         В 1903 г.  Александр  Абрамов  устроился в г.Ставрополь-Самарский  писцом в канцелярию казенного лесничего.. «В сравнении с фабрикой это был настоящий рай...»,-  вспоминал  он.   Однако служба оказалась недолгой. Он писал:  «Прослужил там немного более года. Так как склонности углубляться в мудрость канцелярщины я не чувствовал, и любил больше, мечтая, созерцать Волгу и живописные Жигулевские горы — мне было предложено искать другое место...».

Летом  1905 г.  после безуспешных попыток устроиться на работу в Самаре, по совету сестры матери,  Абрамовы  выехали  в Туркестан на постоянное жительство. В Ташкенте Александр  окончил почтово-телеграфное училище и стал работать  служащим  почтово-телеграфного ведомства, в котором ему пришлось  служить мелким чиновником   до 1922 г

  Первые  стихи и прозаические зарисовки  А.Ширяевца  были опубликованы в 1908 г. Он в   газете «Ташкентский курьер»    попытался  привлечь внимании общественности  к непривлекательной жизни  служащих   почтово-телеграфного ведомства,  в которую   никак  не мог вписаться.  В Туркестане он  постоянно ощущал себя  оторванным от родных российских корней. «На чужбине невеселой эти песни я пою, - писал он в  стихотворении «На чужбине».  – Через горы, через долы вижу родину свою».  В своих  ранних  стихотворениях  А.Ширяевец больше  воспевал   красоту    поволжской природы, поэтически рассказывал  о  русских обрядах и  народных  традициях. Его стихи были замечены, некоторые, например, «Гвоздики»,  стали любимыми  романсами и песнями.  В 1911 г. в  ташкентском  сборнике «Стихи» под рубрикой «Ранние сумерки»  А.Ширяевец  опубликовал  36 стихотворений, профессионально и объективно оценить  которые  в Туркестане    не было возможности, поэтому он  пишет письма в российские журналы, обращается к известным мастерам слова.  

« Настоящая моя жизнь протекает, как и жизнь всякого казенного человека,  под гнетом различных циркуляров и среди служебных дрязг, - пишет он  И.Бунину. -  Приходится служить в таких трущобах, где нет ни настоящих людей, ни настоящей жизни.  Даже хороших книг достать негде, выписывать не позволяют  более чем скромные средства. Только писание и отводишь душу, но все время меня гложут сомнения, все время мучат вопросы: стоит ли? Есть ли во мне  хотя микроскопическое дарование?  Ведь таких стихов  на теперешнем литературном рынке тысячи.  И вот, не зная Вас лично,  но,  зная как писателя, обращаюсь к Вам за разрешением своих сомнений, обращаюсь  к Вам потому,  что в современной литературе Вы стоите вне всяких  партий и кружковщины, и думаю, что Вы дадите  самую верную оценку моим стихам. Сознаю, что поступаю дерзко, отрывая вас этим письмом от работы, но думаю, что Вы чутким сердцем поэта извините  мой поступок. Ведь и Вы, наверное,  переживали пору, когда сомнения не дают покоя т когда не чувствуешь почвы под ногами… Надеюсь, что хоть несколько строк уделите мне, за что буду Вам премного благодарен.  Ваш покорный слуга. Александр Абрамов (Ширяевец)».

Почтовая связь с центром России  была для А.Ширяевца    единственной отдушиной. Он    переписывается с  Н.Клюевым,  И.Буниным, А.Коринфским, И.Белоусовым, Е.Замысловской, В.Миролюбовым и др., находя моральную  поддержку и получая   от них книги, журналы.  Летом 1913 г.    Н.Клюев  прислал  книги   «Сосен перезвон», «Братские песни», «Лесные были» с автографами. Сохранился клюевский инскрипт  на книге  «Братские песни»:  «Брату Александру Ширяевцу Николай Клюев 1913 г.».   Письма Н.Клюева были заметным событием в жизни  А.Ширяевца.  «Судьба моя идет своим чередом, - писал он поэту П.Поршакову. -. Несколько раз напивался вдребезги пьяным (в компании телеграфных фей), пережил  несколько приключений. Но об этом после!  Самое главное вот в чем: получил от Н.Клюева все три книги с надписями (падай на колени!)  и письмо. Описывает, как его в Питере и Москве таскали  по разным салонам, собраниям и т.д. Жалуется на свою судьбу, говорит, что никто из таскавших  его не  позаботился узнать, есть ли у него на завтрашний день кусок хлеба». . Пишет, что живет в деревне с матерью, которая вечно более и которая , «чуть поздоровше, всхлипывающим старушечьим голосом   поет мне  свои песни, она за прялицей, а я сижу и реву на всю избу, быть  может, в то время, когда в Питере в атласных салонах бриллиантовые дамы ахают над моими книжками…» Очень интересное письмо. Это я привел только часть.  Без волнения прямо немыслимо читать…»

23 декабря 1914 г. А.Ширяевец отправил в  Москву для Суриковского  кружка    свои стихотворения  и  заявление о  вступлении   в члены кружка. В конце года  ему прислали членский билет № 112. В это же время начинается активная работа   в Суриковском кружке С.Есенина, назначенного   секретарем  журнала «Друг народа».    

 Толчком для начала переписки  послужила  публикация в 1915 г.   на одной и той же странице  журнала «Друг народа» (№ 1) стихотворений С.Есенина «Узоры» и А.Ширяевца   «Хоровод».

21 января 1915 г.   С.Есенин   написал  письмо  А.Ширяевцу,  в то время работавшего  в городе Чарджуй, расположенном на реке Амударья недалеко от границы с Афганистаном.

 « Александр Васильевич! Приветствую Вас за стихи Ширяевца.   Я рад, что мое стихотворение помещено вместе с Вашим. Я давно знаю Вас из ежемесячника («Ежемесячного журнала») и по 2 номеру «Весь мир». Стихи Ваши стоят на одинаковом достоинстве стихов Сергея Клычкова, Алексея Липецкого и Рославлева. Хотя Ваша стадия от них далека. Есть у них красивые подделки под подобные тона, но это все не то. Извините за откровенность, но я Вас полюбил с первого  же мной прочитанного стихотворения. Моих стихов в Чарджуе Вы не могли встречать, да потом я только вот в это время еще выступаю. Московские редакции обойдены мной успешно. В ежемесячнике я тоже скоро, наверное, появлюсь.

Есть здесь у нас еще кружок журнала «Млечный Путь. Я там много говорил о Вас, и меня просили пригласить Вас. Подбор сотрудников хороший. Не обойден и Игорь Северянин. Присылайте, ежели не жаль, стихов, только без гонорара.  Раскаиваться не будете. Журнал выходит один раз в месяц, но довольно изрядно. Кстати, у меня есть еще Ваше стихотворение «Городское». Поправьте, пожалуйста, последнюю строчку. «Не встречу ль я  любезного на улице в саду»  -  переправьте как-нибудь на любовную беду. А то уж очень  здесь шаблонно. Строчки «что сделаю-поделаю я с девичьей тоской»  -  краса всего стихотворения. Оно пойдет во 2 номере «Друг народа». Если можно, я попросил бы карточку Вашей собственной персоны. Ведь книги стихов у Вас нет. Очень рад за Вас, что Вашу душу девушка-царевна вывела из плена городского. Вы там вдалеке так сказочны и прекрасны. Жму Вашу руку. Со стихами моими Вы еще познакомитесь. Они тоже близки Вашего духа и Клычкова. Ответьте, пожалуйста. Уважающий Вас,  Сергей Александрович Есенин».

  Д.Н.Семеновский вспоминал: «Перечитывая книжку «Журнала для всех», Есенин встретил в ней несколько стихотворений Александра Ширяевца  -  стихи были яркие, удалые.  В них говорилось о катании на коньках, о румяных щечках и сахарных сугробах. Есенин загорелся восхищением.

- Какие стихи! – горячо заговорил он. – Люблю я Ширяевца! Такой он русский, деревенский!». 

Получив письмо,  А.Ширяевец  понимал, что в   лице  Есенина  он  приобрел надежного друга. Очень хотел  встретиться с ним и о многом поговорить. 

   Летом 1915 г.  А.Ширяевец  получил  отпуск, выехал на родину в Ширяево, затем побывал  в Петрограде. Встретиться  с С.Есениным, который в этот период был в Константиново,   не  удалось.   Но были  встречи с другими поэтами, с членами редакций столичных журналов.   «Осенью 1915 года вернулся после долгого сравнительного скитания,  веселый,  бодрый и уверенный в себе, как потом никогда, - вспоминал  И.Шпак. - . Посетил московских и петербургских писателей. Виделся с Бальмонтом, Горьким, Буниным, Мережковским, Гиппиус и др. и в особенности был очарован Сергеем Городецким. Привез книги с автографами писателей и бережно хранил их всю жизнь. Городецкий подарил ему свой старый английский френч, и он его берег до 1920 года, когда в голодную пору променял на хлеб.  Гиппиус подарила ему ветку  сирени, и он хранил ее как реликвию. Сильно горевал, что не добился свидания со своим любимым поэтом А.Блоком. Также грустил, что не повидал Орешина, Клюева и др.  «Обязательно поеду к своим», - говорил он: «Грин обещал найти мне дело, да на первое время обещал дать мне  приют в своем номере в меблирашках».  С этой поездки он ожил и стал неузнаваем. Песни начал петь бодрые, Волга с курганами снилась ему во сне. «Надо учиться и учиться, работать над собой, а то дальше волжских песен не уйдешь»  -  и бросался за самообразованием. «Вон смотри, какие поэты пришли: Вячеслав Иванов, Андрей Белый, Бальмонт, Блок, где нашему брату, сераку, за ними угнаться.  Их природа одарила талантом, а судьба, или рок, создала благоприятные условия для всестороннего развития. Детям нищеты материальной все дается с бою», и он  гордо указывал на развитие такого же бедняка, как и он, Максима Горького».

  А.Ширяевцу нелегко было понять проходившие в стране  революционные события. Выслав   книгу  «Под небом Туркестана. Альманах 1-й»   с  дарственной  надписью: «Сергею Александровичу Есенину на добрую память  - А.Ширяевец. 917», в письме  жаловался  другу:  «Здесь ни газет, ни журналов не получается, так что я в полной неизвестности, а потому не в состоянии разобраться, что делается на Руси и на чьей стороне правда. Здесь в октябре было побоище, на днях ожидается восстание мусульман. Жить в такой обстановке жутко, т я боюсь строить какие-либо планы. А самое главное то, что все время думаешь, на чьей стороне правда и получается, что правды, видно, совсем нет на свете. Тяжело и жутко от такой смуты!».  

С.Есенин  в  конце мая 1917 г.   писал в Ташкент: «Дорогой Шура, очень хотел приехать к тебе под твое бирюзовое небо, но за неимением времени и покачнувшегося здоровья пришлось отложить. Очень мне надо с тобой обо многом переговорить или списаться. Сейчас я уезжаю домой, а оттуда напишу тебе обстоятельно».

Слово С.Есенин сдержал. В письме   24 июля 1917 г.  он откровенно высказал  свое мнение   на многие  волновавшие А.Ширяевца вопросы: « Хе-хе-хо, что ж я скажу тебе, мой друг, когда на языке моем все слова пропали, как теперешние рубли.  Бвли и не были. Вблизи мы всегда что-нибудь, но уж обязательно сыщем нехорошее, а вдали все одинаково походит на прошедшее, а что прошло, то будет мило, еще сто лет назад сказал Пушкин

  Бог с ними, этими питерскими литераторами, ругаются они, лгут друг на друга, но все-таки они люди, и очень недурные внутри себя люди, а потому так и развинчены. Об отношениях их к нам судить нечего,  они совсем с нами разные, и мне кажется, что сидят гораздо мельче нашей крестьянской купницы.  Мы ведь скифы, приявшие глазами Андрея Рублева Византию и писания Козьмы Индикоплова с поверием наших бабок, что земля на трех китах стоит, а они все романцы, брат, все западники, им нужна Америка, а нам в Жигулях песня да костер Стеньки Разина. 

  Тут о «нравится» говорить не приходится, а приходится натягивать свои подлинней голенища да забродить в их пруд поглубже и мутить, мутить до тех пор, пока они, как рыбы, не высунут свои носы и не разглядят тебя, что это «Ты».  Им все нравится подстриженное, ровное и чистое, а тут вот возьмешь им да и кинешь с плеч свою вихрастую голову, и боже мой, как их легко взбаламутить.

 Конечно, не будь этой игры, весь успех нашего народнического движения был бы скучен, и мы, пожалуй, легко бы сошлись с ними… (…)  Да, брат, сближение  наше с ними невозможно. (…)   В следующий раз мы тебя поучим наглядно, как быть с ними…».

С.Есенин  оказывает помощь в публикации стихотворений А.Ширяевца в столичных изданиях.  «Скоро выходит наш сборник «Поэты революции», где есть несколько и твоих стихов, - писал 16 декабря 1917 г. в Ташкент. -  Гонорар получишь по выходе.  Пиши, родной мой, не забывай. Ведь издалека тебе очень много надо, а я кой в  чем пригожусь. Твой Сергей.(…) Стихов! Ради Бога, Разумнику стихов. Вывери (вероятно, выбери) «Запевку» и все, что можешь».

   Критик   В.Львов-Рогачевский вспоминал: «Когда я встречался в 1917 году с С.Есениным, он каждый раз с юношеским  увлечением говорил о Ширяевце, с которым состоял в переписке. Он давал просматривать мне его рукописи, многие стихи своего друга тут же на память читал своим певучим голосом. «Его надо переменно  перетащить в Москву из Азии. Он там задохнется»,  -  обычно заканчивал он беседу».

В начале 1918 г. в Ташкенте стала выходить газета  «Свободный Туркестан». Редактор газеты поэт В.И.Вольпин привлек А.Ширяевца для сотрудничества.   16 января 1918 г. в  первом номере  газеты  была опубликована  статья А.Ширяевца «Три витязя (О поэтах из народа)», в которой впервые туркестанским читателям  были  представлены образцы   поэзия  Н.Клюева, С.Есенина и С.Клычкова.

 А.Ширяевец  краткими штрихами  охарактеризовал   поэтов  как выразителей  народного духа. . О  Есенине писал:  « : Также весь русский, молодец молодцом, звонкоголосый Есенин. Он еще юноша, выступавший только в этом году со своей «Радуницей», но какой крепкий голос у него, какая певучесть в его чеканных строчках.  (…) Любимой невесте России подарены следующие строки одного из есенинских стихотворений, проникнутого почти юношеским восторгом преклонения перед чудодейкой родиной: « Если крикнет рать святая: - Кинь ты Русь, живи в раю!  Я скажу:  не надо рая,  Дайте родину мою». Сергей Есенин свеж и юн.  Он, как это принято говорить, «весь в будущем».   

  17 февраля 1918 г.   А.Ширяевец в  газете «Свободный Туркестан»  опубликовал   рассказ «Свадьба (Сельская быль)»  с  посвящением    Сергею Есенину.

  В феврале 1918 г. выходит в Петрограде  коллективный сборник стихов «Красный звон» С.Есенина, Н.Клюева,, П.Орешина и А.Ширяевца. В «Вестнике жизни» (М., 1918, № 1, с. 128)  отмечалось: «В книге собраны стихи четырех поэтов-крестьян, посвященные тяжелой доле народных масс перед революцией».

 Во второй половине 1918 г.  при непосредственном участии     А.Ширяевца   в туркестанской  газете «Просвещение»  была  открыта   рубрика  «Литературный альманах», в которой публиковались стихи российских поэтов.  В одной из  подборок  была напечатана поэма  Марфа Посадница,  первая  самостоятельная публикация в Туркестане произведения С.Есенина.  Были опущены  3 и 4 главки  есенинской поэмы, но напечатано  примечание,  подготовленное А.Ширяевцем: «Настоящая поэма С.Есенина, написанная в 1914 году, напечатана в сборнике «Скифы», который появится в свет в ближайшие дни».

 В ноябре 1919 г.  Ташкентское агентство «Туркцентропечать» выпускает отдельным изданием пьесу-сказку А.Ширяевца «Об Иване Крестьянском сыне, Ненаглядной красе и Кощее Бессмертном». На обороте титульного листа книги значится: «Посвящаю Сергею Есенину».

В послереволюционные годы  А.Ширяевец  отрицательно  стал относиться к  новым российским  поэтическим школам. Особенно враждебно он оценивал сторонников футуризма, резко высказывался о В.Маяковском.  В штыки  встретил  доходившие до Ташкента  идеи имажинизма, а  в  идеологах  имажинизма  В.Шершеневиче  и А.Мариенгофе  видел главных совратителей с  истинных путей  многих поэтов, в том числе и Сергея Есенина.

          У  А.Ширяевца изменилась тональность  в оценке  творчества С.Есенина. Об известных ему есенинских  произведениях, особенно тех, где громко звучали богоборческие нотки, верующий  А.Ширяевец  отзывался  неодобрительно. Его   не устраивала ни тематика, ни  стиль, ни отношение  Есенина  к содержанию.  Во всем видел  нездоровое влияние   есенинского окружения.   Написал  пародию «Драма имажиниста».  В 1920 г.   после прочтения «Инонии» А.Ширяевец написал  пародию на Есенина « Не хочу со старьем канителиться, // Имажизма я соску сосу. // Я предсказываю: бог отелится! //  Эй, торгуй, наша фирма, во всю!». 

Занимаясь в Народном Туркестанском университете, А.Ширяевец  собирает материал  о современной поэзии,  решает   высказать свою.  оценку  о   различных   литературных направлениях  и охарактеризовать  наиболее ярких  представителей   этих  течений.  Свои наблюдения и  выводы  увязывал с  пагубным  влиянием  городской культуры на поэзию.  К концу 1920 г.  подготовил объемный рукописный трактат « Каменно-железное чудище. О городе. Город, Горожанин, Поселянин в поэзии последней».

 О содержании рукописи можно  догадаться   при чтении первых строк: «Я буду говорить  о Городе, о том  Каменно-Железном Чудище, которое само по себе страшно не менее, чем его  растленный хозяин и опекун  -  Капитализм, о блевотине,  изрыгаемой  этим чудищем в Райский Сад Искусства. Я хочу доказать, что Русское  искусство начинает издавать мертвый дух оттого, что оно зарождается в каменно-железном чреве  Города,  оттого что навсегда отвернулось от чудотворных ключей родной матери-Земли. Перед нами встанет  с искаженным от боли  и бешеной злости лицом Горожанин, но встанет также  исполикий сын Земли, встанут и не изменившие  Земле. Нам будет видно, как губителен, как страшен и неумолим железно-каменный зверь. Начинаю…».. 

В   рукописи  А.Ширяевца  представлены стихотворения  В.Брюсова, В.Маяковского,  В.Хлебникова,  С.Городецкого, В.Горянского, А.Блока, А.Рославлева, И.Северянина, С.Черного, З .Гиппиус,  В. Инбер, М.Моравской. Были  специально подобраны стихотворные   тексты,  которые позволяли, по убеждению А.Ширяевца, объективно судить о  пагубном  влиянии  промышленного города и городской культуры на нравственность, веру и другие благородные чувства людей. С  явным  негодованием А.Ширяевец  отзывается о  поэзии, по его мнению,  «ошалелых людей», к которым он отнес В.Хлебникова, В.Маяковского, В.Шершеневича, А.Мариенгофа, Н.Соколова, О.Розанову. Их творческие пророчества А.Ширяевец сравнивает со строительством домика из опилок, вряд ли предполагающего  долгое существование. Он старался об этом рассказать образно:   «Ладья нового искусства, руководимая столь опытными кормчими  как Маяковский, Хлебников и Шершеневич и К* , ткнулась в берег, и вот, на навозной благоухающей куче, по указаниям итальянского архитектора Маринетти поставлен домик из опилок, под вывеской «футуризм» и «имажинизм». Для того, чтобы убедиться, что домик вышел действительно  славненький, перейдем от узывчиво вопящих девок к обитателям этого дома, сделаем последнее обозрение, прислушаемся к пророческим голосам, вопящим не менее узывчиво. Должен добавить, что на славненьком домишке золотыми буквами искрится огненный завет великого архитектора Маринетти: «БУДЕМ ДЕРЗКО ТВОРИТЬ БЕЗОБРАЗИЕ В ЛИТЕРАТУРЕ И УБЬЕМ ВСЯКУЮ ТОРЖЕСТВЕННОСТЬ…НУЖНО ПЛЕВАТЬ КАЖДЫЙ ДЕНЬ НА АЛТАРЬ ИСКУССТВА…». 

  Проповедникам новых течений в литературе  в рукописи А.Ширяевца  противопоставлены  крестьянские поэты С.Клычков, Н.Клюев, П.Карпов, П.Орешин, М.Артамонов, С.Фомин, которые в своем творчестве сохраняют связь с богатым народным поэтическим наследием. В своей любви  к русским традициям А.Ширяевец  не чурался и некоторой идеализации  реальной жизни русского народа. Отказаться от признания  истинных корней своего поэтического творчества он не мог.  В канун  революционных событий  в России  он ответил В.Ходасевичу  на подобные упреки: «Отлично знаю, что такого народа, о котором поют Клюев, Клычков, Есенин и я, скоро не будет, но не потому ли он и так дорог нам, что его скоро не будет? И что прекрасней: прежний Чурила в шелковых лапотках, с припевками да присказками или нынешнего дня Чурило в американских штиблетах, с Карлом Марксом или «Летописью» в руках, захлебывающийся от откровенных там истин? Ей-богу, прежний мне милее! Пусть уж о прелести современности пишет Брюсов, а я поищу Жар-птицу, поеду к тургеневским усадьбам,  несмотря на то, что в этих самых усадьбах предков моих били смертным боем».

 В рукописи  С.Есенину  посвящен  специальный раздел,    многозначительно  озаглавленный   «Блудный сын». А.Ширяевец писал:   «Блудным сыном или падшим ангелом можно назвать Сергея Есенина, «Рязанского Леля», златокудрого полевого юношу, загубленного Городом. Шел Сергей Есенин по Рязанским полям со свирелью нежной, и таковы были полевые, весенние песни его. (…)    Много хороших песен спел Есенин, пока припадал на  родную траву, заливалась свирель – не наслушаешься. Радовал всех!  Но дошел златокудрый юноша до «гулких улиц столиц», натолкнулся на хороших людей – много их в Городе. Увидел Мариенгофа – цилиндр  тот примеряет – в «Анатолеград»  хочет отплывать;  Шершеневича многодумного -  к Соломону приглядывался  зорко  Вадим Габриэлович, и, готов быть апостолом имажинизма, галстук  на двенадцать номеров завязывает, - и еще много кое-кого  и кое-чего увидел Есенин и… и началось «преображение» Сергея Есенина…(…) Одним словом, пообещав град Инонию, создателем которого  будут  строители с Кузнецкого моста, Сережа  поселился в кафе – обсуждать вкупе с Толей и Димой план мирового переустройства…Не знаю, зрит ли Господь «словесный луг» Есенина, но думаю, что хороший хозяин и овцы паршивой на такой луг не пустит…

 Сережа, Сережа, не больно ли ножкам резвым – расстояние-то ведь довольно приличное – Москва – Египет! Валяй уж и за  Египет  - Шершеневич и Мариенгоф одобрят весьма и поаплодируют, только  каково это родственничкам да друзьям твоим. А свирель-то в кафе валяется, а Рязанские поля-то без Алеши Поповича остались… Не пора ли припасть опять на траву, а? Пророки-то ведь не из кафе выходят… -Вернись!...».

 Резко о Есенине  автор рукописи сказал  в разделе о поэзии  Сергея Городецкого и Любови Столицы: «Есенин  постыдно променял свирель Леля на хриплую трубу «нового искусства», бросив свои поля…».

  В мае 1921 г. С.Есенин  встретился в Ташкенте с А.Ширяевцем.  Он  понимал, что его ташкентский друг был цельной и типично-русской  личностью, наделенной уверенностью  в своей силе и правдивости,  лишенный  лести  и хитрости. По  словам   С.Фомина, А.Ширяевец  «резал правду-матку в глаза и терпеть не мог фальши в какой бы то ни было форме. У него никогда не было внутренних противоречий и расхождений слова и дела. Вот это-то и ценил Есенин в Ширяевце».

  После длительных  бесед и встреч в Ташкенте  у А.Ширяевца  постепенно менялось отношение к С.Есенину.  Он стал лучше понимать теоретические взгляды Есенина, для него есенинский имажинизм    представлялся  литературным течением, имеющий  право на дальнейшую жизнь. Совпадали у них  оценки о творчестве  некоторых  современных поэтов Конечно, расхождения частично сохранились, но это не  влияло на их дружеские отношения. . 

 С.Есенин также  понимал, что А.Ширяевец  писал  трактат, пародии  не  для того, чтобы  обидеть своего друга, а с  надеждой, что Есенин одумается и уйдет от своих собратьев-имажинистов.  Ему приходилось вновь и вновь  разъяснять А.Ширяевцу  основные положения имажинизма, не скрывая при этом и  своего критического отношения к творчеству других поэтов-имажинистов.

   Была поставлена   последняя  точка  в  споре  с ташкентским другом  по поводу  существующих  в творчестве  А.Ширяевца      поэтизированных  представлений о  Руси,  напоминающие предания  о сказочных Кижах. Основным теоретиком этих иллюзорных взглядов был Николай Клюев,  в свое время заметно   повлиявший на творческое становление Есенина и Ширяевца.

   С.Есенин был уверен,  что реальная Русь  совсем иная, что ее прогресс будет опираться  не на иллюзии, а на живой русский ум, смекалку и веру в свои силы. А.Ширяевец   не всегда с этим  соглашался. В его творчестве  отчетливо звучала тоска по утраченной  патриархальной  крестьянской Руси.  В стихотворении  «Китеж» он  показал  сцену отражения в озере  несуществующего града Китежа, где под звон церковных колоколов  ходят люди  в одеждах прошлых лет, тем самым внешне  отличаясь от  иноземных гостей.  В письме 26 июня 1920 г. Есенин  призывал А.Ширяевца: «Потом брось ты петь эту стилизованную клюевскую Русь с ее несуществующим Китежем и глупыми старухами, не такие мы, как это все выходит у тебя  в стихах. Жизнь, настоящая жизнь нашей Руси куда лучше застывшего рисунка старообрядчества. Все это, брат, было, вошло в гроб, так что же нюхать  эти гнилые  колодовые останки? Пусть уж нюхает Клюев, ему это к лицу, потому что от него самого попахивает, а тебе нет.».

 Переубедить Ширяевца было трудно. В одном из стихотворений  он  писал:

                    Напев жалейки  грустно-хлипкий,

                    Ключи подземные криниц

                    Не променяю я на скрипки

                    И на шампанское столиц!

                   Я иноземные огарки

                    Не стану нюхать-смаковать!

                    На что Венеции мне арки! –

                    Пойду с жалейкой полевать!

                    И, с песней странствуя по весям,

                    Я миг заветный улучу

                    И запалю до поднебесья

                    Родную Русскую свечу!                

  Зная мнение  А.Ширяевца  о пагубном влиянии  городской культуры на  традиционно  национально  русскую,  С.Есенин      свое  мнение о  роли поэта в обществе  кратко выразил в  надписи на 1-ой странице   книги  «Исповедь хулигана»:  «Александру Васильевичу Ширяевцу с любовью и расположением С.Есенин. Я никогда не любил Китежа и не боялся его, нет его и не было так же, как и тебя и Клюева. Жив только русский ум, его и люблю, его кормлю в себе, поэтому ничто мне не страшно, и не город меня съест, а я его проглочу (по поводу некоторых замечаний о моей гибели)» .

        После краткого знакомства с подлинным Востоком  С.Есенин  стал лучше понимать те условия, в которых жил и занимался литературной деятельностью А.Ширяевец,  по воле судьбы оказавшийся отрезанным на большой срок от своей любимой   Родины.    После смерти А.Ширяевца   С.Есенин говорил В.Вольпину, что «до поездки в Ташкент он почти не ценил Ширяевца и только личное знакомство и долгие беседы с ним открыли ему значение Ширяевца как поэта и близкого ему по духу человека, несмотря на все кажущиеся разногласия между ними».

 Известно, что С.Есенин  о стихотворения А.Ширяевца  восточной  тематики   отзывался критически.  Прочитав поэтический сборник А.Ширяевца «Край Солнца и Чимбета (Туркестанские мотивы)» (1919), он писал 26 июня 1920 г.: «Пишешь ты очень много зрящего. Особенно не нравятся мне и твои стихи о востоке. Разве ты настолько уж осартился или мало чувствуешь в себе притока своих родных почвенных сил?».

  С.Есенин,   вспоминала ташкентская знакомая поэта  Е. Макеева,   прочитав  стихотворение А.Ширяевца «Ем сочный виноград янтарно-хризолитовый..» из цикла «Бирюзовая чайхана»,  сказал, что  это  стихотворение  « его не волнует, поскольку подлинность эмоции в нем не подтверждена  искренностью живого слова (передаю, конечно, примерный смысл сказанного) .  Не думаю, чтобы этот разговор имел непосредственное отношение к той теме, которая пройдет впоследствии через многие стихи «Персидских мотивов», но кто знает, может быть, какое-то зерно идеи и зародилось в душе Есенина в этот момент?»   Слишком приземленным  показался С.. Есенину  воспетый  Ширяевцем  эпизод, не вызывающий    у читателя  сопереживания.  Но  сюжет   запал в  его душу и через несколько лет  получит  выход в  его   поэтическом  изложении, когда на далеком от Ташкента Кавказе    создаст свои великолепные «Персидские мотивы», в том числе и запоминающуюся «Чайхану».

   Еще в 1919 г. С.Есенин предлагал другу  переехать в Москву, обещая свою поддержку.  Выехать из Ташкента А.Ширяевец смог только в 1922 г.   О первых днях пребывания в столице вспоминал С.Фомин:  «Ширяевец зазвал меня к себе на Немецкую улицу, где на первых порах он приютился  у товарища на положении временного гостя. Вынул из корзины  -  единственного своего богатства  -  небольшой длинненький альбом и кивнул: - «Настрочи-ка на память! Да загляни: ведь здесь имеется запись Есенина и Клюева». И рассказал, как к нему в Ташкент приезжал Есенин».

 В конце 1923 г. А.Ширяевец вместе с С.Есениным,  Н.Клюевым, П.Радимовым, П.Орешиным, И.Вольновым, А.Чапыгиным, И.Касаткиным  входит в объединение Крестьянских писателй. Подпись А.Ширяевца стоит под коллективным письмом крестьянских писателей в ЦК РКП, в котором поднимается вопрос  об оказании помощи крестьянским писателям  со стороны государства в издании их художественных  произведений.

   Встречи А.Ширяевца с С.Есениным, который часто находился в длительных разъездах, в Москве  были немногочисленными.  В начале марта 1924 г. А. Ширяевец навестил  больного Есенина в Кремлевской больнице.    С.Фомин вспоминал: «За десять дней дл смерти Ширяевец был у меня и рассказал, как он навещал Есенина в больнице, который лежал с разрезанной рукой.

 - Кто ему сказал, что я закончил и читал поэму «Палач».  – «Ты, говорит, написал большую, удачную вещь, а я вот лежу» .

В тоне Ширяевца как бы передалась и радость,  и соревнование Есенина».

 О встрече  с Есениным  А.Ширяевец писал П.Поршакову 4 апреля 1924 г.: «Дня три тому назад на Арбате столкнулся с Есениным. Пошли, конечно, в пивную, слушали гармонистов, и отдавались лирическим излияниям. Жизнерадостен, как всегда, хочет на лето ехать в деревню, написал много новых вещей…»..

С.Есенин  высоко отзывался о творчестве друга. М.Ройзман вспоминал, как 7 апреля 1924 г.  на его квартире,    покопавшись в сборниках стихов, Есенин извлек альманах 1916 года «На помощь жертвам войны. Клич». Он нашел стихотворение Александра Ширяевца «Зимнее» и прочел его вслух…»-Хорошие стихи, а напечатали в подборку, - произнес с досадой Есенин, захлопывая сборник. – Такого безобразия в «Вольнодумце» не будет!»..

Смерть А.Ширяевца  15 мая 1924 г. была  для многих неожиданностью. Остро переживал потерю друга Сергей Есенин. «Внезапная смерть Ширяевца ошеломила Есенина, - писал С.Фомин. - . Узнав о ней, Есенин заметался. Бежит к одному из своих товарищей  и, не застав его дома, оставляет записку: «Ширяевец умер!» Отправляется вместе с близкими поэтами хлопотать о похоронах. Нервничает. На  «поминках»  в Доме Герцена кричит на одного начинающего поэта: «Почему не пришел, когда нужно было!..».  Словом, со смертью Ширяевца  Есенин почувствовал огромную утрату». Пимен Карпов вспоминал:  «15 мая вечером  по телефону слышу от Есенина, что Александра Васильевича не стало. Потеря его лично для меня равносильна потере отца, матери, брата. Тут слова излишни».

«Помню, в день смерти Ширяевца в Доме Герцена шел литературный вечер, устроенной какой-то группой,  - писал В.Кириллов. _  Неожиданно в зале появляется Есенин. Его просят прочесть стихи. Он соглашается, но предварительно произносит слово о Ширяевце, а котором рисует его как прекрасного поэта и человека.  Затем читает несколько своих последних стихотворений, в том числе «Письмо к матери». Стихи были прочтены с исключительной силой и подъемом». .

Вечером уставший С.Есенин пришел на квартиру П.Старцева.  Повалился на диван,  разрыдался, заметив сквозь слезы:

- Боже мой, какой ужас! Пора и мне собираться в дорогу!

Настойчиво просил жену Старцева  разбудить его как можно раньше.

  Утром он попросил нашить ему на рукав траурную повязку..  Собрал на похороны Ширяевца  всех близких знакомых.  Перед гражданской панихидой Есенин пригласил   священника, который отпел покойника с соблюдением всех церковных обрядов. Покойного отпели в одной из церквей Москвы, т.к. он выражал незадолго до смерти в этом смысле свое желание.  «Венчик ему мы под подушечку положили, - радостно рассказывал Сергей. – Поп спрашивает, почему красный гроб, а мы говорим  -  поэт покойный был крестьянином, а у крестьян: весна красная, солнце красное, вот и гроб красный…».

На Ваганьковском кладбище прощальные слова сказали близкие друзья. Критик В.Львов-Рогачевский вспоминал: « И вдруг неожиданно для всех на березке, над самой могилой, запел соловей. Да как запел!  Все стихли…

- Товарищи! – невольно вырвалось у меня. – После выступления этого последнего оратора, пропевшего над волжским соловьем, нам говорить нечего… Разойдемся… А соловья мы никогда не забудем…».

Над могилой Ширяевца  поэты П.Орешин, С.Клычков и С.Есенин поставили деревянный  крест с надписью:    А.В. Ширяевец – Абрамов   Родился в 1887  -  умер в 1924 г. 

 Вечером  состоялись поминки…  «Похоронив друга, - вспоминал С.Городецкий, -  собрались в грязной комнате Дома Герцена, за грязным, без скатерти, столом над какими-то несчастными бутылками.  Но не пилось.  Пришибленные, с клубком в горле, читали стихи про Ширяевца.  Когда я прочел свое, Сергей судорожно схватил меня за руку. Что-то начал говорить: «Это ты… замечательно…» И слезы застлали ему глаза.  Есенин не верил, что Ширяевец умер от нарыва в мозгу. Он уверял, что Ширяевец отравился каким-то волжским корнем, от которого бывает такая смерть. И восхищало его, что бурный спор в речах над могилой Ширяевца закончился звонкой и долгой песнью вдруг прилетевшего соловья.  Через полтора года рядом с могилой А.Ширяевца будет похоронен С.Есенин. Так  было  исполнено пожелание  Есенина,  друзья оказались рядом».

После смерти А.Ширяевца С.Есенин написал стихотворение «Мы теперь уходим понемногу…» («Памяти Ширяевца»), 9 июня 1924 г. выезжает в Тверь для участия в «Вечере крестьянской поэзии  памяти Александра Ширяевца».  

Литературное наследие А.В.Ширяевца было  передано специальной комиссии, избранной Всероссийским  Союзом  Писателей.  Предполагалось  издание  Сочинений  А.Ширяевца  в двух томах,  доход с которого  должен быть потрачен  на постройку надгробного памятника.  Выполнить этого не удалось. Только в 1928 г. издается  наиболее полный сборник   поэтических произведений А.В.Ширяевца, в котором обстоятельную статью о жизни и творчестве поэта написал В.Львов-Рогачевский.

В 30-е и последующие годы имя А.Ширяевца  предается  забвению.  

1.С.А.Есенин ПСС УП ( 3 ), 753 - 754   2.Летопись – 1, 734.  3.Летопись – 2, 757.   4.Летопись – 3 ( 1 ), 249.   5.Летопись – 4, 733.  6.Воспоминания – 86, 2, 436.   7.Письма, 588.    8.КЛЭ, 8, стб. 731.  9.Белоусов, 2, 440.  10. Мир Есенина. Инф. бюллетень. Вып.7. 120-летию со дня рождения Александра Васильевича Ширяевца (1887 – 1924). – Ташкент, 2007. – 148 с. 11.Койнова Е.Г.  «В песне  -  соловей…». – в кн.  Александр Ширяевец.  Песни волжского соловья. Избранное. – Тльятти, 2007. – С 6 – 45.   12.  Поэты – 8, 328.

 Шитов Андрей, знакомый С.Есенина.

О Шитове А. нет достоверных сведений. О нем можно судить только по описанию его встречи с Есениным. В январе 1914 г. С.Есенин писал Г.Панфилову: «С одной стороны ты в опасном положении, с другой  -  проворовался Шитов. Он в Москве, и больше я тебе ничего  не скажу, не хочу травить тебя и себя».   В другом письме С.Есенин рассказал подробнее: «Сижу я вечером, пишу по обыкновению и курю, вдруг звонок. Ба! Шитов! Ты откуда? – От хозяина. – Почему так? – Тебя захотел повидать. – Ну, садись и рассказывай. Весь вечер болтали с ним, вспоминали тебя и,  конечно, распили вишневки. На другой день вызывают меня к телефону.  Извините, сударь, у Вас был Андрюша? – Был. А что? – Да он тут стащил деньжонки и скрылся.- Ага.  К вечеру является Шитье.  Я ему начинаю выговаривать и сказал, что, если он не возвратит их обратно, я ему не товарищ, и не подал ему руки. Он уехал и клялся, что больше этого  не сделает, и писал, чтоб я не говорил тебе, но подлость не скрывают, и я пишу. Никаких объяснений не принимаю, не хочу соглашаться с условиями, во всем воля человека, и он больше не показывайся на мои глаза. Он, оказывается, готов на все сделки. Я таких друзей не имею».

1.С.А.Есенин ПСС У1, 55 – 57, 312.  2.Летопись – 1, 184. 3. Письма, 41, 42, 517.  4.Белоусов, 1, 192, 193.

 Шитов (возможно Шишов)  Владимир Иванович), поэт.

 Был заявлен, как и С.Есенин, 7 декабря 1920 г. для участия в устном конкурсе на призы за лучшие стихи, проводимого Всероссийским Союзом Поэтов в Политехническом музее Москвы.

1.С.А.Есенин ПСС УП ( 2 ), 554, 600.   2.Летопись – 2, 432.

Шитье – см.  Шитов  Андрей.

Шиф  Наталья Юльевна, жена  Г.Якулова.

В 20-е годы мастерская художника Г.Якулова  стала своего рода салоном для творческой интеллигенции. Сюда  заходили Василий Качалов, Всеволод Мейерхольд, Александр Таиров, Андрей Белый, Алиса Коонен, Фёдор Сологуб, Анатолий Луначарский и др. Здесь состоялась встреча Сергея Есенина с Айседорой Дункан. Нередко устройством встреч занималась экстравагантная жена художника Наталья Юльевна Шиф.   

Современники вспоминали, что в 20-е годы Н.Шиф была странной женщиной, броской внешности.  «У неё великолепные золотистые волосы, - писал В.Левшин, - редкой красоты фигура и горбоносое, ассиметричное, в общем, далеко не миловидное лицо. Некрасивая красавица. Придерживалась свободы нравственности».  О ней ходили разные слухи. Кто-то восхищался ее  элегантностью и широтой натуры, а кого-то возмущала и  шокировала царившая в ее доме свобода нравов.

Н.Ю.Шиф  встречалась с Есениным во время его посещения  студии  Г.Якуулова. Перед  последним отъездом в Ленинград  С.Есенин попрощался с ней. «В конце декабря 1925 года, - вспоминал В.Левшин, -  поздно вечером слышу громкие голоса на лестнице. Выхожу на площадку: сверху спускаются несколько человек, среди них  -  Шиф и Есенин. Он  в тяжелой распахнутой шубе, в бобровой шапке. Явно навеселе; возбужденно разговаривает, размахивает руками, подолгу останавливается на ступеньках. Его уговаривают поторопиться («На поезд опаздываешь!») (…) А через несколько дней его уже хоронили».  

         Н.Ю.Шиф послужила прототипом героини  повести Булгакова  «Зойкина квартира».

              1.Мариенгоф А. Роман без вранья. Циники. Мой век. Романы. - Л.,1988, с. 80. 2. Воспоминания о Михаиле Булгакове. М., 1988, с.171. 

Шихман Б, С., поэт

24 августа 1919 г. на общем собрании  Всероссийского союза поэтов (Тверская, 18) в члены президиума ВСП избирается Б.С.Шихман, набравший при голосовании 65 голосов. Был избран также в президиум и С.Есенин (36 голосов).  В 1920 г. Б.С.Шихман  организовал с Коганом, Балтрушайтисом и др. книжный магазин «Деятелей искусства»,  как и С.Есенин с А.Мариенгофом  -  лавку имажинистов. «Все эти лавки очень бойко торгуют книгами по литературе и искусству», - писала 18-19 марта 1920 г. петроградская  газета «Жизнь искусства» (№ 401 – 402). В 1920 г. Б.С..Шихман встречался с Есениным в кафе Всероссийского союза поэтов.

1.Летопись – 2, 291, 341, 406.   2.Летопись – 3 ( 1 ), 48. 

Шишков Вячеслав Яковлевич (1873 – 1945), прозаик.

Родился в купеческой семье Тверской губернии.  В 1891 г  окончил  Вышневолоцкое техническое училище.  С 1894 – 1915 гг. жил в Сибири, служил в управлении Томского округа путей сообщения.  Печатался с 1906 г. Его рассказы  и очерки   отражали быт сибирских крестьян, таежных бродяг.  Во время  первой мировой  войны переехал в Петроград, знакомится с крестьянскими поэтами и писателями. 14 февраля 1916 г. писал Н.Клюеву: «Если выберете свободный час когда,  -  загляните с Есениным к нам на Колпинскую 14, кв.18».

В московском журнале «Семейные вечера» (1917, № 1) в обзоре «Новости литературы» (подпись Лерд Генри) отмечалось, что в современной прозе  «этнографическое направление решительно стало модным. Так пишут и Сергей Есенин (его большая повесть «Яр» в «Северных записках»), и Евгений Бездомный («Таежный грех»  -  там же) и Вяч. Шишков (повесть «Тайга» в «Летописи»).  25 мая 1918 г. петроградская газета «Дело народа» (№ 40), перечисляя имена русских писателей, среди которых С.Есенин, В.Шишков и др.,  писала, что они «взялись за изучение провинции, взялись за использование местного языка, местного быта, словом, местного. Работа имеет значение большого культурного труда, помимо художественного значения отдельных вещей».  

Октябрьскую революцию В.Шишков принял безоговорочно. Оставил службу, стал профессиональным литератором.  В 1918 г. входил в инициативную группу крестьянских писателей, написавших  заявление в московский Пролеткульт с предложением  образования  самостоятельной крестьянской секции в Пролеткульте. Возглавлял инициативную группу С.Есенин, который составил текст заявления и привел список писателей, в том числе и В.Шишкова, которые составили бы ядро крестьянской секции в Пролеткульте.  

До 1925 г.  В.Шишков  публиковал произведения  сибирской тематики: «Сибирский сказ» (1916), «Тайга» (1918 и 1923), «Чуйские были» (1920). В незавершенной статье «О писателях – попутчиках» С.Есенин писал: «Сейчас можно смело сказать, что в беллетристике мы имеем такие имена: Всеволода Иванова, Бориса Пильняка, Вячеслава  Шишкова, Михаила  Зощенко, Бабеля и Николая Никитина,  - которые действительно внесли вклад в русскую художественную литературу».   Творчеством В.Шишкова был увлечен А.М.Ремезов, о чем С.Есенин шутливо, перефразировав гоголевские  слова из «Записок сумасшедшего» («А знаете ли, что у алжирского бея под самым носом шишка!»),   писал в мае 1921 г. Р.Иванову-Разумнику из Ташкента: «Недаром у него, как у алжирского бея, под носом Вячеслав Шишка!».

В.Шишков 24  мая 1924 г., как и С.Есенин, подписал коллективное письмо в Отдел печати ЦК РКП с требованием оградить писателей-попутчиков, признавших своим творчеством  Советскую Россию, от необоснованных критических нападок со стороны журнала «На посту». До конца жизни поэта В.Шишков относился к нему доброжелательно. По воспоминаниям Л.Р.Когана, «он любил стихи Есенина и очень хвалил их за искренность, образность и мелодичность».

В 30-е годы публикуется роман В.Шишкова «Угрюм-река». Долгие годы писатель  работал над исторической эпопеей «Емельян Пугачев».  Произведения В.Шишкова переведены на многие языки.

1.С.А.Есенин ПСС УП ( 3 ), 754.   2.Летопись – 1, 328.  3.Летопись – 2, 24, 125, 163.  4.Летопись – 4, 274, 283.  5.Письма, 101, 137.    6.КЛЭ, 8, стб. 734 – 736.    7.Белоусов, 1, 86, 235.   8. «Звезда», 1946, № 4, с. 159.    9.Уч. зап. Челябинск.  пед. ин-та, 1952,  вып. 6, Серия филол., с. 72.

Шишмарев Александр  Кузьмич, кинооператор.

До призыва в армию работал в петроградской фотографии К.К.Буллы. После призыв в армию  служил в Федоровском городке Царского Села, где проходил службу и С.Есенин.  Кинооператору  А.Шишмареву и фотографу  А.Функ было поручено создать фотолетопись  деятельности служб Федоровского городка. В июне А.М.Шишмарев  сделал  предназначенный для подготовляемой фотолетописи  снимок   персонала Царскосельского военно-санитарного поезда № 143, на переднем плане которой снят  санитар С.Есенин.   

1.С.А.Есенин ПСС УП ( 3 ), 217.   2. Карохин-2000, 40.

Шишов  Иван Петрович (1888 – 1947), композитор.

В 1926 г. создал цикл романсов на стихотворения С.А.Есенина  «Гой ты, Русь, моя родная…»,  «До свиданья, друг мой, до свиданья…»,  «Осень» («Тихо в чаще можжевеля по обрыву…»).

Сергей Есенин и музыка, 52.

Шкапская  (урожденная Андреевская)  Мария Михайловна (1891 – 1952),  поэтесса.

Родилась в семье петербургского чиновника.  Окончила в 1910 г. гимназию и поступает на медфак в Психо-Неврологический Институт, где учится два года.  Шкапская с мужем еще с гимназических лет участвовали в революционно-марксистских кружках. И впервые поэтесса была арестована в 1912 году на Казанской площади в Петербурге. Вторично она была взята вместе с мужем по делу витмеровцев в 1913 году, после чего Шкапские были отправлены за границу, во Францию, где  началась ее литературная жизнь. .   Окончила в 1914 г.  литературный факультет в Тулузе  В конце

Познакомилась с Есениным во время его пребывания в Петрограде. В октябре 1917 г. на квартире М.М.Шкапской  (Кирочная ул., 43 – В) С.Есенин  повстречался  с И.Эренбургом, который вспоминал: «Осенью 1917 г. в Петрограде меня позвала к себе молодая поэтесса М.М.Шкапская, которую я знал по Парижу.  За столом сидел Н.А.Клюев в крестьянской рубахе и громко пил чай из блюдца.  Он мне сразу показался актером, исполняющим в тысячный раз затверженную роль. Разговор иссякал, когда пришел новый гость, молодой, красивый паренек, похожий на Леля из оперы; улыбаясь, он представился: «Есенин, Сергей, Сережа». У него были глаза ясные и наивные.  Мария Михайловна  попросила его почитать стихи.  Я понял, что передо мной большой поэт».

В 1920 г. М.Шкапскую принимают  в Союз Поэтов.  В  20-х годах  выпустила несколько поэтических сборников.  Для её поэзии  характерны  подчеркнутая интимность интонации,  натурализм,  прозаическая транскрипция стиха.  С.Есенин был хорошо знаком с поэзией М.М.Шкапской. В его личной библиотеке  имелась её  книга  «Явь» (М.-Пг., 1923) с владельческой надписью: «С.Есенин.23 / Х 23».

 С 1921 по 1923 гг. поэтесса  работала  в Петроградском Музейном отделе, но с 1923 г. переходит на профессиональную  литературную работу.  

М.Шкапская была одной из близких подруг С.А.Толстой, стала очевидцем её романа и  замужества с Есениным.  В ночь с 18 на 19 марта 1925 года  Сергей Есенин вместе с поэтом  Иваном Приблудным   побывали в гостях у  С.А.Толстой, которая своими впечатлениями  об этом визите поэтов  поделилась с   М.М.Шкапской.  Письмо не сохранилось, но  о его содержании можно догадаться по тексту ответного письма  М.Шкапской  от 27 марта 1925  года: «Я точно вижу Вас и Сергея  в этой утренней комнате, и ах, Соня, милая, как дорога мне вся эта  противоречивость человеческая  -  «обещала верность другому» - а сама вся в огненном кольце:  - пьяница и скандалист  - и потом милая улыбка  и взмах золотой головой:  Обещалась  -  так нужно держаться».

          С.Толстая  в письмах делилась с М.Шкапской о своих  интимных  отношениях с С.Есениным и Б.Пильняком.  26  марта 1924 г. подробно описала свое душевное состояние во время  прощального    вечера  Сергея Есенина  на квартире Галины Бениславской.   «Дорогая, представьте себе такую картину. Вы помните эту белую длинную  комнату,  яркий электрический свет, на столе груды хлеба с колбасой, водка, вино.  На диване в ряд, с серьезными лицами  -  три гармониста  -  играют все  -  много, громко и прекрасно.  Людей немного. Всё пьяно.  Стены качаются, что-то стучит в голове.  (…)  Сижу на диване и на коленях у меня  пьяная, золотая, милая голова.  Руки целует, и такие слова  -  нежные и трогательные.  А потом вскочит и начинает плясать.  Вы знаете, когда он становился и вскидывал голову  -  можете ли Вы себе представить, что Сергей был почти прекрасен.  Милая, милая, если бы Вы знали, как я глаза свои тушила!  А потом опять ко мне бросался. И так всю ночь.  Но ни разу ни одного нехорошего жеста, ни одного поцелуя.  А ведь пьяный и желающий.  Ну, скажите, что он удивительный!».

          М.Шкапская неодобрительно относилась к увлечению подруги, предупреждала её:  «Не знаю почему, Сонюшка, милая, но не лежит  у меня душа к Есенину,  как-то больно и нехорошо от мысли, что Вы как-то связаны с ним.  Или это вина моей  неизжитой романтики, но я как-то очень хорошо поняла и  оценила стихийность чувства Вашего и Пильняка,  - и то, что тут как-то третьим вплелся Есенин  -  было обидно и больно.  Есенина как человека   -  нужно все-таки бежать, потому что это уже нечто окончательно  и бесповоротно погибшее,  - не в моральном смысле, а вообще в человеческом. Потому  что уже продана душа чёрту, уже за талант отдан человек, - это как страшный нарост, нарыв, который всё сглодал и всё загубил. Сергей Есенин  - талантище  необъятный, песенная стихия,  -  но он так бесконечно ограничен»

        М.Шкапская помогала С.А.Толстой-Есениной в выполнении ею необходимых ритуальных обрядов после гибели поэта.  П.Н.Лукницкий  вспоминал о событиях  29-30 декабря 1925 года: «Утром приехала Софья Андреевна Толстая-Есенина  на автомобиле  с М.Шкапской… - приехали в Госиздат, а затем в Обуховскую (больницу). Шкапская неотлучно была с Софьей Андреевной  весь день: они вдвоём хлопотали у тела.  Софья Андреевна  получила  разрешение взять чистое белье из запечатанной комнаты – из чемодана Есенина. Купила легкие туфли. Омывали, одевали тело… В 5 часов вечера в помещении Союза писателей (Фонтанка, 50)  была назначена гражданская панихида. Около 6 часов привезли  из Обуховской  тело… В течение часа длилось молчание. Никто не произносил речей.  Толпились, ходили тихо… Софья Андреевна стояла со Шкапской у стены  -  отдельно от всех.  Около 7 часов вечера явился скульптор  (Золотаревский)… Низенький, коренастый, безволосый мастер в переднике засучил рукава  и занялся своим делом. Софья Андреевна со Шкапской сидели в креслах в углу, у печки.  Софья Андреевна  с виду -  спокойная  (Шкапская потом говорила, что она -  оцепенела). Когда энергичным движением  руки мастер бросил на лицо Есенина мягкую, расползающуюся массу гипса, Софья Андреевна  заплакала.  На  несколько секунд,  может быть…»

        Провожая в Москву С.А.Толстую-Есенину, М.Шкапская передала ей записку: «Приезжайте сюда, если можете, дорогая.  С ужасом думаю о той пытке, какую Вы сейчас выносите,  и какая ещё начнется, когда и этого его не станет. Если б только помнить, что уходящие живы, и только  от нас  -  от памяти нашей  -  зависит их сделать живыми навсегда, бессмертными. Может быть иного и нет бессмертия. Вы такая ещё юная, Соня, а уже такая богатая, потому что и скорбь наша тоже богатство. Вы уже это и сами знаете.  Пустые  балаболки все эти слова. Лучше просто реветь в голос и  ничего  больше!.»

       При  подготовке выставки к первой годовщине  со дня смерти С.Есенина С.А.Толстая-Есенина просила   М.Шкапскую: «Вы мне говорили, что знаете того художника, который писал Сергея в мертвецкой.  Я до сих пор не могла добиться ничего, кроме его фамилии (Мансуров!?). Этот портрет ужасно меня мучает. Но это ведь никого не касается, кроме меня.  Но через месяц в Союзе Писателей открывается Есенинская выставка, и мне очень хотелось бы, чтобы этот портрет был на выставке. Это дело общее» 

            С.А.Толстая-Есенина 11 января 1926 г.  писала  М.Шкапской и И.Карнауховой  в Ленинград: «Теперь у меня к вам обеим большая, очень большая  просьба, Пожалуйста, соберите для меня  в СПб всё относящееся к Сергею: фотографии, рисунки, печатное (из газет и журналов, задним числом). Вы меня простите, что я вас так прошу.  Мне очень неловко.  Но на Вашу помощь я больше всего надеюсь. А мне всё дорого. Деньги или вышлю, или привезу».

.   9 октября 1926 г.  М.Шкапская  записала в своем  альбоме:  «Рукопись  «Песни о великом походе»  Есенина -  подарил Эрлих в хороший зимний дружеский вечер. (.Х.26 г.). Рукопись отдана Соне Толстой для музея. Теперь её заменит письмо Троцкого».

     «Вам, родненькая  моя, - писала из Ленинграда М.Шкапская  29 ноября 1926 года, -  слишком уж, по-видимому,  приходится тяжело.  Что делают с именем Сергея Александровича, в какой только грязи  его не волочат и к каким только идеологиям не пристегивают. Я знаю, Сонюшка, что обидеть и тронуть Вас глубоко это не может, но сколько должно было накопиться за эти месяцы жгучего отвращения к  людям  -  отвращения до тошноты. И неужели ещё и Вас  до сих пор мотают по всяким оскорбительным судам»..

             Дружба С.А.Толстой-Есениной и М.М.Шкапской  продолжалась  до последних днейт их жизни.  11 августа 1938 г.  М.М.Шкапская писала: «И подумала о том, что вот скоро поеду в Коктебель, где мы с Вами встретились. Какая Вы тогда была юная, Соня.  Но  -  как странно  -  и даже тогда, в 22 года,  в самом расцвете красоты, в пору женского цветения  -  никогда не были Вы счастливы.  Несчастливые  недобры. Но Вас это как-то не коснулось. Вы так добры по природе, что превозмогали эту  злую традицию. Доброта лучилась из Вас и делала Вас всегда такой прекрасной.

        Но вот  последнее время  я вдруг с грустью раза два заметила, что лучистость эта иногда погасает!  Вернее, она становится  -  я б сказала  - автоматической.  Даже складочки у губ уже привыкли быть добрыми, но душа вдруг ушла из этого сияния.  Как жизнь всё-таки ломает людей. Ну я, ну другие  -  мы были слишком жадны, слишком своевольны, мы, может быть, наказаны за дело. А вы?  Девочка-Сонечка, такая русская  -  для меня всегда олицетворение всего, что я люблю в русском человеке, -  такая простая, нетребовательная, настоящая, такая умница  -  почему эта девочка  не нашла своей судьбы, своего счастья?  Сколько бы Вы дали людям, если б были счастливы, если даже от такой Вас  и то тепло? М.Шкапская»

              В последних  сборниках М.Шкапской появляются социальные мотивы.  Она выступает как очеркист, работая над историей заводов и фабрик.  В книге «Это было на самом деле» (1942) рассказала о зверствах фашистов на оккупированной ими  территории.

1.С.А.Есенин ПСС У1, 598. 2.Летопись – 2, 60.  3.Летопись – 4, 733.  4. Воспоминания – 86, 2, 304.  5.Материалы, 213, 404.  6. КЛЭ, 8, стб. 738.   7.Белоусов, 1, 116, 117.     8.Зинин С.И. Сергей Есенин и Софья Толстая. М., 2008. С , 159, 167, 175,.

 Шкловская (урожд. Суок) Серафима Григорьевна, жена  писателя В.Шкловского.

С.Есенин подарил прозаику  В.Б.Шкловскому свою книгу «Избранные стихи» (М.,1925) с автографом «Дарю  Вам, Шкловский».  С.Г.Шкловская, жена писателя, сказала, что она отдала книгу в Музей литературы.

С.А.Есенин ПСС УП ( 3 ), 64 – 65.

Шкловский Виктор Борисович (1893 – 1984) , прозаик, литературовед, мемуарист.

Родился в семье петербургского учителя.  Учился на филологическом ф-те Петербургского ун-та.  В 1914 г. издал книгу «Воскрешение слова».  С.Есенина  видел в Петрограде. В статье «Современники и синхронисты»  в журнале «Русский современник» (Л.- М., 1924) В.Шкловский писал: «Есенина я увидел в первый раз в салоне Зинаиды Гиппиус, здесь он был уже в опале. «Что это у вас за странные гетры?» – спросила Зинаида Николаевна, осматривая ноги Есенина через лорнет. «Это валенки», - ответил Есенин.  Конечно, и Гиппиус знала, что валенки не гетры, и Есенин знал,  для чего его спросили. Зинаидин вопрос обозначал: не припомню, не верю я в ваши валенки, никакой вы не крестьянин. А ответ Есенина обозначал: отстань и совсем ты мне не нужна. Вот, как это тогда делалось!».

В.Шкловский  с В.Хлебниковым считали   себя  кубо-футуристами.  В дальнейшем футурист В.Шкловский  изучает   художественную практику В.Хлебникова, В.Маяковского, А.Крученых,   становится участником ОПОЯЗа.  В киевском журнале «Гермес» (1919, №1) в статье  «Из филологических очевидностей (современная наука о стихе)» обратил внимание на поэтический язык С.Есенина.  «Сейчас, - писал он, - когда литературный язык влиянием школы, солдатчины и фабрик распространил московский говор, вытеснив говоры народные, на коих он воспринимался на местах;  эти говоры начинают, меняясь с ним местами, вытеснять его из литературы. (…). И мы видим Есенина, Клюева, Асеева, Ширяевца, первоначально выступавших со стихами на литературном языке, ныне же  культивирующих  «народную речь», которая является определенным  литературным приемом».

  «Я Есенина видел много раз, - писал В.Шкловский, - и всегда он был не у своих и не дома. Настоящим другом его был печальный, молчаливый, замкнутый Всеволод Иванов. Одевался Есенин элегантно, но странно: по-своему, но как-то не в свое. Он ощущал, что цилиндр и лаковые сапоги  -  печальная шутка. Из цилиндра можно, например, накормить лошадь, если в него насыпать овес. Уходила от Есенина деревня, она как будто уходила в литературу».

О хороших  отношениях Есенина и Шкловского свидетельствует список близких друзей,  приглашенных на  свадьбу С.Есенина и С.Толстой, в котором значился  В.Б.Шкловский, который, по воспоминаниям М.Зорина, «хотя и не входил в круг близких приятелей (или деловых партнеров) Есенина, но встречался с ним как раз во второй половине 1925 г.».

 «Встречал я Есенина, - вспоминал В.Шкловский, - у жены его Софьи Андреевны Толстой-Есениной. Был вечер с цыганами, пришел Воронский.  Седоволосая дочь Толстого  -  я помню её низкий, сильный, красивый голос и не помню её имя, - пришедшая к племяннице, накинув богатую, старинную шаль, пела цыганским низким, негрубым голосом, держа в руках старую, истертую гитару.  Вспоминал Кручинин, старый певец, Ясную Поляну, яблоневый сад и старика Толстого, который любил цыганские песни.  Есенин был бледен, устал, не свеж, не весел. В это время он много писал, увлекался словарем Даля, выписывал из словаря слова на карточки, держа карточки в большой плетеной кошнице, в такой, какую выносят на полотенце, перекинутым через шею, наполнив зерном, в поле для посева. Он раскладывал, улыбаясь, карточки, как пасьянс, трогал слова, как подмастерье перебирает чисто вытертые, затейливые и нужные инструменты. Он уставал не от этого».

 С.Есенин на своей  книге  «Избранные стихи» (1924)  написал: «Дарю  вам, Шкловский».Книга была передана в Музей литературы. «Когда меня не печатали, - извиняющимся тоном объясняет Виктор Борисович, - я продал Союзу писателей целый шкаф  -  редкую библиотеку, собранную за годы».

В журнале «Русский современник» (1924, № 3) в статье «Современники и синхронисты» В.Шкловский высказал свою точку зрения на поэзию Есенина.  «Беда Есенина в том, - писал критик, -  что он слишком долго носил в городе валенки. Искусство явилось для него не отраслью культуры,  не суммой  -  знания  -  умения (по Троцкому) с расширенной автобиографией. Пропавший, погибший, Есенин, эта есенинская поэтическая тема, она может быть и тяжела для него, как валенки не зимой, но он не пишет стихи, а стихотворно развертывает свою тему. Ошибка Есенина в том, что он не умеет отличать число месяца от престольных праздников. Это, может быть, крестьянская ошибка.  Число  -  это умение,  праздник  -  это тема, связанная с числом.  А крестьянство живет по праздникам».

В 1928 г. Б.Шкловский упоминает  о Есенине в книге «Гамбургский счет».   О последних годах жизни Есенина и его дружбе с Багрицким В.Шкловский  писал в  статье «О надежде, о памяти, о будущем» в «Литературном Ленинграде» (1936, 20 февраля).

В книге «О Маяковском» (М., 1940) рассказал  о литературном окружении Есенина во время его пребывания в 1922 г. в Берлине.  О творческой манере С.Есенина В.Б.Шкловский писал  в своей книге «Художественная проза. Размышления и разборы» (М., 1961).  В частности подчеркнул, что «у Есенина  мы иногда встречаем  тяжеловесную и как будто архаическую систему  библейских метафор, совершенно переосмысленных  новым контекстом».  О Есенине  писал в воспоминаниях «Жили-были» (М.1964)., «Из воспоминаний» в журнале «Юность» (1965, № 10), а также в очерке «И сегодня сегодняшний»  в сборнике «В мире Есенина»  (М., 1986).

В мемуарных, эпистолярных и лирических  книгах В.Шкловский придерживался автобиографического принципа.  Большое место в его  творчестве  занимают работы о русских классиках, в частности о Л.Н.Толстом.   Он автор  нескольких  киносценариев.    

1.С.А.Есенин ПСС УА ( 3 ), 754.   2.Летопись – 2, 345.   3.Летопись – 4, 427.   4.Письма, 284.  5. КЛЭ, 8, стб. 740 – 741.     6.Материалы, 392.  7. Зорин М. Последний чай со Щкловским. // «Даугава», Рига, 1988, № 4. 8.Есенин и мировая культура. - Москва-Константиново-Рязань. 2008. – С.156 – 157. . .9. Карпов, 239.   10. Поэты – 8, 328.  

Шкляр  Евгений Львович  (1893 – 1941), поэт, критик, переводчик.

Профессиональный литератор; его творческая судьба  переплелась с литовской поэзией в независимой Литве, где он в начале 1920-х годов публиковал свои стихи в газетах "Эхо", "Вольная Литва", в журнале "Зеркало". В рецензии на  «Сборник самарских поэтов» (1922) в берлинской газете «Голос России» (1922, 3 сентября)  Е.Л.Шкляр отметил «совершенно плоские перепевы и подражания Есенину» у  поэтов  М.Герасимова, К.Яковчика.   

 26 и 29 июля 1923 г. в каунасской газете "Эхо" публикуется  цикл небольших очерков Е.Л.Шкляра "Литературный Берлин (Заметки и впечатления)". Пятый очерк  посвящен Игорю Северянину, Кусикову, Есенину.  Текст Шкляра не содержит развернутых описаний, но обращает внимание его наблюдательная зоркость, отразившаяся в метких характеристиках  прибывших  из советской России  Андрея  Белого, В.Маяковского, Н.Никитиа,  А.Кусикова  и  С.Есенина.  Е.Л.Шкляр, писал о Есенине, используя в основном светские сплетни: «Лидеры имажинизма,  -  пресловутые «черкесы», Сергей Есенин, не только талантливый, сколько крикун, и неунывающий А.Кусиков, принципиальный буян,  -  оба тратят большие деньги,  занимаются частыми путешествиями  Берлин  -  Париж  -  Нью-Йорк и обратно. Откуда берутся у них деньги  -  никому не ведомо,  -  известно лишь, что у Есенина состояние его супруги, Айседоры Дункан, приходит к концу. Кусиков же промышляет неведомо чем и часто бьет стекла в ресторанах».

Лично Е.Л.Шкляр с Есениным не встречался, но ему довелось присутствовать на выступлении поэта  в берлинском "Доме искусства" 12 мая 1922 г.  Он  вспоминал в 1930 г.: « В 1922 году мне довелось в Берлине слушать чтение Сергея Есенина, быть на том знаменитом  скандальном вечере, где Есенин и Кусиков впервые выступали перед берлинской эмигрантской и советской публикой в своем репертуаре "со словами". "Слова" были настолько особенные, что ни одна типография не могла бы их напечатать, а кроме того, часть публики, в частности, дамы, сконфуженные и близкие к обмороку, должны были спешно эвакуироваться из зала. Когда раздались крики: "подлецы, негодяи!" и тому подобные лестные эпитеты, Есенин встал в позу, приложил ко рту два пальца и пронзительно свистнул на весь зал. А сзади стали покрикивать: "Валяй, со словами!" И Есенин продолжал свое чтение. И, несмотря на кабацкую заборную ругань,  у Есенина чувствовалась необычайная простота, полное отсутствие надуманности».

. В 1923 г. о Е.Шкляр также мог видеть поэта, когда приезжал в Берлин по делам выпуска своего третьего поэтического сборника. В конце мая 1923 г. в Берлине вышла книга стихов Е.Шкляра  "Огни на вершинах". В июне того же года в газете "Руль" появилась небольшая рецензия на эту книгу Шкляра, в которой рецензент, скрывшийся за литерой "О.", отмечает ее подражательный характер, причем усматривает подражание именно Есенину и, еще точнее, - "Есенину первого периода". Все это говорит о том, что, как ни скрывал Шкляр у себя есенинскую традицию, она все же проявлялась в его творчестве, хотя в заметках своих он называл Есенина "крикуном", а не поэтом.

   В 1925 г. отношение  Е.Шкляра к Есенину меняется. Этому, во многом,  содействуют  изданные в Берлине есенинские  книги,  достаточно полно представляющие  творчество поэта от его ранних произведений до творений 1922 - 1923 гг .   О хорошем знании Шкляром поэзии Есенина свидетельствуют  текст его стихотворения "Сергей Есенин", опубликованный в газете  "Сегодня": «,Это ты ли, Сережа Есенин, -
Буйный хмель в золотой голове, Подружившийся с ветром осенним  Там, в далекой, "кабацкой" Москве?....». Образ Есенина у Е.Шкляра не одинарный, он строится на антиномиях: "буйный хмель в золотой голове", "веселый и грубый", "балагур и нежнейший поэт",  "с ослабевшей, усталой душой". И творчество его понимается тоже как не лишенное противоречий, воспевающее "кистень душегуба" "в далекой, "кабацкой" Москве" и рыдающее "по забытым крестьянам".          В стихотворении предпринята попытка объяснения гибели поэта: Есенин, как предполагал  Е.Шкляр, погиб одиноким изгоем советской реальности, а его стихи свидетельствуют о глубокой разочарованности в революции.

Позднее с 1928 г. по 1938 г. (с перерывами)  Е.Шкляр редактировал в Каунасе международный  «Балтийский альманах»,  был издателем и редактором газет "Наше эхо" (1929 - 1931), "Литовский курьер" (1932 - 1933), "Литовский вестник" (1935 - 1939), печатался в рижской и таллиннской периодике ("Народная мысль", "Сегодня", "Наш огонек", "Для вас", "Вести дня"). Большую часть своей жизни (с 1920 г.)  прожил в Литве (в Каунасе) и в Латвии (в Риге).  Первая  книга стихов "Кипарисы" вышла в Каунасе в начале 1922 г. Три последующие книги ("Караван", "Огни на вершинах" и "Вечерняя степь") изданы  в Берлине в 1923 г. В  1925-м, в Риге  выходит   книга  "Посох", а в  1927 г. в Париже   -  "Летува золотое имя". В 1929 г. в Риге издается  поэма  Е.Шкляра "Илья, Гаон Виленский", затем  в 1935 г. выходит  его последняя книга "Poeta».

1.Летопись – 3 ( 2 ), 155, 385, 403.    2.Эдуард Мекш Литература. Научные труды = Literatura. Mokslo darbai. Т. 44 (2): Rusistica Vilnensis, 2003, с. 109 - 114 

Шкулев Филипп Степанович (1868 – 1930), поэт.

Родился в крестьянской семье Подмосковья.  В 1891 г. опубликовал поэму «В ночь под Ивана Купала» в сборнике «Наша хата».  В 1895 г. издал  сборник стихов «Думы пахаря». В 1902  г.  вошел в Суриковский  литературно-мызыкальный кружок.  Участник революционных событий в Москве 1905 г. Один из создателей пролетарской поэзии. В 1905 г. написал стихотворение  «Кузнецы», ставшее известной  революционной песней.  Редактировал популярные журналы, был арестован. Был знаком с Есениным.  В 1915 г. сотрудничал с ним  в журнале «Млечный путь», издаваемый в Москве А.М.Чернышевым.

После Октября  Ф.Шкулев  активно публикует стихотворения  о новой жизни в стране,  издал поэтические сборники «Гимн труду» (1922),  «Кузнецы» (1929).   

1.Воспоминания – 86, 1, 163.   2.КЛЭ, 8, стб. 743.  

Шлейман (Карабан)  Павел Самойлович (Соломонович)  (1893 – 1968),   поэт, переводчик с украинского языка.  

. Карабан (Шлейман) Павел Соломонович до 1934 г. жил на Украине, был связан с рядом видных украинских писателей, впоследствии репрессированных. После приезда в Москву работал   переводчиком в Госиздате.

В 20-г. жил в Харькове. Встречался с Есениным в Москве и Харькове. Во время харьковских встреч присутствовал при посещении Есениным поэта  В.Хлебникова. .»В полусумасшедшей атмосфере звериного логова, в котором обретался  поэт Велемир Хлебников, - писал П.Шлейман, -  у нас с Есенины вдруг снова возник разговор, бывший  в Москве». Это был разговор «о его трагической раздвоенности, о ноте катастрофической надрывности, звенящей в его стихах.  И помню сразу отрезвевший, проникающий в душу проникающий взор Сергея Александровича, как бы приглашавшего высказаться еще подробнее, еще откровенней, ибо чувствовались: мои слова затрагивали самое сокровенное, что было в Есенине, и о чем  он сам без сомнения догадывался». 

В  харьковском журнале «Знамя» (1926, № 1) П.Штейман напечатал статью-некролог «Сергей Александрович Есенин».

1.Радуница – 3, 40  2. Поэты – 8, 105.

  Шлейн Николай Павлович (1873-1952), художник.

Н.П.Шлейн - основатель первой в городе Кострома  художественной школы, воспитатель нескольких поколений костромских художников, заслуженный деятель искусств РСФСР.

В 1919 г -  член  московского «Дворца искусств». 27 марта 1919 г., как и С.Есенин, подписал в московском «Дворце Искусств» приветственный адрес М.Горькому в связи с его 50-летием со дня рождения.

С.А.Есенин ПСС УП ( 2 ),  232, 399.

Шмаринова  Наталья, корреспондентка С.Есенина 

29 ноября 1925 г. С.Есенин был объявлен среди участников литературного вечера «Поэзия наших дней», но за два дня  до  объявленного вечера   поэт лег  на лечение в психиатрическую клинику 1-го МГУ. Неучастие Есенина в вечере вызвало недовольство   многих поклонников его поэзии.  Одна из них, Наталья Шмаринова, на следующий день после концерта  отправила раздраженное письмо. «Есенин, - писала она, – когда я шла вчера на вечер поэзии наших дней, то мое решение пойти туда держалось на трех китах, и, пожалуй, самым большим из них было желание услышать и увидеть настоящего живого поэта  -  Вас. Вы, как и А.Белый, Городецкий и К*, не пришли и этим сорвали вечер.  Так как публика чем дальше, тем требовательнее орала при выступлении каждого нового поэта: «Не надо! Долой!!! Даешь Сергея Есенина! Е – се – ни – на!!!» Нас утешали тем, что вы живы и невредимы, сидите дома… По-моему, вы, Есенин, поступили свински, так надув нас. Собственно говоря, я это только и хотела сказать. Пишу вам в первый раз и, вероятно, и в последний, потому что, к сожалению, уверена, что дальше мусорной корзинки вашего секретаря письмо не попадет. Так ведь?».  Неизвестно, дошло ли письмо до адресата. .

1.С.А.Есенин ПСС УП ( 2 ), 612 – 613.  2.Вдовин, 4.  3. Письма, 301.  

Шмерельсон Григорий Бенедиктович (Венедиктович) (1901-1943) – поэт.  

          Жил и учился в Нижнем Новгороде.   В 1919 г. фамилии С.Есенина и Г.Шмерельсона упоминаются среди постоянных сотрудников журнала «Жизнь и творчество русской молодежи» (№ 30 – 31).  Г.Шмерельсон опубликовал стихотворения  в сборнике «Стихи» (1920)   литературно-художественного кружка  Нижегородского ун-та.   25 мая 1921 г. в газете «Нижегородская коммуна» напечатал  рецензию на коллективный сборник А.Ланэ, М.Меркушева, С.Полоцкого «Тараном слов», в которой  упоминал С.Есенина: «Лучшими стихами сборника являются стихи  Семена Полоцкого  -  хорошо технически выполненные, строки которых пропитаны искренностью чувства, хотя и написаны под влиянием Есенина».

          В 1920 г. Г.Шмерельсон  выпустил  сборник «Длань души». После переезда в Петроград стал членом правления и секретариата  Петроградского отделения Всероссийского Союза поэтов. Были изданы его  сборники  «Города хмурь» (1922), «В кибитке вдохновения» (1924) и совместно с В.Шершеневичем сборник «Шиш» (1924).  Впервые встретился с Есениным в 1922 г. При встрече на книге «Голубень» (1920) С.Есенин написал: «В память встречи Грише Шмерельсону, чтобы вспоминал сию персону С.Е. 22 г.».

        . Г.Шмерельсон,  АЗолотницкий,  С.Полоцкий,  В. Королевич   подписали  в ноябре 1922 г. «Манифест новаторов», а 20 ноября того же года в "Доме Искусств"  огласили  «Декларацию имажинистов (образоносцев)»  ( "Последние новости". Пг., 1922, 20 ноября). Г.Шмерельсон  был избран   генеральным секретарем петроградского  «Воинствующего Ордена Имажинистов».

       Встречался с Есениным во время его приездов  в Ленинград.    Вместе с другими ленинградскими поэтами-имажинистами участвовал в вечере С.Есенина 14 апреля 1924 г. в зале Лассаля.  26 апреля 1924 г. С.Есенин писал Г.Бениславской: «Милая Галя! Пришлите с Щмерельсоном пальто, немного белья и один костюм двубортный». Прочитав письмо, Г.Бениславская  ответила Есенину: «До чего я обрадовалась,  когда вчера мне позвонил  Шнеерзон (кажется, так его фамилия), сказал, что Вы здоровы, почти не пьете, что через три дня выходит «Москва кабацкая».

         В Ленинграде С.Есенин сфотографировался с Г.Шмерельсоном и другими поэтами-имажинистами.   16 июля 1924 г., С.Есенин и В.Эрлих навестили Шмерельсона, но не застав его  дома, С.Есенин оставил ему записку: «Гришуньчик милый! Прости, что не дождались. Дело в том, что сегодня в 3 часа уезжает Анна Ивановна (Сахарова). Ждем тебя на дому». С.Есенин, вероятно, занимал у Шмерельсона деньги, так как в июле  тот писал Есенину: «Дорогой мой Сереженька! (…) Если получил деньги  -  оставь для меня  -  очень  нужно  -  если б не очень, верь, не беспокоил,  -  еду 31 июля с Ричиотти. Постарайся ехать также 31 июля, тогда все вместе поедем. Крепко целую». …». С.Есенин передал Г.Б.Шмерельсону в 1924 г. машинописный текст поэмы «Сельский часослов» раннего происхождения.

         Г.Шмерельсон  работал в  библиотеке Ленинградского обкома совета профсоюзов. Устраивал поэтические вечера, проводил диспуты.  «Чтение стихов в комнате поэта Шмерельсона происходили нормально, корректно, - вспоминал Н.И.Гурвич. -  Но как только начиналась дискуссия на тему «Маяковский и Есенин» или о Пушкине и Фете  -  диспуты превращались в драку поэтов. Спорили поэты-футуристы, которые группировались вокруг поэта эго-футуриста  Константина Олимпова и «крестьянские поэты».  Их ненависть к Маяковскому не имела предела. Умный Шмерельсон и  группа футуристов Константина Олимпова не только были за Маяковского и Есенина, но и показывали их гениальность».

         После публикации Есениным и Грузиновым  в «Правде» заявления о роспуске  группы имажинистов  в среде ленинградских имажинистов возникли трения. В.Эрлих писал  Г.Бениславской: «У меня здесь была форменная склока с нашими ребятами.  Дело дошло до того,  что Шмерельсон писал Грузинову, требуя передачи всех наших материалов, в том числе и моих.  Мне случайно попалась открытка Грузинова  -  Шмерельсону, из которой я это понял.  Грузинову я открытку с разъяснением послал.  Во всяком случае: будет Сергей  что-нибудь предпринимать или нет  -  ни я, ни Полоцкий никаких дел с «Гостиницей» иметь не будем и не имеем».  Г.Шмерельсон   30 апреля 1925 г., сообщил С.Есенину  о стремлении сотрудничать в его  новом журнале.

         Дальнейшая судьба Г.Б.Шмерельсона  до сих пор не выяснена. По имеющимся сведениям, он избежал в 30-е годы репрессий и умер в годы  блокады  в Ленинграде

           1.С.А.Есенин ПСС УП ( 3 ), 755.   2.Летопись – 2, 264.  3.Летопись – 3 ( 1 ),  47, 123, 135. 4.Летопись – 4, 733.   5.Воспоминания – 86, 2, 327, 330    6.Письма, 239 – 242, 257, 279.   7. Белоусов, 2, 126.   8.Новое о Есенине – 2,  229, 230.   9. Новое о Есенине – 3, 482, 484.  

             Шмерина Раиса (1901 – 1940?), актриса.

          Р.Шмерина приехала в Москву в 1918 г.  Поселилась в 1919 г.  в Богословском переулке в доме, где недалеко снимали квартиру  у поэта  К.Короткова Сергей Есенин и Анатолий Мариенгоф.  В этом же доме жил  известный театральный антрепренер Ф.А.Корш. Дядя Раи Шмериной уговорил антрепренера помочь племяннице. Два сезона  она  участвовала в спектаклях театра  Ф.А.Корша.   При встрече С.Есенин  подарил Р.Шмериной фотографию, на которой  был изображен  вместе с А.Мариенгофом. На обороте поэт  написал: «Рае с любовью не брошу. С.Есенин». Ниже рукой А.Мариенгофа дописано: «Брошу. Мариенгоф».  Присутствовавший Г.Колобов удостоверил подпись С.Есенина: «Подпись С.Есенина удостоверяет приложением печати и руками: Г.Колобов». И поставил круглую печать «Московской  Трудовой Артели  Художников Слова».  В 1920 г. Р.Шмерина вышла замуж и уехала в Польшу, оставив фотографию С.Есенина и А.Мариенгофа в Москве. 

           1.С.А.Есенин ПСС УП ( 1 ), 100, 441 – 442. 2.Летопись – 2, 322.   3.Марков А. «Храните у себя эту книжку…» Записки библиофила. М., 1989, с. 275. 

Шнеерзон – см. Шмерельсон Г.Б.

Шнейдер Илья Ильич (1891 – 1980), журналист, театральный работник, мемуарист.

После приезда Айседоры Дункан в Россию помогал ей в создании школы танца  По личному распоряжению А.В.Луначарского разместил приехавшую  А.Дункан в московской  квартире балерины Е.В.Гельцер. . Впервые С.Есенин увидел И.Шнейдера 3 октября 1921 г. на вечере в мастерской Г.Якулова. Состоялось личное знакомство поэта  с Айседорой Дункан, прибывшей на вечер в сопровождении Ирмы Дункан и её секретаря И.Шнейдера.  Есенин лично  познакомился с  И.Шнейдером 8 ноября 1921 г. В дальнейшем они часто встречаются на концертных выступлениях танцовщицы, на вечеринках в помещении танцевальной школы  Айседоры  Дункан.  И.Шнейдер исполнял обязанности директора танцевальной школы.  

И.Шнейдер считал, что  фонографическая запись монолога Хлопуши в исполнении С.Есенина «не дает полного представления о потрясающем таланте Есенина-чтеца».  «В интимном кругу читал он негромко,- вспоминал И.Шнейдер, -  хрипловатым голосом, иногда переходившим в шепот, очень внятный; иногда в его голосе звучала медь. Букву «г» Есенин выговаривал мягко, как «х». Как бы задумавшись и вглядываясь в какие-то  одному ему видные рязанские дали, он почти шептал строфу из «Инонии»: «Бедные, бедные крестьяне!» (…) «И болотных недр…»  -  заканчивал он таинственным шепотом, произнося «о»  с какой-то особенной напевностью.  Со сцены он, наоборот,  читал громко, чуть-чуть «окая».

И.И.Шнейдер писал о работе С.Есенина над «Пугачевым»: «Над «Пугачевым» Есенин работал много, долго и очень серьезно. Есенин очень любил своего «Пугачева» и был им поглощен. Еще не кончив работу над поэмой, хлопотал об издании её отдельной книжкой, бегал и звонил в издательство и типографию и однажды ворвался на Пречистенку торжествующий,  с пачкой только что сброшюрованных  тонких книжечек темно-кирпичного цвета, на которых прямыми и толстыми буквами было оттиснуто: «Пугачов». С.Есенин на подаренной И.Шнейдеру книги «Пучачев» написал: «Дорогому Илье Ильичу на воспоминание о беспутном хулигане С.Есенин».

 9 мая 1922 г. перед отлетом из России Айседора Дункан составила завещание, согласно которому в случае её гибели  наследует имущество Сергей Есенин, а в случае гибели обоих наследовать должен Раймонд Дункан. Свидетелями завещания были  И.И.Шнейдер и Ирма Дункан.

21 июня 1922 г. С.Есенин пишет из-за рубежа  И.И.Шнейдеру,   что «Изадора вышла за меня замуж второй раз и теперь уже  не Дункан-Есенина, а просто Есенина». Написал об имущественных  сложностях   А.Дункан: «У Изадоры дела ужасны. В Берлине адвокат дом её продал и заплатил ей всего 90 тыс. марок. Такая же история может получиться и в Париже. Имущество её: библиотека и мебель расхищены, на деньги в банке наложен арест»  Дал пессимистическую оценку общественно-политической жизни Германии: «Здесь действительно медленный грустный закат, о котором говорит Шпенглер. Пусть мы азиаты, пусть  дурно пахнем , чешем, не стесняясь, у всех на виду седалищные щеки, но мы не воняем так трупно, как воняют внутри они. Никакой революции здесь быть не может. Все зашло в тупик. Спасет и перестроит их только нашествие таких варваров, как мы. Нужен поход на Европу».  В своих письмах С.Есенин просил И.И.Шнейдера  помочь материально сестре Екатерине, которая училась в московской школе.

С.Есенин надеялся на скорый приезд в Европу учеников школы танца Айседоры Дункан. Он писал И.Шнейдеру: «Со школой, конечно, в Европе Вы произведете фурор».  Однако отъезд  учениц школы-студии не был осуществлен, несмотря на все попытки Ирмы Дункан и И.Шнейдера.  16 июля 1922 г. И.Шнейдер написал письмо наркому образования А.В.Луначарскому и просьбой оказать содействие в выезде, но 21 июля 1922 г. президиум Коллегии Наркомпроса принимает решение: «Гастрольную поездку школы Дункан в Америку признать нежелательной».

После отъезда Дункан в 1922 г. за границу И.Шнейдер руководил её студией, а затем Московским театром-студией имени Айседоры Дункан.

И.Шнейдер  оказывает помощь А.Дункан  после  её  разрыва отношений с Есениным.  8 февраля 1924 г. в берлинской газете «Руль» (№ 966)  он и Ирма Дункан  публикуют письмо в защиту танцовщицы: «В № 965 «Руля» помещена заметка о поэте Есенине, устроившем недавно (с 19 на 20 января 1924 г.) в Москве новый очередной скандал и антисемитское выступление. В заметке этой Есенин упоминается кА «муж известной танцовщицы Айседоры Дункан».  В целях исправления неточности в информации и желая оградить имя  большой художницы Айседоры Дункан от фигурирования в скандальной хронике, просим напечатать нижеследующее: Айседора Дункан ничего общего с поэтом Сергеем Есениным не имеет,  и развелась с ним еще в сентябре 1923 года. Ирма Дункан. Директор Московской школы Айседоры Дункан И.Шнейдер».

2 сентября 1924 г. И.Шнейдер обратился к Есенину с просьбой предоставить  его паспорт в милицию, чтобы оформить Айседоре Дункан самостоятельный паспорт для выезда из России.  «Заведующий Иностранным Отделом  Административного отдела Моссовета сообщил мне,  - писал И.Шнейдер Сергею Есенину, - что Айседора въехала последний раз в пределы СССР, будучи вписанной в Ваш паспорт, и что паспорт этот необходимо немедленно предъявить, чтобы выдать Айседоре отдельный». 

В журнале «Москва» (1960, № 10) в статье «Айседора Дункан» И.Шнейдер рассказал о сложных и противоречивых отношениях Есенина и Дункан. Отмечал положительное влияние Дункан на поэта.  В «Вопросах литературы» (1964, № 5) в статье  «Вокруг Есенина» указал на  неточные сведения о Есенине  в книгах  В.Белоусова «Сергей Есенин» и  В.Рождественского» «Страницы жизни». В сборнике «Воспоминания о Есенине» (М., 1965) напечатал воспоминания «Есенин за границей». 

Наиболее полно свои воспоминания о Есенине и его окружении И.Шнейдер изложил в книге «Встречи с Есениным» (1965), переиздававшуюся несколько раз.

1.С.А.Есенин ПСС УП ( 3 ), 755.   2.Летопись – 3 ( 1 ), 473.   3.Летопись – 3 ( 2 ), 572. 4 Летопись – 4, 733.  5.Воспоминания – 86, 2, 437.   6.Письма, 588.  7. Материалы, 66, 374. 8.Белоусов, 2, 440.    9.Мой век, 734.    10.Айседора Дункан и Сергей Есенин,  584.  11.Карпов, 235.    12.Поэты – 8, 329.

Шолохов Михаил Александрович (1905 -1984), прозаик.

Родился на донской земле в семье  земледельца.  Учился в церковно-приходской школе и гимназии (окончил 4 класса).  Участвовал в Гражданской войне.  В 1922 г. переезжает в Москву, принимает участие в работе литературной группы «Молодая гвардия».  В газете «Юношеская правда»  в 1923 – 1924 гг. печатает фельетоны. В 1924 г. опубликован первый рассказ «Родинка».   В  газетах и журналах печатает рассказы, которые в 1926 г. вошли в его сборники «Донские рассказы»  и «Лазоревая степь».  В 1924 г. возвращается  на Дон, поселяется  постоянно в станице Вешенская. Здесь им созданы основные произведения «Тихий Дон», «Поднятая целина» и др.

М.Щолохов и С.Есенин лично не встречались, но существует много перекрещивающихся жизненных линий, объединяющие их творческие судьбы. Предки М.Шолохова переселились на донские земли  из Рязанщины, родины С.Есенина. М.Шолохов и С.Есенин рано вошли в большую литературу, первые  свои произведения они опубликовали в двадцатилетнем возрасте.  Их встреча могла состояться в 1925 г., когда они оба были тесно связаны с Госиздатом публикациями своих книг. Исследователи отмечают, что у  Есенина и Шолохова  образная картина жизни восходит к крестьянскому полю, деревенской страде. Общей темой в их творчестве было отношение к человеку и природе, отражение фольклорных традиций в творчестве,  близостью метафорических образов при описании явлений национального русского мира, уходящего в глубокую старину, художественно оправданное употребление в художественных текстах диалектизмов,  местных слов и просторечных оборотов, раскрывающих богатство народного языка.

М.Шолохов хорошо знал поэзию Есенина.  Писатель М.Обухов вспоминал: «В критике обходится молчанием близость  Михаила Шолохова с Сергеем Есениным. Михаил Александрович прочитал как-то (…) мне с десяток стихотворений Есенина. Я тогда почувствовал: это один из любимейших его поэтов». .

В 1954 г. к М.Шолохову обратился  критик К.Л.Зелинский с просьбой принять участие в восстановлении имени С.Есенина. «Всё делалось до сих пор для того, - писал критик, -  чтобы замолчать и забыть поэта.  Но память о нем не умирает в народе». М.Шолохов обратился 4 февраля 1955 г.  с письмом  к директору  Гослитиздата: «Тов. Котов! А почему бы не издать книжку о Есенине? Большой русский поэт, и о нем  -  ни слова.  Посылаю рукопись Зелинского. Ознакомься с не, и подумайте там, у себя, в Гослитиздате,  -  быть может, стоит издать».  

1.КЛЭ, 8, стб. 758 – 764.   2.Воронова О.Е. Национальные гении России (К 110-летию со дня рождения С.А.Есенина и к 100-летию  М.А.Шолохова).  -  Есенин на рубеже эпох:  итоги и перспективы. Москва-Константиново-Рязань, 2006, с.202 – 211.  3.Воронцова Г. С.А.Есенин и М.А.Шолохов: биографические и творческие параллели. – СЕ, Рязань, 2009, № 11, с.69 – 73.  4.Семенова С.Г. Мир прозы Михаила Шолохова. От поэтики к миропониманию. М., 2005.  5.Карпов,187. . 6.Ершов Л.Ф. Русский советский роман.  Л., 1967. С.50-51, 273 – 274   7.Закруткин В. Цвет лазоревый. Страницы о Михаиле Шолохове. Ростов-на-Дону, 1965, с.21 – 22.   8.Поэты – 8, 133, 175.

Шор Евсей Давидович (1891 – 1974), журналист, литератор.   

 В 1918 г. работал секретарем художественной коллегии  отдела изобразительных искусств Наркомпроса. 19 октября 1918 г. С.Есенин и С.Клычков обратились с заявлением к заведующему отделом изобразительных искусств В.Е.Татлину с заявлением о выдаче им аванса в 1 тысячу рублей  для продолжения работы над  монографией о творчестве С.Коненкова.  На основании этого заявления  Е.Д.Шор  поручил составить соответствующий  издательский договор. Поручение Е.Д.Шора было выполнено. Договор был составлен, подписан С.Есениным и С.Клычковым в ноябре 1918 г., но работа над книгой авторами не была начата, соответственно аванс ими не был получен.

Встречался с Есениным во время  чтения докладов и их обсуждения  в 1919 г.  в Лекционном Бюро  Отдела Изобразительных искусств. Переводил на немецкий язык произведения Н. Бердяева, Л. Шестова, Н. Ильина, Вяч. Иванова.

Эмигрировал. В 1930-1960 гг. жил в Израиле.

1.С.А.Есенин ПСС УП ( 2 ), 393 – 395.   2.Летопись– 2, 244.

  Шохин Дмитрий Мирославович, художник

.В 1919 г -  член  московского «Дворца искусств». 27 марта 1919 г., как и С.Есенин, подписал в московском «Дворце Искусств» приветственный адрес М.Горькому в связи с его 50-летием со дня рождения.  

С.А.Есенин ПСС УП ( 2 ),  232, 399.

Шохор-Троцкий  Константин Семенович  (1892 – 1937), литературовед.

 В 1926 г. сообщал  С.А.Толстой-Есениной о своем намерении написать  статью о Есенине. «Желание это возникло у меня в  связи с тем, - писал К.Шохор-Троцкий  3 марта 1926 г., - что однажды для меня стал ясен, понятен и близок Есенин. Быть может, я и ошибаюсь, но мне кажется, что я правильно понял – почувствовал подлинный духовный  облик Есенина и подлинный смысл его смерти.  Ясен он мне стал не от газетных критических статей  (которых я и не читаю), а от творчества его.  Душа, подлинная его сущность, была нежная, мягкая, чуткая.  Своим же «поведением» он часто нарочито скрывал себя истинного, замаскировывал, и так легче переносил, в глубинах сердца, то,  от чего страдала нежная душа поэта.  И в поэзии своей он нередко под грубой шелухой пытался скрыть то, что бережно и свято ценила душа. И смерть его я понимаю только как драму чуткой, нежной души поэта.  И быть может,  если бы он сам не прервал самовольно жизнь,  -  произошла бы драма, для него еще более тяжелая и мучительная».

Намерение не было исполнено. 

Письма, 415, 416.

Шпенглер Освальд ( 1880 – 1936), немецкий философ.

С.Есенин был знаком с основными положениями  книги  О.Шпенглера «Закат Европы» (1921, рус. пер. 1923).  В письме И.И.Шнейдеру  21 июня 1922 г. он   выразил свою пессимистическую оценку об  общественно-политической жизни Германии, ссылаясь на книгу немецкого философа: «Здесь действительно медленный грустный закат, о котором говорит Шпенглер». 

1.С.А.Есенин ПСС У1, 157, 529.   2.Письма, 111, 112.   3.Белоусов, 2, 53.

Шпет Густав Густавович (1879 – 1937), философ.

В 1918 г. Г.Шпет входил в правление Московского  профессионального Союза писателей, участвовал на заседании правления, на котором рассматривалось заявление С.Есенина о выдаче ему документа, который бы охранял его хозяйство от налогов и реквизиций. Был знаком с В.Шершеневичем, который в декабре 1918 года внес имя Шпета в список двадцати русских литераторов, предлагаемых  к избранию в совет Литературного отдела Наркомпроса от имени Всероссийского союза поэтов. Однако его предложение было отклонено.  Симпатия, которую Г.Шпет испытывал к имажинистам, может вызвать удивление, если вспомнить о его острых критических выпадах (в первой части «Эстетических фрагментов») против футуризма. . По-видимому, С.Есенин был первым из будущих имажинистов, с кем познакомился  Г.Шпет, хотя  Андрей Белый считал, что их объединяла общая склонность к алкогольным увеселениям. . Общение Шпета и Есениным стало  интенсивным в 1919 г., когда  они оба вступили в  созданный московский «Дворец искусств». ,Г.Шпет  проявлял  явный интерес к есенинской поэзии. Летом 1921 года А.Мариенгоф и С.Есенин организовали вечер, на котором читали свои новые произведения в   присутствии   Г.Шпета,  В.Мейерхольда,  Г.Якулова и  С. Конёнкова.  В декабре 1921 г. С.Есенин на книге «Пугачев» написал: «Милому Густаву Густавовичу. С любовью лютой С. Есенин». Дарственная надпись поэта была и на книге С.Есенина «Исповедь хулигана» (1921). Экземпляр коллективного сборника «Имажинисты» (1921)  был надписан С.Есениным, А.Мариенгофом и Рюриком Ивневым  для дочери Шпета Леноры (1905—1976).  Г.Шпет был одним из учредителей частного издательства «Узел». 

 В сентябре 1921 г.  в ответ на резкую оценку А.В.Луначарским издательской деятельности поэтов-имажинистов С.Есенин, А.Мариенгоф и В.Шершеневич написали письмо, в котором   предложили критику Луначарскому  принять участие в публичной  дискуссии по имажинизму, где  «в качестве  компетентных судей будут приглашены проф. Шпет, проф. Сакулин и др. представители науки и искусства».

  Общение Г.Шпета с имажинистами было  недолгим.  Его связи  с имажинистами не оказали  воздействия на его эстетические взгляды и на его  политическую судьбу. Упоминание его имени в письме имажинистов не оттолкнуло А.В.Луначарского. который знал  Г.Шпета по временам киевской молодости. В  1922 году, когда имя  Г.Шпета было внесено в известный список высылаемых из страны представителей интеллигенции, А.Луначарский  помог философу остаться в России. Только в конце 1920-х годов, после того как процесс сталинизации стал  необратимым, А.Луначарский присоединился к хору идеологической критики трудов Г.Шпета и в октябре 1929 г. на собрании в издательстве «Земля и фабрика» осудил его сочинения как «вреднейшие». Речь А.Луначарского появилась в «Литературной газете» 28 октября 1929 г., а  на следующий день  Г.Шпет был освобожден от обязанностей вице-президента ГАХН.

1.С.А.Есенин ПСС УП ( 3 ), 755.  2.Летопись – 1, 586, 592.  3.Летопись – 2, 195, 440 4.Летопись – 3 ( 1 ), 473.    5.Письма, 102.   6.Белоусов, 2,247.

Шпет Ленора Густавовна (1905 – 1976), театровед.

Одна из основательниц советского театра для детей.  В 1921-24 гг. училась в МГУ на ф-те общественных наук. Дочь философа Г.Г.Шпета. Вероятно, по просьбе отца, С.Есенин в декабре 1920 г.  заочно написал пятнадцатилетней его  дочери на книге  «Имажинисты» ( 1921): «Леноре Густавовне  Шпет незримо с нежностью С.Есенин».  Под автографом С.Есенина следуют подписи: «А.Мариенгоф. 1920 декаб.; Р.Ивнев. 28.ХП.20. М.».

В 1929 – 1931 гг. работала методистом, в дальнейшем организатор театра кукол.

1.С.А.Есенин ПСС  УП ( 1 ), 117, 447-448.   2.Летопись – 2, 440.  3.ТЭ, том 5, с.918 – 919.

Шпехт  Иван Степанович, служащий.

До революции служил фельдфебелем  Сводного полка в Царском Селе. В 20-е годы заведовал материальным складом Сельскохозяйственного института в Детском (Царском) Селе. На общественных началах  был заведующим клубом института, размещенного в Ратной Палате.  Содействовал проведению в клубе встреч с писателями и поэтами.  В 1924 г. в клубе с чтением стихов выступал С.Есенин.

Карохин-2000, 99.

Шрейдер Александр Александрович (1885 – 1933,), публицист, философ.

Родился в семье врача в Екатеринославле. Получил юридическое образование. Участвовал в революционном движении. Во время революции был видным деятелем партии левых эсеров В 1917 г.  – член Исполкома Всероссийского Совета  крестьянских депутатов и Исполкома Петроградского Совета  рабочих и солдатских депутатов.  В 1918 г.  – заместитель наркома юстиции, затем председатель Петроградского революционного трибунала.  Редактор-издатель левоэсеровского журнала «»Знамя». В 1919 г. был арестован по делу «левоэсеровского заговора». В заключении написал «Очерки философии народничества».  Освобожден в 1919 г. Вел переговоры с А.Белым, Р.Ивановым-Разумником об организации в Германии «Скифской академии», как ответвления  российской Вольной философской ассоциации (Волфил).  Ввиду угрозы ареста, уехал в Берлин.

Один из организаторов в Берлине в 1920 г. издательства «Скифы». . В 1921 г. в Берлине под редакцией  А.А.Шрейдера выходят сборники «Знамя. Временник литературы и политики», в первом номере которого печатается стихотворение С.Есенин «Нивы сжаты, рощи голы…», а во втором номере  - стихотворение «Я покинул родимый дом…» (строки 1 – 12).. В августе 1921 г. А.Шрейдер с Есениным и другими выступали на вечере памяти А.Блока. И.Эренбург вспоминал, как А.Шрейдер доказывал, что призыв Есенина «Господи, отелись!» потрясает буржуазную Европу.  Приглашая Р.Иванова-Разумника в Москву, А.Шрейдер писал ему: «Квартира (совсем отдельная и хорошая комната), стол и все прочее Вам уже здесь устроено  -  устроил Есенин.  Он ждет Вас с нетерпением».  

Принимал участие в выпуске бюллетеня народников «Знамя борьбы» (1924 – 1930). В 1929 г. выпустил в Париже работу «Тетрадь о Достоевском (Из записок читателя)»   с книжной маркой «Скифов». Покончил жизнь самоубийством.

1.Летопись – 2, 395. 2.Летопись – 3 ( 1 ), 473.  3.СЕСЖ, 209.   4.Русское зарубежье. Золотая книга эмиграции,  720 – 721.   , 5.Юсов, 93, 94.

Штейнберг Антон Захарович (1891 – 1975), философ, мемуарист.  

Был членом Московского отделения Вольной Философской Ассоциации (председатель А.Белый).  26 сентября 1921 г. присутствовал, как и С.Есенин, в Политехническом музее  на вечере «Скифы о Блоке».  Обстановка в аудитории была угрожающей, что помешало С.Есенину выступить. А.З.Штейнберг писал в книге «Друзья моих ранних лет (1911 – 1928)» (Париж, 1991): «Речи председательствовавшего Белого, Иванова-Разумника и мой рассказ о ночной беседе с Александром Александровичем Блоком в Чека произвели впечатление какого-то скандала».

1.Летопись – 3 ( 1 ), 192, 194   2.Материалы, 455.

Штейнберг Исаак (Нахман)  Захарович (1888 – 1957, США), адвокат.  

Окончил Гейдельбергский ун-т. После возвращения в Россию становится  одним из лидеров партии  левых эсеров, входил в ЦК Партии. После Октября числился  в редколлегии  газеты «Знамя труда», в которой печатался С.Есенин. 26 сентября 1921 г. присутствовал, как и С.Есенин, в Политехническом музее  на вечере «Скифы о Блоке».  Был членом Московского отделения Вольной Философской Ассоциации (председатель А.Белый).  

  И.З.Штейнберг  был выслан из Советской России в 1921 г.  В Берлине сотрудничал в эсеровском журнале «Знамя борьбы». Написал биографию М.Спиридоновой. .

1.Летопись – 3 ( 1 ), 192, 194.   2.РЗЕ, 1, 213.   3.СЕСЖ, 342, 540. 4.Незабытые могилы, т.6, кн. 3, С.474 – 475.    

Штейнберг Павел Иванович, знакомый  семьи  Кусиковых.

Родственник А.И.Трумма, мужа Люси Кусиковой.   Имел эстонское гражданство.  Встречался с Есениным в семье Кусиковых.  П.И.Штейнберг  подозревался вместе с братом Штенбергом  Р.И.  в  спекуляции  солью и спиртом. О них следователи спрашивали А.Кусикова при аресте 16 ноября 1920 г.   Сестра А.Кусикова   Люся  вступила с П.Штейнбергом  в фиктивный брак, что позволило ей получить эстонское гражданство и выехать в конце октября 1920 г. в Эстонию.  

Материалы, 292, 425.

 Штейнгардт Вилис (Вильгельм) Кришьянович (Христианович) (1888 – 1938), чекист.

 После революции служил в секретном отделе ВЧК. Имел достаточный опыт оперативной работы. Работал с середины 1918 г. заместителем начальника военной контрразведки, начальником особого отдела армии, руководил цензурой на Восточном фронте. 18 октября 1920 г. дал указание устроить засаду на квартире Кусиковых, произвести обыск, обратив внимание на переписку и ценности.  Не был  бездумным исполнителем  жестоких, порой несправедливых решений.  Допросив С.Есенина несколько раз, убедился в его невиновности  и направил в Президиум ВЧК заключение: «Произведенным допросом выяснено, что гр. Есенин последние три месяца в Москве не находился, а был командирован НКПС в Кавказ и Тифлис, прибыл в Москву с докладом и был арестован на квартире  у гр. Кусиковых. Допросом причастность Есенина к делу Кусиковых не достаточно установлена и по сему полагаю Есенина Сергея Александровича из-под ареста освободить под поручительство тов. Блюмкина».  В отношении же А.Кусикова  В.Штейнгардт предъявил претензии только в укрывательстве белогвардейцев, о чем доложил на заседании Президиума ВЧК. Было принято постановление  об освобождении А.Кусикова под расписку о невыезде.

1.Летопись – 2, 410.  2.Письма,  546.     3.Материалы, 447.     4.СЕ Рязань, 2009, № 10, с.132 – 133

 Штейнер Рудольф (1861 – 1925), немецкий философ

.Книга  Р.Штейнера «Мистерии древности и христианство» (М., 1912) была  в личной библиотеке С.Есенина. Антропософией Р.Штейнера увлекался Андрей Белый. С.Есенин был знаком с  книгой  А.Белого «Рудольф Штейнер и Гёте в мировоззрении современности: Ответ Эмилию Метнеру на его первый том «Размышлений о Гёте» (М., 1917).  В марте 1918 г. А.Белый  во время переезда С.Есенина  в Москву  часто с ним  встречался.  Есенин  в помещении Антропософского Общества  присутствует при «Эвритмии», то есть кружка, на котором пытались сделать слово зримым через движение тела. А.Белый при встречах с Есениным  разъяснял ему суть антропософии, заключающейся  в сверхчувственном познании мира и человека.  Антропософия предусматривала толкование различных областей знания и методику развития неких «тайных способностей» человека, ведущих к духовному господству над природой. В свете антропософии А.Белый разрабатывал свою теорию поэтической речи, определял роль звукового образа в ней, пытался понять скрытый смысл  изначального Слова.  С.Есенин поначалу увлекся теоретическими поисками А.Белого, написал не дошедшую до нас статью на эту тему. Некоторые идеи А.Белого были отражены в «Ключах Марии» С.Есенина.  Вскоре С.Есенин отходит от антропософии. Он стал  в несколько преувеличенном тоне оценивать поэтические взгляды Н.Клюева, который, по его мнению, «оболгал русских мужиков в любви к Китежу по Штейнеру и по Андрею Белому».  В письме 6 марта 1922 г. Р.Иванову-Разумнику поэт  писал, что из Н.Клюева «нужно выбить оптиную дурь, как из Белого  -  Штейнера, тогда я уверен, он написал бы еще лучше, чем «Избяные песни»

1.С.А.Есенин ПСС УП ( 3 ), 755.    2.Летопись – 3 ( 1 ),  283.  3. РЗЕ, 1, 131.  4. Письма, 106.  5. Белоусов, 2, 39.

Штейнфельд Ольга  Григорьевна, прозаик.  

В  газете  «Петроградские ведомости» (1917, 23 февраля) в заметке «Уголок Древней Руси» (подпись О.Базанкур) писала: «Трапезная палата оправдала свое название и воскресила старинное русское хлебосольство. Песенники, гусляры и народный поэт Есенин, читавший свои произведения, опять мешали действительность со сказкой».

        1. Летопись – 2, 29.  2.Масанов И.Ф. Словарь псевдонимов, т.4, с.533.

 Штром Кира, переводчица.

 Переводила песни народов России.  Была  заявлена, как и С.Есенин, 7 декабря 1920 г. для участия в устном конкурсе на призы за лучшие стихи, проводимого Всероссийским Союзом Поэтов в Политехническом музее Москвы.

1.С.А.Есенин ПСС УП ( 2 ), 554, 600.  2.Летопись – 2, 432.  

Шуб Эсфирь Ильинична (1894 – 1959), кинорежиссер.

После Октябрьской революции работала заведующей информационным бюро театрального отдела Наркомпроса, в дальнейшем ответственным секретарем дирекции московских цирков. 27 марта 1919 г., как  С.Есенин и другие члены и гости московского «Дворца Искусств», подписала коллективный приветственный адрес М.Горькому в связи с его 50-летием со дня рождения.

С.А.Есенин ПСС УП ( 2 ), 232, 400.

Шубин, милиционер.

9 февраля 1924 г. в 46 отделении милиции г.Москвы при задержании С.Есенина милиционер Шубин  дал свидетельские показания: «Я был вызван в кафе «Стойло Пегаса» к буйствовавшему там гр-ну Есенину.  Есенин действительно кричал и скандалил с посетителями, выходить из кафе отказывался, называл милиционера «взяточником, мерзавцем» и ругался площадной бранью».

Материалы, 322.

Шувалов С., милиционер.

В 1925 г. служил участковым надзирателем 48-го отделения Москвы. 29 октября 1925 г. произвел допрос С.Есенина  на основании  заявления дипломатического курьера Рога о происшедшем  скандале   6 сентября 1925 г. в поезде Баку-Москва. Составил протокол со слов  С.Есенина.  С.Шувалов взял с  поэта  «Подписку», что он  явится в милицию по первому требованию для дальнейшего расследования дела.

С.А.Есенин ПСС УП ( 2 ), 263 – 265, 464.

Шулепников  С., автор статьи.  

В газете «Приволжская правда» (Кинешма, 1925 г, 25 июля) опубликовал статью «Имажинисты», в которой дал общую оценку  творчества и поведения поэтов-имажинистов, в том числе и С.Есенина.  

Юшин, 460.

Шульговский Николай Николаевич (1880 – после 1934) , поэт, драматург.  

 Встречался с Есениным в Петрограде. Участвовал в заседании литературного «Кружка  Случевского» у И.Ясинского.  29 декабря 1916 г. петроградская газета «День» оповестила,  что в  12-м номере  «Ежемесячного  журнала» (1916) публикуются стихотворения С.Басова, С.Есенина, Н.Шульговского… 23 апреля 1918 г. на квартире  Н.Н.Шульговского (Большой проспект, 44, кВ.4) читали стихи хозяин дома,  С.Есенин, Н.Клюев, П.Карпов и др.

1.Летопись – 1, 406.   3.Летопись – 2, 113.  4. Белоусов, 1, 129, 5.Субботин С.И. Николай Алексеевич Клюев (1884 – 1937). Хронологическая канва. Томск, 2009, - С. 20, 30, 75.

          . Шульман  Натан  Борисович,   музыкант.

       В 20-е годы   был приглашен играть в составе салонного оркестра из семи человек  в кафе «Стойло Пегаса»  Исполняли фрагменты из оперетт и специально написанные  для данного оркестра пьесы. Н.Шульман, чтобы его учитель не узнал о выступлениях в кафе, решил на афише указывать псевдоним. Друзья предлагали  различные фамилии, в основном итальянского происхождения.  Псевдоним  предложил   и С. Есенин. Н.Шульман вспоминал: : «А впрочем, если ты уж так  настаиваешь на псевдониме, возьми себе вот этот! – он (Есенин)  показал последнюю страницу «Правды», где была напечатана реклама  циркового аттракциона: «Рекордный полет под куполом цирка  -  три Донато!»  -  Я слыхал, как твои друзья подсказывали тебе разные псевдонимы. Это все не то. Возьми  -  Донато!  Звучная фамилия. А имя  -  Владимир!

              Так, с легкой руки Сергея Александровича Есенина, я стал называться Владимиром Донато…»

                              .Донато В. Встречи с прекрасным.  -  «Радуга», 1972, № 10, с.156.

Шумлевич   Константин Яковлевич  ( ?  -   1942, Белград), поэт, журналист.

Автор книги «Стихотворения» (1925).  Отрицательно  отзывался о поэзии С.Есенина. В белградской газете «Новое время» (1921, 23 июля) опубликовал  за подписью Ренэ Санс  статью «Поэзия наших дней» как отклик  на книгу «Поэзия большевистских дней» (Берлин, 1921), в которой была  переиздана   поэма С.Есенина «Преображение»  в составе Триптиха. Цитируя строки С.Есенина, автор негодовал: «Шуты гороховые, именующими себя поэтами, вы недостойны критики!  Но самое худшее для вас  -  это цитировать ваши  «рубленые калоши», которые вы называете стихами».

В газете «Новое время» (1921, 24 мая) напечатал  «маленький фельетон» «Дунька Есенина» (подпись: Ренэ Санс).   «Я знал Айседору Дункан лет пятнадцать тому назад, - писал К.Я.Шумлевич. -  Она приехала га гастроли в Петербург и выступала в Малом театре. Успех её был необыкновенный.  (_...) И вдруг: «большевизм», «чрезвычайка», кровь, стоны, смерть… И посреди, среди  всего этого ужаса,  демонический танец безумной босоножки  под звуки Интернационала. (…) Очевидно, большевизм её доконал. Судя по тому, что она делает,  Айседора Дункан окончательно сошла с ума. Глупее и пошлее всего  -  её роман с большевистским «поэтом» (читай: шутом и жалким гаером)  Сергеем Есениным».

Сходный  отрицательный  «маленький фельетон» К.Я.Шумилевич напечатал в «Новом  времени» (Белград, 1922, 9 сентября)  на изданную в Берлине поэму С.Есенина «Пугачев».   «Есенин пытается рассказать большевистскими стихами  «Историю пугачевского бунта», - писал он, -  и в отдельных отрывках, ничем друг с другом не связанных,  следит за Пугачевым от его появления в Яицком городке до конца Пугачева» Приводя  цитаты из поэмы, рецензент  подмечает, что «в нескольких местах фигурируют самые грязные, площадние выражения, из которых одно, как полагается по режиму,  направлено против Императрицы Екатерины», поэтому «разбор этой дрянной книжонки может считаться конченным. По власти и искусство, по Сеньке и шапка…».

1.С.А.Есенин ПСС П, 237. 2. Летопись – 3 ( 1 ), 158.  3.Летопись – 3 ( 2 ), 56 – 57, 158.  4. Незабытые могилы, т.6, кн. 3, С.508.

Шумяцкая (в девичестве Пандра)  Лия (Лидия) Исаевна (1889 – 1957),  служащая.

Жена  дипломата Б.З.Шумяцкого.  24 – 25 июня  1925 г. на подмосковной даче встречалась с С.Есениным, приехавшего  с друзьями  в гости  к Шумяцким.    В.И.Болдовкин вспоминал: «Лидия Исаевна, жена Б.З.Шумяцкого,  просит написать что-нибудь на память.  Сергей пишет четыре строчки и поднимает бокал. «До свидания. Спасибо за проведенный А теперь с любовью братскою, Пью за Лидию Исаевну Шумяцкую, За чай без обеда И мужа её  - бывшего полпреда». С.Есенин подарил хозяйке  дачи  книгу с автографом: «Товарищу Шумяцкой С любовью братской За чай без обеда, За мужа полпреда. С уважением С.Есенин».  Под автографом Есенина Б.Л.Шумяцкий, сын Бориса Захаровича Шумяцкого,  написал: «Правильность воспроизведения текста  экспромта Есенина и обстоятельства встречи  -  удостоверяю».  Книга с автографом Есенина не сохранилась.      

1.С.А.Есенин ПСС 1У, 494, 513.  2.Вдовин, 439,  440.

 Шумяцкий Борис Захарович (1886 - 1938), журналист, дипломат.

Родился в  московской семье переплетчика. Отец с семьей  переехал  в Сибирь. . Б. З. Шумяцкий  в школе  практически не учился, получил  «домашнее» образование.  . С 1898 г. ученик, затем рабочий читинских железнодорожных мастерских. В 1903 г. вступил в РСДРП.  Во время революции 1905 года  командовал большевистским боевым отрядом.   После подавления восстания арестован, но в январе 1906 г. бежал от смертного приговора.   Б. З. Шумяцкий вёл революционную работу в организациях партии в Сибири. Направлен на работу во Владивостокскую группу РСДРП, активный участник вооружённого восстания моряков Тихоокеанской эскадры.Был выпускающим редактором  газет «Прибайкалье», «Байкальская струя», «Забайкалец» (Верхнеудинск), «Голос Манджурии», «Мысль» (Харбин). Активно печатался  под многочисленными псевдонимами. 

 С 1914 печатается в «Правде». Между двух революций, спасаясь от неминуемого ареста в 1911—1913 гг. был в эмиграции в Аргентине.  Был направлен уполномоченным ЦК по Сибири и Монголии. Избран председателем Сибирского районного бюро ЦК РСДРП(б). На 1-м Общесибирском Съезде Советов (Иркутск, октябрь 1917) избран председателем Центрального исполкома Советов Сибири,    провозгласил власть Советов от Челябинска до Владивостока.. Руководил ликвидацией мятежа в Иркутске, ранен во время переговоров. Во время гражданской войны — один из руководителей партизан Западной Сибири.  С декабря 1918 председатель Восточно-Сибирского окружного военно-революционного комитета.  В октябре 1919 — январе 1920 председатель Тюменского губернского ревкома и губкома РКП(б). С марта 1920 председатель Томского губернского бюро РКП(б) и ревкома. С июня 1920 председатель Дальбюро ЦК РКП(б) и министр иностранных дел Дальневосточной республики.  В 1921—1922 член Реввоенсовета 5-й армии, член Сиббюро ЦК, уполномоченный Наркомата иностранных дел на Дальнем Востоке.   В 1922 г. Шумяцкий вступил в конфликт с Наркомнацем и его руководителем И. В. Сталиным по вопросу об автономии Бурятии.  Шумяцкому удалось добиться создания автономной республики вместо трёх национальных округов, но сам он был сослан в почетную отставку на дипломатическую работу. В 1923—1925 полпред и торгпред в Персии.

В 1925 г. Б.З.Шумяцкий  во время  отпуска  отдыхал на даче  в Малаховке под Москвой.  С.Есенин хотел встретиться с ним, просил об этом  В.И.Болдовкина   во время встречи  в Москве летом 1925 г. «Нам нужно с тобой, Вася, поехать к Шумяцкому, - говорил поэт, - ты хотел меня с ним познакомить, он ведь долго был полпредом в Персии?» - «Лет около трех». – «Хочу обязательно с ним встретиться». – «Ну,  что ж, - отвечаю я, - как-нибудь поедем к нему, он будет очень рад.  На днях должен приехать в Москву Петр, он его хороший приятель, вот все вместе и поедем».  Такая встреча вскоре состоялась.

24 – 25 июня 1925 г.  С.Есенин, С.А.Толстая, П.И.Чагин и В.И.Болдовкин  гостили  в Малаховке  на даче Б.З.Шумяцкого. Вспоминал о поездке В.И.Болдовкин, брат П.И.Чагина,: «После работы мы поехали а Малаховку, на дачу к Б.З.Шумяцкому.  Вечерело. Сидели на веранде, пили чай.  Оживленная беседа, но Сергею и брату было как-то не по себе.  «-Борис Захарович, чай да чай, - говорит брат, -  уж очень холодный напиток». – Нужно бы чего-нибудь погорячее, а  то вечер довольно прохладный», - говорит Сергей.  Шутка за шуткой, Борис Захарович говорит «:Я-то человек непьющий, в доме горячих напитков не держу А вам поделом, нужно было бы предупредить о своем посещении,  здесь не город, скоро не найдешь».  Старушка-няня, хлопотавшая за столом, лукаво улыбнулась и говорит: «У меня есть немножечко, чем попотчевать гостей». Сергей вскочил со стула, взял няню под руки и стал с ней шушукаться.  Через минуту он с ней пошел в её комнату и явился оттуда сияющий с бутылкой какой-то  настойки, , не то «перцовки», не то «дубняка». «прямо из-за образов святых вытащил. Вот и влага, которую воспел Хаям». Беседа пошла более оживленно. Уже за полночь.  Хозяева оставляют нас на ночевку, вряд ли мы успеем к поезду, а первый поезд в пять часов утра». 

 С 1925  Б.С.Шумяцкий  -  член Ленинградского губкома ВКП(б), ректор Коммунистического университета трудящихся Востока, затем ректор Института народного хозяйства им. Плеханова. С ноября 1930 г. председатель «Союзкино». В 1933 г. начальник Главного управления кинопромышленности и заместитель председателя Комитета по делам искусств. 18 января 1938 года арестован и 28 июля приговорен к расстрелу.

1.С.А.Есенин ПСС 1У, 513., УП ( 3 ), 349.   2.Вдовин, 439.   3.Масанов И.Ф.Словарь псевдонимов, т.4, с.534.  4.Википедия.

Шухов Иван Петрович  (1906  -1977), прозаик.  

Родился в крестьянской семье Северного Казахстана.В начале 20-х годов  печатается в омских газетах, затем в «Журнале крестьянской молодежи». 28 февраля  1926 г.  в омской газете «Рабочий путь» напечатал стихотворение  «Памяти Сергея Есенина» («Пролетела тройка с бубенцами…»).

 В 1927 г. поступил в Литературный ин-т имени В.Я.Брюсова, но не окончил, так как институт был закрыт.  Работал корреспондентом газет в Омске, Уфе, Самаре, Новосибирске. Дружил с поэтом П.Васильевым, прозаиком П.Бажовым. В 1931 г. вышел  роман И.Шухова  «Горькая линия», затем в 1932 г. – роман  «Ненависть», которые  привлекли внимание читателей и критики.

  И.П.Шухов в довоенные   был дружен с матерью поэта Есениной Т.Ф., в исполнении которой он слушал русские народные песни. «Татьяна Федоровна певала вместе с Шурой, - писал И.Шухов, -  не только знакомые мне с детства печальные напевы о святой горе Афон, она мастерски пела на свой особый лад и многие стихи Есенина».

С 1937 г. И.Шухов жил в Алма-Ате. В журнале  «Простор» ( 1963, 1964)  опубликовал   воспоминания  А.А.Есениной  «Брат мой Сергей Есенин», к которым написал «Предисловие».

1.КЛЭ, 8, стб. 814.   2. Курова  К. Иван Шухов. Критико-биографический  очерк. Алма-Ата, 1960, с. 120 – 121. . 3.Поэты – 8, 214, 285.

Окружение – Щ

Щеголев Павел Елисеевич (1877 – 1931), прозаик, историк литературы,  публицист, издатель.

Родился в Воронежской губернии. В 1895 г. поступил  нам ф-т восточных языков Петербургского ун-та.  За участие в студенческом движении в 1899 г. его  исключили  из ун-та. С 1905 г. публикует материалы о декабристах.  Занимался издательской деятельностью, выпускал историко-революционный журнал «Былое». В 1917 г. издал  книгу  «Дуэль и смерть Пушкина».

П.Е.Щеголев встречался с Есениным, который в  1921 г.  подарил  П.Е.Щеголеву  книгу «Исповедь хулигана» с автографом  «Дорогому Павлу Елисеевичу С.Есенин». При  встрече 19 июля 1924 г. в Ленинграде  на книге «Москва кабацкая» (Л., 1924) поэт написал: «Павлу Елисеевичу с уважением и воспоминаниями о Москве кабацкой. С.Есенин».

С участием П.Е.Щеголева в 1930 – 1931  гг. осуществлено издание первого полного собрания сочинений1 А.С.Пушкина.  Он был  соавтором  киносценариев «Дворец и крепость», «Кавказский пленник»   и пьесы  «Заговор императрицы».

1.С.А.Есенин ПСС УП ( 1 ), 176, 240, 463.  2.Летопись – 3 ( 1 ), 239.   3.Летопись – 4, 342.  4.КЛЭ, 8, стб. 818 – 819.    5 Юсов, 43.

Щеголева (урожд. Богуславская)  Валентина Андреевна (1878 – 1931), актриса.

Жена П.Е.Щеголева. Выступала в театрах как драматическая актриса. Участвовала  с Есениным на «Вечере свободной поэзии» 13 апреля 1917 г. в Петрограде.  С.Есенин читал поэму «Марфа Посадница», а В.А.Щеголева  прочла «Ткачи» Гейне. 20 февраля 1919 г. С.Есенин, В.Щеголева и др. были объявлены среди участников  «Вечера поэтов»  в петроградском  кафе «Привал комедиантов».

1.С.А.Есенин ПСС УП ( 2 ), 540, 577. 2. Летопись – 2, 223.

Щеколдин Федор Иванович (1870 – 1919), банковский служащий.

Дружил с писателем А.М.Ремизовым, который в 1922 г.  в книге «Крашенные рыла» (Берлин) писал: «С Федором Ивановичем  я познакомился в ссылке в Устьсысольске. Он был честнейший человек, самый надежный. И таким знали его во всех уголках России, знали как Федора Ивановича, которому можно доверять и на которого можно положиться».  В 1915 г. Ф.И.Щеколдин переезжает в Петроград. В гостях у А.М.Ремизова, знакомится с новыми лицами, в том числе  познакомился в апреле 1915 г. с С.Есениным. Молодого поэта заинтересовала идея Ф.И.Щеколдина: собрать всех хороших людей, которых он относил к беспастушным, растерявшихся в безвременной жизни, чтобы устроить им жизнь «совестно».  24 апреля 1915 г. С.Есенин писал Ремизовым: «Кланяюсь всем вам вместе троим с Федором Ивановичем. Очень жалко, что я не мог прийти к вам. Подцепил где-то лихорадку (…) Федору Ивановичу бью челом доземи».

1.С.А.Есенин ПСС У1, 67, 337.  2. Летопись – 1, 230, 235.   3.Письма, 50.

Щепкина-Куперник  (Куперник, по мужу Полынова) Татьяна Львовна (1874 – 1952),  поэтесса, прозаик, драматург, переводчица.

Родилась в семье  московского адвоката. По матери правнучка знаменитого артиста М.С.Щепкина.  Автор поэтических сборников «Отзвуки войны. Стихи» (М., 1915), «Песня брюссельских кружевниц» (М., 1915), с которыми был знаком С.Есенин.  В статье «Ярославны плачут» (1915) он цитирует отдельные строфы и строки из стихотворения Т.Л.Щепкиной-Куперник «Песни над рубашкой», опубликованного 5 (18) октября 1914 г. в петроградской  газете «Биржевые ведомости». «Жутко становится от представления, - писал С.Есенин, приводя строки о швее, страдающей о своем любимом, ушедшего  на войну, - как эту белоснежную холщевую рубаху смочит алая кровь.».  В статье автор приходит к обобщающему  выводу: «Но Щепкина-Куперник плачет вообще. Но её слезы больше слезы матери. Она по большей части томится «в безутешном ожидании и молится перед иконой. Её вздохи  -  вздохи матери Андрея  и Остапа, и она, грустная, с заплаканными глазами, молится о их спасении».

С 1894 г.  Т.Л.Щепкина-Куперник  работала над переводами драматургических произведений.  Автор мемуаров «Дни моей жизни» (1928), «Театр в моей жизни»  (1948) и др.

1.С.А.Есенин ПСС У,  176, 178, 416.  2. КЛЭ, 8, стб. 820.   3.Вдовин, 323, 319, 499.

Щербак М., украинский поэт, переводчик.

Перевел на украинский язык стихотворения С.Есенина «Устал я жить  в родном краю…»  и «А.Мариенгофу» («Я последний поэт деревник…»), напечатанных в «Антологии русской поэзии в украинских переводах» (Харьков, 1925).

  Есенин и мировая культура. – Москва-Константиново-Рязань. 2008. – С.158.

Щербиновская Ольга Сергеевна  (1891 – 1975), актриса.

Вторая жена писателя  Б.А.Пильняка. Работала в Малом театре. С Есениным познакомилась в 1923 г.  Приглашала поэта на спектакли, в которых играла.  Посещение 6 апреля 1924 г. спектакля «Недоросль» с участием О.С.Щербиновской,  завершилось   инцидентом. «Когда О.С.Щербиновская вошла в свою уборную, - вспоминал В.В.Федоров, -  чтобы быстренько переменить костюм к следующему акту, и попросила оставить её в уборной с портнихой,  Есенин запротестовал. Зная буйный характер Есенина, когда он выпьет, Ольга Сергеевна и прибегла к нашей помощи. «Ведь он может натворить Бог знает что», -говорила она».  С.Есенин, действительно,  пришел в нетрезвом виде, затеял  ссору, был задержан и доставлен  в 26 отделение милиции. О.С.Щербиновская  дала показания: «В этот день я дала гр-ну Есенину пропуск за кулисы, чтобы передать ему контрамарку на спектакль. Есенин пришел в нетрезвом виде.  Во избежание каких—либо недоразумений, могущих возникнуть от того, что Есенин находился нетрезвый, один, в незнакомом ему месте, я предупредила администрацию, так как сама должна была  идти на сцену.  Когда лица администрации пришли за кулисы  -  я ушла на сцену.  Больше показать ничего не могу».

 С.Есенин бывал в гостях у Б.Пильняка и О.Щербиновской, во время застолья обменивался  тостами  с А.Белым.  19 марта 1925 г. на подаренной книге «Стихи (1920 – 24)»  (М.-Л., Круг, 1924)  С.Есенин написал: «Милой Ольге Сергеевне с любовью и дружбой. С.Есенин».

1.С.А.Есенин ПСС УП ( 2 ), 346 – 348, 529.   2.Летопись – 4, 236 – 238.   3.Материалы, 428, 430.

  4.Есенинская энциклопедия: Концепция. Проблемы. Перспективы. – Москва-Константиново-Рязань, 2007. – С. 444 - 445.

Щетинина  М., поэтесса.

Встречалась с Есениным  в помещении Всероссийского союза поэтов.  25 января  1919 г.  во время проведения «Вечера молодых поэтов», по воспоминанитям поэта Г.Г.Мачтета,  «Есенин, Кусиков, Клюев, Красин, Щетинина (и др.) быстро сгруппировались у колонн на пороге двух зал и начали слушать мой «Коркин луг».  14 февраля  1919 г. М.Щетинина была участницей литературного  вечера  « «Карнавал на эстраде» в клубе Всероссийского союза поэтов (Тверская, 18), на котором присутствовал  С.Есенин.

1.Летопись – 2, 207,  218.   2.Летопись – 3 ( 1 ), 142.

Щипачев Степан Петрович (1898/1899  -  1980), поэт.

Родился в крестьянской семье на Урале.  Рано осиротел,  работал на приисках.  В 1917 г.  призван в армию. С 1919 по 1931 гг. служил в Красной Армии. Первый сборник стихов  «По курганам веков» (1923) выделялся обилием   декларативной космической патетики.  Лирические  интонации в поэзии С.Щипачева стали звучать в произведениях 30-х годов.   В 1934 г. окончил литературное отделение  Института Красной профессуры. Во время Великой Отечественной войны был  сотрудником фронтовой печати.

 В 1950 г. выступал на вечере памяти С.Есенина в Центральном доме литераторов.  А.Дымшиц в 1956 г. писал, что, не зная  поэзии Есенина, нельзя понять творчество С.Щипачева и др. поэтов.  С.Щипачев входил в образованную в 1956 г. Секретариатом Союза писателей СССР  есенинскую комиссию, принимал непосредственное участие в подготовке и издании «Собрания сочинений С.А.Есенина в пяти томах».  

С.Щипачев говорил В.Дементьеву: «Внутренняя жизнь человека выражается только через слово. Когда у Есенина я читаю: «О красном вечере задумалась дорога…», я вижу, ощущаю, чувствую, понимаю больше, чем сказано в «первичных» образах строки: здесь и красный пламень заката, и даль, и раздумье поэта, и еще много такого, что можно интуитивно указывать, но нельзя выразить, закрепить в слове.  Для этого надо написать свои, новые стихи, найти свои, новые слова и краски. А отсюда вывод: когда бытие выражено через первичность ощущений, - стихи не теряют свежести долгие-долгие годы, а иногда  -  столетия».

В «Литературной газете» (1970, 30 сентября)  С.Щипачев опубликовал    воспоминания о Есенине «Я воспринял его как чудо…» ,  рассказал о восприятии поэмы «Пугачев».

1.Письма, 499, 504. КЛЭ, 8, стб. 823 – 824.   2.Карпов, 239.   3. Дементьев  В. Поэзия  -  моя отрада.  М., 1975, с. 143, 152 – 155.    4. Поэты – 8, 329.      

Щукин Сергей Иванович (1854 – 1936), коллекционер.

С.И.Щукин собрал большую коллекцию  западноевропейских картин, главным образом французских мастеров конца Х1Х  -  начала  ХХ вв. Коллекция размещалась в доме Щукина в Большом Знаменском переулке. После Октября С.И.Щукин эмигрировал. В 1918 г. его собрание картин было национализировано. На его основе создан Музей  нового западного искусства. И.Грузинов вспоминал: «Мы  несколько раз посетили с Есениным музей новой европейской живописи: бывшие собрания Щукина и Морозова. Больше всего его интересовал Пикассо».  И.Эренбург писал: «Есенин меня удивил: заговорил о живописи: недавно смотрел коллекцию Щукина, его интересовал Пикассо».

1.Белоусов, 2,10, 11, 238.     2.СЕСЖ, 208, 253, 527. 

Щуренков  Владимир Андреевич (1877 – 1922), поэт.

С  1914 г. – член  московского Суриковского   литературно-музыкального  кружка. В 1915 – 1916 гг. встречался с Есениным.  После учреждения двухнедельного журнала «Друг народа»  В.Щуренков вместе с Есениным избирались  в редакционную комиссию.

Воспоминания – 86, 1, 168.