Поэтический венок

 

zinin123@mail.ru
  
ПОЭТИЧЕСКИЙ  ВЕНОК  ЕСЕНИНУ
 
Стихотворения, изданные в  Узбекистане
 
 
Абдуразаков  Азиз  (1928 г.). Член Союза писателей.
 
        Я люблю!  Я люблю Рязань!
      И когда проезжаю мимо,
      Даже сон не смыкает глаза,
      Я твое повторяю имя.
       
      Я люблю!  Я люблю Рязань!
      Про себя повторяю, как диво,
      То, что ты о Востоке сказал
      В своих нежных «Персидских мотивах».
       
      В них родная небес бирюза.
      Я люблю! Я люблю Рязань!
      И когда я смотрю на березы,
      Застилает мой взор глаза.
       
      И стихи твои, словно розы,
      Мне поют про твою Рязань!
      Мы поэты  -  родные по крови.
      Ты ведь тоже был азиат
       
      В своих мыслях, поступках и слове
      Ты Восток наш с Россией связал!
      Я люблю! Я люблю Рязань!
                                   «Мир Есенина». Спец. выпуск   № 3 Совета Музея С.Есенина в Ташкенте. 1992, с. 2..
                                  «Учитель Узбекистана», 1995, 4 октября. 
                                   «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с. 5.
 
 
Абрамов Олег Алексеевич  (1947 г.). Военнослужащий.
        У портрета Сергея Есенина
        Смотрю и любуюсь портретом поэта.
        Чудесные локоны. Трубка у рта.
        Лицо чуть заметной улыбкой согрето,
        И чем-то пленяет его красота.
         
        Он с детства певал о сторонке родимой
        И славил рязанской природы красу,
        Зеленые кудри березы любимой
        И ток глухариный в весеннем лесу.
         
        Народные песни он пел под тальянку.
        Любил наблюдать  золотой листопад.
        В стогу обнимал молодую крестьянку,
        И тайну их встречи берег звездопад.
         
        Себя называл деревенским поэтом
        И,  сердцем любя деревянную Русь,
        Ходил босиком по росе в час рассвета.
        Крестьянская доля рождала в нем грусть.
         
        Я часто любуясь портретом поэта.
        Чудесные локоны, трубка у рта…
        Напевы его, словно звуки кларнета,
        За сердце берут и берут неспроста.
         
        Спасибо ему за стихи первозданные:
        В них зов неизбывной родной стороны.
        В далеком краю ее виды желанные
        Тревожат в разлуке не зря мои сны.
                                «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с.6
 
                         Азимов Абдумаджид Абдуллаевич  (1957 г.). Член Союза писателей.
                     
        Исповедь Есенина
        Я это скорбный мир воспел,
        Его печалями я болен,
        И с удивлением смотрел,
        Как он убог и обездолен.
         
        Мой скорбный голос наяву
        Глухонемым не понят миром:
        Я легкомысленным слыву,
        Слыву незрелым я и сирым.
         
        Да, ошибался. Ну и что ж?
        Конь спотыкается, бывает.
        А вот поклонники  -  не ложь  -
        Меня кумиром почитают.
         
        Пусть точат недруги клыки,
        Но зря они меня связали
        С вином. С ним горести сладки,
        Но с ним и чужды все печали.
         
        Грехи в любом легко найти,
        И у луны немало пятен.
        Мне с теми в жизни по пути,
        Кому такой, как есть, понятен.
         
        Как всякий смертный, грешен я,
        Но не виню судьбу такую.
        Я лихо пел, мои друзья,
        Чтобы сказать  - Я СУЩЕСТВУЮ!
         
                           Сергей Есенин
        Одинокий друг мой,
                                     грусть твоя безбрежна.
        Да махни рукою
                                   на несчастный мир.
        Воспевал Отчизну
                                   ласково и нежно
        Ты,  Сергей Есенин,  -
                                    кабаков кумир.
         
        Называть несчастным
                                    я тебя не смею,
        Но счастливым тоже
                                     не могу назвать.
        По глазам  читаю  - 
                                     ты других трезвее,
        Если так Россию
                                     смог душой понять.
         
        Ты в своих поступках
                                     трезв до изумленья,
        Сознавал  -  с похмелья
                                     не наступит рай.
        Ждал, когда настанет
                                      время отрезвленья,
        Чтобы возвратиться
                                       в свой Рязанский край.                          
                                        «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с.7-8.
         
                            Азимова Динора  (1955). Философ.
              
        Поэт и Айседора
        Походкой ангела
        Она входила в зал.
        Все замирало
        От сиянья света.
        А танцевала так,
        Что вся планета,
        Застыв, смотрела
        На Дункан,
        На Айседору Дункан.
         
        Он жил в России,
        А она  -  в Париже…
        Она  -  плясунья,
        Он  -  поэт.
        А ветер странствий
        Ненароком
        Связзал их судьбы
        Одним узлом
         На много лет.
         
        А он другу
        Видел в снах…
        А он другим
        Богам молился!
        Вот Самарканд,
        Ташкент  -
        Восток…
        Он так нечаянно
        Влюбился.
         
        Все сказка, сон  -
        Да нет ее!
        А он твердит:
        Прекрасней роз,
        Нежнее всех,
        Одна она,
        Одна лишь Лала!
        Ах, где сейчас мудрец-меняла,
        Восточных сказок казначей?
         
        Как много дней прошло,
        А след его
        На пыльных
        Улицах моих
        Остался…
        Я все, чем жил поэт
        И чем терзался –
        Все сохраню
        И через сотню лет.
                      Д.Азимова.  HARLEM  (Стихи). Ташкент. 2003, с.25 – 26.
         
                            Антипов Сергей Васильевич (1940 г.). Инженер.
 
                     Константиново.
        Душа стремится в Константиново,
        Там, за селом  -  подать рукой  -
        Сироткой в платьице сатиновом
        Стоит березка над Окой.
        Воспоминаниями овеяна,
        Она во времени хранит
        Улыбку светлую Есенина
        И глаз нездешние огни.
         
        В былые дни листвы шептанием,
        Она, к себе его маня,
        Благословила на страдания.
        И розового взяв коня,
        Он ускакал в рассвет неистовый,
        Вселенскую встревожив грусть,
        И  засияли дали мглистые,
        Запела пасмурная Русь.
         
        Пусть веет холодом История,
        Пусть индевеет голова,
        Придем к березке мы, которая
        Уединилась,  как вдова,
        Пророка славой коронована.
        Придем, чтоб замолить грехи,
        И зазвучат для нас по-новому
        Поэта грешного стихи.
         
                     В отцовском доме
        Месяц в облаке кудлатом
        В сад задумчиво глядится,
        В тишине отцовской хаты
        Добру молодцу не спится.
         
        Вдалеке тальянки всхлипы,
        Перепевы девок где-то,
        За окошком шепот липы  -
        То, как волхв, колдует лето.
         
        Синий вечер, дивный вечер,
        Дня отброшена обуза,
        Распахнул окно навстречу  -
        Где же ты, шалунья-муза.
         
        Без тебя одни печали.
        Ты  -   души  отдохновенье.
        Струны сердца зазвучали
        Затаенным упоеньем.
         
        Соловей мотив навеял  -
        Для него нет дела проще.
        За селом стоит, белея,
        Очарованная роща.
         
        Льется песня откровенья.
        Отступила жизни проза.
        Это вышел сам Есенин
        На свидание к березам.
                                 «Звезда Востока». Ташкент, 1999, № 2, с.120
                                       «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с. 9-10
         
         
                     Арефьев В. 
 
                    У речки Чаган
      Бежит мальчуган
      Вдоль речушки чаган,
      Где стрел золотистых колчан,
      И остров ковыльный,
      Ветрами обильный,
      И льнущие волны к ногам.
      Здесь где-то Есенин
      Под шелест весенний
      У вечных исканий в плену
      Спешил в воскресенье,
      Как в крепость спасенья,
      В поющую даль к Чагану.
      Созвучья  и рифмы,
      Как мифы, как рифы.
      Чаган… Пугачев…и Урал…
      Крошился на смятом
      Блокнотике грифель,
      И край этот за душу брал.
      Прислушайся к ветру,
      К чилиге, к бурьяну.
      И ухо к земле приложи.
      Разбойную славу
      И грусть Емельяна
      Ты в строки свои положи.
      Откуда такое
      Питье колдовское
      Дурманом ли веет колок?
      Кивнул горицвет
      На приволье степное
      И музыкой в сердце залег.
      Усталые лица,
      Помятые бурки
      И голос в казачьем строю:
      «Смотрите,  Есенин
      У нас в Оренбурге
      Читает поэму свою.
      Спешите, спешите
      Поэту навстречу…»
      Но именно в этот момент
      Ударили в колокол,
      Дрогнули свечи,
      И поезд ушел на Ташкент.
                 «Мир Есенина». Спец. выпуск №  7  Совета Музея С.Есенина в Ташкенте. 1993, август,  с.5.
       
       
                    Баева А.
            
      Фотография родителей Есенина.
      Сидят рядком.
      Но так особо, врозь,
      так непохожи
      взглядом и обличьем!
      У матери
      степенность и величье,
      Отец по виду  -
      - «оторви  да брось»,
      подхватистый
      работать и гулять,
      присел на бочку,
      ноги  -  наготове…
      И объектив тоску
      в глазах уловит:
      «На пустяки
      потратились опять,
      сама пристала:
      -Снимемся давай,
      Сереже в память,
      ведь просили, надо…».
      И матерински умудренным
      взглядом
      прибавила построже:
      «Не замай!».
      Их разводили
       и сводили вновь
      согласие с нуждою,
      да и ссоры…
      Но ведь была минута,
      от которой
      в их мальчике
      затеплилась любовь.
      Теперь судите,
      все ль туга и драки,
      состарив лица,
      вскривят бока?
      …Лежат их руки,
      жилисто  -  однако,
      Есенина  качнувшие
      в века!
                    «Мир Есенина». Спец. выпуск №  8 Совета Музея С.Есенина в Ташкенте. 1993, декабрь, с.7.
       
       
        Бокарев Фридрих Михайлович  (1930 – 2005). Член Союза писателей.
 
                Есенин и Блок
    Встал с первыми ночными петухами.
    В дороге улыбался и молчал.
    За пазухой  -  тетрадка со стихами.
    Как встретит неизвестности причал?
     
    Он уповал душой на встречу с Блоком.
    И принят был. Стихи читал ему.
    Мэтр усмотрел в парнишке синеоком
    Поэта по таланту и уму.
     
    Он вскоре  -  свой средь питерских поэтов,
    И радость счастья не унять в груди.
    Еще он чист, не ведает наветов
    И верит сердцем в славу впереди.
     
    А если бы не эта встреча с Блоком?
    Как знать, каким поэтом был бы он?
    Но юноша в призвании высоком,
    Как богом,  Блоком был благословлен!
     
                        Сергей Есенин
    Жизнь далась поэту нелегко:
    Часто обходились с ним сурово.
    «Потому и дышит глубоко
    Нежностью пропитанное слово».
     
    Был он влюбчив и по-русски лих,
    К «братьям меньшим» нежностью известен.
    И не зря рожденный сердцем стих
    Средь народа становился песней.
     
    Песнь сложить не каждому дано.
    Сколько их, поэтов, было рядом? !
    Не сготовишь доброе вино
    Из незрелых ягод винограда.
     
    Не прольется в слове сердца звень
    И в душе не отзовется пеньем,
    Коль тому космическая сень
    Не изволит дать благословенье.
     
    Он слова, как мастер и пророк,
    Отделял от плевел и половы.
    Потому поется каждый слог
    Нежностью пропитанного слова.
     
                       Последняя ночь поэта
    Ночь, подруга верная поэта,
    Сохраняя тайну о вечере,
    Утаила почему от света,
    Что тогда случилось в «Англетере»?
     
    Было накануне расставанье,
    И как будто написал он кровью:
    «До свиданья, друг мой, до свиданья…»  -
    Странное предсмертное присловье.
     
    Из Москвы уехал не от смерти,
    Здесь  -  не думал с нею повстречаться.
    Скрылся от кабацкой круговерти,
    От врагов, что набивались в братцы
     
    Смелым был он и отменно храбрым,
    И за жизнь высоко ставил ставки.
    …Он себя не сам бил канделябром,
    Чтобы умереть затем в удавке.
     
    Разве, собираясь за границу,
    В Персию, в Париж и к Альбиону,
    На тот свет он в мыслях мог стремиться?
    В этих планах не было б резону!
     
    Был он первым на Руси поэтом.
    Песни новые в душе звенели…
    И ушел… Оставив без ответа,
    Кто  прервал полет к заветной цели?
     
                    Размышления о Сергее Есенине
    Да, Сергей, ты не много прожил.
    Но кого за то упрекнуть?
    Кто безжалостно подытожил
    Триумфально начатый путь?
     
    Все поэты и грешны, и святы.
    Зная серость свою, «верхи»
    С  гениальных  берут в уплату
    Жизнь  -  за святость, не за грехи.
     
    Ты не раз досаждал кому-то
    Из носителей черных сил,
    Что стремились травить душу смутой
    И талант твой пустить в распыл.
     
    Ты прозрел, побывав за границей,
    И вернулся в родительский дом
    С сердцем раненой гордой птицы,
    С перебитым души крылом.
     
    Но и здесь не оставлен в покое.
    О, как травля была тонка!
    Ты, отмеченный божьей искрою,
    Слыл за пьяницу-мужика.
     
    За посредственного поэта,
    Чей удел уходить в забытье.
    И верховный кумир эстетов
    Счел юродством творенье твое.
     
    Как ранимы поэты России!
    Исключением не был и ты.
    Сколько, сколько талантов скосили
    Недоумки мирской суеты!..
     
    …А в народе не помнят плохого,
    Любят,  - значит, сполна прощен.
    И поэта,  как ты, такого
    Нет пока. Не рожден еще!
     
    И тебя вновь и вновь читая,
    Говорю: «Ты  - великий Певец!
    По тебе, голова золотая,
    Неизбывен  бессмертья венец!»
            
              *  *   *
          Полет замедлил журавлиный клин:
          Внизу  -  село и чистой речки просинь.
          Когда-то здесь рожден крестьянский сын,
          Поэт от Бога, в золотую осень.
           
          Природа-мать к нему была щедра, -
          Ее избранники известны миру, -
          С талантом стихотворного пера
          Ему вручила песенную лиру.
           
          И начертала в роковой судьбе
          Успеть от сердца высказать такое
          О жизни, о любви и о себе,
          Что в людях  будет пробуждать святое.
           
          И неспроста космическая связь
          Земли  родной, рязанской со Вселенной
          Сплетала слов лирическую  вязь
          В стихах, подобно песне вдохновенной.
           
          Не потому ли осени багрец
          Был так любим поэтом златоглавым,
          Что с юных лет над ним сиял венец
          Предвосхищенной им посмертной славы.
           
          Надежды оправдал природы сын,
          Став первым в той поры  многоголосье.
          Не зря полет свой журавлиный клин
          Здесь замедляет в золотую осень.
                                «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с.11-15.
           
           
                 Буканов Николай Иванович (1919). Член Союза писателей.
       
                            Встреча
                             Крестьянин Рязанской губ., 19 лет…
                              Приходил ко мне 9 марта 1915 г.
                                                                А.Блок
        Пришел он к человеку, а не к богу,
        И человек понять его сумел…
        С благословенья  Александра Блока
        В России чудный голос зазвенел.
         
        Колокола канючили со стоном,
        И над Невой кружился скучный снег.
        Он уходил от Блока окрыленным,
        Поверившим в призванье и успех.
         
        Он уходил душой своей в Россию  -
        В Мещеры и на вольную Оку.
        Чтоб рассказать о чувствах, что бурлили,
        Чтоб выплеснуть и удаль, и тоску.
         
        Сергей Есенин  -  имя-то  какое!
        А путь был труден, труден и высок.
        И не было с тех пор ему покоя.
        Поэзия…
        Весна…
        Россия…
        Блок!
 
                      И край прочтет «Персидские мотивы»
          Ташкент!
          Зачем поэта ты мнил
          И чайханой, и пестротой базаров?
          Зачем хотел он слушать звон дутаров?
          Какой мечтой он в двадцать первом жил?
           
          Он был уже в то время знаменит,
          Но не было в душе его покоя.
          И он искал таинственную нить,
          Чтоб выткать людям слово золотое.
           
          Газели он читал и рубаи.
          О мудростью проникнутые строки!
          Хайям, Фирдоуси и Саади  -
          Учителя, мыслители, пророки!..
           
          И вот Ташкент…
          О как лучист восход!
          О, как луна блаженствует ночами!
          Зеленый чай чайханщик подает,
          И смотрит пери кроткими глазами.
           
          Но что ответит ей сейчас поэт?
          Он полон дум заветных и пытливых.
          Пройдет немного торопливых лет  -
          И край прочтет «Персидские мотивы».
           
          И он осуществит свою мечту,
          В скитаниях исколесив полсвета.
          И воплотит Востока красоту
          Певучей лирой русского поэта.
           
        *  *  *    
        Константиново,
        Ранняя рань!
        Родниковая свежесть рассвета.
        Будет время  -
        Прославит Рязань
        Вдохновенная лира поэта.
         
        А пока по росе босиком
        Он бредет вдоль зеленых покосов,
        Опьяненный певучим стихом,
        Изливает он сердце березам.
         
        Как близка ты, унылая Русь,
        Как раздольны неяркие шири!
        И рождалась симфония чувств
        О прекрасном и солнечном мире.
         
                                  *  *  *
        Брат привез мне стихи,
        А стихи-то Есенина.
        Ах, какая душе благодать!
        Сколько радости, сколько волнения,
        Я читаю, и слушает мать.
         
        Кони, рощи, метели, избушка…
        Мать задумчиво смотрит в окно.
        И довольна стихами старушка.
        Эх, как было все это давно!..
         
        Посветлели унылые рощи,
        И растаял не раз уже снег,
        И шагает по жизни, как зодчий,
        Обновляющий мир человек.
         
        Но и в шумные дни обновленья
        Сердце будет всегда вспоминать:
        «Брат привез мне стихи.
        А стихи-то Есенина.
        Я читаю, и слушает мать».
                                          «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с. 16-18.
         
         
                Буртышев Николай Яковлевич  (1934). Военнослужащий.
       
                             На  Есенинской волне
        Ах, если бы возможно было
        В реальность прошлое вернуть,
        Меня бы тотчас осенила
        Идеи выдуманной суть:
        Я в Константиново бы встретил
        С Есениным приход зари
        И слушал с ним, как на рассвете
        В бору токуют глухари.
         
        Вот небо красками играет,
        И гамме красок нет конца.
        Вот на дворе уже светает,
        Светла березка у крыльца…
        Через просветы в частоколе
        Гляжу: к калитке мать идет,
        Из сада нашего в подоле
        С улыбкой яблоки несет…
         
        А вот  -  Есенин! Он выходит
        Ко мне  тропой из тальника  -
        Какое чудо происходит,
        Земляк встречает земляка!
         
                   В пути под Оренбургом
        Прошу, березки, не шутите,
        Со мною в прятки не играйте,
        Скорей из чащи выходите,
        Сегодня поезд мой встречайте.
         
        А может быть, я ошибаюсь,
        Что вижу вас в окно вагона,
        И вспомнить все еще стараюсь
        Огни ташкентского перрона?!
         
        Не так ли в двадцать первом, в мае,
        В Москву Есенин возвращался,  =
        С тобой, березка дорогая,
        На этом месте повстречался?
         
        Ему не сон дорожный снился  -
        Он был в плену воспоминанья:
        С «живым Востоком» он сроднился,
        И сколько в том очарованья!
         
        Позднее скажется об этом
        И другом северным, и братом  -
        России будучи поэтом,
        Себя назвал он  -  а з и а т о м!
                                              «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с.19-20.
         
         
      Быкова Наталья Ивановна.  Педагог.
       
                           О Есенине
      Он в лучистой Вселенной оставил свой след,
      Отразившись на бренной Земле.
      Снова розовый конь в ранний вешний рассвет
      Мчит отважно поэта в седле.
       
      Бесконечная даль за собою влечет
      В необъятный незримый простор.
      И желанная Русь там поэта зовет
      И ласкает виденьями взор.
       
      Так воспеть красоту белоствольных берез
      Мог лишь он, прославляя страну!
      Он влюбленность к березам по жизни пронес,
      С той любовью в бессмертье шагнул…
                                «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с.21
       
       
             Вильскер  Изяслав  Матвеевич  (1931 – 1993), поэт.
       
                      У могилы Есенина
        Здесь, на Ваганьковском погосте
        Его священный прах лежит.
        Сюда к нему приходят в гости
        Все, кто поэтом дорожит.
         
        Есенин  -  это глас России,
        Его поэзия всесильна!
        И потому цветы живые
        Всегда на холмике могильном.
                      «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с.22
         
      Герль Марина Владимировна. Преподаватель.
       
                Есенин и Дункан
      Объявленный бал именитый  -
      Источник интриг хроникерам.
      Там будет поэт знаменитый,
      Там будет она  -  Айседора.
       
      Она была дерзкой и смелой
      И даже капризной порою,
      Прельстить пол-Европы сумела
      Чарующей танца игрою.
       
      Изменчивость вихрей любовных
      Изведало сердце Поэта.
      И звуки речей сладко-томных
      Не будят в нем прежнего света.
       
      Но вот он в гостиной угарной,
      В камине сгорают поленья.
      Она на диване широком,
      А он перед ней на коленях.
       
      Сегодня он пьян не от виски.
      Ночь отблеском глаз освещалась.
      Он слова не знал по-английски.
      По-русски она не общалась.
       
      Однако сердечному зову
      Понятен язык искушенья.
      Великий Поэт, Мастер Слова
      Нуждался тогда в утешеньи.
       
      И гладили волосы руки,
      Что были, как рожь, золотыми,
      И небо служило порукой
      Их связи непостижимой.
       
      Огонь двух сердец, слитых вместе,
      Не ведает в страсти укора…
      И спелась прекрасная песня
      Есенина и Айседоры.
                        «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с.23-24 
       
       
                              Данилюк Е.
     
                       Сергею Есенину
        О перелесках, где шумят березы,
        И как о сыне загрустила мать,
        И почему в глазах собак блеснули слезы  -
        О всем ты мог с душою написать.
         
        Звучит легко есенинское слово,
        Ты много чувств  в свои стихи вложил.
        В них аромат лугов, цвет неба голубого.
        О, как ты нежно Родину любил.
         
        Не теплый юг, где кипарисы, розы,
        А край родной тебя манил и влек,
        Где луг с ромашками, где шумные березы,
        Во ржи густой синеет василек.
                             «Мир Есенина». Спец. выпуск № 3 Совета Музея С.Есенина в Ташкенте. 1992, с. 2.
         
         
      Докторов Мирон Зусьевич  (1924). Журналист.
       
                  И я пришел к тебе, Есенин
      Стоит погожий день осенний,
      Желтеет золотом листва,
      И я пришел к тебе, Есенин,
      Сказать сердечные слова.
       
      Ты популярен нынче в мире:,
      У жителей любой страны
      Твоей волшебной светлой лирой
      Сердца людей озарены.
       
      И для меня теперь не ново,
      Что ты, поэзией звеня,
      Стал и по сути, и по крови,
      По духу Пушкину родня.
       
      Певец берез и русской сини,
      И «наших братьев меньших» друг,
      Твой путь был ярок, но не длинен, -
      Замкнулся рано жизни круг.
       
       
      Но на Ваганьковском погосте
      Нельзя талант похоронить.
      К тебе приходят люди в гости,
      Чтоб память светлую почтить.
       
      Стоит погожий день осенний,
      Желтеют листья у берез…
      Я в знак любви к тебе, Есенин,
      Издалека цветы привез.
                        «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с. 28.
       
       
              Долбня Владимир Алексеевич (1935). Поэт, переводчик.
     
                   Планета «Есенин»
                            Душа грустит о небесах,
                            Она не местных мест жилица.
                                                  С.Есенин
      Слов высокопарных не боясь,
      Говорю уверенно об этом  -
      Явная космическая связь
      Существует с именем Поэта!
       
      На Земле такой оставить след
      Он сумел, что будет незабвенен:
      И не зря средь множества планет
      Есть одна с названием  -  «Есенин».
       
      Пусть она совсем невелика
      И ее не можем видеть все мы,
      Но она осталась на века
      На орбите Солнечной системы.
       
      Нам она дороже, чем звезда,
      Что мерцает в тысячах парсеков,
      В памяти остаться навсегда  -
      Высшая награда человеку!
       
      Можно помечтать о чудесах,
      Тех, что совершаются на свете,
      Что его душа на небесах
      Обрела покой на той планете.
       
                  Есенинская лира
      Связь времен  -  не пешеходный мостик,
      А незримый и широкий мост.
      В мире гениальное  -  все просто.
      И Есенин гениально прост.
       
      Парень из рязанской деревеньки  -
      Русского народа плоть и кровь –
      Занял славы высшую ступеньку
      И снискал народную любовь.
       
      Просто ли ему давались строки?
      Может быть, на утренней заре
      Каплями березовые соки
      В туесок стекали по коре.
       
      С этим соком своему кумиру
      Божий дар дала природа-мать,
      Потому есенинская лира
      Стала песней родины звучать.
       
      Верю, впечатления Ташкента
      Продолжали его душу греть.
      Может, начал он с того момента
      Нам «Персидские мотивы» петь.
       
      Согревает душу их напевность,
      Навевает сладостную грусть,
      И в стихах такая задушевность,
      Что грешно не знать их наизусть.
       
                   Рязанская мадонна
                              Зинаиде Сергеевне Есениной –
                               правнучке великого Поэта,
                                родившейся в Ташкенте.
      Ты явилась только на мгновенье.
      Наяву ль? А может быть, во сне?
      Но какую  бурю вдохновенья
      Эта встреча вызвала во мне!
       
      Чуть крылом История коснулась
      Головы моей уже седой,
      И душа тревожно встрепенулась,
      Будто я, как прежде, молодой.
       
      Но в любую пору дух весенний
      Наполняет грудь мою волной  -
      Ведь в самой фамилии ЕСЕНИН
      Что-то есть созвучное с весной.
       
      Расцвела под южным солнцем роза,
      Распахнулась русская душа,
      А сама, как русская береза,
      Ты во всем мила и хороша.
       
      Но тебе-то надо бы родиться
      Не в стране чинар и тополей,
      А в стране березового ситца,
      Той, что сердцу русскому милей.
       
      Там, в Рязани, по утрам прохладным
      Сок берез стекает по коре.
      Здесь под южным солнцем беспощадным
      Не растут березы на жаре.
       
      Провожаю взглядом удивленным
      Я фигуру статную твою.
      Я тебя, Рязанскую Мадонну,
      Среди всех прохожих узнаю!
                                 «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с.29-31
       
       
    Дустматова Каромат.  Поэтесса.
     
                  О Есенине
    Всю жизнь свою  безмолвно он
    Стучался тихо в дверь Востока.
    Мечту, прозрачную, как сон,
    Хранил в Рязанщине далекой.
     
    Перед сердечной добротой
    Вселенский рушился устой,
    Венок сплетая золотой,
    Он был певцом любви земной.
     
    Умывшись утренней росой,
    Он травы раздвигал руками.
    Луга, где он бежал босой,
    Вослед кивали васильками.
     
    Задумчив, в вечность он ушел,
    Унес с собой клубок страданий,
    Но те слова, что он нашел,
    Низвергнут стены злодеяний.
                                «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с.32.
     
     
    Ирмухамедов Бахтиер Хасанович (1958). Экономист.
     
                          Наваждение
    Этот ветер восточный,
    Этот вечер хмельной
    Разбудил меня ночью,
    Будто знался со мной.
     
    Я спросил его: «Ветер,
    Что ты ищешь во мне?»
    Ветер тихо ответил:
     «Шаганэ, Шаганэ».
     
    Я сказал ему: «В грустной
    Русской вьюге-пурге
    Про персидские чувства
    Знал Есенин Сергей.
     
    От земель Алазани,
    Хорасанских огней
    Долети до Рязани
    И найдешь Шаганэ».
     
    Ветер веял и слушал,
    Но понять не хотел,
    Что в пустынную душу
    Он сейчас залетел.
     
    И наполнив собою
    Все пустоты души,
    Ветер странной мольбою
    Растворился в тиши.
     
    И я мучился ночью,
    И не знал, что со мной.
    Ах, ты, ветер восточный,
    Ах, ты, ветер хмельной!
                  «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с.33.
     
     
                Какурина Нина Николаевна. Учительница.
     
                О Есенине
                           Я хочу быть тихим, строгим.
                           Я молчанию у звезд учусь…
                                                С.Есенин
      Люблю  есенинские строки
      И слог его, и глубину,
      Беру поэзии уроки,
      Природы  русской тишину.
      Где все неброско, ног прекрасно
      И нет чудесней красоты,
      Где все понятно, все так ясно
      До гениальной простоты.
      Я каждым звуком наслаждаюсь,
      Как будто с ним я говорю,
      Его талантом восхищаюсь
      И от души благодарю.
                           «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с.34.
       
       
    Каменский  Александр Васильевич (1952). Композитор, поэт.
     
            Есенинское настроение
                              Отговорила роща золотая…
                                                         С.Есенин.
    Еще не было дождей,
    Но слетает позолота
    С дерева, с его ветвей
    Для меня и для кого-то.
     
    Пролетело быстро лето,
    Но не стало холодней
    На душе, теплом согретой
    Наших встреч и летних дней.
     
    Парк пропах листвою прелой.
    Манит птиц далекий юг.
    Значит, нам пора приспела
    Ждать тоскливых песен вьюг,
     
    И читать стихи поэта,
    Что особо дорог мне.
    Он сегодня в час рассвета
    Мчал на розовом коне.
     
    Помахал он мне рукою…
    Не мираж ли это был?
    Нет в душе моей покоя.
    Как поэт, и я любил.
     
    …Помню белую березу,
    Целовал твои глаза,
    Были в них любовь и слезы,
    А о главном  -  не сказал.
                        «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с.36.
     
     
    Капитонов Николай
     
                       *  *  * 
     Тоскую, радуюсь, смеюсь
     Под шум березовый весенний  -
    Какую сладостную  Русь
    Нам подарил Сергей Есенин!
     
    Не отлюбил, не позабыл,
    Не изменил своей Отчизне…
    И счастлив я:  у нас он был  -
    Тот месяц из короткой жизни.
     
    Он слышал: «Мархамат, келинг!»
    Людьми обласкан нечужими,
    Он пил невиданную синь  -
    До дна  -  глазами голубыми.
                          «Правда Востока», 1995, 3 октября.
     
     
    Ким Геннадий Иванович (1933).  Учитель.
     
           Говорит со мной Есенин
    Тихо дремлет лес осенний,
    Над горами синий дым,
    Говорит со мной Есенин
    Милым голосом своим.
     
    В платье  ситцевом в полоску,
    На просторе золотом,
    Ты читаешь про березку,
    Что склонилась над прудом.
     
    Я слова стихов чудесных
    Повторяю наизусть,
    А в глазах твоих, как в песне,
    И задумчивость, и грусть…
     
    Я не физик и не лирик,
    Но хочу тебе, мой свет,
    Подарить из нежных лилий
    Ослепительный букет.
     
    Гречанка читала стихи наизусть
    Навек отныне в вашей власти.
    О, это чтенье наизусть!
    Волнуют нас чужие страсти,
    Понятна нам поэта грусть.
     
    Как прочитали вы с эстрады
    Стихи Есенина вчера!
    Поверьте мне, о дочь Эллады,
    Не мог уснуть я до утра.
     
    Вы спали сладко, безмятежно,
    Я у окна стоял во мгле
    И рисовал ваш профиль нежный
    Всю ночь зачем-то на стекле.
                        «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с.37-38.
     
     
        Красильников Николай Николаевич (1948). Член Союза писателей.
     
                  Есенин
    Пышные, поклоном поясным
    Расстилались травы перед ним.
     
    Птицы в кронах ясеней и елей
    Песню ему звонкую свистели.
     
    Мимо сел и тихих деревень
    Шел из сказки русской русый Лель.
     
    Шел и песню напевал негромко,
    За спиною легкая котомка,
     
    Синие глаза во все родное небо,
    Волосы светлей колосьев хлеба.
     
    Он пока совсем не знаменит,
    Завтра его голос прозвенит
     
    Над Рязанью, над Окою синей,
    Надо всей огромною Россией.
               «Мир Есенина». Спец. выпуск № 6 Совета Музея С.Есенина в Ташкенте. 1993, февраль, с.6.
                «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с.41..
     
                 Русоволосый Лель
    Такая тишь,
    Такая тишь
    В осенней роще,
    Что слышно,
    Как скребется мышь
    Под прелой толщей.
     
    И невесомо, как слова
    Из уст поэта,
    Порхает меж кустов листва
    Из солнца, света…
     
    Античным мускусом, вином
    Из чащи тянет.
    И птица в небе бьет крылом,
    За дымкой тает.
     
    Сказанье призрачной страны,
    Краса в тюрбане,
    Стройна, скромна, как дочь луны,
    Мелькнет в тумане.
     
    И ветер ходит в тишине
    За нею следом
    И жарко шепчет: «Шаганэ!»  -
    Вслед за поэтом.
     
    Глядит русоволосый Лель
    Вдаль васильками…
    И властвует его свирель
    Осенними садами.
     
           Крестьянские поэты
    В годину потрясений,
    Тревог и смутных снов
    Лечил меня Есенин,
    Лечил меня Клычков…
     
    Рассветной флейтой-песней
    Российских родников,
    В которых свет небесный
    И глубина веков.
     
    Вновь прояснялись дали
    Сквозь нарост слез и бед
    И силы придавали
    На много-много лет.
     
    Скромный бухгалтер
                     А люди разве не цветы?
                                       С.Есенин.
    Скромный бухгалтер Василий Иваныч,
    После отчетов занудных и трудных,
    Стопку-другую  водочки на ночь
    Хлопнет и спит до утра беспробудно.
     
    Был он не смел  -  у него, бедолаги,
    Не было близких друзей и подруги.
    Скромный бухгалтер Василий Кулагин
    Вирши любил почитать на досуге.
     
    А по субботам он после цифири
    Томик стихов брал с собою на койку.
    Долго березы шумели в квартире,
    Ржал жеребенок  -  заливисто-бойко.
     
    Ветер цыганской серебряной скрипкой     
    Пел, пролетая над дремлющим садом:
    «Милая девушка, злая улыбка,
    Я ль не робею от синего взгляда?..»
     
                         Вина
    Пожилые поэты с листа
    Читают стихи о Есенине.
    В четких строчках простор, красота,
    Чувства бьют неподдельно-весенние.
     
    Серебрится, как соль, седина
    На висках их кудрявых когда-то.
    И сквозит между строчек вина
    Перед младшим великим собратом.
                              «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с.40-42.
     
     
                        Кузнецов В. 
                
    Гордость России
    В этом имени  -  свет России  -
    голубые ее глаза,
    зеркала озер ее синих,
    спелой ржи золотая краса.
     
    В этом имени  -  песня России  -
    соловьев ее голоса,
    шорох трав,
     знобкий трепет осины
    и тележный плач колеса.
     
    В этом имени  -  гордость России  -
    зори свежие как роса
    и  на гребне века косые  -
    на седом ветру  -  паруса!
     
    …Сумрак осени, гром весенний,
    Буйство радости, тихая грусть…
    Ты скажи мне: «Сергей Есенин».
    И тебе я отвечу: «Русь!».
                     «Мир Есенина». Спец. выпуск № 1 Совета Музея С.Есенина в Ташкенте. 1992, с.2.
     
     
      Кузячкин П.
     
              Сергею Есенину
    Сыпь да сыпь, гармошка, ладами
    Под задористый разбойный свист.
    Рано отшумевшими годами
    Устилает землю звонкий лист.
     
    Полыхают рощицы и нивы,
    Под ногами бронзовая жесть,
    Ты поешь, веселый и красивый,
    Не сгореть тебе и не отцвесть.
     
    Здесь холмы и тихие ложбины
    Омывает небом  и водой,
    А за каждой веткою рябины
    Чудится Сережа золотой.
     
    Каждый год, когда листву полощет
    Свежий ветер в зарослях берез,
    Даже городская светит площадь
    Золотым  огнем твоих волос.
                  «Мир Есенина». Спец. выпуск № 7 Совета Музея С.Есенина в Ташкенте. 1993, август, с.3.
     
     
           Куликов Виталий
     
     Сергей Есенин в Ташкенте
    Осень золото стелет в поля,
    Зажигает костры тополиные.
    Потянулись в иные края
    Голубые стада журавлиные.
     
    Величаво просторы тихи,
    Пашни дышат довольствием сонным  -
    Вновь Есенин читает стихи,
    Как всегда, молодой и влюбленный.
     
    Он на розовом скачет коне,
    Обгоняя судьбы колесницу,
    И любуется им Шаганэ,
    Опуская тревожно ресницы.
     
    Песнь его из-за облачных лет
    Будоражит  счастливой печалью,
     И летит ее добрый привет
    В золотые ташкентские дали.
     
    В этой песне  -  на всех языках
    Аромат слышен русский, весенний,
    Словно плачет тальянка в руках
    У шального поэта Есенина.
     
    Плачет, черную скинув чадру,
    С языковых преград и наречий
    И целует в любовном чаду
    Площадей твоих руки и плечи.
     
    Голубая осенняя высь
    Звонкой песней спустилась в долины,
    Золотистые кудри сплелись
    В негасимый костер тополиный… 
    «Вечерний Ташкент», 1983, 25 апреля
     
     
    Лещенко Владимир Алексеевич (1934). Член Союза писателей.
     
                   Слово русское
    Быть живу слову русскому,
    Покуда мир наш жив, -
    Светить сквозь пестрядь  тусклую,
    Сквозь муть словес чужих.
     
    Коль молвлено  -  как вбитое:
    Ни вытравить, ни смыть.
    Ярмом ордынским пытано  -
    Такому как не быть!
     
    По скитам хороненное
    И в женках, и в мужах.
    До звонкости каленое
    В мужицких мятежах.
     
    И нежное и веское  -
    Его, лютуя зло,
    Засилие немецкое
    Осилить не смогло.
     
    Душою, как все русское,
    Здорово, и с того
    Поветрие французское
    Разбилось о него.
     
    Набатами звучавшее
    Из пустыней да с  плах,
    Гремевшее, рыдавшее
    В сердцах-колоколах.
     
    Рубцовым и Есениным
    Бродившее в крови.
    К веяниям-велениям
    Не знавшее любви.
     
    Спешит оно за временем,
    Как мир, как человек.
    Пытает новым  бременем
    Его и этот век.
     
    Как небо  -  васильковое,
    Как правый гнев  -  темно.
    Сквозь муть сквозь местечковую
    Свети, свети, оно  -
     
    И грозное, и грустное,
    Как русский человек…
    Живое слово русское,
    Бессмертное вовек.
                     «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с.46-47
     
     
    Лукьянов Николай Андреевич (1936 – 1969). Поэт
     
           Акварель осенняя
    Заметает дороги
    Золотая метель
    Листопадных минорных,
    Осенних недель.
     
    Пряно пахнут шафраном
    Листья старой джиды.
    Как страницы Корана,
    Эти листья желты.
     
    Шепот, шорох, шушуканье…
    Может, чудится мне?
    Ветер в роще аукает:
    «Шаганэ… Шаганэ…»
                                       «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с.48.
     
     
                        Малова  М. 
     
        В память о Татьяне Сергеевне
                                         С.В.Есенину
    Я Ваши встретила глаза
    Той необузданной теплинки.
    Теперь прощальная слеза
    Мне видится на смертном лике.
     
    ТээС  -  звал Таню-маму внук,
    Как Вы, незащищенный тоже,
    Когда вся жизнь  -  цепочка мук
    С сомненьями, что вечно гложат.
     
    ТээС  -  бездонность глубины,
    Взаимность слабости и силы,
    Слова неспешны и умны…
    Спасибо день, осенний, милый.
     
    Ах, Горенки!  Увы, сюда
    Не возвратиться больше Тане.
    Не будет теплого гнезда…
    И сад давно разлукой ранен.
     
    Я Ваши встретила глаза
    Той необузданной теплинки.
    Покоя не дает слеза
    На изменившемся лике.
                «Мир Есенина». Спец. выпуск № 7 Совета Музея С.Есенина в Ташкенте. 1993, август, с.3.
     
     
    Маркевич Альбина Витольдовна (1930), искусствовед, филолог.
     
                 *  *  *
     На древе жизни злая смерть
    Пусть закрутила кольца туго  -
    Поэту вечно быть и петь
    Велит стихов его подруга.
     
    Да, Муза милая  верна
    Есенину и нам, как он был верен.
    Мы пьем из слов его до дна
    И тайный смысл, что не утерян.
     
    И вновь, как встарь, под шелест липы
    Бранит мужик свою юдоль,
    А после горьких, злобных всхлипов
    Танцует с кленом  -  к черту боль!
     
    То обновляясь, то хирея,
    То беспробудно загуляв,
    То всех врагов своих рассеяв,
    Восстанет Русь в сиянье слав.
     
    И светом радости сквозь горе
    Засветят золотом полей
    В есенинском бездонном взоре
    Зарницы куполов церквей.
                                   Мир Есенина. Информационный бюллетень № 1. Ташкент, 2000, с.64.
     
         К ПРИЕЗДУ С. ЕСЕНИНА
    В ТАШКЕНТ В МАЕ 1921 г.
    В вагонной долгой тряске ждал,
    Ждал с нетерпеньем и надеждой
    Ташкентских встреч. И вот вокзал,
    Перрон, друзья. Но прежде, прежде...
    Сквозь гомон площади столюдной,
    Сквозь время и друзей привет
    Российский песенный поэт
    Вступал в желанный край подлунный.
    Край Саади, Хафиза край,
    Хайяма и прекрасных пери…
    Нет! Долгий путь, он – не потеря!
    Сюда вела его не скука
    И не спасенье от забот,
    А муза – верная подруга –
    Сюда направила полет.
    Базар восточный расстилает
    Для гостя щедрый дастархан
    И крепким чаем заменяет
    Вина привычного дурман.
    Арыков шепот, их журчанье
    Скрип арб, верблюдов зычный крик –
    Все для поэта из Рязани –
    Истории бессмертной миг.
    Он Пугачева представляет
    Под пенье пленной беданы…
    Душа болит и изнывает –
    Ее тяжки горести страны…
    Ширяевец, Дружинин, Вольпин
    И Волков, форм и красок маг,
    Зевак, поклонниц юных толпы
    Приятны. Радуют. Но враг
    Покоя и услады, "охота к перемене мест".
    И вот последняя награда –
    Сам Самарканд – сей дар небес...
    Все! В путь обратный
    Пора! Но в памяти отрадно
    Край туркестанский сохранив,
    Как сердца ласковый мотив.
     
    МУЗЕЙ ЕСЕНИНА  В ТАШКЕНТЕ
      Приходят в этот старый дом
      С высоким светлым потолком
                     По приглашению и сами
                     К поэту за его стихами.
                             
                  В уюте залов тихо, скромно
                  Прижились книги многотомно
                  И вещи – давних лет святыни,
                  Той жизнью полные и ныне.
     
                     Здесь кровью чувств стихи живут,
                     Тревожат, радуют, поют,
                     Нахлынут песенным приливом
                     Руси и Персии мотивы.
                             
                  И будто сам поэт сквозь сроки,
                  Вам щедро дарит  свои строки…
                     Идите в этот старый дом,
                     Вас ждут. Вам будут рады в нем.                                                   
                      «Мир Есенина». Информационный бюллетень №3. Ташкент. 2003, с.63-64.
     
              Мой Есенин
    Словесной груды золотой
    Не разметет гулливый ветер.
    Но сам Бог сберег, приветил,
    В ней каждый стих  -  для нас с тобой.
     
    Поэт певучею строкой
    Так в мире многое  приметил,
    Был в каждом слове точен, светел  -
    И стал, как Пушкин, золотой.
     
               Ташкентский клен
    Средь хмурости осенней  -
    Солнцеголовый  клен.
    Он мне  -  привет Есенина,
    А я ему  -  поклон.
     
    Как будто Константиново
    Забросило в Ташкент!
    Кленовый, сердцу милого,
    Есенина портрет.
     
    Ташкент и Константиново.
    В музеях там и тут
    Всем памятно любимого
    Поэта берегут.
     
    А наши краски осенью
    Роднят между собой
    И небо с ясной просинью,
    И песен ладный строй.
     
    Пусть осень хмурится, но все же
    Сияет солнцем клен.
    Он так могуч, он так хорош,
    И на поэта так похож,
    И в небо так влюблен!
                                  « Мир Есенина». Информационный  бюллетень. Выпуск 4. Ташкент, 2004, с. 76.
     
     
     Матвеева Нина Константиновна  Журналист.
     
                 Баллада о звезде
     (Картине В.Николюка «Звезда Есенина» )
    Над городом зной унимался.
    Вечерняя вспыхнула грусть.
    И звездный восход в лунном вальсе
    Стихи напевал наизусть.
     
    С небес в приоткрытые двери
    Взглянула принцесса Звезда  -
    О, чудо из сказочных серий!  -
    Спустилась в тот дом навсегда.
     
    Ъи молвила с гордою грустью:
    «Я этого долго ждала,
    Звездою поэта зовусь я,
    Храм славы его обрела…»
     
    С тех пор в бирюзе,  в нежней сини,
    В картине настенной слились
    Сиянье Звезды строгих линий,
    И дали земные, и высь…
     
    Как звон колокольный в округе,
    Поэзии строки манят.
    Здесь песни о Северном друге
    Устами Востока звучат.
     
    Лечу каждый раз знойным небом  -
    Сюда. И причастьем горжусь.
    Мне воздухом стал,  вечным хлебом
    Дом звездных дерзаний и муз.
                       «Мир Есенина». Спец. выпуск № 4 Совета Музея С.Есенина в Ташкенте. 1992, с.2   
                        «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с.49.
     
     
    Мезина Валентина Николаевна. Экономист.
     
      Есенинские песни
    Синих озер молчаливая гладь.
    Тонкой березоньки девичья стать.
     
    И облака над простором полей
    В небе летят, слово клин журавлей.
     
    Там,  за пригорком, дорогой пыля,
    Кто-то невидимый  гонит коня.
     
    В воздухе пахнет привядшей травой.
    Сердцу приятен дремотный покой.
     
    Летняя нега истомой томит.
    Ветер любовно травой шелестит.
     
    Хочется вечно дорогой идти
    С сердцем открытым всему на пути.
     
    И принимать неоглядно душой
    Край, что зовется родной стороной.
     
    Кто-то навстречу неспешно идет
    И задушевную песню поет.
     
    Знаю певца. У кого не спроси,
    Скажут: «Один он такой на Руси!
     
    Песни его широки и вольны,
    Русскую душу тревожат они.
     
    Он из любимых Руси сыновей…»
    Так же и мне этим дорог Сергей.
     
                 Поэт 
    Поэт, как раб
    В тяжелых кандалах,
    К святому божеству
    Прикованный навечно,
    Что неизбывно у творцов в умах
    И музой называется беспечно.
     
    Она над ним
    Владыка и судья.
    Ведет его дорогой непреложной.
    Ее любовь ревнива и строга.
    Ей изменить
    И в малом невозможно.
     
    Поэт лишь тот,
     Чья жизнь  -  пожар души.
    Чем жарче пламя,
    Тем сгорит быстрее.
    И время жизни у людей спешит
    Не так, как
    У Есенина Сергея.
     
    Он за год проживал
    Десяток лет.
    Таков российский
    Истинный поэт.
                        «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с.50-51
     
     
    Мусорин  К.
     
        Твои стихи я берегу
    От поколенья к поколенью,
    Из года в год, из века в век
    Шагать тебе, Сергей Есенин,
    Судьбы нелегкой человек.
     
    Глубок твой стих
    И виден броско.
    И чем-то схожи  меж собой
    Твоя воспетая березка
    И чисто русский образ твой.
     
    Легко и просто, без усилий,
    Вошел ты в сердце, как весна.
    Не только я, но вся Россия
    В тебя безмерно влюблена.
                  «Мир Есенина». Спец. выпуск № 7 Совета Музея С.Есенина в Ташкенте. 1993, август, с.8.
     
     
    Мухаммад Насыр. Член Союза писателей.
     
                Есенина искал…
    Я Россию также полюбил,
    Как Есенин полюбил Восток.
    Лесом, морем очарован был.
    Где слова, чтоб выразить восторг?
     
    Лето у меня в родном краю  -
    Солнцем раскаленная земля.
    Хлопку дань дехкане отдают  -
    Жарким потом политы поля.
     
    Ну, а  здесь  -  еще цветет весна.
    Вся краса природы на виду.
    Прелести невиданной полна…
    В ней я вдохновение найду.
     
    До ночи в лесу бродить готов  -
    Северные звезды посчитать.
    Строчки из есенинских стихов
    В мыслях повторяются опять.
     
    Где он, где он  -  пламенный поэт?
    Небо  -  в его глаз голубизне.
    Если озарил меня на свет,
    Стать поэтом суждено и мне?
     
    …Моря гул я слышу, недвижим,
    В нем сумею различить слова:
    «Был он собеседником моим,
    Боль моя  -  в его стихах жива».
     
    Попросил я лес: «Ответ мне дай:
    Отчего так звучен его стих?»
    Молвил лес: «Меня кто повидал,
    Будет петь до края дней своих».
     
    Я бродить по лесу не устал,
    Много раз встречал бы здесь рассвет,
    Если б не любил Узбекистан  -
    И сильней любви на свете нет.
     
    А Россию полюбить я смог  -
    Как Есенин полюбил Восток.
                      «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с.55-56
     
     
    Нагель Александр Иванович. (1938). Поэт.
     
           Правда поэта
                       1
    Тосковал давно я по просторам
    И местам, где никогда не рос:
    Не впитал я красоту берез,
    И мечтал о них по разговорам.
     
    Я увидел их, но не воочью…
    Только ветер за окном притих,
    Вы осенней, поздней, хмурой ночью
    Нежно рассказали мне о них.
     
    Образ девушки-березы вашей
    Так нагляден, так прекрасно мил  -
    Он мечту с тоскою заронил
    О Рязани, мне родною ставшей.
     
    Я тогда пошел, не зная лени,
     В «синий край», к березам на поклон…
    Если б знали вы, Сергей Есенин,
     Как теперь в березки я влюблен!
                        2
    Снег пудрой сыпал, был нетающим,
    Лицо жег резкий холодок,
    И по Ваганьковскому кладбищу
    Белесый стлался ветерок.
     
    Народа плотное течение
    Трамбует снега алебастр  -
    Могила самого Есенина
    Тонула в хлопьях белых астр.
     
    Восторг и боль от нежной жалости!..
    И я не мог тогда понять,
    Зачем глаза набухли влажностью,
    Так, что хотелось всех обнять.
     
    И кто сердца, седые головы
    Вниманием к себе сковал?
    Так это векдь летят, как голуби,
    Нас обогревшие слова.
     
    С душой, любовью и почтением
    Их произносит нам старик,
    И от бесхитростного чтения
    До сердца голос тот проник.
     
    И строки, к небесам летящие,
    Вновь потрясли который раз!
    Такое чувство знали пращуры
    И,  может, ведуны до нас…
     
    С запинкой и без аффектации
    Старик, как дома, говорит.
    Мне кажется, что гений нации
    Вот перед нами  -  сам!  - стоит.
     
    Есенинское поколение,
    Да как от страшного  - того
    Неумолимого мгновения
    Ты не уберегло его?!
     
    А может, рок поэта иначе
    Так поступил с ним потому,
    Чтоб оставаться в мире призрачном
    Навеки молодым ему.
                              «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с.57-58.
     
     
    Орлов Андрей Николаевич (1950). Журналист.
     
                         Прощание
                              До свиданья друг мой,
                               до свиданья.
                                                С.Есенин.
    Облака на крышах повисли низко,
    Адмиралтейский шпиль их держит якорем.
    Этот город знаком и близок,
    Здесь было разное, было всякое.
     
    Оглушительным залпом полдень грохочет.
    Встречи становятся расставаньями.
    Как все-таки уходить не хочется
    На дальные звездные расстояния.
     
    Стою под часами. Цветов не надо.
    Не надо музыки, не надо песен.
    Город колышется со мною рядом.
    Возьму в ладони  - уместится весь он.
     
    Но мне этой тяжести не удержать,
    Сквозь пальцы город сочится.
    Не надо смотреть, жалеть и желать  -
    Настало время проститься.
     
    Стою, Невским проспектом распятый.
    Вода и небо привычно серы.
    И каждый номер в гостинице  -  пятый,
    И все гостиницы  -  «Англетеры».
                            «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с.59
     
     
    Орлов Борис
     
            Монолог Есенина
    А в горле ком от этих горьких строф.
    Душа как будто лодка на приколе.
    Ну что же ты молчишь, Мариенгоф?
    Друзей вокруг не так уж много, Толя!
    В моих словах, ты знаешь, нет вранья,
    И я в жилетку никому не хнычу.
    Но слухи, словно стая воронья,
    Кружатся надо мной, ища добычу.
    Я болен…
    Ну а мне бы жить да жить,
    Прозрение не утопить в стакане,
    Поэтом быть трудней, чем просто быть,
    И по иному никогда не станет. (1985).
                   «Мир Есенина». Спец. выпуск № 5 Совета Музея С.Есенина в Ташкенте. 1992, с.2.
     
     
    Оськин И.
     
                Памяти Сергея Есенина
    То, что непритворно,
    в Лету не сносило:
    с  корня до вершины
    набирало силу.
    Тополь серебристый,
    отшумев навеки,
    осыпает листья
    в русских песнях реки…
    С ним в родном и близком
    мы  -  единоверцы.
    Только вера эта,
    Что рубец на сердце.
    Истинному слову
    Не утратить в весе.
    Под окошком ветер,
    Под окошком месяц.
                      «Мир Есенина». Спец. выпуск № 3 Совета Музея С.Есенина в Ташкенте. 1992, с. 4
     
     
    Пак Борис Сенсуевич  (1932). Член Союза писателей.
     
                   Он Русь воспел…
    Мать провжала в Питер со слезами
    Его… А он лишь глубоко вздыхал,
    Держа в руках тетрадки со стихами,
    И, может быть, о будущем мечтал.
     
    Но в Питьере  -  удача! – встреча с Блоком!
    Ему прочел все, что давно хотел.
    Блок в юноше кудрявом, синеоком
    Задатки дарования узрел.
     
    И он запомнил сказанные Блоком
    При этой встрече добрые слова:
    Не зря рожден с призванием высоким,
    Была у парня светлой голова.
     
    Теперь уже не вызывали споров
    Пути, которыми он в жизнь пошел…
    Он Русь воспел, и ширь ее просторов,
    И сельский быт  -  всей пылкою душой.
     
    Позднее он воспел иное время,
    Впитавшее эпохи перелом,  -
    Шло к новой жизни молодое племя
    Всему наперекор и напролом!
     
    И голосом своим, как мечь булатный,
    К нам прорубаясь силой волевой,
    Он славил Русь поэзией набатной,
    Как колокол на башне вечевой!
                    «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с.60
     
     
    Перепелицина Н.
     
                      С. Есенину
    Никогда я не была в   Рязани,
    Незнакома с шелестом берез.
    Для меня весь этот мир казался
    Необычным царством чудных грез.
     
    Привлекал поэта мир далекий,
    Воспевал всегда златую Русь,
    Весь такой кудрявый, синеокий,
    Нежил в моем сердце тайны грусть.
     
    Побывал  в далеком Туркестане  -
    Покорил его восточный край.
    Познакомился с ташкентским дастарханом.
    О, чарующий, волшебный край!
     
    А спустя два года, две весны,
    С нежной грустью будет воспевать
    Золото холодное луны
    И красавицы божественную стать.
     
    И словесным жемчугом во мгле
    Заискрятся нежные напевы:
    Шаганэ моя ты, Шаганэ!
    Имя звонкое восточной девы.язане
                   «Мир Есенина». Спец. выпуск № 6 Совета Музея С.Есенина в Ташкенте. 1993, февраль, с.1.
     
     
    Петрович (Царьков) Анатолий Петрович (1937). Филолог, журналист.
     
        Родная душа
    Давным  -  давно
    в народе осень,
    привычно есенью звалась.
    Но если мы сегодня спросим
    об этом париев и власть,
    то вряд ли кто
    ответить сможет
    откуда это повелось.
    Мы все уверены: в Сереже,
    в  осенней спелости волос,
    в  его стихах российской стати
    и  в мудрой свежести души
    народ себя
     в  прошедшем тратил,
    чтобы в грядущем легче жить
    всем было с именем «Есенин»,
    с  его живицей росных слов…
    В народе пламенем осеннем
    его величие взросло.
    Мы с детских лет
    былую  есень
    привычно осенью зовем.
    И облекаем в тексты песен
    стихов рязанский окоём.
    И в этом суть его и наша  -
    лишь тот войдет
    в  грядущий мир,
    кто, как Есенин,  ниву пашет
    души, что Родиной щемит.
     
             Он понял
    Ефрейторский засаленный погон.
    И Царскосельский санитарный поезд.
    В военную работу вовлечен
    был санитар Есенин, словно в повесть,
    в  которой кровь  - за родину гордынь,
    и  где калеки  -  будные герои.
    Он  -  соучастник воинской орды,
    которая копытом землю роет,
    во имя и во славу тех вождей,
    что новой эре станут неугодны.
    Поэт-ефрейтор классовой  вражде
    не отдал свои творческие годы.
    Он понял идеологов обман
    и,  возлюбя  грядущую свободу,
    по жизни стал кабацкий хулиган,
    по творчеству  -  цвет своего народа.
                  Вестник Русского культурного центра Узбекистана. Спец.  выпуск.  1997, апрель, с. 4.
     
     
    Пятак  Л.
     
           Памяти Сергея Есенина
    Ничего нет страшнее хулы
    И распятой, поруганной веры…
    Все поэты боятся молвы,
    Как боятся чумы и холеры.
     
    Да, Есенин, бывало, и пил,
    И гулял в кабаках до рассвета,
    Но никто так, как он, не любил  -
    Настрадалась душа у поэта.
     
    Да, он был лишь талантом богат,
    Хоть его «хулиганом» честили,
    Был он любящий сын, нежный брат,
    И его все родные любили.
     
    Но хулители быстро нашлись  -
    Впереди был кликуша Крученых,
    Черным словом отравлена жизнь…
    Вот он призрак, пугающе черный!..
     
    Зря поэт руку тем подавал,
    Зря считал тех друзьями своими,
    Кто в него озлобленно плевал
    И затаптывал в грязь его имя.
     
    Мы должны его имя поднять
    И отмыть от хулы и от грязи.
    У  России его не отнять  -
    С ней навеки он верою связан.
                   «Мир Есенина». Спец. выпуск № 6 Совета Музея С.Есенина в Ташкенте. , 1993, февраль, с.5.
     
     
    Рубцов Николай Михайлович (1936 – 1971), поэт.
     
                Сергей Есенин
    Слухи были глупы и резки:
    Кто такой, мол,  Есенин Серега,
    Сам суди: удавился с тоски
    Потому, что он пьянствовал много.
     
    Да, недолго глядел он на Русь
    Голубыми глазами поэта.
    Но была ли кабацкая грусть?
    Грусть, конечно, была ..  Да не эта!
     
    Версты все потрясенной земли,
    Все земные святыни и узы
    Словно  б нервной системой вошли
    В своенравность есенинской музы!
     
    Это муза не прошлого дня,
    С ней люблю, негодую  и плачу.
    Много значит она для меня,
    Если сам я хоть что-нибудь значу.
     
            *  *  *
    О чем шумят
    Друзья мои, поэты,
    В неугомонном доме допоздна?
    Я слышу спор,
    И вижу силуэты
    На смутном фоне  позднего окна.
     
    Уже их мысли
    Силой налились!
    С чего ж начнут?
    Какое слово скажут?
    Они кричат,
    Они руками машут,
    Они как будто  только родились!
     
    Я сам за все,
    Что крепче и полезней!
    Но тем  богат,
    Что с «Левым маршем»  в лад
    Негромкие есенинские песни
    Так громко в сердце
    Бьются и стучат!
     
    С веселым пеньем
    В небе безмятежном,
    Со всей своей любовью и тоской
    Орлу не пара
    Жаворонок нежный,
    Но ведь взлетают оба высоко!
     
    И славя взлет
    Космической ракеты,
    Готовясь в ней летать за небеса,
    Пусть не шумят,
    А пусть поют поэты
    Во все свои земные голоса!
                      « Мир Есенина».  Информационный  бюллетень. Выпуск 4. Ташкент, 2004, с. 66 – 67.
     
     
    Рудаков Алексей Афанасьевич  (1921). Журналист, поэт.
     
           Добра глашатай на земле
    Ты такой земной, такой весенний
    И такой доступный  -  брат и друг.
    Я боготворю тебя, Есенин,
    За творенье чистых честных рук.
     
    Прошумел ты громовым раскатом
    В небосводе лиры голубой.
    Голос твой доступный и крылатый
    Не ослаб и нынче  -  как живой.
     
    Твой талант по яркости и силе
    Самобытен  -  сравнивать нельзя.
    Счастлив я, что ты творил в России,
    А Россия  -  Родина моя.
     
    В сад твоей поэзии волшебной
    Я вошел  -  и захватило дух.
    Если рай возможен во Вселенной,
    То он здесь, в есенинском саду.
     
    Ты по всей российской вольной шири,
    Люд волнуя, будешь долго петь.
    И в Москве, в Рязани, в целом мире
    Бронзой суждено тебе звенеть.
     
    Ты не просто вещий зов Вселенной,
    Ты  -  добра глашатай на Земле.
    Потому чрез сонмы поколений
    Будешь мчать на розовом коне!
                                «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с.61
     
     
    Рузанов А.
     
                  К Есенину
    Касаясь подоконников
    В чарующую рань,
    Идут цветы-паломники
    К Есенину в Рязань.
     
    Идут чистюли-неженки,
    Как ходоки от нас,
    От первого подснежника
    До предосенних астр.
     
    Придут, не затеряются
    Через Мордву и Чудь
    Все злаки, что встречаются,
    Скликают они в путь.
     
    Нежны и хрупки путники,
    Что людям так близки, -
    Фиалки, маки, лютики,
    Ромашки, васильки.
     
    И повилику с душицей,
    И ландышей сердца.
    Зовет рожок пастушеский
    Вихрастого певца.
     
    Трудна дорога длинная,
    И тропки нелегки,
    В селенье Константиново
    На берегу Оки.
     
    Дойдут толпою зыбкою,
    Головки преклонят
    Пред скриплою калиткою
    У дома в три окна.
     
    В любую непогодину,
    Когда приходит срок,
    Плетет цветами Родина
    Есенину венок.
     
    И в душах светозарному
    Вовек не отсиять
    За все то несказанное,
    Что он сумел сказать.
                  «Мир Есенина». Спец. выпуск №  8 Совета Музея С.Есенина в Ташкенте. 1993, декабрь, с. 7.
     
     
    Сайяр (Файзуллаев Сайярпулвт) (1934). Член Союза писателей.
     
                Сергей Есенин
    Глаза слепит от бирюзовой сини,
    Бежит Ока под самый небосвод.
    Живет здесь парень…
    Вся душа России
    В его душе, в его глазах живет.
     
    В простой рубахе  - в ситцевой сорочке
    Идет туда, где белый шум берез.
    Улыбчивое небо в каждой строчке
    Его стихов заветно занялось.
     
    В его глазах  - поля, дожди косые,
    Разлив Оки и лепет тополей.
    В его лицо глядится мать-Россия,
    И, как о матери, печется он о ней.
     
    Он так мятежно-нежен от природы!
    Гляжу я на него  -  не нагляжусь.
    Живет здесь парень.
    Он дитя народа,
    Дитя страны
    С названьем кратким  -  Русь.
                           «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с.62  
                           «Мир Есенина». Информационный бюллетень № 2. Ташкент, 2002, с.61,
               
     
    Слоним Андрей Евсеевич  (1949). Режиссер.
     
             Есенин и Маяковский
                  (Из поэмы «Есенин»)
    О, как темно вдали от дома!
    Здесь нет ни ночи и ни дня.
    И Вихрь уносит невесомо
    В космическую даль меня.
    Как странно! В бездне Отстраненья
    Души от Жизни той, Земной,  -
    Я вдруг увидел на мгновенье
    Почти забытый образ свой.
     
    Я там сквозь беды и печали
    Шел к ослепительной Весне,
    Но Родину и Век взломали,
    И суждено там было мне
    Жить в смене взлетов и падений
    И петь, терзаясь и любя,
    Пытаясь в смуте Опьянений
    Уйти от всех  -  и от себя.
     
    И все, что пелось, что любилось,
    Что страстью опьяняло кровь,
    Лишь после, Здесь, соединилось
    В одну безбрежную Любовь,
    Которой верен я всецело,
    И счет с Земным свести спеша,
    Отверг Пространство, Время, Тело,
    Но в Вечности со мной  -  Душа.
     
    О, нет тоски в ней по Родному!
    Лишь вспышки прошлого смогли
    Дух, что не мог остыть к Земному,
    Наполнить чувствами Земли…
    Нет, ни о чем я не жалею:
    Не поворотишь Время вспять!
    И непростой судьбой своею
    Земных не стану упрекать.
     
    Но… в смене ликов, что мерцают
    Подобно уголькам в золе,
    Мне вновь сред всех напоминают
    Тех, кто остался на Земле.
    И первый ты, Владимир, странный,
    Что в Жизни сочетал  Земной
    Талант Поэта первозданный
    С диктатом Догмы над Душой.
     
    Ты в Миг, когда Земные путы
    Решился я в тоске порвать,
    Сам,  познавая Боль и Смуты,
    Не мог, не смел меня понять.
    Иль одержим идеей гордой
    Пред взорами  небесных глаз,
    Ты сам, в разладе с волей твердой,
    Душою покривил в тот раз?
     
    А может, отступил несмело,
    Вдруг став заложником идей,
    Что разжигали  -  и умело!  -
    Вражду и взглядов и людей?
    Да, в Жизни умереть не ново,
    Когда Вещей надломлен Ход!
    Но весь сарказм чеканный Слова
    Направил ты на мой Уход.
     
    Во мне безволье лишь увидел,
    Не распознав всех Бедствий вид.
    О нет, меня ты не обидел:
    За гранью этой нет Обид.
     
    К тому ж, чрез несколько Мгновений  -
    Не все ль равно  -  секунд иль лет!  -
    Ты сам с Земным в момент Смятений
    Порвал… «Поэт» и «Пистолет»,  -
    Два разных образа и слова,  -
    Какой бы смысл в них ни внеси,  -
    С извечной заданностью снова
    Зарифмовались на Руси.
     
    Мой Обвинитель, в Бесконечность
    И ты, храня боль тайных смут,
    Отплыл, а Спор наш судит Вечность,  -
    И нескончаем этот Суд.
     
    Нет, ничего не жду в суровой
    Привычности Небытия,
    Но был бы рад я встрече новой
    С тобой за гранью… Вижу я,
    Как лунный Луч в непостоянстве
    Неведомых и тайных сил
    В слепящем  синевой Пространстве
    Дорогу к Звездам прочертил…
     
    Владимир, оппонент суровый,
    Вновь обращаю взор к тебе,  -
    Вступи со мной на Путь тот новый,
    Мой Брат по Музе и Судьбе.
    Быть может нашей Тайной Спора
    Господь нас от Забвенья спас,
    Пусть завершится он не скоро,
    В запасе Вечность есть у нас!
    Доспорим, как велит Обычай,
     И  - вдруг признаемся себе:
    В нас больше сходства, чем различий  -
    В Любви, в Ранимости, в Судьбе…
     
    Все тот же Мрак вдали от Дома.
    В  Душе  -  вселенская Печаль.
    Я Вихрем Космоса  влекомый,
    Несусь в неведомую даль.
                          «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с.63-65
     
     
    Солдатова Людмила Ивановна.  Инженер.
     
      Дом-музей Есенина в Ташкенте
    На тихой уличке в Ташкенте
    Есть домик русского поэта.
    Поэта в старой киноленте
    Я видела однажды где-то.
     
    И раз в году он в доме этом,
    Так представляется, не скрою,
    Красивый, полон сил и света,
    Бывает майскою порою.
     
    От солнца южного чуть пьяный,
    Среди друзей не зная скуки,
    Он повстречает дочь Татьяну,
    А с ней к нему прижмутся внуки.
     
    Уходит он неторопливо,
    Доволен встречею с родными,
    Счастливый, что потомки живы
    И в новый век продлится имя.
                  «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с.66
     
     
    Сологуб Тамара Ефимовна. Поэтесса.
     
     Ташкент. Двадцать первый год
    Чайхана, Шейхантаур.
     Ну, жарища!. Чисто  -  лето!
    Франт рязанский, балагур
    Щурит веки: сколько света!
    Солнце  -  лезвием в прищур
    Голубых, нездешних яблок…
    Чайхана. Шейхантаур.
    И деды в халатах. Зябнут.
     
    Под лопастый плеск чинар
    (Ну совсем как наши клены!)
    Свесив ноги с топчана,
    Пьет Есенин чай зеленый.
    Молча слушают Шир-дор
    И мечеть Шейхантаура
    Чужеземный разговор:
    «Русь… пути литературы…»
     
    Под покровом паранджи
    Баба (видно по фигуре)
    Проплыла, как сноп во ржи,
    К чайхане в Шейхантауре,
    Таз неся на голове, -
    И  запахло хлебом вкусно,
    Словно в булочной в Москве,
    В чайхане Шейхантаурской.
     
    Наврала, видать, молва
    О скандальности поэта:
    Он задумчив, как трава,
    Порыжевшая за лето.
    Тих и нежен, как  амур,
    А глаза  -  как снег весенний…
    Май. Цветет Шейхантаур.
    В чайхане  -  поэт Есенин.
     
      Есенинская ночь
    Я не могу! Какая ночь!»  -
    ты, вскинув руки, вышел в сени…
    А много лет назад точь-в-точь
    вздохнул вот также и Есенин.
     
    «Какая ночь! Я не могу!»
    Какие ласковые тени!
    Вот так когда-то на лугу
    лежал в ромашках и Есенин.
     
    Тебя ли в нем, его в тебе
    люблю? А может, в вас обоих
    люблю распятое во тьме
    земли есенинской приволье?
     
    Дрожит под ряской теплый пруд,
    от лунной неги нет спасенья…
    «Какая ночь! Я не могу!
    Ты и смеешься, как Есенин.
     
    Под незабудковый рассвет,
    туманы в медленном  кипенье…
    Целуй меня!  Ты  -  мой поэт!
    Люби, как мог любить Есенин.
     
    Когда Есенин был запрещен
                            Инне Гринис
    На Востоке сумерки короткие:
    день истек  -  и сразу льется ночь
    звездами такими приворотными,
    как глаза в глаза, глядеть невмочь…
     
      -Ах, родная! Тетушка, красавица!  -
    (руки на гитарных проводах,
    к виноградным пальцам прикасаются
    белые созвездья на ладах…)
     
      -Что ты пела только что вполголоса:
    «Жизнь моя, иль ты приснилась мне…»?
    От луны плывут косые полосы,
    замирает счастье в тишине.
     
      -Что ты пела, тихо, как в Успение,
    сладкое и полное тоски?
      - Так… из запрещенного… Есенина…
    Я забылась, девочка, прости…
     
      -Спой еще! Душа моя, пожалуйста!
    «Все пройдет как с белых яблонь дым…»
    Боже мой! Как ласково, как жалостно!
    «Я не буду больше молодым»…
     
    На Востоке ночи чернокрылые.
    Русь во мгле. И мне двенадцать лет.
    И вдали от родины открыла мне
    Тетушка, что есть такой поэт  -
    Е с е н и н.
                         «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с.67-69.
     
     
    Сумин  Валерий Алексеевич  (1948). Член Союза писателей.
     
                  Березовая грусть
    О Русь моя  -   березовая грусть
    Прощальных рощ в кругу полей осенних.
    Исповедально, как Сергей Есенин,
    В твоих краях душою растворюсь.
     
    Пришел к тебе я не как блудный сын
    В раскаянье плачевно-запоздалом  -
    Как утренняя капелька росы,
    Вместившей  мир с его сияньем алым.
     
    Пусть жизнь моя прошла в иных краях,
    Но этот путь  -  не горький путь изгоя,
    Я шел дорогой, где судьба моя
    Слита была с российскою  судьбою.
     
    В душе надежда теплится одна,
    Что в этом мире ты кому-то нужен.
    Своим теплом согрей чужую душу  -
    Других собой согреет ли она?
     
    И с  легким сердцем мыслится в тиши:
    Запас души по-щедрому истрачен.
    Быть не могло, о Русь моя, иначе…
    Теперь с тобой побыть мне разреши.
     
                «Я болею Сергеем Есениным…»
    «Я болею Сергеем Есениным»,  -
    Мне парнишка курносый сказал.
    Восхищенно, как в мае гроза,
    И печально с прозреньем осенним:
    «Я болею Сергеем Есениным».
     
    Я и сам безнадежно  больной
    Этой светлой печалью природы
    И  заботой и счастьем народа,
    И поэта судьбою хмельной.
     
    От столиц до глухих деревень,
    Где горбушка черства, но насущна.
    И в глазах и в распахнутых душах
    Синь его и его голубень.
     
    Видно, в недрах народа посеяно,
    Каждый скажет, кого не спроси:
    «Я болею Сергеем Есениным».
    Есть такая болезнь на Руси.
                        «Мир Есенина». Спец. выпуск № 6 Совета Музея С.Есенина в Ташкенте.  1993, февраль, с.2.
                    «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с.70 – 71
     
     
    Сурова Татьяна.  Студентка.
     
         С думой о Есенине
    Вечер лег на подоконник,
    Предваряя ночи мглу.
    От стихов подняв ладони,
    Протянула их к стеклу.
     
    Отзовись, любимый гений,
    Эхом дивной тишины
    Из высот  -  хоть на мгновенье, -
    Где луна рождает сны.
     
    Сядем вместе на порожек,
    Помолчим о вышине,
    И прочтете вы, быть может,
    То, что неизвестно мне.
                        «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с.72.
     
     
    Дмитрий Сухарев
     
    Подражание Есенину
    Гульзира, твое имя  -  цветок,
    И, Востока традицию чтущий,
    Я твой черный тугой завиток
    Зарифмую с  зирой цветущей.
    Но узнать бы сначала пора,
    Как цветет на Востоке зира.
    Я исчислю цветок по плоду,
    В семена ароматные вникну
    И к такому ответу приду,
    От которого горько поникну.
    Гульзира, разве ведаешь ты
    Как печалят порою цветы.
    Убежав от гудения пчел,
    Я забыл про былую  удачу
    И пустыню цветам предпочел
    И пустые глаза свои прячу.
    Ибо горечью жжет, Гульзира,
    То, что сладостью было вчера.
    Гульзира, твои речи просты,
    И от плеч твоих пахнет зирой.
    Как горчат, как печалят порою
    Эти запахи, эти цветы!
    Дай лицо  свое снова зарою
    В эти запахи, в эти цветы.
    Оттого, что я с севера, что ли?..
                                   «Мир Есенина». Информационный бюллетень. Ташкент. 2003,
     
     
    Титова Валентина Николаевна.  Поэтесса.
     
                 Живи, Есенин!
    Говорят о поэте много.
    Можно ль жизнь описать словами?
    В сердце радость! Ушла тревога  -
    Дух Есенина жив, он с нами!
     
    Сколько лет был поэт опальным:
    Его имя не вспоминали.
    Вольнодумцем он был сканжальным,
    Звали недруги даже канальей…
     
    Но опять щвучат по России
    И стихи его и поэмы.
    Славят песни в бескарайней сини
    Светлый образ и в наше время.
     
    Злтокудрый, умный парнишка
    Рос в семействе, где труд в почете.
    И хотя был задирист слишком,
    Но в страду, как и все,  -  в заботе.
     
    Видно, Небом не зря обласкан,
    Красотой наделен недаром,
    С жизнью часто играл, не в маске,  -
    Полыхала душа пожаром.
     
    И годами живя в столице,
    Среди шума, возни и пьяни,
    Вспоминал дорогие лица,
    Что остались в родной Рязани.
     
    Он корнями был тесно связан
    С милой сердцу русской природой.
    Ей и даром своим  обязан,
    И раздольной стиха свободой.
     
    А пейзажи российских весей
    Им воспеты с такой любовью,
    Что слова становились песней,
    Отзывались  душевной болью.
     
    Орошает, как дождь весенний,
    Его лира живые души.
    Больше века живет Есенин.
    Сколько нам его еще слушать!
                            «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с.73-74.
     
     
    Трубчанинов  Юрий Александрович (1942), поэт. 
     
               Рождение Есенина
                         Родился я с песнями в травном одеяле.
                         Зори меня вешние в радугу свивали.
                                                 Сергей Есенин.
    В краю,
    Где утренний туман
    Над голубой рекой клубился,
    В избе крестьянской мальчуган,
    Как ясный месяц,
    Народился.
     
    В труде и в песнях быстро рос
    Он, как цветок неповторимый,
    Среди задумчивых берез,
    Среди полей необозримых.
     
    По лужам бегал босиком,
    Валялся на душистых травах.
    Ночами звездными тайком
    Мечтал он о грядущей славе.
     
    Родимым воздухом дыша,
    Со всеми был он прост и ласков.
    Его пытливая душа
    Вбирала солнечные краски.
     
    Он чутким сердцем написал
    О том в заветную тетрадку.
    Как клен малюсенький сосал
    Земную грудь зеленой матке.
     
    Пускай в мальчишеской строке
    Еще не та звучала сила,
    Но, отраженная в Оке,
    Его звезда уже всходила        
     
          Есенин в Питере
               Говорят, что я скоро стану
               Знаменитый русский поэт.
                               Сергей Есенин.
    В холодный город над Невою,
    Где всех поэтов не объять,
    Он с золотистой головою
    Приехал славу добывать.
     
    И в этом недоступном граде
    Он  «с легкой блоковской руки»
    Из ученической тетради
    Печатал первые стихи.
     
    С неиссякаемым азартом
    Во время сумрачных тревог
    Все разом выставил на карту
    Рязанский светлый паренек.
     
    Весь город с восхищеньем слушал
    Стихи залетного юнца,
    Кто покорял людские души
    И завораживал сердца.
     
    Он многих лирою растрогал
    И синевой пытливых глаз.
    Вела кратчайшая дорога
    Поэта прямо на Парнас.
     
    Не раз Сергей в местах публичных
    Стихи читал,
    Частушки пел
    И будто среди звезд столичных
    Кометой яркой пролетел.
     
           Есенин на Востоке
                      Я сюда приехал не от скуки…
                                   Сергей Есенин.
    Он всей душою рвался на Восток,
    Где пела свои песни Шахразада,
    Где в свежих струях ванская прохлада,
    Где был обсыпан розами порог…
    Вот потому он рвался на Восток.
     
    Его манил к себе персидский край.
    Там лунный свет,
    Там небо голубое.
    Там все дышало счастьем и любовью,
    В садах цветущих настоящий рай…
    Не зря манил его персидский край.
     
    Он не был в той загадочной стране,
    В которую стремился без оглядки,
    Но с думою о нежной персиянке,
    Он создал образ милой Шаганэ,
    Хотя и не был в сказочной стране.
     
    Пусть на Босфоре он не побывал,
    Но все же познакомился с Востоком,
    Воспев его с невиданным восторгом,
    Его в цветущих красках рисовал,
    Пусть даже на Босфоре не бывал.
     
    Там написал он лучшие стихи.
    Любовь и розы  -  в каждой его строчке,
    Как светлый мир святой и непорочный,
    Всем горестным раздумьям вопреки,
    Создал он там прекрасные стихи.
     
    В краю цветов о родине скучал
    И, находясь в объятьях персиянки,
    Не раз вздыхал о дальней северянке,
    И чувствовал щемящую печаль,
    Когда о ней и родине скучал.
                      «Мир Есенина». Спец. выпуск №  9 Совета Музея С.Есенина в Ташкенте. 1995, 4 октября, с.1.
     
     
    Туинов В. А.
     
          Соловьиная  песня России
    Ты соткал нам Россию
    Из березок и сини,
    Из ромашек и кленов
    И малиновых звонов.
    Соловьиною песней
    В зоревом поднебесье
    Зазвучала Россия
    С несказанною силой.
    Голубые просторы,
    На рябинах узоры.
    Хоровод под тальянку
    На веселой полянке,
    Чудо  -  алые зори,
    Милой нежные взоры.
    Свет очей синий-синий,
    Будто смотрит Россия.
    Ты соткал нам Россию
    Из березок и сини,
    Из ромашек и кленов
    И малиновых звонов.
    Журавлиные стаи
    Над Окой  пролетают
    И привет твой из сини
    Посылают России.
     
              Звезда Есенина
    Ой ночка, ночь весенняя,
    Ой небо, небо синее,
    Взошла звезда Есенина,
    Сияет над Россиею.
     
    Горит звезда Есенина,
    Влечет сердца народные:
    Знать, хорошо засеяно
    То поле благородное.
     
    Есенин  -  песня русская,
     Что Волга, бесконечная,
    То весела, то грустная,
    То, словно друг, сердечная.
     
    Ой небо, небо синее,
    Ой ночка, ночь весенняя,
    Как Шаганэ, красивая,
    Горит звезда Есенина.
                        «Мир Есенина». Спец. выпуск № 5 Совета Музея С.Есенина в Ташкенте. 1992, с.4.
                 
               Поэтические миниатюры о поэте
    В его  стихах России свет,
    И песнь любви поет природа  -
    Живет и будет жить поэт
    В глубокой памяти народа.
                *  *  *
    «В саду горит костер
                       рябины красной…»
    Есенин! Бард! Строка
                        твоя прекрасна.
                    *  *  *
    Он остался молодым навеки:
    К нам текут стихи его, как реки,
    Влагою живительной полны,
    Глубоки, красивы и вольны!
                       *  *  *
    Мне по ночам порою снится
    Страна березового ситца.
    Она, воспетая поэтом,
    Горит в душе желанным светом.
                   *  *  *
    Любил он женщин очень-очень,
    Все осуждали, между прочим,
    А я в восторге, в умиленьи:
    Любовь  -  природное явленье.
                  *  *  *
    Взойду я на Памир
    И крикну на весь мир
    (Глас понесет зефир):
    -Есенин  -  мой кумир!
                *  *  *
    Найдешь все у Есенина
    Для сердца и души:
    Стихи, как сны весенние,
    Уж больно хороши!
                *  *  *
    Он не осенний,
     Он весенний.
    Поэт Земли
    Сергей Есенин.
               *  *  *
    В поэзии Сергей Есенин
    Бог,
    Бог очень русский,
    С головы до ног.
              *  *  *
    Есенина из памяти
    Народной
    Не вышибить
    И бомбой водородной.    
                 «Мир Есенина». Спец. выпуск №  8 Совета Музея С.Есенина в Ташкенте. 1993, декабрь, с.8.
     
     
    Усманов Эрнст Зиневич (1934). Инженер-механик.
     
      Сергею Есенину
    Какой зарей, мечтою вытканной,
    Над озером горела юность.
    Какою медленною пыткою
    Ему дорога обернулась.
     
    Какой отрадой родниковою
    Земной любви и дружбы жаждал,
    Какой и взбалмошной, и скорою
    Любовь встречалась не однажды.
     
    Какою песней хороводною
    Душа на травы расплескалась.
    Какой стремительно-холодною
    Сырая осень оказалась.
     
    А нам одну тоску сердечную
    Той самой светлой чистой дали,
    В непостигаемости  -  вечную,
    Оставил местом для свиданий.
                         «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с.75
     
     
     Устинов Валентин Иванович  (1939). Инженер.
     
      И познал я души упоенье
                       Я утих, годы сделали дело,
                        Но того, что прошло, не кляну…
                                                С.Есениню
    В злые годы обрел здесь Отчизну,
    Где, мужая, учился и рос,
    Постигая премудрости жизни,
    В эту землю корнями и врос.
     
    И земли этой сладкие соки
    Напоили здоровьем меня.
    Здесь изведали  дружбы истоки
    Я, Серега, Акмаль, Альфия…
     
    С ними мир для меня открывался,
    Мир друзей, вдохновенья, добра.
    Здесь работал, мечтал и влюблялся,
    Родилась здесь моя детвора.
     
    И познал я души упоенье
    И стремленье к Парнасу, когда
    Навои, и Хайям, и Есенин
    В  мое сердце вошли навсегда.
     
    Ни о чем я уже не жалею,
    Но по родине боль не унять.
    Здесь по жизни судьбу-лотерею
    Я не смог, не успел отыграть.
     
    Что ж, земле этой буду я верен,
    Здесь немало родных мне могил,
    Но в одном я, как прежде, уверен,
    Я здесь жизнь не напрасно прожил.
     
                       *  *  *
    Осенний ветер был не зол, а нежен,
    Промчал по виноградникам и стих.
    Я чувствую, что солнце стало реже
    И согревать, и освещать мой стих.
     
    А дни идут. Мне кажется, я  -  тот же.
    И вдруг до боли опознал, что день
    Сегодняшний, сверкающий, погожий,
    С меня не снимет возрастную сень.
     
    Но жить, любить возможно ль без надежды?!
    Ты, время, не держи меня, пусти!
    Назло тебе я вновь влюблен, как прежде,
     И нежен, и прошу меня прости!
     
    …Я каждой клеткой существа постиг,
    Что свежий ветер новых настроений
    Прошел по виноградникам и стих,
    Как будто здесь сейчас прошел Есенин.
                        «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с.76 – 77.
     
     
    Файзиева София Файзиевна. Член Союза писателей.
     
      На есенинской земле
    Рассвет струится, словно речка,
    В его объятьях  -  чудеса.
    Деревья расправляют плечи,
    И травы верят в небеса.
    Творец полет свой легкокрыло
    Стремит по гамме куполов,
    Художник, в век неповторимый,
    Он дарит веру и любовь,
    Подпитывает краски улиц
    И светится в румянце лиц…
    И для стихов сердца проснулись
    От музыки рассветных птиц.
    От аромата синь-сирени,
    От хлеба теплого в избе,
    Чтоб продолжался  вновь Есенин  -
    Живой поэзии разбег.
     
                 *  *  *
    Вспоминая стихи Есенина,
    Подхожу я к хлебному полю  -
    Здесь волнуется рожь с васильками.
    Я гляжу и тревожусь,
    И не в силах глаза отвести
    От синеющих хрупких росинок.
                         «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с.78
     
     
    Фархади Раим Хакимович  (1942). Член Союза писетелей.
     
                  Российские мотивы
    Россия начинается с берез,
    когда за степью серо-желтоватой
    они гурьбой, как сельские девчата,
    спешат, сбегая на крутой откос,
    пленяя строгой прелестью волос,
    сережек тонких редкостным тисненьем
    и  ситцем белым, что воспел Есенин…
    Россия начинается с берез.
     
          Путешествие поэта
                  Тихо розы бегут по полям,
                  Сердцу снится страна другая…
                                       С.Есенин
    Золотую розу он в петлице
    Нес, как самый драгоценный дар.
    И в Ташкенте  -  солнечной столице,
    Хлебосольной, доброй, смуглолицей,
    Он услышал, как шумит базар.
    Внемля звонким возласам весенним
    Арбакешей и зеленщиков,
    Кликам боевых перепелов,
    Открывал Востока свет Есенин,
    И слова, и музыку веков.
     
    Синеглазый, золотоволосый,
    Брел по узким улочкам Поэт,
    Как всегда гремели в мае грозы,
    Расцветали золотые розы,
    Девушки ему глядели вслед
    Из окна над глиняной стеною,
    И спеша душою на простор,
    И дрожа таинственной струною,
    Пряча под туманною чадрою
    Угольком горящий юный взор.
     
    Гулкие речные перекаты
    Дней былых, как эхо, далеки.
    Стихли грома вешние раскаты,
    Отпылали майские закаты
    И цветов увяли лепестки.
    О, сады и степи Туркестана,
    Дух перевести и отдохнуть
    Здесь в кругу друзей у дастархана…
    Снова колокольчик каравана,
    В путь его позвал, далекий путь.
     
    Чем поэта  сердце отзовется,
    Затоскует о какой весне?
    Вспомнит город, ласковое солнце,
    Звезд мерцанье в глубине колодца,
    Золотую розу  -  Шаганэ.
     
            Памяти Сергея Есенина
    Есть весеннее имя  -  Есенин.
    Зазвучит  -  и пронзает до слез,
    Веет яблонь счастливым цветеньем,
    Отзывается шумом берез…
     
    Я склонюсь на стихами святыми,
    Вижу в них семицветную Русь!
    У поэта  -  весеннее  имя,
    А на сердце  -  осенняя грусть.
     
         Последний поезд. Монолог Есенина
                 (Зима. 1925 год. Отъезд)
    Мне до Дивова,
    До родимого…
    От постылого  -
    В Константиново!
     
    Лишь один билет.
    Неужели нет?
     
    Поезд тронется…
    Вьется дым его.
    Все устроится.
    Константиново.
     
    Занесло глаза
    Будто тиною.
    За окном  -  леса.
    В Константиново.
     
    От постыдного
    Смрада винного.
    В Константиново…
    Неба синего!
     
    Кто сказал, что нет?
    В сердце звездный свет…
     
    За ночным окном  -
    Жизнь, как сызнова.
    Тополь. Отчий дом.
    Константиново.
     
    Хоть и боль остра,
    Я ль не сын его?
    Мать жива… Сестра…
    Константиново!
     
    Лишь один билет
    Из далеких лет.
    До потехи ли,  -
    Мол, приехали!
     
    Взять, расплакаться,
    Слезы б вытерли…
     - Что  за станция?
     - Друг, ты в Питере!
                              «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с.82 – 85.  
     
     
    Хомяков  В.
     
              Перевод
              В 1914 году Сергей Есенин
              Перевел отрывок из поэмы
              Тараса Шевченко «Княжна» (1858 г.)
    Не утихая, по России
     бушуют снежные моря.
    Сергей Есенин ночью синей
    читает книгу Кобзаря.
    Вот замечательное место:
    «Село! В душе моей покой!»
    Как будто медленная песня
    коснулась чистою волной.
    Читает  -  и метельной ночью
    ему от слов таких светло.
    Как будто видит он воочно
    свое родимое село.
    Как рассказать по-русски это
    и породнить какой строкой
    с селом рязанского поэта
    «Село в Украйне дорогой»?      
                 «Мир Есенина». Спец. выпуск № 7 Совета Музея С.Есенина в Ташкенте. 1993, август, с.3.
     
     
    Хорохорин  В.
     
                Сергею Есенину
    Мне ль не понять тебя, Есенин?
    Ты, к которому я так тянусь,
    Был на ветер похож осенний,
    Что как листья швыряет грусть…
     
    Ты и там ведь грустишь наверно,
    Повторяя не раз слова:
    «Эх, сейчас бы спуститься на землю,
    Морду лошади б расцеловать!
     
    Побродить бы по травам росным
     Не  известным  поэтом, нет!
    Бесшабашным и несерьезным
    Пареньком в восемнадцать лет…»
     
    Буду братом твоим по крови.
    Но Россия уже не та…
    И слезится тоска коровья
    Не в ее, а в моих глазах.
     
    Но как прежде в твоей Рязани
    Тополиный струится пух,
    И все также с рассветом ранним
    Во все горло орет петух.
               «Мир Есенина». Спец. выпуск № 6 Совета Музея С.Есенина в Ташкенте. , 1993, февраль, с.5.
     
     
     Цветаева Марина Ивановна (1892 – 1941), поэт.
     
        Встреча на том свете Маяковского и Есенина
     Советским вельможей,
     При полном Синоде…
      -  Здорово, Сережа!
      -  Здорово, Володя!
      -  Умаялся?
      -  Малость.
      -  По общим?
      -  По личным.
      -  Стрелялось?
      -  Привычно.
      -  Горелось?
      -  Отлично.
      -  Так стало быть  -  ПОЖИЛ?
      -  Пасс в некотором роде.
      -  Негоже, Сережа!
      -  Негоже, Володя!
    А помнишь,  как матом
    Во весь свой эстрадный
    Басище   меня-то
    Обкладывал?
      -  Ладно.
    Уж.  -  Вот-те и шлюпка,
    Любовная лодка!
    Ужель из-за юбки?
      -  Хужей из-за водки
    Опухшая рожа.
    С тех пор и на взводе?
    Негоже, Сережа.
      -  Негоже, Володя.
    А впрочем  -  не бритва  -
    Сработано чисто.
    Так стало быть  бита
    Картишка?  -  Сочится.
      -  Приложь подорожник.
      - Хорош и коллодий.
    Приложим, Сережа?
      -  Приложим, Володя.
    А что на Рассее  -
    На матушке?  -  То есть
    Где?  -  в Эсэсэсэре
    Что нового?  -  Строят.
    Родители  -  родят.
    Вредители  -  точут.
    Издатели  -  водят.
    Писатели  -  строчут.
    Мост новый заложен,
    Да смыт половодьем.
    Все то же, Сережа!
      - Все то же, Володя.
    А певчая стая?
      -  Народ, знаешь, тертый!
    Нам лавры сплетая,
    У нас, как у мертвых,
    Прут,  Старую Росту
    Да завтрашним лаком,
    Да не обойдешься
    С одним Пастернаком.
    Хошь, руку приложим
    На ихнем безводье?
    Приложим, Сережа?
      -  Приложим, Володя!
    Еще тебе кланяется..
      - А что добрый
    Наш Льсан Алексаныч?
      -  Вон  - ангелом!
      -  Федор Кузьмич?
      -  На канале:
    По красные щеки
    Пошел.
      -  Гумилев Николай?
      - На Востоке
    (В кровавой рогоже,
    На полной подводе…)
      - Все то же, Сережа!
      -  Все то же, Володя!
    А коли все то же,
    Володя,  - мил друг мой, -
    Вновь руки наложим.
    Володя,  хоть рук  -  и  -
    Нет.  -  Хотя и нету,
    Сережа, мил брат мой,
    Под царство и ЭТО
    Подложим гранату!
    И на раствороженном
    Нами Восходе  -
    Заложим, Сережа!
      -  Заложим, Володя!
               «Мир Есенина». Спец. выпуск № 2 Совета Музея С.Есенина в Ташкенте. 1992, с. 2.
     
     
    Шварц Наум Зиновьевич  (1926). Поэт.
     
                        *  *  *
    Что ты тянешься ввысь, валторна, -
    Высоте твоей есть предел.
    Все исполнено, все повторено,
    Звук твой сказочный потускнел.
     
    Только что это? Нет повтора,
    Нет знакомых Татьян и Марф  -
    Плавно кружится   Айседора,
    Завернувшись в прозрачный шарф.
     
    Как ей душно здесь  -  без простора,
    Средь залетного воронья.
    Где-то падает Айседора  -
    Без Есенина и вранья.
                                     «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с.86.
     
     
    Шейдис Сергей
     
                *  *  *
     Двухтомник твой  -  души  бессмертной след.
    Я с ним на скалы снежные взбирался.
    На простенькой обложке твой портрет
    Мне неизменным другом оставался.
     
    Ты жил, когда страна была в огне,
    Двадцатый век кроили пулеметы.
    А у тебя капелью стих звенел,
    Ты видел не пожары, а восходы.
     
    Ты у берез учился чистоте.
    Боль ран земли  она тебя убила!
    Но скольким людям, так же, как и мне,
    Оставил ты живительную силу.
                                  «Правда Востока», 1995, 3 октября.
     
     
    Юсупов Рим Рафаилович  (1957). Поэт.
     
             Сергею Есенину
    Нет спокойствия в мире безбрежном,
    Костерят снова люди чертей…
    Отчего же душа безмятежно
    Верит в лучшее время, Сергей?!
     
    На изломе жестоких столетий
    Снова горькою мерою кровь,
    И с какой-то извечной приметой
    Вновь мы платим собой за любовь.
     
    Не спасаешь ты души от бедствий,
    Разрывая вериги тоски
    Беззащитною хрупкостью сердца
    И вселенскою мощью строки.
     
    И народ за бессмертною притчей
    Всей природой идет за тобой,
    Да и  сам ты и раньше и нынче
    Стал его сокровенной судьбой.
     
    Покоряет земные пространства
    Свежеть снега и шелесты трав,
    Заскорузлые руки крестьянства
    И души обнаженная явь.
     
          С азиатским акцентом в душе
    С азиатским акцентом в душе
    Я на русском грущу и смеюсь.
    От влюбленных в тебя  -  хорошей,
    Незакатная вечная Русь!
     
    Я с тобой ничего не боюсь,
     Мне любые дела по плечу,
    Оттого, что любимая Русь,
    Твое небо дарило мечту.
     
    Оттого, что с Есениным я
    По дорогам твоим прошагал
    И с  любимой под трель соловья
    Все обиды свои растерял.
     
    Твои песни люблю, как свои,
    Оттого, что их пела мне мать,
    И спасенья от этой любви
    Невозможно уже отыскать.
               «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с.87 – 88.
     
     
    Яркин В.
     
             А песня осталась
    Сгорел он…
    А песня осталась.
    Как шелест приокских  берез.
    В ней  -  тихая грусть и усталость,
    В ней буйная радость до слез.
    В ней дух его сердца мятежный,
    В ней жгучая горечь утрат.
    В ней весь он  -
    и грубый,  и нежный,
    земляк мой ершистый и брат.
    Стоит он,
    кудрявый,
    в  Рязани
    в  багрице осенней зари.
    Шагать бы ему этой ранью
    в тот бор,
    где снуют глухари…
    Есенинской улицей светлой
    с Оки тянет ветер сквозной.
    И слышу я голос поэта
    сквозь говор
    листвы вырезной.
    Он был озорной и веселый.
    И мне хорошо вспоминать,
     что той же дорожкою
    в  школу
    и  мне приходилось шагать.
    Сидеть
    в том же классе беленом,
    звонить тем же медным звонком
    и просекой той же зеленой
    в Криушу бежать босиком.
    Нет города краше Рязани  -
    любому скажу напрямки.
    Недаром грибы здесь с глазами,
    на женщинах  -
    чудо платки.
    Вот здесь и стоит он
    кудрявый,
    с  улыбкой
    глядит на людей.
    …И мне по душе
    эта слава.
    Кричу я:
    - Здорово, Сергей!
                   «Мир Есенина» Спец. выпуск № 1 Совета Музея С.Есенина в Ташкенте.  1992, с. 1.
     
    Яник Ласко (Князева Т.В.). Дизайнер.
     
                               *  *  * 
    Слава Вам, хулиган,
    Скандалист, великий поэт!
    Ветер шляется по лугам,
    Был он Вами воспет.
     
    Непокорный гуляка-ветр
    Пьет дожди, как вино.
    Он и сам почти что поэт,
    Раз с поэтом был заодно.
     
    Как разбойник, шальной и вор,
    Научившись простор воровать,
    Полюбил ветр (ну что за вздор!)
    Стадо рыжее целовать.
     
    Да буянить, коль сильно пьян,
    Тучи грозные в драку пускать.
    Любит он, озорник, хулиган,
    Грусть дождями с земли смывать.
                          « Мир Есенина».  Информационный бюллетень № 1. Ташкент, 2000, с.15.
     
            Памяти Сергея Есенина
    Я помню первый  знак знакомства  -  цвет зеленый.
    То переплата цвет? А может цвет строки?
    Его зеленый мир… Хотелось непреклонно
    Испить его простор, хлебнуть его тоски.
     
    Эх, взять бы загулять в есенинском раздолье!
    В живительной струе набраться свежих сил.
    Его беспечный мир… Была же чаша боли
    Наполнена по край. Ее он не допил…
     
    Растратить не успел талант певца до капли,
    Да разудалый нрав сполна не раздарил.
    Его разгульный мир… Но посреди спектакля
    Вдруг занавес упал, от жизни отделил.
     
    Ничтожно малый срок дарован для полета,
    Но он сумел взлететь туда, где высь поет.
    Его прекрасный мир… Но мир разрушил кто-то,
    Безжалостно прервав к мечте его полет.
                           «Поэтический венок Узбекистана Есенину», Ташкент, 2000, с.39.
                          «Мир Есенина».  Информационный выпуск № 3. Ташкент, 2003, с.44   
     
 
 
   Rambler's Top100

   Home      Об авторе      Биографические очерки      Ташкентская есениниана      Поэтический венок      Есенин и его окружение   

Copyright © 2005 Мир Есенина. All rights reserved.

E-mail: zinin123@mail.ru

 
Дизайн: Яник Ласко
E-mail: yanik-lasko@mail.ru
 

Hosted by uCoz