Home      Об авторе      Биографические очерки      Ташкентская есениниана      Поэтический венок      Есенин и его окружение   

Содержание:

 

С.А.Есенин  Разбуди меня завтра рано… Сергей Зинин    Есениниана  Узбекистана  Альбина  Маркевич   С. Есенин в творчестве художников Ташкента Игорь Мостинский     О Сергее Есенине, его родных и близких Акростих  Валентина  Вольпина.  О Сергее Есенине О неудачной попытке  В.И.Вольпина опубликовать  в 30-е годы два письма   С.А.Есенина А.Мариенгофу Юрий Блудов   Как поэт возвращался на родину  Алексей  Казаков  «Дай, Джим, на счастье лапу мне…» Лев Карохин   «Царская сказочница» из окружения Есенина Юрий Самарин   О  Сергее Есенине Вацлав Скальский    “ДОМ ГЕРЦЕНА” -  Сергей Есенин  и другие Виктория Чуткова Есенин и в Африке Есенин Алла Шугайкина   Спасибо за преданность, дорогой Музей!  Эней Давшан. Маркевич Альбина Витольдовна                                                   Василий Буков    В краю "березового ситца"...    С.И.Зинин  Праздничные торжества на родине Сергея Есенина  С.И.Южный, А.В.Светлая  Краткая хроника мероприятий, проведенных  в Узбекистане в честь            110-ой годовщины со дня рождения С.А.Есенина

 

                                                                                                      

С.Есенин

                                            Разбуди меня завтра рано,

                                            О  моя терпеливая мать!

                                             Я пойду за дорожным курганом

                                             Дорогого гостя встречать. 

 

                                             Я сегодня увидел в пуще

                                             След широких колес на лугу.

                                             Треплет ветер под облачной кущей

                                             Золотую его дугу.

 

                                             На рассвете он завтра промчится,

                                             Шапку-месяц пригнув под кустом,

                                             И игриво взмахнет кобылица

                                             Над равниною красным хвостом.

 

                                             Разбуди меня завтра рано,

                                            Засвети в нашей горнице свет.

                                            Говорят, что я скоро стану

                                            Знаменитый русский поэт.

 

                                             Воспою я тебя и гостя,

                                             Нашу печь, петуха и кров…

                                             И на песни мои прольется

                                             Молоко твоих рыжих коров.

                                                                                1917 г.

 

 

С.И.Зинин

Есениниана  Узбекистана

     В Республике Узбекистан бережно относятся к имени  великого русского поэта Сергея Есенина и его творческой биографии.  В Ташкенте  одна из улиц носит имя Сергея Есенина,  в  Мирзоулугбеском районе столицы имеется  районная библиотека имени С.Есенина,  а в другом городском районе имя поэта присвоено средней общеобразовательной школе № 280.  Двадцать пять лет в Ташкенте успешно  работает государственный литературный  Музей Сергея Есенина. Многие годы в республике проводятся  многочисленные мероприятия, посвященные   великому русскому поэту.

         Объективно истоки узбекистанской  есенинианы  восходят  к первой четверти  ХХ века.  Впервые  имя русского поэта Сергея Есенина  в  туркестанской печати  встречается   в 1918 году.  16 января 1918 года  в ташкентской газете «Свободный Туркестан» поэт Александр Ширяевец   опубликовал  статью «Три витязя (О поэтах из народа)», в которой дал краткую характеристику творчества Н.А.Клюева, С.А.Клычкова и С.А.Есенина.  Он восторженно отозвался о молодом Сергее Есенине:  « … весь русский, молодец молодцом, звонкоголосый Есенин. Он еще юноша, выступавший только в этом году со своей «Радуницей», но какой крепкий голос у него, какая певучесть в его чеканных строчках.».  17 февраля 1918 года  в   газете «Свободный Туркестан»  А.Ширяевец свой   рассказ  «Свадьба» (Сельская быль)   напечатал   с посвящением «Сергею Есенину». В ноябре 1919 года Ташкентское агентство «Туркцентропечать» издало   пьесу-сказку А.Ширяевца «Об Иване Крестьянском сыне, Ненаглядной Красоте и Кощее  Бессмертном». На обороте титульного листа  автор указал: «Посвящаю Сергею Есенину».

В дальнейшем  о С.Есенине в туркестанской, а с 1924 года в узбекистанской прессе  нет упоминаний, хотя поэт в мае 1921 года побывал в Ташкенте и  Самарканде, выступал с чтением своих стихов, встречался с местными поэтами и художниками. Об этом событии в жизни С.Есенина появились  публикации не в  Узбекистане, а в Москве.  Поэт  Валентин Иванович Вольпин (1891 – 1956), близко знавший поэта,   в 1926 году  в сборнике «Воспоминания о С.Есенине» (М.,1926)  рассказал  о поездке поэта  в Ташкент, о его   поэтическом вечере  в Туркестанской  публичной библиотеке  25 мая 1921 года, о первом чтении текста «Пугачева» ташкентским слушателям  в доме на улице Ижорской.   

 Развернувшаяся кампания в стране  против «есенинщины», которую официальные власти стали  отождествлять с творческой биографией поэта, привела к  многолетнему  замалчиванию имени и поэзии Есенина.  Возрождение  в 50-60-е годы   общественного интереса к творческому наследию  поэта  в русской литературе  было активно  поддержано  почитателями поэзии в     Узбекистане. Первой ласточкой  узбекистанской есенинианы   следует считать публикацию в 1960 году в  журнале  «Звезда Востока»  статьи московского литературоведа В.Земскова «Сергей Есенин в Ташкенте», в которой автор использовал  данные   статьи В.И.Вольпина, дополнив  новыми  сведениями о творчестве  близкого друга Есенина поэта  Александра Ширяевца,  имя которого также относилось к малоизвестным.  С некоторыми дополнениями и уточнениями статья В.Земскова в дальнейшем  дважды   перепечатывалась  в журналах и газетах Узбекистана.

  В 1965 году в стране  широко отмечалось  70-летие со дня рождения С.Есенина.  Не остались в стороне и  почитатели таланта поэта в Узбекистане. Высокую оценку поэзии Есенина  на страницах газеты «Правда», а затем в журнале «Звезда Востока»  дал Народный поэт Узбекистана Гафур Гулям, который писал: «Очень русский поэт, Сергей Есенин сделался родным и для нас, узбеков. И если Есенин тянулся к Востоку, то сейчас поэты  Советского Востока тянутся к нему, черпают в его поэзии то, что им органично, близко»  Узбекский читатель стал знакомиться с произведениями  С.Есенина на родном языке. Прекрасные переводы стихотворений и поэм  русского поэта на узбекский язык осуществил  Народный поэт Узбекистана Эркин Вахидов.  «Есенин  -  друг юности моей, - писал Э.Вахидов. -  Я полюбил его в пору, когда только стал приобщаться к поэзии. Полюбил за величайшую чистоту и искренность чувств, он был действительно певцом своего народа, своей страны. Тогда я понял: вот так надо чувствовать и любить свою землю. Мне захотелось  воспеть родную Фергану с такой же силой, с какой он воспевал Рязань, российскую равнину».

.  Специальная  подборка материалов о Есенине  в республиканской газете «Правда Востока» (3 октября 1965 г.) не только привлекла внимание широкой общественности республики к поэтической биографии Сергея Есенина, но и  послужила  отправной точкой для дальнейшего углубленного изучения его творчества  и активного знакомства широкого круга читателей  с его поэзией.  «Жизненный и творческий путь поэта был сложен, - писал литературовед А.Акбаров в статье «Сокровища его души». – Но, как бы  ни противоречива была его судьба, поэт через всю свою жизнь пронес негасимую, жаркую любовь к своей Родине, к ее народу, сердцем своим верил в счастливое будущее своей земли. И эта пламенная, страстная «любовь к родному краю», выраженная талантливо и неповторимо, сделали поэзию Есенина нашим добрым и вечным спутником». В этой же газете журналист  Г.Димов в очерке «Есенин в Ташкенте» привел  не только  интересные  сведения  о пребывании  поэта в Ташкенте, но  и упомянул о  проживающих в столице Узбекистана   наследников Есенина. Впервые читатель узнал, что в Ташкенте в послевоенные годы жила и трудилась  Татьяна Сергеевна Есенина, дочь поэта, журналистка и писательница, автор романа «Женя  - чудо ХХ века».

После 1965 года  в Узбекистане регулярно стали публиковаться различные материалы о жизни и творчестве С.Есенина. К 2005 году число  научных, научно-популярных, поэтических  и информационных публикаций  составило   более 400 наименований  книг, сборников, брошюр, журнальных и газетных статей   В этом обилии опубликованных материалов можно выделить несколько основных блоков, таких как:   научные исследования  есениноведов Узбекистана,  краеведческие материалы,  популярно-просветительские статьи к юбилейным и знаменательным датам, информационные публикации о работе Музея Сергея Есенина в Ташкенте и различных объединений есенинолюбов, а также  поэтические произведения, посвященные  Есенину. .  В журнале «Звезда Востока» (1987) впервые в полном варианте были опубликованы мемуары близкого друга С.Есенина Надежды Давидовны Вольпин «Глазами друга. Вспоминая Сергея Есенина»

 Научное  есениноведение  представлено именами В.Коржана, Е.Малиновского, П.Тартаковского, И.Темкиной  и др.

 Ферганский литературовед В.Коржан  долгие годы  исследовал  различные  связи поэзии Есенина с русским народным творчеством.  Основные задачи своих научных изысканий он изложил в первой публикации «К вопросу об изучении  фольклоризма Есенина» в журнале «Русская литература» (1965, № 2).  Исследователь приходит к выводу, что  проблема «Есенин и народное творчество» не нашло еще своего глубокого и всестороннего  разрешения, хотя предпосылки  для этого уже созданы. «Решение ее даст возможность выяснить, какую роль играют народно-поэтические элементы в процессе работы автора над созданием своих произведений, как они помогают произведению приобрести завершенную, неповторимо-своеобразную форму, - писал В.Коржан. – Данная проблема, кроме того, имеет большое общетеоретическое значение, ибо опыт Есенина обогатит творческую лабораторию других художников слова, широко опирающихся на фольклор».  В 1967 году В.Коржан защитил кандидатскую диссертацию «Поэзия Есенина и русское народное творчество», которая явилась основой его опубликованной  монографии  «Есенин и народная поэзия» (Л.,1969).  Книга получила высокую оценку специалистов, а в предисловии  известный литературовед  В.Г.Базанов  отмечал: «Автором книги «Есенин и народная поэзия» является преподаватель Ферганского пединститута, способный исследователь, окончивший заочную аспирантуру в Институте русской литературы АН СССР. Сам факт, что ученые, работающие в далеких периферийных институтах, серьезно занимаются исследовательской работой, нас не может не радовать». В.Коржан в дальнейших  научных  исследованиях   есенинской темы основное  внимание  уделил анализу становления реализма в крестьянской поэзии 20-х годов, которой были присущи свои особенности художественного видения мира, свой подход к отражению действительности. Эти  положения получили развитие  в научных  статьях  «Символика в поэзии Есенина»,  «Есенин и Пролеткульт»,  «О путях развития демократической поэзии (2-я половина Х1Х – нач.  ХХ в.)»  и монографии  «Становление социалистического реализма в крестьянской поэзии 20-х годов» (Ташкент, 1979).  В 1980 году  В.Коржан  защитил  докторскую  диссертацию  «Идейно-художественные искания крестьянских поэтов (1910-1920-е гг.)», в которой заметное место занимает анализ творчества С.А.Есенина. . До конца своей жизни  В.Коржан  заведовал литературоведческой кафедрой в Ферганском университете, читал специальные курсы о творчестве С.Есенина, выступал с лекциями о поэте , публиковал  статьи в областной газете.

Самаркандский лингвист  Е.Малиновский  изучал  образно-поэтические  средства  языка в  произведениях С.Есенина. Его   научные  публикации «К эволюции поэтического языка С.Есенина. (Цветообозначение в ранних и поздних стихах поэта)»,  «Красочный элемент оценочно-определительного характера как образно-изобразительное  средство языка в ранних произведениях С.Есенина»,  «Из наблюдений над устойчивыми словесными комплексами ранних стихов Сергея Есенина»  получили положительную оценку специалистов, что   позволило  ему успешно защитить в 1971 году  кандидатскую  диссертацию «Устойчивые словесные комплексы в произведениях С.А.Есенина (К изучению эволюции  языка и слога поэта)». В дальнейшем Е.Малиновский  продолжил  изучение языка произведений  С.Есенина, уделив основное внимание фразеологии.  Таковы публикации  «О специфике использования фразеологии  сравнительно с лексикой в художественных произведениях  С.Есенина» (1972 г.), «Место и роль разговорной фразеологии в творчестве С.Есенина периода имажинизма» (1974 г.) и др.

  Ташкентский литературовед П.И.Тартаковский  внес большой вклад в раскрытие  темы «Есенин и Восток».  В его первой опубликованной  по данной проблеме статье «Пути содружества» в журнале «Дружба народов» (1966, № 1)  были намечены основные  вехи творческой связи поэзии Есенина с восточной классической поэзией.  По мнению исследователя, «Сергей Есенин, называвший себя «азиатом в поступках, в помыслах и в слове», объективно пришел к «восточной» теме, к «Персидским мотивам» через давнюю мечту о Востоке, о Туркестане, с юности манившем его к себе».  Эта тема получила дальнейшее раскрытие  в «Очерках истории русской литературы Узбекистана» (1967).

 Специальным объектом  научного исследования П.Тартаковского стали  «Персидские мотивы» С.Есенина.  О  своеобразии  этого есенинского поэтического цикла  подробно  рассказано  в статье «Я еду учиться… «Персидские мотивы» Сергея Есенина и восточная классика», опубликованной   в московском сборнике «В мире Есенина» (1986).   Тщательное изучение истории создания «Персидских мотивов»  позволило ташкентскому ученому  сделать важный вывод, что «есенинский цикл «развивался» в эстетической атмосфере персидской поэтической школы, причем Есенин взаимодействовал не с конкретными авторами конкретных произведений, а со всей восточной поэтической культурой, давшей значительный «первотолчок» самому замыслу «Персидских мотивов и всему, что можно было бы назвать художественной жизнью бессмертного творения Есенина». П.Тартаковский был убежден, что истоки «Персидских мотивов»  восходят ко времени личного знакомства С.Есенина с культурой и бытом Туркестана в 1921 году.

Неоспорим вклад П.Тартаковского  в закрытии некоторых  «белых пятен»  творческой биографии С.Есенина.  С его именем связано  тщательное  хронологическое описание пребывания поэта в Туркестане в 1921 году.  Книга П.И.Тартаковского  «Свет вечерний шафранного края. (Средняя Азия в жизни и творчестве Есенина)», изданная в Ташкенте в 1981 году,   стала ценным  источником  для  есениноведения  при  характеристике этого небольшого, но очень важного  периода  биографии Есенина.  П.Тартаковский  определил  точную  дату выезда С.Есенина из Москвы в Туркестан, привел свидетельства современников  о встречах с поэтом  в Ташкенте и  Самарканде, раскрыл творческие и дружеские связи Есенина  и  Ширяевца,  описал встречи с ташкентскими поэтами, показал  интерес  русского поэта  к  культуре  и  поэзии   узбекского народа. Тема «Есенин и поэзия Узбекистана»  была  в дальнейшем углубленно рассмотрена   П.И.Тартаковским в  различных научных публикациях.

О пребывании С.Есенина в Ташкенте  писали  К.М.Курносенков «С любовью к прошлому» (Т., 1983),  М.Могилевский «Хочу я быть певцом и гражданином…» (1983),  А.Маркевич «Есенин в Ташкенте» (1984),  В.Николюк «Мир Есенина»  (1992), Б.Голендер «Сергей Есенин в Ташкенте» (2005), В.Куликова «Сергей Есенин в Ташкенте» (1983) и др.   О  поездке С.Есенина в Самарканд  несколько газетных статей опубликовал  Ф.Слухов: «В Самарканд-да  поеду-у  я…» (1976), «Друзья и спутники поэта» (1980). Новые сведения  о  самаркандской поездке  приведены в статье Б.Голендера «Сергей Есенин в Самарканде» (2004).  Библиограф   Е.Киткович сообщила о прижизненных изданиях  Сергея Есенина в  фондах Государственной  библиотеки имени Алишера Навои в Ташкенте (1970).   

. В 1975 году С.Зинин опубликовал в «Вечернем Ташкенте» заметку «Напоминая о поэте… (Биография наших улиц)», в которой  указал основные памятные места столицы Узбекистана, связанные с именем С.Есенина.  На материале книги П.Тартаковского и новых публикаций   ташкентский   информационный  вестник  «В мире Есенина»  в цикле «Восток всегда его манил»  познакомил читателей с хроникой пребывания С.Есенина в Узбекистане Наиболее полное хронологическое описание  пребывания  поэта в Ташкенте и Самарканде нашло отражение  в монографии С.Зинина «Поездка Сергея Есенина в Туркестан» ( 2005, Интернет).

         23 декабря 2005 года в Ташкенте состоялась научно-практическая конференция  «С.А.Есенин и современность.  Были заслушаны и обсуждены  26 научных докладов и сообщений. Среди участников 3 доктора филологических наук,  8 кандидатов наук, преподаватели университетов республики из Ташкента, Самарканда, Ферганы, Хорезма. Доцент С.Зинин в докладе «Узбекистанская Есениниана» показал  динамику интереса к изучению творческой биографии поэта в Узбекистане, а составленная им библиография, охватившая  423 публикации в  республиканской печати, что  свидетельствует  о большом интересе к поэзии С.Есенина. Краеведческие доклады Б.Голендера «Есенинские места в Ташкенте», А.Маркевич «С.Есенин в произведениях ташкентских художников» дополнили  сведения о пребывании С.Есенина в Ташкенте в мае 1921 года. Доклады А.Давшан, Г.Рахматуллаевой,  В.Курницкой, Е.Каминской, А.Кучинского и др. были посвящены  отдельным  вопросам современного  анализа есенинского поэтического наследия.  Некоторые лингвистические  особенности поэтического языка Есенина, как использование фразеологизмов,    диалектизмов, топонимов, флоронимов и фитонимов,  были раскрыты  в докладах и сообщениях А.Шереметьевой, Н.Рогозинниковой, Е.Малиновского, Л.Вахрушевой, З.Саидкулова и др. Особенности перевода флоронимов в «Персидских мотивах»  на узбекский язык  проанализировала Г.Мусатжонова.  Материалы  конференции   изданы  отдельным сборником.   

В библиографической «Есениниане»  много публикаций  посвящено   истории  создания и дальнейшего функционирования Музея Сергея Есенина в Ташкенте.  Музей был создан по инициативе    группы  ташкентских  энтузиастов. Фонд музея сформировался на основе  коллекции  картин есенинской тематики (В.Николюк), прижизненных изданий поэта и книжных знаков  (С.Зинин),  воспоминаний современников и литературы о Есенине (П.Тартаковский),  музейных этнографических материалов и фотографий (А.Маркевич),  автографов и книг А.Ширяевца (М.Новикова) и др. Это был второй по времени создания  государственный  есенинский музей в стране   после Константиновского мемориального музея-заповедника. О его открытии  в 1981 году писали «Литературная газета»,  «Литературная Россия», «Советская культура», «Социалистическая индустрия», «Вечерний Ташкент»,  «Учитель Узбекистана» и др.  В дальнейшем о работе музея, проводимых общественным советом музея мероприятиях  ежегодно печатались десятки информационных материалов  в республиканской и местной периодической печати, транслировались сообщения  по радио и телевидению. При музее  регулярно проводились  «Есенинские чтения», тематические вечера,  встречи с  любителями поэзии, выставки местных художников, конкурсы чтецов и исполнителей авторской песни. Активисты музея принимали участие в  научно-просветительских мероприятий Всесоюзного общества «Радуница», выступали  с научными сообщениями на конференциях  в Москве, Ленинграде, Харькове, Липецке, Орле и других городах. На основе музейных материалов  В.Николюк в первом выпуске московского есенинского сборника  «О, Русь, взмахни крылами» (1994) опубликовал научную статью   «Кобыльи корабли»: авторские правки». Объектом исследования послужил подаренный музею Н.Д.Вольпин прижизненный сборник «Харчевня зорь» (1920), в который  С.Есенин внес  исправления в  авторский текст   поэмы «Кобыльи корабли».  Эти правки были рассмотрены В.Николюком  с учетом  новых сведений  о  сложных взаимоотношениях  поэта с  властью. 

   В 1984 году Общество книголюбов Узбекистана   издало    методические рекомендации  «Музей Сергея Есенина в Ташкенте» (авторы С.Зинин и А.Маркевич)    по использованию  материалов  музея в пропаганде литературы. Музей   стал заметным  общественно значимым  культурным  центром, перешел из разряда народно-общественного  в статус  государственного  музея.  

  Ташкентцы и гости столицы   неоднократно знакомились  на выставках с  работами  узбекистанских  художников  и  книжными  знаками  есенинской тематики, о чем  писали газеты.  С.Зинин  издал   в 1975 году каталог  «Есениниана в книжных знаках», его же статья с аналогичным названием была опубликована  в журнале «Звезда Востока» (1981, № 3).  

  Общественный совет при Музее Сергея Есенина  совместно с объединением есенинолюбов  «Радуница»   с  1992 года  издает  информационный бюллетень «В мире Есенина» (первые 9 выпусков в газетном варианте, а  с 2000 года  -  ежегодники в формате брошюр), в котором  печатаются  разнообразные сведения  из  творческой биографии С.Есенина, его окружения, об  издаваемых  книгах и проводимых мероприятиях. Авторами публикаций были как  ташкентские  есенинолюбы, так и исследователи  творчества С.Есенина из различных городов страны. Интерес вызвали публикации  Т.С.Есениной  «Об отце», Э.Хлысталова «Убийство старшего сына Есенина», С.Зинина «Был ли Есенин в Бухаре. (Легенды и факты)»,   Л.Карохина «Василий Наседкин – друг С.Есенина», А.Маркевич «Маргарита Петровна Новикова (Костелова)»,  В.Николюка «Я пришел, как суровый мастер…»,  Г.Шипулиной «Шаганэ  -  имя поэтическое» и др.

    Юбилейные даты, посвященные С.А.Есенину,   активизировали  число     публикаций   различных материалов о творчестве  и  биографии поэта. Особенно это проявилось  в дни   празднования   в Узбекистане 100-летия со дня рождения С.А.Есенина.  В 1995 году  все  республиканские  и областные  газеты  публиковали  различные  материалы о поэте. Газетные и журнальные заметки  были в основном просветительского характера, в  них  авторы  подчеркивали значимость для современников поэзии Есенина, о его влиянии на дальнейший литературный процесс, о необходимости глубокого изучения произведений поэта в образовательных учреждениях.  Таковы  опубликованные  статьи  А.Алиевой  «Поэзия Есенина на Востоке» («Правда Востока»),  Э.Вахидова  «Слово о поэте» («Вечерний Ташкент»),  Н.Владимировой  «Быть поэтом  -  это значит…» («Учитель Узбекистана»),  Н.Искандерова «И тебе я в песне отзовусь» ?» («Наманганская правда»),  З.Касымовой  «Воздух прозрачный и синий…» («Андижанская правда»),  Н.Курасовой  «Еще я долго буду петь…»(«Кашкадарьинская правда»),  Ш.Машариповой  «Войди в мой дом: Есенин и современная поэзия Узбекистана» («Хорезмская правда»),  С.Рахимовой  «Любимый с юности» («Самаркандский вестник»), С.Сержантовой  «Есть такая песня у соловушки…» («Заря Сурхана») и др.

  Свой  вклад в узбекистанскую есениниану внесли  профессиональные и любительские поэты республики. В 2000 году в Ташкенте вышла книга «Поэтический венок Узбекистана Есенину. Стихи. Эссе» (составители Ф.М.Бокарев и В.А.Долбня).  В большинстве   стихотворений,  посвященных  Есенину, отражены  авторские  размышления о судьбе поэта (А.Азимов, Ф.Бокарев, И.Вильскер, В.Долбня,  К.Дусматова, Т.Князева,  Н.Красильников,  В.Мезина,  Б.Пак,  Сайяр). Поэты    воспевают  места, где  родился и провел детские годы поэт  (А.Абдураззак, С.Антипов, С.Файзиева,  Р.Фархади),    рассказывают   о поездке Есенина в Туркестан (Л.Солдатова,  Т.Сологуб),   о влиянии есенинских образов на  творчество других поэтов  (О.Абрамов, Н.Буканов, Н.Буртышев, М.Докторов, Г.Ким,  М.Матвеева,  Р.Юсупов). Цикл  поэтических посвящений Есенину,  подготовленный  А.Маркевич, был опубликован в информационных  сборниках  «Мир Есенина».  Узбекистанская поэтическая есениниана, безусловно,  займет свое достойное место  в международном  цикле «Поэтический венок С.Есенину».  

К сожалению, значительная часть публикаций «Есениниана Узбекистана» не включаются  в  известные  библиографические  справочники и  указатели, посвященных С.Есенину. В  материалах научно-практической конференции «С.А.Есенин и современность» (Ташкент, 2005 г.)  впервые приведен наиболее полный  список книжных, журнальных и газетных публикаций, , составленный С.И.Зининым,  который  может быть хорошим помощником  всем, кто проявит интерес к таким   темам  творческой биографии поэта,  как «Есенин и Восток», «Есенин и узбекские поэты»,  «Поездка Есенина в Туркестан»  и др.   

 

 

Альбина  Маркевич 

С. Есенин в творчестве художников Ташкента

Эссе

Поэзия С.Есенина не только песенна, но и живописна. И если он сам себя называл "божьей дудкой", то не менее справедливо было бы сказать о поэте, что он словесный живописец. Доказательством тому служат ставшие хрестоматийными строки:

"Выткался на озере алый свет зари " (акварельная зарисовка рассвета)

                  или: "Свет вечерний шафранного края"

                  или: "О красном вечере задумалась дорога. Кусты рябин туманней глубины"

А это и многое другое писано маслом или темперой. И если поэт не брал в руки кисть, то все равно в нем жил художник: "Я учусь, я учусь моим сердцем. Цвет черемух в  глазах беречь" ("Хорошо под осеннюю свежесть...") 

Этот цвет, этот завораживающий хоровод образных красок чувствуют в есенинском слове художники разных видов и жанров и пытаются воплотить  в картинах, иллюстрациях, графических листах, в экслибрисах.

В селе Константиново, на родине поэта, есть постоянная выставка работ разных мастеров, изображающих и самого поэта и то, что угадывается ими за строками его поэзии. Среди них и ташкентский автор большого числа живописных посвящений Есенину - Вадим Николюк, первый директор музея С.Есенина в столице Узбекистана. Его работы хорошо известны и по выставкам, и по музейной экспозиции, и по слайд-фильму "Живописно-поэтический мир Есенина", который демонстрировался в Ташкенте и во многих городах России.

           Живописно-поэтический мир С.Есенина стал главным мотивом художественных полотен В.Николюка. Побывав на родине поэта, уроженец Ташкента, он уловил пронзительную красоту воспетого поэтом мира. Им  создано  более 100 работ по мотивам есенинской лирики, его полотна названы  цитатами из стихотворений поэта: "Свет вечерний шафранного края", "О возраст осени", "Шагане ты моя, Шагане", "Я по первому снегу бреду", "О Русь, взмахни крылами" и др.

Богатство и разнообразие мотивов находили в полотнах соответствующее композиционное и живописное воплощение. То лирические, окутанные туманом дали, из которых выбегают на холм березки  в осеннем одеянии, то снежное поле с заплутавшим путником и горящей на небосклоне звездой. Участник народной студии А.Фрумгарца,  В Николюк свободно обращается с композициями, совмещая декоративное решение с колористическими нюансами. Он удивительно трогательно и проникновенно в лучших своих работах совпадает с настроением и внутренней жизнью поэтического образа. Эту особенность отметила дочь поэта Т.С.Есенина, посетив одну из выставок художника. Да и рядовые посетители поддавались такому удивительному явлению, угадывая строки поэта при взгляде на полотна художника.

К открытию Ташкентского общественного музея С.Есенина в июле 1981 года состоялся выход сборника стихотворений и поэм Есенина "Лирика" на узбекском языке в переводах Эркина Вахидова, народного поэта Узбекистана, члена Союза писателей СССР. Он принимал активное участие в подготовке экспозиции музея. Переводами Есенина Э.Вахидов  занимался  с юности и считал несомненным своим долгом открыть полюбившуюся ему есенинскую  поэзию своим   соотечественникам. По утверждению специалистов, сборник удался, и 10 000-ный тираж не задержался на книжных прилавках. Успеху его способствовало и художественное оформление, выполненное  ташкентской художницей Татьяной Редкиной. Она оттенила своими иллюстрациями глубинный национальный характер русского поэта, судьбу поэта и мятежные времена, им пережитые. На зелено-травянистого оттенка суперобложке  по черной верхней полосе обозначены белым шрифтом автор и название сборника. Внизу мелким шрифтом даны исходные данные. Середину обложки занимает овал, в который введены элементы крестьянского мира: угол избяного окна с развевающейся занавеской. Сквозь окно видна мельница и дальний лес. Ветер разнес исписанные тетрадные листки,  и они, вторя его  полету, легко парят в темном пространстве. Смещение пространственных представлений позволяет ввести в изображение неожиданное присутствие сада с яблонями и небо с кучевыми облаками. Реалии так образно скомпонованы, что возникает ощущение поэтической мистики. Это воспринимается как эпиграф  к лирике поэта. Темный фон облегчен голубовато-серым цветом  небес, занавеса и тетрадных листков. А золотистые яблоки на ветках и земле перекликаются с бронзовым оттенком деревянной мельницы и фрагмента оконной рамы в вечернем освещении. Легкое парение  и весомая значительность - это ключ к пониманию поэта. Надо только в это всмотреться...

Вслед за форзацем размещается портрет юного Есенина. В голубой рубашке, свитере, темном костюме он стоит, опираясь плечом о дверной косяк бревенчатой избы  с краешком оконной рамы. Перед  ним внизу букет полевых цветов. И опять смещенность  реалий. Поэт  стоит в открытой  двери, а ладонью опирается как бы  в стеклянный мир. Золотистый оттенок бревен перекликается  с золотистым цветом волос, спадающих на лоб. Почти иконописный лик его светится, как и окончания пальцев. Взгляд гипнотически внимателен, губы будто готовы произнести слова... Мальчуковая непосредственность и взрослая мудрость ставят его на грань приветствия и прощания, тем более, что в жесте заключена эта двойственность - прикосновение  и привет ухода. Коричнево-золотистый колорит сближает изображение с иконописью.

На восьми страницах живописной вставки  в сборнике даны иллюстрации в романтически условной форме, перекликающейся  с предыдущими иллюстрациями. Такие детали, как край окна, яблоня с рассыпавшимися яблоками, полевые цветы, мельница и ветер, развевающий занавесу и листы бумаги, объединяют иллюстрации. Каждая их них несет мысль художника  о сокровенной  и коренной связи поэта с его крестьянским происхождением, его любовью  к Родине, "с названьем кратким Русь".

Вот худощавый парнишка стоит под окном. Он освещен световым потоком, прорвавшимся сквозь тучи. А на следующем листе справа - изгородь с калиткой, распахнутой  в заснеженную улицу с распряженной телегой и псом. Вдали за деревцами церковь и изба. В небе стая ворон. Вся правая сторона охвачена пламенем - то ли сгоревшая родная изба, то ли революционный пожар, на фоне которого бьются огромные колокола с мятущейся на ветру веревкой. На следующем развороте  слева у окна с разлетающейся белой занавеской мать с письмом в руках, сложенных на коленях, а справа  все тот же сад с яблоками и полевым простором, слившимся с розово-голубыми небесами. Темные тона нижней части просветляются верхним колористическим разнообразием от серо-зеленого до голубого. Красота стволов и плодов вносит ощущение  вечности мира, поразившего поэта. Вспоминается пословица: "Яблоко от яблони..." - неразрывность поэта с Родиной.

На третьем развороте занавес не развевается, хотя ветер разносит листву с белоствольных берез, а,  спускаясь  сверху, обретает женственные формы  в легком длинном одеянии. Слева от нее осенние березы, справа интерьер городской квартиры. Венский стул, высокая захлопнутая дверь, стол со свечой  в подсвечнике. Внизу букет «с ромашкового луга» и перо на листе бумаги. В правом углу всполохи пожара или грозы сквозь темные тучи. Во всем читается тревожная напряженность, но пламя свечи ровное, стойкое. Символы образны и выразительны.

 Завершает эту художественную композицию иллюстрация, выполненная как архитектурно-музыкальное завершение. Ионическая коннюлированная колонна и арка справа. Сквозь нее слева виден обрыв с наклонившейся горящей церковью. Внизу икона Богоматери с младенцем. Это как дань признания поэта: "Стыдно мне, что я в Бога верил, Горько мне, что не верю теперь..."

Импровизацией этих иллюстраций стала обложка книги П.И.Тартаковского, посвященной приезду С.Есенина в Туркестан, "Свет вечерний шафранного края", выполненная Т.Редкиной по просьбе автора. Эти все работы написаны смешанной техникой: акварельной, темперной и графической.

Чтение стихов и разглядывание иллюстраций художника истинному ценителю книги доставляют волнующее ощущение причастности к прекрасному. Среди произведений ташкентских художников, посвященных С.Есенину, есть две заказанные мною композиции, посвященные теме "Есенин в Ташкенте". . Большой  живописный  есенинский   портрет  нарисовал   известный ташкентский художник, член Союза художников Ривкат Азизханов. Готовясь к 100-летию со дня рождения поэта, он создал в 1995 году этот портрет, как говорится, на одном дыхании. Зная и любя поэзию С.Есенина, Р. Азизханов изучил большое число материалов о поэте и его поездке  в Туркестан. Он  выбрал  композиционное решение  по внутреннему совпадению своей любви  к родному краю - Узбекистану - и интереса поэта к Востоку. С.Есенин представлен на портрете на фоне высокого неба с раскаленным солнцем и отдаленного, расположенного внизу восточного города с глинобитными домами, минаретом с одной стороны и каляном с другой. Крупно взятая по пояс его фигура со сложенными на груди руками,  развернутая  вглубь картины по диагонали и повернутая  в анфас голова придают образу спокойную энергию и внутреннюю динамику. Серо-голубой костюм, белая рубашка с  синим  бантом  оттеняют голубизну глаз. "Золото волос" и легкий южный загар лица и рук перекликаются с общим колоритом картины. Художнику удалось  в выражении внимательных глаз, затаенной улыбке и почти величественной значительности образа С.Есенина передать его красоту, серьезность и какую-то детскость. Это поддержано и неожиданной деталью: за его  левым  плечом в небесной глубине вьется на ветру бумажный змей - детская забава детей во всем мире. Р. Азизханов  и сам при всей взрослости и зрелости таланта отличается открытой искренностью и отзывчивостью на поэзию, музыку, красоту. Сейчас этот портрет украшает не только экспозицию музея, но и страницы журналов, когда идет речь о Есенине и его ташкентском периоде.  Он выполнен на бумаге в смешанной технике  -  акварель, пастель.

Желание отразить  факты ташкентской жизни С.Есенина подсказало тему другого живописного полотна "С.Есенин в мастерской художника А.Волкова" (холст, масло). Ее исполнил М.В.Громыко, известный ташкентский мастер, член Академии художеств Узбекистана. После долгих бесед в музее и работы с фактическими материалами он создал групповой портрет, на котором изображены  четыре знаменитых в литературе и  искусстве человека: С.Есенин, В.Вольпин, А.Волков и А.Ширяевец. Следуя традициям  портретного искусства, М. В. Громыко расположил своих героев  в два ряда, обратив их  лица к зрителям. В  то же время они как бы разглядывают с одобрением картины художника Волкова в его мастерской. За их спинами угадываются на стене и другие его картины. Настроение каждого соответствует их характерам. Есенин внимателен, слегка удивлен и заинтересован, В.Вольпин снисходителен, так как видит это не  в первый раз, А.Ширяевец тоже знаком с творчеством художника и для него важнее быть рядом с Есениным, за спиной которого он расположился, превосходя его своим ростом. А.Волков самоуверен, доволен произведенным впечатлением. Формат невелик, но лаконичность решения, значимость лиц, приближенность их к зрителю придают работе "живую" монументальность и убедительность. При коричнево-золотистом колорите фигура гостя высвечена более других. Соблюдено портретное и психологическое сходство участников с их фотоизображениями. Живописное и композиционное мастерство художника помогает передать знаменательность события: встречу поэтов   в  Ташкенте  в  1921 году.

Посвятил  поэту  свою  картину  и известный ташкентский  художник П. Мордвинцев, изобразив худощавого златокудрого юношу в окружении русских берез, что созвучно  иллюстрациям  к лирическим пейзажам С.Есенина, воспевавшего «страну березового ситца».

В коллекции С.Зинина "Есениниана  в экслибрисах" есть ряд интересных графических композиций, связанных с символическим  изображением образа  поэта, ему посвященным, и пейзажными зарисовками, выполненными ташкентскими мастерами для книголюбов России и Узбекистана.  Несколько книжных знаков были изготовлены для Музея Сергея Есенина в Ташкенте.  Художник Медат Кагаров для музея создал книжный знак, состоящий из восточных художественных символов. Портрет С.Есенина на фоне восточного пейзажа (верблюд, минарет, розы)  изображен на экслибрисе художника Юлая Габзалилова  также для ташкентского музея. .  В 1995 году для Музея С.Есенина  художница А.Донец на книжном знаке  запечатлела  современное   здание музея, слева от которого  видны церковь,  паровоз  и березовая ветка, а справа  -=  ветка платана, мечеть и три  верблюда.  Для книголюба  С.И.Хануковой  художник  В.М.Валиев в композицию книжного знака включил  портрет С.Есенина, керосиновую лампу и свиток, на котором  лежат и  очки.  Около 25 экслибрисов для есенинолюба С.И.Зинина  создали художники  из различных городов России, Украины, Белоруссии, но в большинстве этих  книжных знаков нет элементов Востока и восточной культуры, хотя С.Есенин в 1921 году  побывал в Ташкенте и Самарканде.   Только белорусский художник А.К.Мельянец  на экслибрисе   нарисовал  портрет С.Есенина  на фоне узбекского национального орнамента, а  график из Красноярска В.И.Кривеженко использовал  в рисунке  книжного знака для С.Зинина  образы и символы Востока, встречающиеся в «Персидских мотивах» С.Есенина, полумесяц, роза и пр.

В стихотворении С.Есенина, посвященном А.С.Пушкину, поэт выразил надежду, что его «степное пенье сумеет бронзой прозвенеть». В творчестве ташкентских художников это желание воплотилось в живописи и графике. Созданный молодым скульптором А.Торопцовым скульптурный образ поэта в глине, к сожалению, сохранился лишь на фотографии.  

О приобщении к поэзии С.Есенина не только художников, но и композиторов Ташкента, таких как П.М.Борисов (цикл "Шел Господь пытать людей в любови") и Г.С.Арефьев (более 20 романсов на стихотворения С.Есенина  разных лет) предстоит говорить отдельно, особенно когда удастся выпустить нотный сборник их произведений, хранящихся  пока лишь в магнитофонной записи.  

 

 

Игорь Мостинский

 

                                       О СЕРГЕЕ ЕСЕНИНЕ, ЕГО РОДНЫХ И БЛИЗКИХ

            Лежит на Оке в десяти километрах от есенинского Константинова большое село  Новоселки,  родина знаменитых певцов братьев  Пироговых, трое из которых  Григорий,  Алексей и  Александр, были солистами Большого театра.  Село очень старое.  Во времена царя Алексея Михайловича оно принадлежало  Солотчинскому монастырю и поставляло в монастырь  зерно, рыбу и славные  фрукты и ягоды.  Эта «садовая» направленность сохранилась в Новоселках до сих пор. Позади каждого дома большой сад, в котором  выращиваются на продажу малина, смородина, вишня, слива, крыжовник и яблоки разных сортов.

          На рубеже Х1Х-ХХ веков Новоселки были  одним из  крупнейших сел Рязанской губернии. Число домов в нем приближалось к тысяче, а число жителей  -  к пяти тысячам человек.  Оно вольготно,  в несколько параллельных улиц раскинулось вдоль Оки.  Примерно пополам Новоселки разрезаются маленькой речушкой  Сосенкой, текущей в глубоком  каньоне.  Старые ветлы, растущие по обоим берегам, своими почти  сходящимися кронами закрывают речку от  солнечных лучей, создавая внизу  какой-то таинственный полумрак.  Вода даже в жаркую погоду  остается холодной на всем протяжении речушки до впадения её в Оку.  Сосенка делит село  на собственно  Новоселки с церковью,  несохранившейся церковно-приходской школой и кладбищем, и на так называемую Заречку, где в начале века  были построены две школы, деревянная и каменная. Они принадлежали земству.  После  революции их преобразовали в  Новосельскую неполную среднюю школу.

          В среднем течении речушки, в километре от Новоселок, начинается и тянется на добрых два километра большая деревня Паново.  Тоже очень старая, по местной легенде  даже старше Новоселок, она давно уже соединилась с ними.  Вот в этой части большого села в 1910 году была построена по инициативе местных крестьян еще одна земская  начальная школа, получившая название Пановской.  В 1916 году сюда пришла работать моя тетя Юлия Андреевна Иванкова,  а в 1919 году к ней присоединилась  её младшая сестра Александра.  Школа с самого начала была  двухкомплектной, т.е. в ней на четыре класса  полагалось два учителя. Учеба всегда велась в одну смену. В одной классной комнате  одновременно обучались  ученики 1-го и 3-го классов, а в другой  -  2-го и 4-го.  Одному классу учитель в начале урока давал самостоятельную работу, а с другими занимался.  С приходом в Пановскую школу двух сестер Иванковых школа стала  «семейной». Такой  она сохранилась до конца 50-х годов.  Обязанности заведующей все эти годы исполняла Юлия Андреевна, а все хозяйство лежало на Александре Андреевне.

            Мне довелось учиться, а временами и жить в Пановской школе во время  Великой Отечественной войны.  Я учился у Юлии Андреевны два года: в 3-м и 4-м классах.  В одной комнате со мной занимались соответственно ученики 1-го и 2-го  классов.. Не страдала ли при этом школьная подготовка, приобретение знаний? По-видимому, не очень.  По окончании  этой школы я  вместе с одноклассниками  перешел в Новосельскую  неполную среднюю школу, где проучился в 5-м и 6-м классах. Надо сказать, что по своим знаниям выпускники Пановской школы не уступали новосельским, но  отличались от них в лучшую сторону дисциплиной и самостоятельностью. В селе «пановские» учительницы  пользовались большим уважением и любовью, да и как иначе, если к ним, бывало, приходят дед с внуком, и оба были в разное время  их учениками.  За многолетнюю плодотворную педагогическую деятельность сестры в 1949 году были награждены орденами Ленина.

             После ухода на пенсию они купили на стыке Панова и Новоселок маленький, в два окна, домик, отремонтировали его и стали спокойно жить-поживать. Каждое лето к ним приезжал я с семьей, а иногда и старший племянник Владимир Сергеевич Шаршиков, офицер, вышедший в отставку и обосновавшийся в Горьком.  Он приезжал с женой. Места всем хватало, «в тесноте  -  не в обиде». К тому же я с сыном  обычно спал в саду в палатке.  Жили очень дружно.  Когда в августе мы уезжали, тети оставались одно, сильно скучали  и ждали прихода следующего лета.

            Вдруг осенью 1965 года к ним началось паломничество журналистов. Приходили, просили  рассказать что-нибудь о Сергее Есенине и его окружении. Оказывается, их сюда направляли жители Константинова и учителя ближайшей Кузьминской школы. И не случайно, ибо три учебных года с 1916 по 1919-й до перехода в Паново Александра Андреевна Иванкова преподавала в начальной школе села Константиново и, следовательно,  должна была знать Есенина. Так оно и было.  Но на самом-то деле она познакомилась с ним раньше, примерно в 16-летнем возрасте. Познакомилась и неоднократно встречалась в молодежной компании, собираемой  «тетей Капой», незамужней дочерью Константиновского священника отца Ивана (Ивана Яковлевича Смирнова),  Капитолиной.

           Отец Иван, крестный отец Сергея Есенина, приходился нам дальним родственником. Очень гостеприимный и хлебосольный, он считал себя обиженным, если его родственники, друзья или просто знакомые проезжали через Константиново и не заглядывали к нему. Мои тети Юлия и Александра, оставшиеся сиротами после ранней смерти отца, жили с матерью  в ее родовом «гнезде» в Новоселках, и с 1910 по 1912 годы были  неоднократными участниками молодежных встреч у тети Капы. Иногда отец Иван даже присылал за ними в Новоселки лошадь и затем так же возвращал их домой.

            Обе тети окончили Рязанское епархиальное училище. Младшая, Александра, ровесница Сергея Есенина, училась в одном классе с Анной Сардановской, была знакома  со старшей ее сестрой Серафимой и братом Николаем.  Все они, тоже родственники отца  Ивана,  регулярно бывали, даже подолгу жили у тети Капы.  Знала Александра Андреевна и друзей Есенина, в т.ч.  Сергея Брежнева, Клавдия Воронцова, Тимошу Данилина. Встречи у тети Капы  происходили чаще всего зимой во время рождественских каникул. В большом доме отца Ивана молодежь пела, читала стихи, танцевала, частыми были игры, шутки, розыгрыши.

         «Однажды я,  -  вспоминает Александра Андреевна, - утомилась и в каком-то уголке задремала. Сергей Есенин заметил это и разрисовал мне лицо сажей. Когда я проснулась и в таком виде появилась перед веселящейся компанией, то… ну можете сами представить, что было.

             Мы любили кататься с горок. Для этого брали розвальни и катались на них с извоза к реке. Иногда они опрокидывались, нередко с помощью Сергея Есенина, и мы оказывались в снегу. В результате  -  смех, иногда даже слезы, но ни травм, ни обид».

            На должность учительницы в Константиново Александра Андреевна попала также с помощью отца Ивана. Узнав, что в  Константиновской школе осенью  1916 года открываются новые первые классы (какова была рождаемость!), он и тетя Капа пригласили сюда из  недалеких Раменок Юлию Андреевну, но та уже дала согласие на переход в Пановскую школу, как наиболее близкую к родным Новоселкам. Тогда она телеграммой сообщила сестре в Красильники, где та работала, и вызвала ее в Константиново.

           В Константинове, вообще хорошо ей знакомом, Александра Андреевна по этикету, была представлена местной помещице. Так она познакомилась с Лидией Ивановной Кашиной, которая приняла ее очень радушно и обещала свое содействие во всех делах.

           Сергея Есенина в то время в Константинове не было. Он жил и устраивал свои поэтические дела в Москве и Петрограде.  Здесь же он появился несколько позже «первым в стране  дезертиром». Одна из встреч с ним в этот период хорошо  запомнилась Александре Андреевне. Она рассказывает: «Пришел как-то к нам (я с мамой жила  в маленькой комнатке при школе), дает мне толстую книгу и говорит:

            - Ты, вот что, учись, как перевязки делать.

             - А зачем я этому буду учиться, - отвечаю я.

            - Тебя тоже возьмут на фронт.

            - А ты-то убежал с фронта? Ты дезертир. А я-то  зачем? Я как работаю учительницей, так ею и останусь.

              - Ну, поучайся, поучайся, как перевязки разные делать.

               - Я все равно не пойду на фронт.

              Недовольный, он забрал свою книгу и ушел. Это было, наверное, в 1917 году».

              Революция в Константинове прошла относительно спокойно.  Немного помитинговали, покричали и… всё.  «Вот сейчас говорят и пишут,  -  продолжает Александра Андреевна, - что на митингах выступал Сергей Есенин.  Выступал Сергей, но не Есенин, а Брежнев. Есенин больше молчал. Да и как он мог говорить, когда был дезертиром, сбежал с фронта, а это тогда не приветствовалось народом: «Он сбежал, а наши мужики воюют».

            Последний раз Александра Андреевна видела С.Есенина, как ей помнится, осенью 1924 года, когда она по каким-то делам  пришла в Константиново. «Это было утром. Он шел навстречу, качаясь, пальто распахнуто, пиджак тоже:

              - А,  Александра! (Так он всегда звал меня).

              - Что же ты, знаменитый поэт, а с утра уже пьян?

              - Я здесь отдыхаю. Сейчас вот возвращаюсь со свадьбы.

             На этом расстались  … навсегда».

           Будучи учительницей в Константиновской школе и живя напротив дома Есениных, Александра Андреевна была в близких отношениях с матерью Сергея  Татьяной Федоровной.  Та часто приходила к ней в школу с просьбой прочитать письмо от Сергея или написать ему.  При этом обычно сетовала  на свою судьбу, на то, что единственный сын «какой-то непутевый», нет от него надежной поддержки семье, да и сам-то он неустроен.

             После смерти Сергея мать ездила в Ленинград, где ей отдали вещи сына. Они были в двух узлах. Один у нее на вокзале украли. «Ну да Бог с ним, - рассказывала она потом Александре Андреевне. – Все вещи, одежа, остались у меня, а там … одни бумаги».

           Вспоминала Александра Андреевна еще об одном разговоре с Татьяной Федоровной. Та как-то ехала на пароходике в Рязань.  На скамейке напротив сидела  дединовская учительница с сынишкой. Белобрысенький, он был очень похож на маленького Сергея   в таком же возрасте. Вернувшись домой, Татьяна Федоровна спросила сына, а не его ли этот ребенок. «Мать, - ответил Сергей, - если моих детей привести тебе в дом, у тебя лавок не хватит усадить их.».  «Вот это, по-видимому,  и был Бровкин, - подытожила Александра Андреевна и продолжала: - Мать его, Мария Парменовна Бальзамова, хорошо знакомая мне еще по  Рязанскому епархиальному училищу, была замужем, рано умерла и все «сугубо личное» оставила сыну. Только недавно журналисты вышли на него. Серафима Сардановская их направила. А к ней в Солотчу направляла их я. Оказалось, что Серафима,  парализованная,  вывезена  из Солотчи и лежит в больнице в Рязани, где журналисты и виделись с ней.  Мне об этом рассказал рязанский краевед Дмитрий  Акимович Коновалов, позже  подаривший нам с Юлией книгу «Солотчинские были» (М., 1971).

          Эта книга с его автографом сейчас у меня, так же как и поздравительная открытка, подаренная Анютой Сардановской  Шуре Иванковой в бытность их воспитанницами  Рязанского епархиального училища. А ведь некоторые есениноведы  считают  Анну Сардановскую первой (и, может быть, последней) настоящей любовью Сергея Есенина. В юности они вроде бы дали слово  друг другу  пожениться, когда станут взрослыми, но Анна не дождалась.  Она рано вышла замуж, рано умерла и похоронена на кладбище в Дединове.

             На этом заканчиваются воспоминания Александры Андреевны Иванковой (после неудачного замужества в 20-х годах  -  Лимоновой) о Сергее Есенине, его родных и близких.

           Все, что здесь написано, я слышал от нее многократно, чуть ли не каждый приезд, а бывал я у них в Новоселках ежегодно с 1945 по 1985 год.  Пока не ушли из жизни сначала в 1977 году Александра Андреевна, а потом через восемь лет и её сестра Юлия. Похоронены они на Новосельским кладбище в одной могиле с их матерью Евгений Константиновной Иванковой, под  ажурным кованым крестом, за солидной металлической оградой. Могила крайняя, на самом углу. От нее открывается красивый вид на Новоселки с кое-как сохранившейся церковью. Вдали за селом видны заливные  приокские луга вплоть до  Солотчи, на фоне мещерских сосновых лесов можно разглядеть и Солотчинский монастырь.

           Так вот. Тети много рассказывали мне о жизни в Новоселках сельской интеллигенции, которая собиралась до революции в доме их дяди  -  моего деда  Ивана Ивановича Мостинского, священника местной церкви.  Говорили они о революции на селе, о коллективизации, всеобуче и еще мало ли о чем, что им пришлось пережить за их долгую жизнь.  Все это мне было крайне интересно, и я готов был слушать их часами.  К сожалению, записей услышанного я не вел.  Лишь приобретя  в начале 1976 года  портативный магнитофон,  я записал две такие  застольные беседы 9 мая и 29 июля.  На следующее лето мы застали Александру Андреевну  тяжело больной, и в октябре 1977 года она покинула нас навсегда.

          Помимо воспоминаний о Есенине  Александра Андреевна  оставила краткие, но, на мой взгляд, интересные воспоминания  о Лидии Ивановне Кашиной и ее детях.

            Итак, познакомились они в 1916 году при вступлении Александры Андреевны в должность учительницы Константиновской земской школы. Лидия  Ивановна  приняла ее тепло, обещала свое содействие.  «И вот по прошествии небольшого времени, не помню, по какому поводу, возможно, это  был день святой мученицы Софии, которой престольный праздник  Константиновской церкви, отмечаемой в середине сентября по старому стилю, - вспоминает Александра Андреевна, - в школу приходит посыльная от Лидии Ивановны с приглашением меня на вечер в дом Кашиных.  У нас, конечно, переполох.  Что надеть, как причесаться?  Хотя особого выбора у  меня не было  -  жили мы очень небогато.  В конечном счете  мы с мамой решили, что я оденусь,  как на занятия в школу». Для сестер Иванковых это значило  белоснежная хорошо выглаженная кофточка, вычищенная отутюженная юбка, начищенные туфли и аккуратная, строгая прическа.  Такими  я помню их даже в тяжелые годы войны.  «Мама благословила меня, - продолжала Александра Андреевна, -  и я с трепетом переступила порог барского дома. Здесь собралась вся сельская интеллигенция: конечно, священник, учителя, фельдшер, кое-кто из чиновников.  Большинство из них мне были знакомы.  Лидия Ивановна, приветливо встретив,  приободрила меня. Вечер прошел хорошо, и с этого раза я стала частой гостей в ее доме. Дети Кашиных, сын Юра и дочь (не помню ее имени), учились дома. Приглашенные из города учителя обучали их по индивидуальным программам. Однако время от времени Лидия Ивановна обращалась ко мне с просьбой  разрешить детям присутствовать на моих уроках.  Я, конечно, с радостью соглашалась. Дети посещали уроки своих сверстников. Они садились за свободную парту, очень внимательно все слушали, с удовольствием читали и писали. Живое общение учеников с учителем и между собой было им в новинку и по-настоящему захватывало их».

          Лидию Ивановну в селе любили. Она была со всеми добра, приветлива, не раз помогала нуждающимся, особенно в случае болезни.  Революция не сказалась на их отношениях.  Ни на барский дом, ни на хозяйство Кашиных никто не позарился. Все  оставалось  по-прежнему, пока глубокой осенью 1918 года в Константиново не  приехал карательный отряд. Лидию Ивановну, по-видимому,  кто-то предупредил, и она уехала из дома.  Каратели стали наводить свои «революционные» порядки.  Имение было отобрано. Дети вместе с их няней, экономкой и гувернанткой были выселены из дома.  Их посадили на телегу, позволили взять необходимые вещи, дали продукты, корову, лошадь и отправили в Белый хутор, небольшое имение брата Лидии Ивановны.  Там он жил с женой и детьми.  Однако в этот момент брат тоже счел за благо скрыться от карателей.

            Детей Кашиных выселили, а в их комнату в мансарде тут же в приказном порядке  поселили Александру Андреевну с мамой. Вот как она описывает этот тяжелый момент: «Ох, что я там пережила-то, Господи! Вошла я в комнату, где жили дети. Валяются на полу куколки. Девочка перед выселением, видимо, играла, а мальчик  читал  -  на его столе остались раскрытыми  книжки. Внизу сразу стали что-то ломать, сколачивать. Захожу туда.  На полу валяется большая фотография детей.  Я не выдержала, подошла к мужикам и говорю: «Разрешите мне взять эту фотографию. Вам она не нужна, а детишкам память, какими они были маленькими».  Мне не возразили:  «Возьми!» И я взяла. Там же на полу валялась фотография их деда, Кулакова,  но она меня не интересовала. Фотографию же детей я потом переправила  в Белый хутор».

          «Мы с мамой стали жить в бывшей детской комнате,  -  продолжает Александра Андреевна. – В углу стоял большой комод, как мне сказали, с детскими вещами. Ну, стоит и стоит.  Вдруг приходит к нам няня выселенных детишек и показывает записку-разрешение властей выдать подательнице некоторые детские вещи, т.к. наступила зима, начались  морозы. Я и говорю: «Да отбирайте сами. Я не смотрела, что в комоде, ничего не принимала. Так, что надо, берите».  Няня взяла  необходимое и ушла. Потом, какое-то время спустя, она пришла еще раз… потом еще.  Дети Л.И.Кашиной прожили на Белом хуторе до лета 1919 года, а затем родители взяли их к себе в Москву. Здесь они стали учиться в обычной школе и окончили ее. Насколько я знаю, высшего образования они не получили, но как-то устроились в жизни».

            «Незадолго до войны, - вспоминает Александра Андреевна, - мы с Юлией приехали в Рязань и зачем-то зашли к Брежневым. Там в этот  момент оказался и Юра Кашин.  Лидия Ивановна уже умерла.  Как выяснилось,  Кашины не теряли связи с Брежневыми в течение всех прошедших лет.  Юра подошел ко мне, взял мою руку и поцеловал ее: «Александра Андреевна, как мы Вам благодарны. Вы спасли нас. Приходившая к Вам наша няня брала не столько наши детские вещи, сколько спрятанные там фамильные драгоценности. На них-то мы и прожили самые тяжелые годы».

             С тех пор прошло более полувека. Не осталось в живых никого из тех, о ком вспоминала Александра Андреевна. На Ваганьковском кладбище в Москве, где похоронен Сергей Есенин,  по другую сторону главной аллеи, на Мочаловской аллее на втором ряду 11-го участка стоит скромный памятник  -  доска с цветником. На доске написано:  Кашина Л.И. 1886 – 1937,  Багадурова Н.Н. 1908 – 1951,  Кашин  Г.Н. 1906 – 1985.

               Так все Константиновские Кашины перебрались сюда.  Последний  -  Георгий, в детстве Юра.

                                                                      Слово. М.,  2002, № 1 (январь-февраль), с. 150-165

 

                       

Акростих Валентина  Вольпина  

 

           Малоизвестный акростих  поэта В.И.Вольпина (1891 – 1956), близкого друга С.А.Есенина,  был записан  автором 16 января 1926 года в альбом поэта Николая Николаевича  Минаева (1893 – 1967). Альбом  хранится   в фондах Государственного литературного музея. Публикуется впервые. Поэту Н.Н.Минаеву   15 июля 1919 года С.Есенин на обороте авантитула книги «Голубень» (1918 г.)  написал: «Ник(олаю) Ник(олаевичу) Минаеву на добрую память. Сергей Есенин».  Публикация   С.И.Зинина.  

 

О Сергее Есенине

 

Сердце питая скорбью и нежностью,

Ежеминутно сгорая в ночи,

Радость топя в пугливой мятежности,

Есенин шептал:  - Сердце, молчи…

Жалость-любовь повсюду рассеяна,

Ангелов больше в мире нет,

Если земля усердно  засеяна,

Сердце зажжет нездешний свет.

Есенин, друг мой, смерть так тосклива,

Но ты приручил её, сделав своей,

И дремлет, и меркнет плакучая ива

Над ранней свежей могилой твоей.

16 января 1926 г.

                                           

 

                                                                                                    

О неудачной попытке  В.И.Вольпина опубликовать  в 30-е годы

два письма   С.А.Есенина    А.Мариенгофу.

                                                  Публикация С.И.Зинина

 

            Известно, что  незначительная часть писем С.Есенина во время его турне по Европе и Америке  была опубликована еще при жизни поэта.  Письмо   А.Мариенгофу, посланное С.Есениным  9 июля 1922 года из Остенде,  в извлечениях было опубликовано в журнале  «Эрмитаж» (М., 1922, № 11, 25 – 31 июля)  и  с некоторыми сокращениями  напечатано  в первом номере  журнала   «Гостиница для путешествующих в прекрасном» (1922). В этом же номере журнала были опубликованы извлечения  из другого письма С.Есенина, отправленного  А.Мариенгофу из Парижа летом 1922 года.  Из-за рубежа С.Есенин своему другу отправил четыре письма. Одно из них  от 12 ноября 1922 года  с сокращениями  опубликовал  12 июня 1962 года  В.Г.Белоусов в областной газете «Ленинская правда» (г.Чарджоу, Турменистан). В этом же году в пятитомнике С.Есенина было напечатано и четвертое письмо  А.Мариенгофу.  Полные тексты четырех  зарубежных писем С.Есенина А.Мариенгофу  были опубликованы  в  6-ом томе (Письма)   Полного  собрания сочинений в семи томах  в 1999 году.

            Попытку опубликовать  два последних письма  А.Мариенгофу после  смерти С.Есенина  предпринял В.И.Вольпин, один из близких  поэту друзей. В  РГАЛИ  (ф.190, оп. 1, ед. хр. 124) хранятся копии с писем, выполненные В.И.Вольпиным  с оригиналов для издания, с  подготовленными  к ним комментариями и  кратким  предисловием. Развернувшаяся идеологическая борьба против «есенинщины», приведшая к замалчиванию на долгие годы творческой биографии С.Есенина, не позволила  долгие годы  познакомить  читателя с письмами поэта, которые по содержанию выходили за рамки личной переписки и имели общественную значимость.

            Считаем полезным познакомить современного читателя с предисловием и частью комментариев  В.И.Вольпина  к тексту писем С.А.Есенина.

 

В.И.Вольпин

Письма С.Есенина к А.Мариенгофу

Предисловие

           Публикуемые нами два письма  Сергея Есенина к Анатолию Мариенгофу представляют только часть, по-видимому, оживленной  переписки, длившейся между друзьями  около полутора лет, в течение которых Есенин  странствовал по Европе и Америке.

          Есть тревожные основания полагать, что переписка эта в значительной части утеряна, о чем нельзя не пожалеть, т.к.  заграничный период жизни Есенина, по крайней мере в данный момент, приходится считать наиболее темным и неосвещенным.  А между тем, может быть,  итменно в этой полосе его жизни нужно искать причины  тех резких изменений в характере и творчестве поэта, которые раскололи его жизнь на две  неравные половины  -  до и после заграницы  -  и которые предопределили  его дальнейшую трагическую судьбу.

           Улетев на завоевание Европы и Америки, полный гордых и величавых надежд,  питаемый замыслами своего громадного  (лирического)  самолюбия, Есенин вернулся из заграничного  путешествия  разочарованным, , как будто  немного сгорбленным, вернулся человеком,  потерпевшим  жестокое фиаско и высокий голос его искусства, как он любил называть поэзию,  получил печальный звук внутренней опустошенности, надтреснутости, словно поэт пережил изнурительную болезнь, закончившуюся крушением великой мечты, поддерживавшей и питавшей его гений.

           Именно там, заграничей, он в тоске по России, по Москве, городе его славы, начал писать свой цикл «Москва кабацкая», именно там он  начал по особенному, по-есенински «жить и  гулять», чтобы потом , по приезде, уже «на своей земле» начать  «терять свою жизнь без оглядки».

           В опубликованных недавно воспоминаниях о Есенине, между прочим,  отмечаются его выступления на вечерах вскоре после приезда в Москву, на которых он пытался собрать и оформить свои воспоминания о Западе.  Но, увы! Эти попытки вызвали хохот и насмешки публики  -  так нескладно и, пожалуй, смешно они у него выходили.  И не потому только, что он был до нельзя слабый оратор, не умевший связать нескольких слов между собой, чтоб они хоть с какой-нибудь стороны напоминали то, что  называется речью, докладом и т.п. , нет, не только поэтому, а просто потому, что он мог говорить только о любимом и дорогом сердцу, о том, что можно рассказать  в певучих строчках стихов.  Поездка же, предпринятая как триумфальное шествие, а превратившаяся в одинокие и бездарные перемещения с места на место, вызывала в нем гнев, злобу и желание ругаться самыми последними словами.

           И потому он не только не смог сделать связного доклада о своем путешествии, но не смог и написать о нем, ибо его статья «Железный Миргород», начавшая печататься в «Известиях» и оставшаяся неоконченной, свидетельствует о том, что он сам лучше других чувствовал, как беспомощно его перо, как рассеяны мысли, как жалки и скучны внешние впечатления.

            Личные обиды смешались в нем со старой дурного толка национальной нетерпимостью к «иноземщине» (см. фразу о «проклятом немецком языке»), с  классовым крестьянским недоверием к «железной» культуре и в результате  -  нежелание вспоминать и рассказывать, в итоге  - отвращение ко всему зарубежному, безудержанная тоска и в  жизни и в стихах, разочарование во всем и вся, скатывание вниз по лестнице пьянства и скандалов, признание собственных ошибок («как мало пройдено дорог, как много сделано ошибок»),  неудержимое влечение к смерти, мотивы упорного самобичевания, сожаление об утраченной молодости («буйство глаз и половодье чувств»), одиночество, прогрессирующая душевная болезнь и, наконец, в зимнюю ночь  -  казнь над собой.

           Печатаемые ниже два письма, несмотря на вырванность из контекста переписки в целом, дают очень интересный  материал для определения душевного настроения Есенина, оторванного от революционной России, которую он принимал  всем своим существом поэта и человека («Мать  -  моя Родина,  я  -  большевик»)  и вынужденного непонятно зачем прозябать на Западе, в Европе и Америке,  где его не признали, где его никто не понял, против культуры и цивилизаций которых восставала вся его натура, цельная и непосредственная, как у дикаря.

            Сквозь словесную ткань письма прорываются жалобы на безденежье, на незнание чем жить дальше, злобная ирония относительно полуторафунтовой  «грязи в носу» у любого человека  (это при культуре «железа и электричества»!), и как лейбмотив в этих письмах двукратный возглас: «Хоть бы повеситься!»

          Для будущего биографа Есенина письма эти должны дать безусловно ценный материал.

            Предлагаемая вниманию читателей письма (печатаются полностью, без пропусков и сокращений, с сохранением своеобразной орфографией Есенина и его пунктуацией, или вернее  -  без всякой пунктуации, на счет которой поэт был более чем беззаботен).

              Круглые скобки принадлежат Есенину. В  квадратных  -  заключены зачеркнутые места и дописанные нами слова. Все встречающиеся в письмах имена, названия журналов, а также и неясные выражения перенумерованы и в примечаниях, помещенных после текста, расшифрованы и объяснены.

             Место и дата написания второго письма определено нами приблизительно (по косвенным признакам) и взяты в круглые скобки.

                                                                 Валентин Вольпин.

                                                                  Покровка 9, кв. 12.

         

           (Далее идут тексты писем с определением  даты их  написания:

                            Текст письма из Нью-Йорка  от 12 ноября 1922 г.

                           И письма из Парижа  -  весна 1923 г. ).

 

                                           Примечания  (образцы).

         . … Изадора прекраснейшая женщина, но врет не хуже Ваньки.  -  (Айседора) Дункан   -  знаменитая танцовщица, на которой Есенин женился весной 1922 г. Десятого мая того же года он вылетел с ней на аэроплане за границу (в Кенигсберг).

 

              … Иза Краемер жить может на свое (пение)   -  Иза Кремер  -  известная камерная певица, создательница своего, особого легкого жанра, пользовался до революции шумным успехом.

 

                … Совершенно лишняя штука эта душа, всегда в валенках, с грязеыми волосами и бородой Аксенова. -  И.А.Аксенов  - поэт, критик и переводчик, редактор футуристического издательства «Недотрога», сотрудник театра имени Вс.Мейерхольда.

 

               … как в письме к Ветлугину… - .В.Ветлугин  -  беллетрист и критик, ближайший сотрудник сменовеховской газеты «Накануне» в Берлине, сблизился с Есениным заграницей,. Теперь живет в Америке.

 

               … я говорю: сейчас Мариенгоф в магазине… -  Здесь идет дело о книжной лавке  «Художников слова», бывшей штаб-квартирой имажинистов. Она была организована Есениным и Мариенгофом в 1919 г. на Б.Никитской  улице при участии Д.С.Айзенштата, А.М.Кожебаткина,  Н.И.Шелкунова. Ликвидирована  в 1923 г.

 

               … вот приехал Гришка… -  Г.Р.Колобов - член группы имажинистов, опубликовал маленький отрывок из романа «Хлебово». Большой друг Есенина и Мариенгофа, живший с ними вместе на одной квартире в  Бениславском пер. 3, кв. 48

 

                … вот Кроткие…  -   Эмиль Кроткий  (Эмманиул Герман), поэт и фельетонист, близкий приятель Есенина, и его жена Елизавета Стырская, поэтесса.

 

                .. вот Сашка…  -   А.М.Сахаров  -  один из самых близких друзей Есенина, владелец издательства «Эльзевир», выпустившего трагедию Есенина «Пугачев» (П., 1922).

 

                 … Сегодня в американской газете видел очень большую статью с фотографией о Камерном театре…  -  . Камерный театр интересовал Мариенгофа потому, поскольку он в то время начинал работать в нем,  как литературный сотрудник. Ряд актеров (Горкович и др.) и художник театра (Якулов Г.Б.) стояли близко к имажинистам: первые читали стихи в их кафе «Стойло Пегаса», второй был основателем труппы.  Этим и объясняется интерес, проявленный Есениным   к отзывам американской прессы о Камерном театре, гастролировавшем тогда заграницей.

 

            … Вижу милую, остывшую твою железную печку, тебя, покрытого шубой, и Мартышан.  -   Мартышан  -  от мартышка, шутливое прозвище, данное Есениным жене Мариенгофа, актрисе Камерного театра Никритиной.

 

                

Юрий Блудов

Как поэт возвращался на родину

                         (Личность  и творчество С.А.Есенина в решениях Рязанского обкома КПСС)

 

            Погожим августовским утром 1956 года, в то время начинающий есениновед Ю.Л.Прокушев ехал из Москвы в Рязань на заседание обкома партии, куда его пригласили для разбора статьи С.Кэмрада «Из крайности в крайность» о Сергее Есенине.  Предыдущие поездки в Константиново дали ему прекрасный материал для публикации воспоминаний земляков и родственников поэта. Однако в Рязани в это время находился секретарь ЦК  П.Н.Поспелов, и бюро обкома было перенесено.  Несколько свободных дней Ю.Л.Прокушев посвятил поездкам в Криушу, Спас-Клепики, Туму. Впереди общение с 83-летней матерью Гриши Панфилова  -  Марфой Никитичной. Затем в Рязань обратно с уникальными материалами  -  фотографиями, ученическими тетрадями, личными вещами Гриши.  Чем же было вызвано такое внимание со стороны обкома КПСС к публикации областной комсомольской газеты? Кто такой С.Кэмрад, чья статья в последующем  привела к определенным организационным выводам?

               20 и 22 июля 1956 года редактор «Рязанского комсомольца» А.Бобров опубликовал в газете материал С.Кэмрада «Из крайности в крайность». Публикация была посвящена первому выпуску альманаха  «Литературная Рязань», где были опубликованы заметки и новые материалы о С.Есенине, подготовленные Ю.П.Прокушевым. В статье Кэмрад справедливо отмечал, что «слишком редко появляются у нас подобные материалы, слишком мало знаем мы  еще об  этом  «чудесном рязанском поэте» (М.Горький),  день смерти которого, по замечанию А.Н.Толстого,  должен быть отмечен трауром в литературе».  В результате поисковой работы Ю.Л.Прокушев «в значительной мере по-новому предстает перед нами духовный мир Есенина в период, когда закладывались основы его мировоззрения, скупые строки автобиографии расширены и переосмыслены». К сожалению, до реабилитации поэта «немало потрудились вульгаризаторы, по милости которых  в течение многих лет существовали неправильные взгляды на творчество Есенина и на него самого. Имя Есенина  неправомерно отождествлялось с «есенинщиной»  -  нездоровым явлением среди молодежи, наиболее характерными признакми  являлись пьянство, хулиганство и упадничество. Никому не удалось вычеркнуть из нашего сердца Есенина, и сколько бы ни старались вульгаризаторы, какой бы черной краской ни мазали они память поэта, его душевные стихи навсегда останутся гордостью нашей поэзии».  Однако, «оценивая положительную часть публикации Ю.Л.Прокушева, мы не можем в то же время пройти без возражений мимо другой, относящейся, главным образом, к периоду 1923 – 1925 гг. Здесь автору изменило чувство меры, он не мог удержаться от искушения и попытался «улучшить» биографию Есенина, приукрасить ее. Тем самым он впал из одной крайности  -   в другую Зачем же представлять дело так, будто не было в биографии  Есенина никакого конфликта, будто не омрачала его жизнь никакая драма.  В биографии Сергея Александровича было немало темного, богемного, грязного, что он более или менее стремился преодолеть,  -  и не надо скрывать этого.  Нет нужды расписывать в скольких «тигулевках» сидел Есенин, употребляя его же собственное выражение. В 20-х годах Есенин писал, что в его жизни «такие были ломки, передряги и вывихи, что я удивляюсь, как это я остался жив и цел». Зачем переодевать Есенина в ослепительно белые ризы, когда автор переходит к последнему периоду жизни поэта. Вместо правдивого, объективного исследования, трезвый, вдумчивый анализ заменяет пышнословием  -  и это не менее вредно, чем та ложь о поэте, которая распространялась до сих пор». Резюмируя, С.Кэмрад писал, что «изучение Есенина только начинается. Важно вовремя указать на те опасности, которые ожидают здесь исследователя, найти верный компас, который бы помог не сбиться с пути».

     «Рязанский комсомолец» пригласил читателей принять участие в дискуссии, посвященной жизни и творчеству С.Есенина.  Однако обком партии не допустил проведения какой-либо широкой дискуссии.  С привлечением активистов  областного литературного объединения А.Чувакина,  Г.Цыганкова, Н.Демкина была подготовлена и в газете «Приокская правда» 28.07.1956 г. опубликована объемная статья «С чужого голоса». Под лозунгом истинного патриотизма молодые литераторы встали на защиту от «кэмрадовской стряпни» нашего великого земляка и литературоведа Ю.Л.Прокушева. Они писали, что «к глубокому сожалению, кроме  досады и осадка, статья С.Кэмрада у читателя  вызывать ничего не может. С.Кэмрад с упорством, достойным удивления,  продолжает повторять  старые, затасканные версии о жизни и творчестве поэта, которые в печати щедро распространялись вскоре после смерти Есенина и которые ныне справедливо отметаются всеми теми, кому дорога поэзия С.Есенина».  И далее  -  «малоквалифицированный автор всячески стремится принизить  значение Есенина, исказить его облик, как будто главное в Есенине не его замечательная поэзия, а неустройство быта, срывы в личной биографии. Компас Кэмрада указывает ложное направление, это компас Мариенгофа и Сосновского. По существу, эта злопыхательская статейка клевещет на советских  людей.  Как бы ни старался Кэмрад, которому  услужливо предоставила страницы газета, ему не удастся  принизить  значение замечательного литературного наследия Сергея Есенина».

           Вот такие кипели страсти 50 лет назад вокруг имени С.А.Есенина. Состоялось заседание бюро обкома (присутствовали Ларионов, Якимов, Бобров, Лапшин, Прокушев, Фролов,  Чачин, Гусев, Пахомов). Читаем строки постановления от 22. 08. 1956 г., бережно сохраненные для нас работниками отдела по работе с документами  партийных и молодежных организаций Государственного архива Рязанской области:  «Напечатав статью и начав дискуссию, редакция газеты допустила  грубую политическую ошибку. Редактор т. Бобров нарушил принцип партийного руководства печатью. Не имея разрешения руководящего партийного органа, вопреки предупреждению секретаря обкома ВЛКСМ не помещать дискуссионные материалы в газете, они все-таки  были опубликованы и начата дискуссия. Редакция молодежной газеты заняла ошибочную позицию в оценке жизни и творчества С. Есенина. Проявила неразборчивость в выборе автора, дав возможность  человеку, не заслуживающему доверия, выступать на страницах газеты».

            Что же из себя представлял С.Кэмрад?  Из материалов бюро  (объективна ли эта информация?)  следует, что «Кэмрад в течение десяти лет нигде не работает, ведет обывательский образ жизни.  Писал многочисленные письма и жалобы в различные организации.  Видно, что он обозлен и не в состоянии объективно  изложить те явления, которые наблюдает». И далее оргвывод: «За опубликование ошибочных материалов о поэте С.Есенине и организацию дискуссии по этому вопросу освободить т. Боброва (страдает чванством, зазнайством, высокомерием, нет ни грана партийности)  от обязанностей редактора областной молодежной газеты.  Чтобы положить конец дискуссии, обязать редакцию поместить в газете коллективную статью членов областного литературного объединения «С чужого голоса»  (статья перепечатана в «Рязанском комсомольце» 28. 08. 1956 г.  -  авт.).  Утвердить редактором «Рязанского комсомольца» т. Прокофьева А.С., освободив его от обязанностей заведующего отделом комсомольской жизни. Поручить т.т. Чачину, Якимову, Рыжникову в десятидневный срок внести на бюро обкома предложения о мероприятиях,  связанных  с памятью поэта С.Есенина»  (обнаружить не удалось  - авт.).

          Кстати, это был не первый случай наказания ответственного работника региональных печатных изданий за публикацию материалов по есенинской тематике.  6 августа 1954 года областная газета «Сталинское знамя» напечатала заметку Г.Шишкова «Организация музея Сергея Есенина». Там сообщалось, что   «по решению исполкома Рязанского областного Совета депутатов трудящихся  и правления Союза советских писателей СССР в Константинове  начались работы по реставрации домика, где родился и провел детство поэт Сергей Есенин и живет его мать Татьяна Федоровна. Под домик подведен новый фундамент, проводится покраска стен, сделана железная крыша. Здесь организуется музей, где будет выставлен ряд вещей и предметов, принадлежавших лично поэту, его произведения и фотографии. В Константиновской школе, где учился Сергей, имеется роспись поэта за полученное в 1908 году свидетельство об окончании сельской школы. Там же имеются росписи отца и старшей сестры поэта. В школе хранится знамя от Московской писательской организации с надписью «Родному селу Сергея Есенина», врученное в день годовщины смерти поэта». Указанный материал автор также передал для публикации  в «Литературную газету». 7 августа 1954 года на заседании  бюро обкома  (присутствовали Ларионов, Бобков, Якимов, Лапшин) было принято решение  -  доложить в ЦК КПСС о дезининформировании автором читателей «Литературной газеты» (№ 80 от 29. 07.1954 г.).  Оказалось, что «вопрос о создании музея С.Есенина директивными органами не рассматривался и не решен.  На состоявшемся позже 6. 10. 1954 г. заседании  бюро  ОК КПСС заместителю редактора рыбновской районной газеты «Ленинское знамя» Шишкову Г.И. был объявлен выговор за передачу материала, не соответствующего действительности. Какими мотивами при подготовке статьи руководствовался Шишков Г.И., представив желаемое за действительное, остается загадкой.

      В 1956 году в городе Рязани рядом с городским парком завершилось строительство летнего театра. Идя навстречу требованиям  общественности, горком партии  вышел с предложением в областной комитет о присвоении  ему имени С.Есенина. 9 ноября это предложение городской партийной организации было утверждено на заседании обкома КПСС. С этого дня филармония носит имя нашего великого земляка.

       12 октября 1957 года под председательством первого секретаря обкома партии А.Н.Ларионова на заседании бюро обкома КПСС рассмотрен вопрос «О проведении конференции по изучению литературного наследства поэта С.А.Есенина». Было предложено поддержать инициативу отдела агитации и пропаганды обкома, газеты «Приокская правда» и областного литобъединения  о созыве в декабре 1957 года в г. Рязани конференции по изучению литературного наследия С.А.Есенина. «Основным докладчиком утвердить кандидата философских наук Прокушева Ю.Л.  Подготовку конференции возложить на комиссию в составе  т.т. Якимова С.Г. (председатель),  Кожевникова А.С., Лапшина В.Е., Чувакина А.И., Есениной Е.А., Есениной А.А., Шундика Н.Е., Прокушева Ю.Л., Гурова А.П., Прокофьева А.С., Кирьянова П.П., Соколова С.Н.,  Орлова В.А.,  Цыганкова Г.Л., Князева Г.И.». На конференцию пригласить писателей, критиков, литературоведов, занимающихся изучением творчества С.А.Есенина. Направить по этому вопросу записку в Бюро ЦК КПСС по РСФСР.

           30 октября 1957 года состоялось заседание  бюро по вопросу  «Об увековечении памяти поэта С.А.Есенина». Как следует из постановления, обком обратился в Союз советских писателей с просьбой рассмотреть  все вопросы, связанные с увековечением памяти С.А.Есенина, поставленные в записке т.т. А. Сурковым и К.Зелинским на секретариате Союза писателей в присутствии представителей рязанских общественных организаций.  Было предложено «внести в Союз писателей вопрос о расширении комиссии по  изучению литературного наследия поэта  за счет введения в нее Якимова С.Г. – секретаря Рязанского обкома КПСС, Чувакина А. И.  – председателя Рязанского областного литобъединения, Прокушева Ю.Л.  – преподавателя Высшей партийной школы при ЦК КПСС, занимающегося исследованием жизни и творчества Есенина».

         Далее в  материалах бывшего партийного архива было обнаружено письмо от 21.10. 1957 г. секретаря Рязанского обкома КПСС Якимова С.Г.  в г.Москву на имя Чеботаревской Е.Н., в котором говорится, что обком вошел в правительство с  ходатайством о создании в г.Рязани  литературного музея поэта С.А.Есенина. Зная о том, что Чеботаревская Е.Н.  по завещанию С.Толстой-Есениной является хранительницей архива поэта, обком просил передать материалы в музей, когда он будет открыт в Рязани. Получил ли Якимов какой-либо ответ, установить пока не удалось.

        В июле 1958 года есенинская тема снова рассматривалась на заседании бюро.  Читаем строки постановления: «Считать   нецелесообразным  издание произведений поэта С.Есенина.  Исключить  из тематического плана Рязанского областного книжного издательства на 1958 год издание книги избранных стихов С.Есенина, а также книги Ю.Прокушева  «С.Есенин  -  очерк о жизни и смерти». Чувствуете, как снова пахнуло ветерком  30-х  -  40-х годов? И далее, совсем фантастический вывод, ставящий все с ног на голову:  бюро обкома   «считает  неправильным, что за последние годы в областной газете «Приокская правда», а также  в альманахе «Литературная Рязань» публиковались некоторые  поверхностные  материалы о жизни и творчестве С.Есенина, в которых творчество поэта освещалось крайне  противоречиво.  Давая такую ненаучную  трактовку творчества С.Есенина, редакция газеты поступала неправильно».  Таким образом, сам того не осознавая,  обком партии признал правоту  публикации С.Кэмрада «Из крайности в крайность», за которую был снят с работы главный редактор «Рязанского комсомольца» А.Бобров.

           Документы красноречиво говорят сами за себя.  А что же в это время происходило на родине поэта?  Интереснейшим документом, попавшим  в  мои руки,  стала тетрадь записей посетителей  дома Есениных в Константиново, также обнаруженная в хранилищах отдела по работе с документами  партийных и молодежных организаций Государственного архива Рязанской области. Записи охватывают период с 15. 07. 1956 г.  по 24. 01. 1960 г.  Практически на каждой странице крик души по поводу необходимости  создания дома-музея поэта.  Вот некоторые из них:  «В каком жалком состоянии находится дом. Здесь память поэта покрыта равнодушием и безразличием со стороны обкома партии, облисполкома,  областного краеведческого музея и других организаций».  «принять самые решительные меры для спасения всего того,  что связано с именем С.А.Есенина».  «Довольно чувствительных записей. Давайте писать в «Литературную газету», «Комсомольскую правду». Нам кажется, что рязанским руководителям партии и исполкома  должно быть стыдно.  Были ли они здесь?»  «Весь русский народ свято чтит память великого поэта С.А.Есенина. Даже в годы, когда его стихи  были изъяты из продажи и библиотек, его чтили и знали произведения наизусть.  Товарищи руководители!  Прочитайте эту книгу с первой страницы  -  ведь это не только просьбы, это вопль народа! И вы обязаны выполнить требования народа.  Так поторопитесь собрать все, что можно о жизни и творчестве.  Если  вы упустите эту возможность, потомки и история вам это не простят». «В г. Рязани нет улицы  С. Есенина».  «Вызывает недоумение, что у театра имени Есенина вдруг видишь памятник  И.П.Павлову».  Доходило до того, что некоторые горячие головы  предлагали переименовать село Константиново в Есенино.  И такие записи до последнего листа тетради  -  24. 01. 1960 года: «Как жаль, что здесь все еще не открыт дом-музей». Видимо, поэтому партийное руководство упрятало на долгие годы, с глаз долой, эту тетрадь в архивные закрома.  Есть в тетради запись, заинтересовавшая меня и могущая представлять определенный интерес для есениноведов: «Слишком много воспоминаний связано у меня с этим домом, с этой усадьбой, с этой семьей, чтобы написать обо всем этом в беглых строках в этой скромной тетради.  Не стану здесь говорить всуе и о моей любви к великому национальному русскому поэту: поэзия его живет  в моей душе, как живет она в душе всякого русского.  Я счастлив, что мне вновь удалось, спустя двадцать два года ( с 1937 г.  -  авт.) посетить с моими друзьями этот дорогой для России дом. Ив.Шухов. 7. 06. 1959 г.».

          В домике Есениных, где в то время размещалась сельская библиотека, вели  большую просветительскую работу мать, сестры поэта Александра и Екатерина, библиотекари  Ранчина Е.П., Колесникова М.В., Есенин В.И., преподаватель Соколов  С.Н., друзья детства и учебы Любушкин П.М. и Калинкин Н.П.

          Пророческую запись сделал в августе 1959 года корреспондент газеты «Советская Россия» Ив. Фролов: «Наш великий, любимый поэт  -  всегда в сердцах наших! Будет ему и бронзовый памятник, и дом-музей, и книги, которые отсюда можно будет увезти с собой! Будет все это! Будем стараться, чтобы все это было как можно быстрее…»

                                                                            «Рязанские  ведомости», Рязань, 2005, 28 июля.

     

 

Алексей  Казаков

«Дай, Джим, на счастье лапу мне…»

       «Все затихло в Москве… В одном из окон Шевалье из-под затворенной ставни противозаконно светится  огонь… У подъезда стоят карета, сани и извозчики, стеснившись задками…»

        Так в одном из номеров гостиницы Шевалье, что в Камергерском переулке, Дмитрий Оленин  -  герой толстовских «Казаков»  -  прощался с приятелями  перед дальней дорогой на Кавказ.

         Подобно Оленину объехал, странствуя и вдохновляясь, весь Кавказ и в последний год своей мятежной жизни пришел сюда, в Камергерский переулок Москвы, Сергей Есенин  -  пришел, чтобы  познакомиться с Василием Качаловым, жившим  в переулке толстовской прозы напротив дома  Шевалье.  К тому времени переулок был переименован в   Проезд Художественного театра ( в честь 25-летия детища Станиславского и Немировича-Данченко). И поныне сохранилось бывшее здание  гостиницы, но исчез дом Качалова.  Лишь строка в адресной книге «Вся Москва» сохранила точный адрес встречи поэта и актера: «Качалов Вас. Ив., арт. Пр. художественного театра, 3, кв. 9 (МХАТ)».

          «Старая качаловская квартира, - писал поэт Анатолий Мариенгоф в книге  мемуаров, - находилась на втором этаже  деревянного флигеля, что стоял во дворе Художественного театра». В описании дома Качалова все верно, за исключением того, что флигель был кирпичный.  В разные годы в этом доме  было общежитие  рабочих Художественного театра, но отдельные комнаты сдавались частным лицам.  После октября 1917 года весь дом был передан Художественному театру под общежитие.

              Семья Качаловых поселилась здесь с весны 1922 года, сразу же после возвращения из зарубежных поездок театра. «…Я узнал, что мы будем жить… здесь же, во дворе театра. Это было помещение бывшей дворницкой, квартирка из трех малюсеньких комнат и кухни, с большой русской печью в центре всей квартиры», - вспоминал о том времени  Вадим Васильевич Шверубович, сын Качалова.  Один из близких друзей семьи Качаловых говорил: «До чего же была уютна, радушна, тепла, сердечна, гостеприимна эта квартирка!  Я не скажу,  какого времени  -  Павловского или Александровского  -  была качаловская мебель, но в креслах  было удобно сидеть, на диване  -  развалиться, а за круглым столом о пяти ножках вкусно елось, хорошо пилось и чудесно разговаривалось».

           Вот в такую уютную, гостеприимную квартиру и пришел Сергей Есенин в марте 1925 года. До этого времени поэт и актер не были лично знакомы, хотя есенинские строки  входили в концертный репертуар Качалова с 1922 года.  Примечательно, что Василий Иванович читал такие стихи поэта, как «Песнь о собаке», «Корова», «Гой ты, Русь моя родная…» По свидетельству современника, « он читал эти стихи  взволнованно и как-то  очень бережно, почти интимно».  А сам актер говорил: «…Стихи его люблю давно.  Сразу полюбил, как только наткнулся на них, кажется, в 1917 году в каком-то журнале. И потом,  во время моих скитаний по Европе и Америке,  всегда возил с собой сборник его стихов. Такое у меня было чувство, как будто я возил с собой  -  в американском чемодане  -  горсточку русской земли. Так явственно, сладко и горько пахло от них родной землей».

           Представил Качалову Есенина Борис Пильняк, добавив при этом: «Он давно знает Вас по театру и хочет познакомиться».  В самой этой встрече  не было случайности. Есенина всегда интересовало искусство театра. Известно, что еще до революции, в 1913-1914 годах, начинающий поэт, приехав из рязанской деревни в Москву, прежде всего, пришел в Третьяковскую галерею и Художественный театр, посмотрел «Вишневый сад» Чехова. В этом спектакле роль  Трофимова, а в последующие годы и роль Гаева играл В.И.Качалов. В 20-е годы  Есенин видел Василия Ивановича в спектакле «Царь Федор Иоаннович».

          Вспоминая о своей первой встрече с поэтом, Качалов писал: «Часам к двенадцати ночи я отыграл спектакль, прихожу домой.  Небольшая компания моих друзей и Есенин уже сидят у меня. Поднимаюсь по лестнице и слышу радостный лай Джима, той самой собаки, которой потом Есенин посвятил стихи.  Тогда Джиму было всего четыре месяца. Я вошел и увидел Есенина и Джима  -  они уже познакомились и сидели на диване, вплотную прижавшись друг к другу.  Есенин одною рукою обнял Джима за шею, а в другой держал его лапу и хриплым баском приговаривал: «Что это за лапа, я сроду не видал такой». Джим радостно взвизгивал, стремительно высовывал голову из-под мышки Есенина и лизал его лицо.  Есенин встал и с трудом старался освободиться  от Джима, но тот продолжал на него  скакать и еще несколько раз лизнул его в нос.  «Да постой же, может быть,  я не хочу больше  с тобой целоваться. Что же ты, как пьяный, все время лезешь целоваться!» - бормотал Есенин с широко  расплывшейся детски лукавой улыбкой».

            В это вечер  поэт рассказал хозяину дома о своих первых шагах, о знакомстве с Александром Блоком в дореволюционном Петрограде.  Говорил о несбывшейся мечте  -  поездке в Персию,   прочел стихотворение о прекрасной Шаганэ. Сидели долго, почти до утра,  и все это время звучали в качаловской квартире есенинские стихи, которым вместе с другими гостями внимал Джим.  Василий Иванович написал об этом так: «Джиму уже хотелось спать, он громко и нервно зевал, но,  очевидно, из любопытства присутствовал, и когда Есенин читал стихи, Джим внимательно смотрел ему в рот.  Перед уходом Есенин снова долго жал ему лапу: «Ах ты черт, трудно с тобой  расстаться. Я ему сегодня же напишу стихи. Приду домой и напишу»

             В тот же вечер Качалов рассказал поэту о предстоящих гастролях Художественного театра на Кавказе. Это совпадало с планами самого Есенина, и он, обрадованный, пишет Тициану Табидзе: «Милый друг Тициан!  Вот я и в Москве. Обрадован страшно, что  вижу своих друзей и вспоминаю и рассказываю им  о Тифлисе… Грузия меня очаровала. Как только выпью  накопившийся для меня воздух в Москве и Питере  -  тут же качу к  Вам. В эту весну в Тифлисе, вероятно, будет целый съезд москвичей. Собирается Качалов, Пильняк, Толстая и Вс.Иванов…».

             В те же мартовские дни 1925 года поэт написал свое знаменитое стихотворение «Собаке Качалова» (впервые было опубликовано в газете «Бакинский рабочий» 7 апреля 1925 года).

        Стихотворение, посвященное Джиму, только что сочиненное, Есенин сам читал собаке Качалова. Пришел в цилиндре, очень торжественный, но хозяина не оказалось дома. Тогда поэт посадил Джима перед собой и абсолютно серьезно прочел ему все стихотворение от начала до конца. Единственной свидетельницей этой трогательной и незабываемой сцены была старушка  -  родственница Качаловых.  Но позже Есенин повторил свое чтение. Об этом вспоминал сам Василий Иванович:  «Прихожу как-то  домой  -  вскоре после моего первого знакомства с Есениным. Мои домашние рассказывают, что без меня приходили трое:  Есенин, Пильняк и еще кто-то, Тихонов, кажется.  У Есенина на голове был цилиндр, и он объяснил, что надел цилиндр для парада, что он пришел к Джиму с визитом и со специально ему написанным стихами, но так как  акт вручения стихов Джиму требует присутствия хозяина, то он придет в другой раз…»

          В мае 1925 года Художественный театр приехал на гастроли в Баку из Тифлиса, где уже прошли спектакли. Там же, в Баку, оказался и Есенин (лежал в больнице с простудой). В первый же день гастролей, 15 мая, поэт прислал Качалову записку:

               «Качалову.

         Дорогой  Василий Иванович!  Я здесь. Здесь я напечатал, кроме «Красной нови», стих Джиму. В воскресенье выйду из больницы (болен легкими). Очень хотелось бы увидеть Вас за 57-летним армянским. А? Жму Ваши руки. С.Есенин».

         В этот  же день поэт отправил к Василию Ивановичу знакомую  девушку, о чем Качалов вспоминал: «…Сижу в Баку на вышке ресторана «Новой Европы». Хорошо.  Пыль как пыль, ветер как ветер…Приходит молодая миловидная смуглая девушка и спрашивает:

              - Вы Качалов?

             - Качалов, - отвечаю.

             - Один приехали?

             - Нет, с театром.

              - А больше никого не привезли?

           Недоумеваю.

                - Жена, - говорю, со мной, товарищи.

               - А Джима нет с вами? – почти вскрикнула.

               - Нет, - говорю. – Джим в Москве остался.

                 - А-ай, как будет убит Есенин, он здесь в больнице уже две недели, все бредит Джимом и говорит докторам: «Вы не знаете, что это за собака. Если Качалов привезет Джима сюда,  я буду моментально здоров. Пожму ему лапу и буду здоров, буду с ним купаться в море».

         Девушка отошла от меня огорченная.

           - Ну что ж, как-нибудь подготовлю Есенина, чтобы не рассчитывал на Джима».

           Спустя пять дней Есенин пришел к Василию Ивановичу на спектакль «Царь Федор Иоаннович». Тогда же Качалов познакомил поэта со Станиславским. А через месяц, в июне,  Василий Иванович писал из Харькова своей знакомой  А.В.Анапитовой: «В Баку возился с Есениным, укрощал его. Его как раз выпустили из больницы ко дню нашего приезда, очень похудевшим, без голоса. В общем, он  очень милый малый, с очень нежной душой… Хулиганство у него напускное  -  от молодости, от талантливости, от всякой «игры».

              Поздняя московская осень 1925 года. Качалов вновь в Москве. В один из тех осенних дней его посетил Мариенгоф, позже написавший об этой встрече: «По приезде побывали у Качаловых. В маленькой их квартирке в Камергерском пили приветливое хозяйское вино. Василий Иванович читал стихи  -  Блока, Есенина. Из угла поблескивал черной короткой шерстью и большими умными глазищами качаловский доберман-пинчер. Василий Иванович положил руку на его породистую точеную морду.

                - Джим… Джим… Хорош?

                  - Хорош!

                 - Есениным  воспет!

       И Качалов прочел стихотворение, посвященное Джиму».

       Друг Есенина, поэт Вольф Эрлих, в своей книге «Право на песнь» (1930) описал одну из встреч в Москве Есенина и Качалова? «Мы стоим на Тверской. Перед нами горой  возвышается  величественный, весь в часуче Качалов. Есенин держится скромно, почти робко.  Когда мы расходимся, он говорит: «Ты знаешь, я перед  ним чувствую себя школьником! Ей-богу! А почему, понять не могу! Не в возрасте же дело!»

            У поэта и актера  было еще несколько встреч  -  коротких, мимолетных… Но неумолимо подходил к концу 1925 год. Словно предчувствуя свой близкий конец, Есенин как-то  оборонил, наблюдая с балкона толстовской квартиры на Остоженке невероятно багровый московский закат: «Видал  ужас?.. Это  -  мой закат…»

            Вспоминая один из последних декабрьских вечеров того рокового для поэта года, Качалов писал: «А вот и конец декабря в Москве. Есенин в Ленинграде. Сидим в «Кружке». Часа в два ночи вдруг почему-то обращаюсь к Мариенгофу:

                  - Расскажи, что и как Сергей.

                 - Хорошо, молодцом, поправился, сейчас уехал в Ленинград, хочет там жить и работать, полон всяких планов, решений, надежд. Был у него неделю назад, навещал его в санатории, просил тебе кланяться. И Джиму  -  обязательно.

                 - Ну, - говорю, - выпьем за его здоровье.

              Чокнулись.

                  - Пьем, - говорю, - за Есенина.

                Все подняли стаканы. Нас было за столом человек десять. Это было два  -  два с половиной часа ночи с 27 на 28 декабря. Не знаю, да, кажется, это и не установлено, жил ли, дышал ли еще наш Сергей в ту минуту, когда мы пили за его здоровье.

               -Кланяется тебе Есенин, - сказал я Джиму под утро, гуляя с ним по двору. Даже повторил: Слышишь, ты, обалдуй, чувствуешь  -  кланяется тебе Есенин.

            Но у Джима в зубах было что-то, чем он был всецело поглощен  - кость или льдина,  -  и он даже не покосился в мою сторону.

             Я ничем веселым  не был поглощен в это полутемное, зимнее, морозное утро, но не посетило и меня никакое предчувствие или ощущение того, что совершилось  в эту ночь в ленинградском «Англетере».

              Так и не почувствовал, по-видимому, Джим  пришествия той самой гостьи, «что всех безмолвней и грустней», которую так упорно и мучительно ждал Есенин. «Она придет, - писал он Джиму, -  даю тебе поруку…»

             Воспоминания Качалова о Сергее Есенине  были напечатаны впервые в журнале «Красная нива» в 1928 году. Этот же год стал  последним годом  жизни Джима  -  он внезапно заболел воспалением мозга и погиб. Однако в предшествующие  два года Джим в полной мере испытал на себе отблеск света  поэтической славы,  шедшей от воспевшего его поэта.  Всякий раз, когда Качалов появлялся в Художественном  проезде  с Джимом, мгновенно собиралась людская толпа, неотступно следовавшая за актером и его собакой. Всюду слышались возгласы:  « Смотрите  -  Качалов! И … неужели рядом с ним  тот самый его пес, воспетый Есениным?..»

             Конечно, Василия Ивановича знала и любила вся Москва, но и Джим мог  поспорить со своим хозяином в известности  -  он был просто знаменит!

              Из всех качаловских друзей Джим  особенно любил Викентия Викентьевича Вересаева.  При появлении писателя он сразу же выбегал ему навстречу и бросался на грудь.  В ответ Вересаев  нараспев  говорил есенинским стихом: «Дай, Джим, на счастье лапу мне». И Джим немедленно давал Вересаеву лапу  и приветливо лаял несколько раз.  Однажды в присутствии Джима Василий Иванович прочел гостям сцену из «Братьев Карамазовых» Достоевского  -  диалог Ивана и Черта.  Эффект был потрясающий.  Что-то странное произошло с Джимом  -  спокойного пса  невозможно было узнать. Он метался, лаял зло и свирепо, на морде  появилась пена. Когда кто-то попытался  его успокоить, он чуть было не покусал гостя. Шерсть Джима вздыбилась, от нее сыпались электрические искры.  Все очень испугались, и собаку увели на кухню, где Джим постепенно успокоился. Судя по всему, его испугал второй голос Качалова, голос черта  -  зловещий, непривычный…»Качаловский черт вселился в Джима», - констатировал, как врач, Вересаев. И добавил: «Тяжелая это, видно, обязанность быть псом у артиста. Да еще наше волнение передалось ему. Бедный Джим! То его воспел Есенин, то взволновал качаловский черт. Наверное, он  завидует простым псам, тем, что живут у одиноких старух».

             Сохранилась фотография Джима, сделанная в 1926 году. И весной того же года был сделан  замечательный портретный рисунок Джима. Автор этого рисунка  -  известная художница Ольга Людвиговна  Дела-Вос-Кардовская, подруга Ахматовой, Гумилева, Волошина и Сомова,  Лансере  и  Кустодиева… Этот рисунок, запечатлевший Джима  -  лирического героя  одного из лучших есенинских стихотворений  -  выполнен на  небольшом картоне в пастельных тонах.  Старательно подобранные цвета точно передают масть Джима  -  доберман-пинчер  почти черного цвета с коричневыми  подпалинами на груди и брюхе…  Рисунок хорошо сохранился и занимает почетное место среди других семейных реликвий в доме внучки Качалова  -  Марины Вадимовны Шверубович.

            Поневоле вспоминаются слова  Юрия Олеши, сказанные им о Сергее Есенине: «…Считать себя счастливым оттого, что не бил зверей по голове,  -  это необычайно, это может открыть в нас только поэт. И только поэт  может назвать зверей  нашими младшими братьями».

            Каждое стихотворение Есенин  -  это как бы отдельная страница его мятежной судьбы. И лучшие страницы той судьбы  -  это проникновенные, лирические исповеди о самых преданных друзьях: об  ощенившейся суке,  о подстреленной лисице… «Песнь о собаке», «Сукин сын», «Собаке Качалова»  -  каждое из них осмыслено поэтом через мир людей. Эпиграфом ко всему  поэтическому наследию Есенина можно было бы поставить строки: «Каждый стих мой душу зверя лечит». Евангельское выражение  «Блажен, иже и скоты милует» более всего  отражает суть  добросердечной есенинской поэзии.

              Взволнованный Горький, услышав в авторском исполнении «Песнь о собаке», сказал Есенину, что, на его взгляд,  он первый в русской литературе так умело и  с такой искренней любовью пишет о животных.  А в ответ Есенин задумчиво  молвил: «Да, я очень люблю всякое зверье…»

             Еще при жизни поэта критика отмечала: «Трогает и подчиняет его любовь ко всему земному, а особенно взволнованно пишет он  о зверях и очень хорошо их чувствует.  Недаром он как-то  назвал свои стихи «песней звериных прав». (А.Воронский).

              …Оборвалась внезапно жизнь поэта, отошли  в прошлое  « отзвучавшие в сумрак года», но по-прежнему отзывчивы на есенинское отчее слово самые заветные струны наших сердец.  И поэтическое посвящение «Собаке Качалова» вносит в разброд нынешних дней теплую ноту подлинных человеческих чувств.

 

 

Лев Карохин

«Царская сказочница» из окружения Есенина 

        В апреле 1916 года, когда началась военная служба Сергея Есенина в Царском Селе, Первая мировая война была в полном разгаре. Время было тревожное.  Боевые действия сложились неудачно для царской армии: не хватало вооружения, и, несмотря на храбрость и самоотверженность русских солдат, они сотнями гибли на поле боя.  Много было раненых. Боевой дух армии угасал. В памяти народа были еще свежи  поражение в русско-японской войне и революция 1905-1907 годов. В этих условиях российское общество нуждалось в нравственном оздоровлении. Для возрождения духовных, бытовых, исторически национальных  традиций представители культурной жизни  России обратились  к прошлому  -  к допетровской Руси. В связи с этим в конце 1915 года было организовано «Общество возрождения художественной Руси». В состав Общества  вошли многие известные писатели,  поэты,  архитекторы, предприниматели,  служители  церкви,  художники,  искусствоведы, артисты и  музыканты.  Среди них  философ и художник Н.К.Рерих,  архитекторы  В.А.Покровский и А.В. Щусев,  великий князь  К.К.Романов,  художники М.В.Нестеров и И.Я.Билибин, искусствовед В.К.Лукомский, всего около трехсот человек.

            Членом  «Общества возрождения художественной Руси» была и актриса, исполнительница русских сказок и былин Варвара Карловна Устругова  (?  -  1944), одна из тех, с кем  многократно творчески  контактировал  Сергей Есенин.  К сожалению., о ее жизни  известно немногое. В моих поисках помог петербургский библиофил и книговед Д.В.Екшурский.

            Варвара Осташевская  (девичья фамилия Уструговой)  окончила  Институт  гражданских инженеров (ныне Санкт-Петербургский государственный архитектурно-строительный университет)  и получила квалификацию гражданского инженера  (архитектора).  Вышла замуж за своего однокурсника Дмитрия Дмитриевича  Устругова. Совместно с ним выполнила  архитектурно-строительные проекты нескольких зданий, построенных в Петербурге.  До нашего времени сохранились дома  в  стиле модерн:  Канал Грибоедова, 59,  Тверская улица, дом 4,  Большой проспект Петроградской стороны, 69 и другие.  Но после  1913 года дороги супругов Уструговых  разошлись.  С этого года Варвара Карловна целиком переходит на концертную деятельность. Влечение к народному искусству оказалось сильнее профессиональной архитектурной деятельности.  Она читает с эстрады русские народные сказки, былины и сказки собственного сочинения на вечерах, организуемых обществом «Народное искусство».  Первое упоминание о выступлении В.Уструговой нам удалось отыскать в петроградской газете «Новое время». 20 января 1914 года в этой газете в разделе «Театр и музыка» был опубликован отчет о  вечере  Литературно-художественного общества, который состоялся  18 января 1914 года в зале театральной школы им.  А.С.Суворина  (Английская набережная, 6).  Весь вечер был посвящен русской сказке, народной музыке и русской народной песне.  В первом отделении  выступали артисты  Суворинского театра и Великорусский оркестр под управлением  легендарного В.А.Андреева. Варвара Устругова выступала во втором отделении. Вот что было сказано в отчете: «Очень понравились сказки г-жи Уструговой, которая рассказывает их  с поразительной простотой, чистым народным говором, но без того подчеркивания «быта», которое так мешает слушать: тут просто  будто сидит умная деревенская «баба», сучит нитку, и речь ее льется будто сама собой, бойко и живо…».

            Многочисленные успешные выступления  В. Уструговой  на вечерах «Народного искусства» способствовали тому, что ее, не  имеющую специального театрального образования, приняли в группу  прославленного Александринского театра.  О ее театральной деятельности до 1918 года почти ничего не известно. Зато о выступлениях на вечерах  «Народного искусства»  сохранилось довольно много свидетельств.

            Варвара Устругова выступала вместе со многими выдающимися поэтами, писателями, актерами, музыкантами.  Одним из них был Сергей Есенин, которому тоже было близко народное искусство, включая фольклор. Познакомились они в ноябре 1915 года в Петрограде. К этому времени  (с начала  октября)  стало  функционировать литературно-художественное общество «Страда», в состав которого вошли Сергей Есенин, Николай Клюев, Сергей Городецкий, Иероним Ясинский, Алексей Ремизов и другие. В программе «Страды» было сказано, что общество  должно «всесторонне содействовать развитию и процветанию  народной литературы и распространению ее художественных образов». Варвара Устругова  и Сергей Есенин приняли участие в первом вечере «Страды», названном «Вечер искусства», 19 ноября 1915 года. На вечере выступали также известные петроградские певцы Можжухин, Нардуччи, Васильев и другие.  Сохранилась афиша следующего вечера «Страды». Вечер состоялся 10 декабря 1915 года и был посвящен творчеству Сергея Есенина и Николая Клюева.  С докладом выступил председатель общества «Страда» Иероним Ясинский.  Затем поэты читали свои стихи. Выступила и Варвара Устругова с исполнением русских сказок и стихотворений Есенина и Клюева.

           К осени 1915 года относится интересное начинание В.Уструговой. Оно имело широкий резонанс,  и о нем сообщала петроградская газета «Голос» в номере от 3 ноября:

         «В квартире артистки  Императорских театров В.К.Уструговой-Осташевской ежедневно происходят интересные «посиделки». Сама хозяйка рассказывает   гостям свои очаровательные, старинные народные сказки, поэт-крестьянин Н.А.Клюев  и крестьянин С.А.Есенин  читают свои стихи. Певцы и певицы поют народные песни.  Говорят, что в недалеком будущем «посиделки»  эти примут  общественный характер, будет снято  помещение и устроено кабаре «Завалинка».

             Было ли устроено кабаре с таким оригинальным названием  -  неизвестно.  Но зато  доподлинно известно, что Устругова продолжала у себя на квартире в доме № 19 по Таврической улице устраивать вечера народного искусства.  13 февраля 1916 года та же газета «Голос» в разделе «Театр и искусство» сообщала:

             «В четверг, 11 февраля,  у артистки Императорских театров В.К.Уструговой состоялся интересный и оригинальный вечер, организованный членами кружка «Русский уголок», с В.К.Уструговой во главе, рассказавшей с обычным своим тонким, художественным мастерством ряд русских сказок».

             Далее в заметке говорилось, что на вечере выступала исполнительница русских песен М.И.Нелидова и артист  В.Е.Ярославцев. Последними выступали Николай Клюев и Сергей Есенин  с «беседными  наигрышами».

             Николай Алексеевич Клюев хорошо запомнил посещение салона Уструговой. В марте 1926 года, т.е. примерно через три месяца после гибели С.Есенина, он написал небольшой рассказ, озаглавленный «Есенин в салонах», где опровергал бытующее тогда  мнение о том, что посещение великосветских салонов оказало на Есенина тлетворное влияние: «На живого человека наврать легко, а на мертвого еще легче.  Липуче  вранье, особливо к бумаге льнет, ни зубом, ни ногтем не отдерешь. Лают заливисто врали, что Есенина салоны портили, а сами-то борзые вруны в боярских домах, по-ихнему в салонах, и нюхом не бывали. Самовидец я и виновник есенинского бытья в  салонах, свозил его раза три-четыре в знатные гости».

           В рассказе   Н.Клюев в такой же своей оригинальной манере описывает обстановку в квартире-салоне Уструговой:  «Столовая палата вся серебром горит, в красном углу родовые образа царя Федора Ивановича помнят,  жемчугом залитые.  Хозяйка, царская сказочница Варвара Устругова в  архангельском сарафане, в скатной поднизи на голове, пир по чину правит…»

           Николай Клюев имеет в виду то, что Устругова не только сама выступала, но и вела программы вечеров, объявляла номера и коротко рассказывала об исполнителях.

           20 марта 1916 года  в зале Петровского коммерческого училища В.Устругова, Н.Клюев, С.Есенин и Н.Ходотов  приняли участие в вечере сказок и былин.

           Примерно в это время Варвара Карловна  Устругова вступает в члены  «Общества возрождения художественной Руси», часто бывает в Царском Селе, где Общество  развернуло просветительскую деятельность.  Она часто выступает  в концертах для раненых и больных в офицерском и солдатском лазаретах в Федоровском городке. Там рядовым санитаром служил Сергей Есенин, который также выступал в госпиталях с чтением своих стихотворений.

             28 декабря 1916 года в Трапезной палате Федоровского городка состоялся вечер «Народного искусства». Вместе с В.Уструговой на вечере выступил Сергей Есенин, а также А.Я.Ваганова, оркестр народных инструментов В.В.Андреева,  заслуженные артисты Императорской драмы  А.Н.Давыдов и Н.Н. Ходотов. Сидя за старинной прялкой в русском сарафане и кокошнике, Варвара Устругова прочла несколько русских народных сказок и сказки собственного сочинения.

            Сергей Есенин и Варвара Устругова с другими артистами приняли участие в вечере «Народного искусства»  20 февраля 1917 года.  Это было последнее их совместное выступление.. Вскоре случились известные драматические события в России и пути их разошлись.

            Варвара Устругова  целиком переключилась на театральную деятельность. В период театральных сезонов 1918 – 1920 годов она активно работала в труппе Александринского театра.  В пьесе А.Н.Островского «Гроза» она исполнила роль  Глаши  (девка в дома Кабанихи).  В те же годы она в составе бригады артистов неоднократно выезжала для выступления на фронты гражданской войны.

              14 октября 1919 года в Александринском театре состоялась премьера пьесы А.М.Горького «На дне». Варвара Карловна Устругова исполнила роль  Квашни (попеременно с артисткой А.А.Чижевской).

           Дальнейшая судьба В.Уструговой неизвестна.  После 1920 года ее фамилия исчезла из театральных программ. Возникло предположение, что она покинула Петроград (или эмигрировала за границу). Но это оказалось не так.  В телефонном справочнике за 1928 год снова встретилась Варвара Карловна Устругова. Она жила по прежнему адресу: улица Слуцкой, 19  (ныне улице вернули ее первоначальное название  -  Таврическая), то есть там же, где в 1915 и 1916 годах проходили литературно-музыкальные «посиделки» и вечера «Русского уголка» и где неоднократно бывали и читали свои стихи  замечательные русские поэты  Сергей Есенин и Николай Клюев.

 

 

Юрий Самарин

О  Сергее Есенине

(Публикация и примечания С.И.Зинина).

              В рукописном отделе Российской государственной библиотеки  в фонде Самарина Г.А. (ф. 265,  п.233, ед. 42) хранится рукопись  Юрия Самарина  «Великие силуэты», в которой автор рассказывает  о встречах с известными  лицами 20-30-х годов ХХ века. Несколько страниц автор уделил  поэту Сергею Есенину. Рукопись была завершена в 1959 году, но не  публиковалась.  Об авторе рукописи  почти нет  никаких  сведений. В «Словаре псевдонимов» И.Ф.Масанова  встречается упоминание «Самарин,  сотрудник газеты «Рабочая мысль» (1922), который подписывался псевдонимом Рабочий Нирамас.  С Сергеем Есениным Юрий Самарин не был лично знаком, но  был знаком и учился с С.А.Толстой  в одном институте,  был в курсе  всех событий культурной  и литературной жизни того времени.

 

               С долей скептицизма воспринимал я выступление поэтов «ничевоков», «имажинистов» и других, которых приходилось мне слышать. Когда к нам в институт (1), увлеченные модой, студенты привезли поэта-имажиниста Кусикова (2), мы встретили обструкцией и освистали манерное декламирование им поэмы «Искандер-наме», начинавшейся словами: «Обо мне говорят, что я сволочь, что я хитрый и злой черкес!»  -  «И правильно говорят», - заметил кто-то под наши аплодисменты, и выступление было сорвано…

             Особое место в ряду этих лет занимает в моей памяти Сергей Есенин. Его чудесное, лирическое восприятие  мира русской природы, истинные порывы идти в ногу с революцией делали его творчество созвучным тем настроениям, которые были свойственны моим современникам.  Поэтому мы так зачитывались его стихами и жадно ловили все новости о нем.

            С веселым одобрением повторяли мы убийственную характеристику, которую дал кулацкому поэту Клюеву Сергей Есенин, сказав про него:

                               А Клюев  -  ладожский дьячок,

                               Его стихи  -  как телогрейка,

                               Но я их только раз прочел,

                                И в клетке сдохла  канарейка. (3).

       С большой горестью узнавали мы  о тех ложных шагах и жизненных ошибках, которые были Есенину  свойственны. Мы возмущались рассказами о его кутежах и  буйствах в московских кабаках. Чувство досады вызвало у нас известие  о  его браке со старой артисткой Айседорой Дункан, с которой он уехал заграницу.  Об этом событии кто-то сложил стишок, который все повторяли: «Увезла молодого Есенина не совсем молодая Дункан».

          В институте училась внучка Л.Н.Толстого Софья Андреевна, на которой поэт женился незадолго до своей смерти (4). Выйдя замуж за поэта, она надеялась, что ей удастся вывести его из тупика, в который вовлекло его  пристрастие  к богемной жизни.  В разговорах с ней и я, и другие товарищи всячески поддерживали  эти её намерения и сочувствовали  им.  Наша надежда на желанный перелом укреплялась тем, что в тот год появились в печати «Русь Советская», «Анна Снегина», говорившие о новом взлете его творчества.

          Софья Андреевна привезла однажды поэта к нам на литературный вечер. Он просто, задушевно читал многие свои стихи. Запомнились мне отрывки из поэмы «Емельян Пугачев», фрагменты из «Персидских мотивов», «Капитан земли», «Отговорила роща золотая», «Песнь о собаке».  Когда Есенин читал, глаза его временами загорались и в них сверкали блестки могучего таланта, заложенного где-то далеко внутри.  В целом же от встречи с поэтом у всех осталось тогда грустное  впечатление.  Перед нами был человек с надломом, видно было, что он всё время возбужден,  стремится сбросить с себя заволакивающую  его накипь и наигранность.

           Гнетущее впечатление осталось у меня, когда я в другой раз слушал, как Есенин читал поэму «Черный человек».  Находился он тогда в состоянии  заметного опьянения, бросалось в глаза  бледное, одутловатое лицо.  Одет он был в черный фрак с белой накрахмаленной грудью, в лайковых перчатках, в цилиндре и тростью с набалдашником из слоновой кости. Такой дендиобразный  вид выглядел, как нелепая и фальшивая декорация, никак не вязавшаяся с его обликом. Но и тут в неживых, помертвевших глазах нет-нет, а вспыхнет живая искра.

           В то время было увлечение писанием литературных пародий. У Маяковского были стихи «Хорошее отношение к лошадям»,  у Есенина  -  «Кобыльи корабли» и несколько стихов о собаках.

           Я и мои товарищи написали поэму  в пародийном духе под названием «Коты». В её сочинении деятельное участие принимал мой сверстник  Алеша Нестеров, ныне  умерший сын художника. С.А.Толстая показала поэму Есенину, и мы очень волновались, не обиделся бы он.  Она потом рассказывала, что он  очень смеялся, говорил, что мы  метко его разделали,  и хотел  обязательно напечатать поэму.  Это было совсем незадолго до его конца.

              Привожу из нее отрывок:

                                          Месяц, месяц, ты сукин сын,

                                           Загляни ты ко мне в окошко,

                                           Я сегодня совсем один,

                                           И в компаньи  со мной лишь кошка.

                                                     Нет, не кошка, а даже кот,

                                                     С кошкой можно б еще ужиться.

                                                      Он же, экий проклятый, вот

                                                       Сам он хочет на крыше жениться.

                                            Ах ты жизнь моя, жизнь собачья,

                                             В мире все, в мире все не так.

                                             В переулке  -  свадьба кошачья,

                                             А кругом непроглядный мрак.

                                                       Отчего это мрак зимней ночи?

                                                       Эй! погасни,  огонь фонаря.

                                                        Эй!  закройте навек мои очи,

                                                        И в могилу заройте меня!

                                              Я сегодня поэт-декадент,

                                              Я  -  язычник, низвергший кумира.

                                               Извиваясь стихами лент

                                               Славь  свободу поэта, лира!

                                                        Вон вдали  -  огонек пивной,

                                                         Слышен скрипок протяжный визг.

                                                         Кот мой морщит спину дугой,

                                                         И протяжный на крыше писк…

                                               Кот мой смотрит зачем-то туда:

                                               Сыпь стихами, кошачий сборник!

                                               На углу там метла-борода,

                                                И в тулупе бараньем дворник.

                                                         Он,  насупясь, метлою метет

                                                         То, что тот воробей клевал.

                                                          На углу черный кот тихо ждет,

                                                          Чтобы пьяный порог заплевал.

                                                  И придет тогда мрачный мильтон,

                                                   У мильтона  -  лицо кота.

                                                   Наведет он здесь чинный тон, -

                                                    Завтра ж снова картина та!

                                                             Перестану на время петь,

                                                             Или, может совсем, навеки.

                                                              Не пора ли мне умереть,

                                                              Навсегда опустивши веки.

                                                     На могиле моей будет плакать кот,

                                                     Воспевая кошачий сборник,

                                                     Будет плакать, пока не придет

                                                     С бородою-метлою дворник.

                                                                  А когда он придет  -  убежит,

                                                                  Мне заранее известно это,  -

                                                                  И укажет котам, где лежит

                                                                  Труп воспевшего их поэта.

 

                                                                                *  *  *

                     После трагической гибели Сергея Есенина соболезнование Софье Андреевне выражали многие  друзья и знакомые. В конце января 1926 года она получила  от   Юрия Александровича Самарина следующее письмо:

                    «Дорогая Софья Андреевна! Как только я узнал о смерти Вашего мужа, мне сейчас же захотелось как-нибудь выразить Вам мою скорбь и сочувствие. Писать Вам какие-либо сочувственные слова и еще больше растравлять  Вашу потерю не буду и не хочу.  Я хотел это сделать сразу тогда же, но мне говорили, что Вы не хотите никого видеть, и это так понятно.  Поэтому мое письмо, может быть и запоздалое, пусть не будет признаком того, что я не думал и не скорбел за Вас всей моей душой.  Знаете, Софья Андреевна, еще давно, в 19-ом или 20-ом году, когда большинство или совсем не знало и не читало Есенина, я, прочитав его стихи, сразу почувствовал и впитал в себя ту ясность и светлость его поэзии, которая так выделяет его среди всех наших современных поэтов и учит нас любить Россию. Когда читаешь и переживаешь его стихи, учишься быть и чувствуешь себя настоящим русским и понимаешь то, что нельзя нам, русским людям, жить без нашей родины, какая бы она ни была.  Его стихи мне лично помогли и воспитали меня в этой любви к родине, и теперь,  чувствуя его поэзию,  мне кажется бессмысленностью и абсурдом жизнь и деятельность наших несчастных соотечественников, оторванных от Родины, потому что по-настоящему  жить и чувствовать вместе с родиной можно только так,  как это делал он, и от него-то надо нам учиться. Недавно я был на вечере его памяти в Художественном театре. Конечно, там было много хорошего, но все-таки, может быть, я и ошибаюсь, простите меня, мне казалось, что как-то уж очень не к месту слащавость Собинова и пафос Качалова. Мне хотелось другого, потому что мне кажется, что люди и артисты слишком как-то по-шаблонному чествовали его память, а он сам-то слишком нешаблонный, слишком светлый и особенный, и понимать-то его можно в природе, в таком духе, как говорил Петр Орешин. Может быть, мое письмо очень нескладно, но мне захотелось Вам выразить эти мои думы… Всегда Ваш Юрий Самарин». (5). 

 

 

                                      Примечания:

           1. Ю.Самарин учился  в Государственном институте Живого слова, где в 1923-1925 годах училась на литературном отделении Софья Андреевна Толстая, жена С.А.Есенина.

           2. Кусиков (Кусикян)  Александр Борисович (1896 – 1977), поэт, один из основателей группы имажинистов. Вечер мог состояться до отъезда А. Кусикова   заграницу.

            3.  Неточное цитирование отрывка из маленькой поэмы  С.А.Есенина  « На Кавказе». –  см. С.А.Есенин. ПСС в семи томах. Том 2,М., 1997, с. 109. 

             4. Софья Андреевна Толстая познакомилась с С.А.Есениным 9 марта 1925 года, с июня стала  жить с поэтом  в гражданском браке, который был зарегистрирован 18 сентября 1925 года.

             5. Сергей Есенин в стихах и жизни. Письма. Документы. М., 1995, с.389 – 390.

 

 

Вацлав Скальский

“ДОМ ГЕРЦЕНА”

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН И ДРУГИЕ

        

Гуверовский архив существует при одном из самых престижных американских университетов, Стенфордском в Калифорнии. Это одно из самых полных и авторитетных собраний документов о советской стране – самых разных аспектах ее жизни. Когда прошло семь с лишним лет моего профессорства в Бостоне, я устал и стал поговаривать о возвращении в родные края, профессор Роберт Конквест (вы, возможно, знаете его книги “Большой террор” и “Жатва скорби”, выходившие на русском) предложил мне поработать в Гуверовском архиве. Осенью прошлого и позапрошлого года я работал среди калифорнийских архивных ящиков, рылся в бумагах, узнавая очень много важного и интересного. Архив огромен, и многое в нем можно обнаружить, даже копая почти вслепую или не очень целенаправленно.

  

  Я просматривал архивы белогвардейских журналов тридцатых годов, рылся в личных коллекциях (только что Гуверовский фонд приобрел в Париже у Марии Розановой, вдовы Андрея Синявского, весь его архив и накупил немало попутных документов), не переставал удивляться        богатству заокеанской коллекции. Случайно я натолкнулся на коллекцию бумаг Вацлава Скальского, огромное собрание манускриптов,    касающихся    советской  литературной жизни в двадцатых-тридцатых годах. Время было очень интересное, информированные свидетели его выживали редко…

К тому же недавно исполнилось 65 лет первому Съезду Союза писателей СССР – невиданной в мире организации, куда собрали множество пишущей братии из всех союзных республик, подчинив этих людей партийной фантазии, государственной задаче, заставив многих из них писать, что велели. С тех пор всякое бывало – вы об этом знаете, и я тоже знаю, потому что в течение ряда лет был секретарем правления этого самого Союза писателей СССР.

 

    В общем, я по своему усмотрению скопировал несколько глав из воспоминаний Вацлава Скальского и на всякий случай взял в Гуверовском архиве бумагу, разрешающую все это публиковать.

 

Виталий Коротич

 

      Мой родной язык – нерусский, по-русски я выучился только в 1916-1917 годах. Я тогда мог говорить, а потом и писать, но только статьи. Первые рассказы по-русски я стал писать не раньше начала двадцатых годов.

     Примерно до начала 1925 года я непосредственного участия в руководстве ВАПП (Всероссийская ассоциация пролетарских писателей) не принимал. Потом, кажется, с 1925 года был  сперва членом правления, потом членом президиума этой организации, а также и членом “напостовской группы”,  о которой я еще буду говорить.

     Мои воспоминания об этом периоде времени, то есть в конце 24-го и начале 25-го года, тесно связаны с “Домом Герцена” в Москве (Тверской бульвар, 25). В этом доме помещались тогда различные литературные организации. Каждая из них занимала по одной комнате, часто комнатушке, и только Союз писателей обладал помещением несколько более обширным:  двумя или тремя комнатами во втором этаже. Что касается РАПП (Российской ассоциации пролетарских писателей), а потом МАПП (московской) и ВАПП, то она также помещалась в “Доме Герцена” в одной комнате, являющейся одновременно и редакцией журнала “На посту”, потом “На литературном посту”. На стенах комнаты красовались лозунги, большей частью юмористического характера. Некоторые из них я помню: “Не пиши про доярок, если не умеешь отличить коровы  от  Вовки Ермилова” и “Наше комчванство ни в чем не уступает вашему”.

     Внизу, в подвальчике, помещался ресторан, в котором всегда можно было встретить многих писателей, и который был открыт до самой ночи. Бывали там часто Маяковский, Алексей Толстой, Виктор Шкловский, Всеволод Иванов, Леонид Леонов, Пантелеймон Романов – но обыкновенно днем. По вечерам и ночью ресторан обыкновенно был наполнен “крестьянскими поэтами”, среди которых было значительное количество молодых людей, никакого отношения ни к поэзии, ни к литературе вообще не имеющих. Это были друзья поэтов, приходившие в “Дом Герцена” выпить. Пьянство принимало подчас буйный характер, но это случалось сравнительно редко. Писатель А. Свирский, заведующий “Домом Герцена”, обладал большими дипломатическими способностями и пользовался общим уважением даже среди горьких пьяниц. Некоторым из них он в наказание за какое-нибудь буйство запрещал приходить в ресторан на неделю или на две,  других – в случае нужды – выводили по просьбе Свирского сами “крестьянские поэты”,  причем особенно отличался в этом отношении человек монгольского типа (впрочем, монгол по происхождению) автор книги “Потомок Чингисхана”, которую режиссер Пудовкин взял потом в основу своего известного фильма, шедшего за границей под названием “Буря над Азией”. Монгол, фамилии которого я не помню (его фамилия, кажется, была И. Новокшенов), писал тоже стихи на крестьянские темы и отличался необыкновенной физической силой, что он приписывал своей привычке ездить каждый день на скотобойню, где он выпивал стакан животной крови. Некоторые писатели, по его уговору, пытались делать то же самое, но ни один проглотить крови не мог.

     Бывал в ресторане “Дома Герцена” и Сергей Есенин, чаще всего в нетрезвом состоянии. Во время, когда я его там встречал,  он  производил  впечатление  человека,  состоящего  как бы из нескольких частей, плохо смонтированных между собою. Это было видно даже в его движениях в те дни, когда он был трезв. Двигался он как-то робко, неумело, неисправно, как будто не был уверен, что сможет, например, поднять руку, когда захочет. Какой-то врач сказал мне тогда, что это плохая координация движения – типичное явление при начале “делириум тремонс”, которым Есенин тогда уже, несомненно, страдал. Но, мне кажется, тут было не только это. В Есенине был не один человек, а несколько, причем простой, умный или, быть может, “у себя на уме” деревенский парень доминировал, и этот парень был скромен той скромностью, которая почти всегда характеризует великий талант. Но вдруг его лицо менялось, в нем уже преобладала ненависть, именно не простая злоба, а ненависть – к людям, почти ко всем людям, и к самому себе. Несколько минут спустя он был уже опять другим человеком: чутким и добрым.

     В декабре 1925 года он, как известно, покончил жизнь самоубийством. У него в это время было очень много друзей, с которыми он пьянствовал,  которым он читал свои стихи или с которыми он – это тоже бывало – дрался. В “Доме Герцена” я чаще всего видел его с поэтом Кусиковым и писателем Мариенгофом. Но настоящий, близкий друг был у него тогда, мне думается, только один: Григорий Устинов. Устинов был журналистом и писателем, я с ним одно время был близок, и источником нашей близости было довольно необычное обстоятельство: в 1918 году я был арестован немецкими военными властями в Ковно, и в газетах появилось сообщение, что я расстрелян. Устинов, с которым я был знаком еще в 1917 году, написал в московских “Известиях” очень лестное и теплое воспоминание обо мне.

     После самоубийства Есенина в Советском Союзе и за границей было напечатано множество версий о причинах и обстоятельствах его смерти. По одной из них (Макс Истмэн: “Артистс ин юниформ”, Нью-Йорк, 1934 (Изд. Альфред Кнопф)), Есенин просил служащих “Английской гостиницы” в Ленинграде никого к нему не пускать, повесился вечером, и когда в 10.30 утра дверь была вскрыта по требованию Устинова, то Есенин уже много часов был мертв. Но сам Устинов рассказал мне о самоубийстве Есенина вот что.

      Он с женой и Есениным приехал в Ленинград в тот период  времени,  когда  у Есенина были в Москве большие неприятности, вызванные им самим. Он брал авансы во многих редакциях и издательствах, обещая принести стихи, и не исполнял обещаний. Кроме того, он продавал одно и то же стихотворение нескольким газетам и журналам, скандалил в редакциях, когда это становилось известно, и опять много пил. Дело дошло до того, что ему больше никто не хотел давать авансов, и московские редакторы условились между собою, что они не только не дадут ему ни копейки вперед, но и не будут его печатать, пока он не образумится.

     В такой обстановке Есенин по совету Устинова поехал с ним и с женой Устинова в Ленинград. Никаких дел там у него не было. Устинов уговорил его поехать, чтобы поговорить с ним и повлиять на него, так как Есенин оказался в почти безвыходном положении.

     Разговор у них начался уже в поезде, и там же, в поезде, Есенина осенила идея, связанная, очевидно, с тем, что позже случилось. Он сказал Устиновым, что замышляет что-то, но не хотел сказать, что именно. Он говорил что-то в таком роде, что вот когда “вся Россия узнает”, что он сделал, то тогда издатели, которых он вместе с редакторами московских газет и журналов особенно ругал, поймут, как они были несправедливы к нему, и сразу же переменят свое отношение к нему. Эту перемену отношения он особенно подчеркивал, повторяя все время, что они, то есть редакторы и издатели, будут “ползать перед ним”, просить прощения и тому подобное. Я помню - со слов Устинова, - что его замысел был направлен к тому, чтобы “вся Россия опять его полюбила”, а когда Устиновы сказали ему, что его и сейчас любят, но что он непременно должен облагоразумиться, то Есенин ответил, что они ошибаются, что его все ненавидят, но вот после того, что он сделает в Ленинграде, все сразу переменится.

     Устиновы поехали с Есениным в “Английскую гостиницу”, их комната была в том же этаже, что и комната Есенина. Они приехали рано утром, ночным поездом, и почти не спали по дороге. У Устиновых были в Ленинграде важные дела, они вскоре отправились в город и условились встретиться с Есениным за обедом в той же гостинице.

     После обеда Есенин сказал, что ему хочется спать, и просил Устиновых, которые тоже собирались отдохнуть, разбудить его ровно через два часа. Он повторял это несколько раз, и  когда добился обещания Устинова, что он разбудит его точно в условленное время, никак не раньше и не позже, то еще сверил свои часы с часами Устинова.

     Устинов рассказывал мне, что ни он, ни его жена не обратили особого внимания на настояние Есенина, чтобы его разбудили именно в такой-то час. Они думали, что это с его стороны типичное пьяное упрямство без всякого значения. Есенин часто так упрямился, повторяя несколько раз одно и то же по совершенно пустяшным делам. Устинов даже рассердился, сказал Есенину: “Отстань и не дури мне голову”, или что-то в таком роде, и в конце концов обещал постучать в его комнату ровно через два часа, только чтобы от него отвязаться.

     Он пошел разбудить Есенина не в условленный час, а несколько позже. Есенин был уже мертв. Устинов был совершенно уверен в том, что Есенин не хотел умереть, а хотел только симулировать самоубийство, рассчитав точно время и надеясь, что Устинов спасет его в последний момент.

     Я лично думаю, что так оно и было. Но тем не менее смерть Есенина не была, как мне кажется, случайной. Он родился и жил в революционные годы, в годы Гражданской войны, он был глубоко лирическим поэтом, и он, можно сказать, не подходил к этой эпохе, не находил в ней для себя места. Этим объясняются его метания, его несуразный брак с Айседорой Дункан, его буйства. Он когда-то сказал мне, что прочел в каком-то романе фразу: “Я не нашел ключей к новой эпохе” и что эта фраза относится также и к нему. Он сказал это с застенчивой улыбкой и сразу же, не желая быть заподозренным в застенчивости, разразился грубой бранью по адресу одного писателя, которого увидел где-то в другом конце комнаты, после чего бросил мне очень довольный “победоносный” взгляд: смотрите, мол, какой я на самом деле. В другой раз, кажется в “Доме Герцена”, кто-то в ресторане заговорил о группе “Долой стыд”, члены которой раздевались догола и пытались разгуливать в таком виде по главным улицам Москвы с плакатами, на которых красовался этот лозунг. Происходило это в первые месяцы после революции, борцы против стыда не пользовались большим успехом, их избивала на улицах публика, и им обыкновенно приходилось спасаться бегством.

     “Какие дураки, -сказал Есенин. - Не понимали, что гораздо легче раздеться внешне, чем внутренне. Пальтишко и штаны всякий снимет, никакого геройства тут не требуется. А ты вот

душу свою голую покажи, если тебе не стыдно, тогда ты будешь настоящим поэтом, иначе нет. Но вот дело в том, что всем стыдно и историческое время тоже неподходящее”.

     “Вопрос не в историческом времени, - возразил один из его собеседников. – Для внутреннего раздевания оно никогда не было подходящим и никогда не будет, потому что это противоречит человеческой натуре”.

     “Противоречит? – закричал Есенин. –Значит, и поэзия противоречит. А вот мне не противоречит, слышишь ты? А впрочем, не знаю. Не знаю, зачем все это и зачем живу. Может, и не надо жить”.

     Этот разговор происходил летом 1925 года, за несколько месяцев до смерти Есенина. Если он и не хотел умереть, а хотел только напугать всех и вызвать таким образом перемену общего настроения по отношению к себе, то и такой способ, который он избрал, показывает, что он не дорожил своей жизнью, что он, во всяком случае, был очень близок к самоубийству.

 

 

                                                                                   Рассказы о есенинских музеях

 

Виктория Чуткова

ЕСЕНИН И В АФРИКЕ ЕСЕНИН

 

    Вход в его музей — за посольством ЮАР. Но сюжет-то не в этом... 
           Из метро «Серпуховская» – наверх, там один выход. Вперед по Стремянному переулку. Второй поворот направо — Большой Строчановский. Чуть дальше замаячат флаги посольства ЮАР, но нам туда не надо. Нам надо в д. 24, стр. 2. Через проходную (сказать, что в музей Есенина) — во двор, крыльцо сбоку. Все, пришли.   
         Тут были Есенины. Сначала старший — Александр Никитич, отец. Потом младший – Сергей Александрович, в шестнадцать лет приехавший в столицу.
          Может, это и не столь значительно для поэзии, но для истории важность факта очевидна: это – единственное место в Москве, где Сергей был прописан и жил с 1911-го по 1918 год.
        Дом двухэтажный, деревянный. Дважды горел. В 91-м по указу еще не мэра Лужкова начали отстраивать. В 92-м деньгами предпринимателей и молитвами музейщиков вернули зданию его первозданный, дореволюционно-есенинский  вид. Теперь по праву благодетеля фирма «Путник» занимает весь второй этаж и подвал дома. Московский государственный (!) музей С.А. Есенина – оставшуюся площадь: 99,8 квадратных метров. Чуть меньше одной огородной сотки… Даже для нормального урожая картошки этого мало, что уж говорить, простите, о поэзии.

Между тем на этом мизерном пространстве раскинулись блистательные экспозиции, созданные художником Аветом Тавризовым. Вот оно — константиновское разнотравье и шероховатый забор Замоскворечья… Забор – это не только художественная условность. Закуток за ним приспособлен под раздевалку для посетителей. Дальше – туалет и по совместительству архив: в нем хранятся фонды.        Шаг вправо – и вы уже в зальчике с комнаткой-витриной. Внутри ее восстановлена обстановка есенинского жилища: кровать с лоскутным покрывалом, комод, стол (самовар, чашка, чернильница, перо, бумага), сундук, часы, икона, этажерка с книгами и гипсовым бюстиком Пушкина – все вещи начала века. На московской фабрике специально заказали обои для комнаты поэта. Экспозиция получилась зримо предметная и жизненно верная. Согласно описаниям свидетелей и письмам Есенина.
       Посетители часто спрашивают, топится ли печка. Сотрудники — люди искренние: нет, не топится. И дверца печная — из папье-маше.

Шаг влево – стенды: десятки фотографий, газетных вырезок, записок и черновиков. Есть копии, есть муляжи — тексты, переписанные с оригиналов рукой художника. Почерк Есенина, манера письма и даже цвет чернил переданы очень точно. Есенинский дом был признан лучшим в номинации «Музей как произведение искусства» на конференции «Литературные музеи мира-99».
       Тут много любви и мало места. «Впервые в жизни вижу такой миниатюрный музей», — написала одна растроганная посетительница. Было бы логично весь дом отдать Есенину. Директор Светлана Николаевна Шетракова, кандидат филологических наук, сожалеет: фонд богат материалами, а выставлять их негде.

 — Он же гениальный и неразгаданный поэт! Каждое слово, каждая строка пронзительны! А сейчас большинство интересуются обстоятельствами смерти и тем, какая возрастная разница была у них с Дункан… У нас так много других интересных материалов – снимков, писем! Власти просили «Путник»: позвольте музею занять остальную площадь дома, а они отказываются – дескать, не того уровня поэт…

Вообще музейное дело в России – бескорыстное, безденежное и безнадежное. Давайте не будем о зарплатах сотрудников музея. Чего мелочиться…

С благословения Ю.М. Лужкова музей существует уже восемь лет. В год открытия – год столетия Есенина — он был подарен городу.

«Ура! Сергей Есенин вернулся в Замоскворечье!».

«Здесь русский дух!».

«Дорогой Сергей, я приходил, но тебя не застал. Немного запоздал. Надеюсь на встречу наших душ. Твой сосед-односельчанин…»

«Мы любим лирику Есенина и хотим перевести его стихи на корейский язык».

«Есенин – большой друг китайских поэтов» (из книги отзывов музея).

Для частных посетителей вход бесплатный. Для групп – символический. Ходят все по расписанию: если придут одновременно две группы, одна из них будет стоять на улице до окончания экскурсии. Внутри ждать негде

По вопросам увеличения жилплощади музея и прилегающей к дому земли директор Светлана Николаевна неоднократно обращалась в разные инстанции. Мэр Лужков был в курсе дела. Он все одобряет.

— Как вам удается пробиться к начальникам? – спрашивают не допущенные к ним.

— А я не одна, я с Сергеем Александровичем! — гордо отвечает есениновед Шетракова.
        — Дадите телефон этого Сергея Александровича?

                                                                                          «Новая газета» М.,2003, 30 июня 

 

Алла Шугайкина

Спасибо за преданность, дорогой Музей!

99 квадратных метров московской прописки русского гения

 

     Вообще-то собственного жилья у Есенина никогда не было. Вырос в доме деда, потом в Москве несколько лет жил у отца, в Большом Строчановском переулке, 24.  А впоследствии, когда революция выселила прежних обитателей этого  дома, обитал по разным углам: то в бедных комнатушках, то в роскошных апартаментах, но тоже  -  чужих.  И все же накануне   100-летия гения русской поэзии   у него наконец появился в столице свой первый дом. Точнее,  небольшая  -  даже по меркам многих не самых богатых семей  -  жилплощадь в 99 «квадратов».  Часть все той же отцовской квартиры  № 6 . Но по порядку.

Константиново

         Если совсем по порядку, о, конечно, главное место, куда стремятся на поклон памяти поэта его почитатели, Константиново  -  прежде обычное рязанское село, но, как предвидел поэт,

                                                 …Которое лишь тем и будет знаменито,

                                                     Что здесь когда-то баба родила

                                                      Российского скандального пиита.

            Славой, талантом своего земляка константиновцы гордились  и гордятся издавна.  А когда опала с его  «упаднического» творчества  наконец была снята и власти милостиво признали «крестьянского сына», на сельчан начал  потихоньку литься  ручеек разных благ.  Привели в должный порядок дедову избу и подворье  ( подлинный дом, кстати,  сгорел и был воссоздан). В село проложили  -  мыслимое ли  в 60-е годы дело!  -   20 километров асфальтной дороги. Потом открылось здание музея с обширной экспозицией, построили ресторан  -  весь в деревянной резьбе терем, где туристов стали потчевать «традиционной русской кухней»  типа наваристого гуляша с вкуснейшей картошкой – «синеглазкой» в глиняных горшочках, к которым полагались специально доставлявшиеся из Рязани калачи…

           Одна из самых больших радостей  -  когда из разоренной церкви, стоящей напротив есенинской избы, вывели,  наконец,  мастерскую  по ремонту сельхозтехники.

                                        Вчера иконы выбросили с полки.

                                        На церкви комиссар снял крест.

                                         Теперь и Богу негде помолиться.

Читаем жалобу деда в стихах внука от 24-го года.

             Ныне храму вернули его былое назначение. Восстановлены усадьбы Кашиной, приходская  школа, где учился озорник и отличник Сережа… Говорить прозой о красоте  здешних мест после Есенина, конечно,  язык примораживает.  Отмечу просто, что высокий берег над Окой и вид на заливные луга вольны и почти не тронуты «благоустроительными»   переменами, то есть, очевидно,  примерно такими же были и сто лет назад…

            Что касается константиновцев  -  они в полной мере осознают, что обитают в очаге культуры значительнейшего масштаба.  Потому и держатся, и выглядят соответственно, весьма достойно.  Кроме есенинских стихов многие знают разные  нерусские слова и запросто посылают  потерявших  свой автобус или группу  иностранцев, куда им надо…  Вобщем, найдется у вас свободный день  -  до Константинова от Москвы меньше трех часов езды.

У отца в Москве

          Первенец Александра Есенина и пошедшей за него Татьяны Титовой запросто мог родиться москвичом. И тогда неизвестно еще, получила бы Россия непревзойденного певца  русской природы и всего в ней  «несказанного, синего, нежного».   Хотя поэтом этот златоглавый  мальчик стал бы в любом случае.

             Сложилось иначе.  Лет 10-12 от роду будущий отец Есенина  был отдан  «в мальчики» в Москву, к знакомому купцу Крылову.  Дослужился у него до немалой должности  -  старшего приказчика мясной лавки.  Что это была за карьера, можно судить уже по тому, что в доме вблизи  Зацепы, выстроенном хозяином для своих особо доверенных служащих, Александру Никитичу была отведена просторная квартира из трех комнат. Конечно, такие хоромы Есенин получил уже в зрелом возрасте.  К  тому времени он был давно женат и у него на родине подрастали трое детей  -  плод его недолгих наездов в родную деревню.  (По достоверным сведениям, Татьяна Федоровна  пыталась добиться  у  него развода, но  «заочному» мужу  не было резона расторгать  необременительный брак). Забегая вперед, скажу,  что зря Есенин-старший  пренебрегал семейными связями. Когда революция вышвырнула его  из привычного уклада и он подался на родину, участь его оказалась   -  почти по шекспировскому Лиру.  Любовь родной семьи не взрастил. Навыков крестьянского труда не имел. Несколько лет помыкался в родной и  давно отвычной деревне (коня путем запрячь не умел!),  которую к тому же  «колбасили»  революционные закидоны.  Умер совсем нестарым. Но это было позже.

           А в 1911 году Александр Никитич в полной силе.  И приехал к нему по семейному решению, после окончания Спас-Клепиковской (городок рязанский) церковно-учительской школы крвсивый, коренастый, крепкий, но такой чужой сын.  Ученый разным наукам, умный, но уж больно сложный, непонятный и делом своим называл  -  стихи. Думается, не так уж здорово отец с сыном и сошлись, поскольку есть сведения о том, что в разное время Сергей переезжал на жительство по соседству… Впрочем, на этом внепоэтические, домузейные экскурсы можно закончить.

                                        Реставрирован методом воссоздания

         Тем, что дома на лакомых городских территориях регулярно горят, давно никого не удивишь.  Как и тем, что конкретные причины и виновники пожаров редко устанавоиваются.  Большой Строчановский переулок  -  славный уголок Замоскворечья, между станциями метро «Серпуховская» и «Павелецкая». По узкому переулку сплошняком ползут дорогие иномарки…Там, где в начале 90-х сгорел большой дом (потом расселенная коммуналка) купца Крылова, теперь по красной линии улочки поднялся новый офисный комплекс. Но если вы твердо знаете адрес, смело поднимайтесь на его крыльцо и шагайте на просторный двор.  Здесь открывается нечастое ныне зрелище  -  двухэтажный скромный деревянный дом. У входа бронзовая доска, свидетельствующая, что в этом памятнике истории и культуры, воссозданном в 1992 году, в 1911 – 1918 годах жил поэт Сергей Есенин.

             …Разумеется, ближе к юбилею поэта в прессе появится немало интереснейших материалов, в том числе посвященных перипетиям появления в Первопрестольной  музея Есенина. Историческую роль в его создании Светланы Николаевны Шетраковой специалисты оценивают однозначно:  «гений места»  -  именно она.

              О себе Светлана Николаевна, зажатая в маленькой музейной комнатушке, осаждаемая в эти дни бесконечными телефонными звонками («Сюрприз:  к вам на юбилей выехал артист из Козлодуевки!») привычно подтверждает: «Да, я  -  фанат. Есенин  -  главное в моей жизни. В его стихи влюбилась  еще в школе».  На втором курсе филфака МГУ влюбленная Светлана Николаевна  перевелась на заочное отделение. Уехала в Константиново, два года отработала экскурсоводом.  Вернулась в Москву, защитила кандидатскую диссертацию, была принята на работу в  государственный Литературный музей.  И многие годы упорно шла к главной цели  -  созданию московского музея Есенина. Намечен, наконец,  был и адрес  -  дом, где жили  Есенины отец с сыном. Вот  расселят коммуналки…

              Про то, как и почему горели  в престижных кварталах столицы старые дома, повторяю,  всем все давно ясно. Когда в начале 90-х  отполыхал дом купца Крылова, музейный работник Шетракова сделал почти невозможное: фантом сгоревшей   двухэтажки был зачислен в заветные списки Главного управления охраны памятников Москвы. И когда появились претенденты на участок, им было поставлено условие:  дом восстановить по науке, как исторический памятник, и при том выделить место под  музей.  Коммерсанты требование выполнили.  В результате чего ГУОП отдал фирме в аренду подвал, второй этаж и часть первого, а на оставшейся доле  «бутерброда» позволили разместиться тогда еще общественному музею. Разумеется, особо надо отметить,  что это пусть и благородная, логичная, бескорыстная  -  но и бездоходная!  -  миссия во многом смогла осуществиться благодаря  личной поддержке мэра столицы.

              Столетие  -  и новоселье!  -  отметили со всей торжественностью. Уже в следующем году музей стал государственным. И одним из самых посещаемых среди литературных домов-собратьев  -  до 20 тысяч посетителей ежегодно! Бывает много иностранцев, для них подготовлены лекции в записи на нескольких языках.  И все это осуществляется при многочисленных проблемах и нуждах… Но про них позже. Потому, что всякого, кто переступит порог этого замечательного дома, ждет столько прекрасных минут…Вот уж, действительно,  нескучный музей: есть не только что послушать  (рассказывают здешние экскурсоводы замечательно), но  и посмотреть. Последнее  -  во многом заслуга автора экспозиции Аннета Александровича Тавризова.  Недаром эта работа мастера недавно стала победителем международного конкурса музейных экспозиций.

            Крохотное  -  в половину бывшей квартиры № 6  -  пространство чудесным образом  вместило в себя так многол. Как гласит один из музейных буклетов, «эмоциональным центром экспозиции является мемориальная комната, которая, благодаря стеклянной стене, превращается в объемную картину…». И в самом деле,  замечательная находка:  не приходится протискиваться в узкие двери, мельком оглядывать экспонаты. Этажерка с книгами,  старинный сундук, кровать под лоскутным одеялом, стол с непременным самоваром, разная утварь на высоком буфете и, конечно, в красном углу  -  родовая икона Есениных  Казанской Божией Матери.  На фоне этой  скромной, уютной  комнаты, отделенной  от посетителей лишь прозрачной стеной, и проходят беседы. Причем, в отличие от большинства музеев, пришедшим предоставляется возможность спокойно расположиться на удобных скамьях.  На стенах  -  стенды с многочисленными фотографиями, страницами рукописей и писем.  Вот знаменитая записка к Блоку, и внизу приписка, сделанная рукой мэтра, слушавшего стихи незнакомого 19-летнего юноши,  приехавшего к нему в Петербург из Москвы: «Стихи чистые, свежие, голосистые, многословные.  Язык. Приходил ко мне  9 марта 1915 ». Впрочем, не буду пересказывать услышанное на лекции.

             Вот еще одна дверь  -  налево от входа. Она ведет в зал с обилием белоснежного  -  белые мебель, драпировка, небольшие гипсовые изображения Мастеров  -  от Леонардо да Винчи, Пушкина, Чайковского до Бетховена, Рахманинова, Твардовского…  Расположенная здесь экспозиция называется «Есенин как часть мировой культуры». Две противоположные стены зала  -  заеркальные. На одной, внутри тернового венка,  помещена золотая буква Р  -  Россия. На другой, в венке лавровом, буква  Е  -  Есенин.  Изображения отражаются в зеркалах, выстраиваясь в бесконечный тоннель, в конце которого  -  свет. Благодаря такому оптическому приему комната кажется огромной. Здесь проходят творческие вечера и встречи, звучат стихи, музыка…

                                             Вот мы и встретились!

             Собственно, праздничные мероприятия по случаю нынешнего юбилея в музее идут полным ходом. Передо мной программа празднования. Концерт, моноспектакль, заключительный конкурс чтецов, выступление молодых композиторов-лауреатов Х Есенинского конкурса, презентация нового сборника… Все это  -  в Большом Строчановском.  А будут еще и международная научная конференция в Константинове, и великолепные концерты  в Московском международном Доме музыки и Зале Церковных Соборов Храма Христа Спасителя… 2 октября в полдень  -  посещение Ваганьковского кладбища. 3 октября, в день рождения поэта,  тоже в полдень, пройдет митинг  у его памятника на Тверском бульваре. 

          В тот день, когда я пришла в музей, на экскурсию я попала вместе с одиннадцатиклассниками школы № 5 «Доверие» из района Бирюлево.  Название у школы красивое, но вообще-то это специальное  учебное заведение для подростков  с девиантным поведением. По старому говоря, для трудных  подростков, успевших проштрафиться…

           И вот явились 20 парней и девочек в пестрых одежках, с разными фенечками…. Да будут ли слушать? Еще как слушали. После лекции, когда уже вышли во двор и детишки смогли закурить (не все, к счастью, меньше половины!), пообщалась я и с их наставником, учителем литературы  Владимиром Ивановичем Ефановым, и с самими ребятами. Правда, слово свое не сдержу: обещала, что в газете назову  фамилии юных собеседников. Но потом поняла: скоро им вступать в самостоятельную взрослую жизнь.  Ну и ни к чему соседям и знакомым знать про «Республику ШКИД» в их биографии.  А вот часть мнений приведу.  Спросила для начала осторожно, мол, не жаль целый час молодой жизни в литературном музее провести?  А с этими-то ребятами и шутить–то  было без надобности. Выяснилось, что в музеях они бывают регулярно.  Что касается Есенина…

            -Он  для меня оказался совсем не таким, каким я его себе представлял. Думал, хулиган был, стихи писал исключительно под кайфом…А ему столько пришлось пережить.

            - Как он про природу писал, ни на кого не похоже! Я раньше эти стихи пропускала, теперь обязательно прочитаю.

            - Может, многое и забуду. Но вот дом этот, комнатку, где Есенин в Москву приехал, конечно, запомню навсегда. Ему ведь столько же  лет было, сколько мне сейчас…

           …Позвав побывать у них на школьном есенинском вечере, ребята уехали. А я вернулась в музей и долго читала книгу отзывов. Альметьевск, Саранск, Нижний Новгород, Луганск, Минск, Франция, Германия, колонки аккуратных иероглифов… Множество самодеятельных стихотворений, восторгов: «Наконец-то я пришла в Дом самого Сергея Есенина! Вот мы и встретились!», «О дивный,  трепетный Музей! Дорогие мои, хорошие, берегите себя!» Но есть немало  и вполне реалистичных пожеланий славному коллективу существовать поудобнее, попросторнее. Извините за прозу, но в музее нет туалета для посетителей, гардероб вернее назвать шкафом – метр на полтора.  Как тут зимой умещаются шубы и куртки-пуховики, не представляю… А ведь есть  еще невидимые постороннему глазу слезы. Одна из главных печалей  -  негде хранить  непрерывно пополняющиеся фонды, среди которых  немало истинных раритетов.  Как тут быть? Вопрос решить не так просто, как вычитанное в книге отзывов предложение: «Юрий Михайлович, уважаемый наш мэр! Постарайтесь, пожалуйста, чтобы весь Есенинский дом отдать музею!» Это было бы идеально. Да ведь нынешние соседи-арендаторы восстановили дом именно с тем условием, что займут основную его часть. Проблема…

        А вы знаете, что в 2004 году ЮНЕСКО назвал Есенина самым переводимым поэтом в мире?  Он был переведен на 80 языков!  Я тоже не знала, это мне Светлана Николаевна сказала.

          Удивительный факт  -  иду домой и все осмысливаю... С одной стороны, какое чувство гордости за свою страну, за самого лиричного, самого песенного русского поэта! А с другой  -  какое все же счастье, что нам, русским, и всем, кто знает и любит нашу речь, не требуется перевода… И можно бесконечно наслаждаться дивным звучанием поистине божественных строк… Кто-то сказал, что если бы не Есенин, мы, русские, в ХХ веке не смогли бы сохранить в себе столько национального, глубинно-народного.

                                          Я человек не новый!

                                          Что скрывать?

                                          Остался в прошлом я одной ногою.

                                          Стремясь догнать стальную рать,

                                           Скольжу и падаю другою.

         А вам не кажется, что эти строки, помогавшие нашим прадедам выстоять в великооктябрьской  круговерти, сегодня вновь актуальны?  «Стальные рати» приходят и уходят. А что остается?  Вечная Красота, Вечная Любовь. Остается Родина, земля родная  -  не на подошвах  мокасин, а в генах, в крови растворенная.

                                         Спит ковыль. Равнина дорогая,

                                         И свинцовой свежести полынь.

                                         Никакая родина другая

                                         Не вольет мне в грудь мою теплынь.

                                                   

                                        Знать, у всех у нас такая участь,

                                         И, пожалуй, всякого спроси  -

                                         Радуясь, свирепствуя и мучась,

                                         Хорошо живется на Руси.

         Спасибо за преданность Родине, дорогой Есенин  -  Есенин навсегда!

                                                 

                                                        «Московская Перспектива», М., 2005, 27 сентября.

 

                                                             

                                                                        О   есенинолюбах  и есениноведах

 

Эней Давшан

 

Маркевич Альбина   Витольдовна                

 

      Альбину Витольдовну   хорошо знают  в  Узбекистане  и за его  пределами.  И это без всяких преувеличений.  Вот уже несколько десятилетий  в культурной и общественно-просветительской  жизни Ташкента  ее имя неотделимо от  проводимых  разнообразных по тематике  и масштабу       культурных  и просветительских    мероприятий.   Их перечень мог бы занять многие страницы. Участвуя в них  всегда, подчеркнем,   на общественных началах, Альбина Витольдовна  во всей полноте раскрывала  какой-то особый, присущий именно ей,   организаторский талант, объединяя  вокруг себя  любителей литературы и искусства, культуры  и  истории.  Ее  заражающий энтузиазм  всегда заразителен и благодатно  передается  другим.  Из симпатии к ней и ее делу на организованных  ею   вечерах, конкурсах, встречах всегда бескорыстно выступали  известные в республике певцы, музыканты, поэты, художники, преподаватели и общественные деятели науки и культуры

           Организаторские способности А.В.Маркевич  во всей многогранности проявились  в первые годы становления независимости республики. Ей  счастливо удалось избежать   растерянности в  сложный период  распада  державы,  она   не поддалась искушению  увлечься  зыбким  политиканством.  Альбина Витольдовна  нашла применение своим способностям, направив их на  сохранение,  поддержку и укрепление  культурных, нравственных, национальных традиций  русскоязычной диаспоры  в новых  социально-политических условиях  суверенного Узбекистана. Неудивительно, что она  одной из первых   вошла в инициативную группу по созданию Русского культурного центра Узбекистана,  с 1994 года   избиралась  ответственным секретарем  Правления Русского  культурного центра, членом Президиума Правления РКЦ, была делегатом от республики на Первом Международном Конгрессе соотечественников в Москве..   

            Вся  жизнь Альбины Витольдовны связана с любимым ею  Узбекистаном. Она родилась в 1930 году  в Ташкенте в семье, как принято  было говорить,  служащих.  Отец  -  эпидемиолог, мать  -  лаборантка   в  Научно-исследовательском  институте  имени Семашко.  Словом, вполне интеллигентная семья, без претензий и излишеств.  Ее учеба в ташкентской школе № 80 совпала с тяжелым  военным временем.  После 8-го класса, как и многим одноклассникам,  приходилось во внеучебное время вынуждено  подрабатывать. Было трудно, но в  1949 году  успешно  закончила школу и поступила на литературный факультет Педагогического института имени Низами, по окончании которого  в 1953 году  была направлена в Термез  -   преподавать   русский  язык  и литературу. Через несколько лет  вернулась в Ташкент с стала  работать   в ташкентской  школе  № 50.  В 1961 году  Альбина Витольдовна выехала в Ярославскую область, где четыре  года преподавала русский язык и литературу в сельской школе  села Колодино Пошехонского района, продолжив свои жизненные университеты.   В сельской глубинке познавала  особенности  быта некрасовских мест, с энтузиазмом  собирала и записывала русские  пословицы и поговорки.  Увлечение  народным творчеством, историей русской культуры и искусства, без сомнения,  определило в дальнейшем   профессиональную ориентацию человека, который ниеогда не позволял себе останавливаться в развитии.  В  1964 году  она поступает учиться  на заочное отделение факультета теории и истории искусств Ленинградского Института живописи, скульптуры и архитектуры  Академии художеств. 

         И вновь возвращается  в Ташкент.  Альбина Витольдовна стала работать преподавателем  на  кафедре  теории и истории искусств  Театрального  художественного  института.  Читала лекции и проводила занятия по  истории  театральной декорации и истории изобразительного  искусства на художественном и театральном факультетах. «Помнится, - писал  в 1995 году в «Вечернем Ташкенте»  член Союза художников Узбекистана  Р.Азиханов, - на своих лекциях  она преподносила программные материалы о жизни и творчестве мастеров изобразительного искусства так, что студенты буквально влюблялись в них. Доброе, чуткое отношение к студентам было в ее характере, и мы отвечали  ей своим искренним  уважением и признательностью».

           В 1975 году А.В.Маркевич стала работать   старшим методистом учебно-методического кабинета  Министерства  культуры Узбекистана.  Принимала непосредственное  участие в  оказании самой разнообразной  помощи вновь организуемым  музыкально-художественным  заведениям  в Нукусе, Намангане, Ургенче, Самарканде, Бухаре, Андижане.

            Альбина Витольдовна   поддерживала многие общественные  мероприятия, связанные с литературой и искусством. Принимала участие в большинстве  мероприятий  созданного Республиканского общества книголюбов.  В 1977  году  вошла в инициативную группу по созданию Музея Сергея Есенина на общественных началах.  Ее  бьющая через край   энергия позволила  объединить усилия художника В.Николюка,  литературоведа П.Тартаковского, филолога С.Зинина и других любителей творчества русского поэта на начальном этапе  организации  общественного музея, получить   поддержку  заместителя министра культуры Ф.Ашрафи, председателя Общества книголюбов академика Я.Туракулова. Все это привело к торжественному открытию в 1981 году  общественного Музея Сергея Есенина в Ташкенте, который через несколько лет стал  постоянно  действующим  культурным и литературным  центром   в республике,  что  способствовало в дальнейшем   закреплению  за ним  статуса  государственного музея.  Сама  Альбина Витольдовна  с 1981 года выполняла на общественных началах  обязанности  научного сотрудника и хранителя музея, а с 1989 по 1996 годы  была зачислена на штатную должность хранителя музея.  Много сил она отдает формированию фонда музея, разыскивая редкие экспонаты, приобретая книги и рукописные материалы,  записывая воспоминания современников о Сергее Есенине, осуществляя переписку с любителями творчества поэта  из различных городов страны.   Ее сообщения  на научно-практических конференциях в Москве, Орле, Рязани  и других городах о пребывании поэта в 1921 году в Туркестане, о ташкентской ветви  есенинского рода, о переводах произведений Есенина на узбекский язык привлекали внимание  общественности.    Альбина Витольдовна, безусловно,   внесла  значительный вклад в пропаганду  поэтического наследия Сергея Есенина в Узбекистане, что особенно ярко проявилось в период подготовки и празднования  в 1995 году   100-летия со дня рождения великого поэта. Многие  есенинские мероприятия  проводились  под руководством или при  непосредственном участии Альбины Витольдовны.  Ее интересные заметки об отдельных  фактах творческой биографии Сергея Александровича, о  работе  Музея Сергея  Есенина в Ташкенте  регулярно публиковались  в газетах «Вечерний Ташкент», «Правда Востока», «Ташкентская правда», в информационном бюллетене «Мир Есенина». Она была избрана  сопредседателем  ташкентского  общественного объединения есенинолюбов «Радуница»,  вошла  в состав   редколлегии информационного бюллетеня «Мир Есенина».

         Бесспорен  вклад А.В.Маркевич  в создание Пушкинского общества при Русском культурном центре,  деятельность которого была направлена  на сохранение и развитие  традиций любовного отношения в республике  к поэзии  великого русского поэта.  Активисты Пушкинского общества   продолжили    изучение   пушкинского наследия,  осуществляли   издание  новых  материалов  о пушкинских традициях в Узбекистане в информационном бюллетене «К Пушкину»,   провели юбилейную научно-практическую конференцию, организовывали различные   мероприятия  в связи с празднованием   200-летия со дня рождения  А.С.Пушкина.  Альбина Витольдовна была инициатором проведения  интересных вечеров, выставок, литературных чтений, посвященных памятным датам А.Ахматовой,  М.Цветаевой, В.Высоцкого,  других поэтов и писателей.  Организованные А.В.Маркевич  клубы «В мире прекрасного», «Литературная гостиная», «Клуб поэзии, театра и музыки имени В.Высоцкого», объединения  молодых любителей поэзии  зарекомендовали себя постоянно действующими  просветительными центрами  любителей  культуры, литературы, искусства.

       Нельзя не сказать  и ещё об одном  её буквально подвижническом подвиге.              Объединив  поклонников поэзии А.А.Ахматовой,  Альбина Витольдовна  создала общественный  клуб-музей  «Мангалочий дворик», в котором с 1999 года  регулярно  проводятся  выступления поэтов, музыкантов, организуются выставки, экскурсии, концерты. Многие любители поэтического слова, классической и современной музыки регулярно по четвергам и субботам  приходят во Дворец культуры   Ташкентского тракторного завода. В небольшом уютном зале  их сердечно встречает   хозяйка  клуба-музея «Мангалочий дворик». Она  знакомит    с интересными экспонатами и материалами  ташкентского периода  жизни и творчества А.А.Ахматовой, рассказывает  о   творческой дружбе Анны Андреевны  с известными   поэтами и музыкантами  Узбекистана  в годы войны,  информирует о  новостях  в   литературной и культурной жизни, как в нашей   республике, так  и за ее пределами.  И все это  проходит  в непринужденной дружеской обстановке, без всякого налета протокольной  официальщины, нередко  за чашкой чая.   

        Вообще-то Альбину  Витольдовну  просто ни  при каких обстоятельствах  невозможно  представить  педантичным и  неотзывчивым   человеком.   Многие к  ней  тянутся  из желания пообщаться с интересной личностью,  получить нужную консультацию о творчестве того или иного мастера слова, узнать что-то  новое  о  жизни   талантливого артиста или художника. Ей всегда  есть о чем рассказать.   Она не только  хорошо знает и любит поэзию, но  и сама  пишет и публикует поэтические произведения.  Небольшими тиражами были изданы за последние годы три сборника ее стихотворений.  В них  можно  найти  лирические  сокровенные  слова о любви, дружбе, долге,  поэтические  воспоминания о прожитом,  размышления и  обобщения о смысле жизни.  Альбина Витольдовна  -  оптимист, она верит в добро и любому  всегда   готова  прийти на   помощь.  Этот ее  оптимизм  очень и очень  заразителен. Он не наигран, он у нее в крови. Она  сама  признается  в одном из своих стихотворений:

                                 Жива я памятью и делом,

                                 Жива писанием стихов,

                                 Жива согласьем духа с телом

                                  Без отягчающих оков.

                                  И пусть твердят кругом:  артистка!

                                  Я ж  -  эгоистка-альтруистка.

                                   Да светит вам моя любовь! 

        Время, конечно,  нам не подвластно, но с ним, тем не менее,  надо обращаться  трепетно и  бережно.  Конечно, с годами мы меняемся, но в душе  все же  можно  сохранять  творческий  оптимизм  и энергию, которые без всякой меры  растрачивали  её  в  молодые годы.  А  Альбина Витольдовна  как раз  относится к тем  энтузиастам, для которых года являются  истинным  богатством,  тем самым, что    щедро и бескорыстно  раздаривается  другим. Так пусть этот источник  духовного богатства не иссякает ещё  долгие и долгие  годы!  

 

 

                                                   Василий Буков

     В краю "березового ситца"...  

           Недавно мы с семьей побывали на родине великого русского поэта С.А.Есенина.
 Не доезжая до Константинова, автобус заворачивает в соседнее село Кузьминское. Дело в том, что по Константинову проезд запрещен. Пешком, дыша свежим воздухом, направляемся к дому

с "голубыми ставнями", где родился Сергей Есенин.

           .Вот она, простая крестьянская изба со светелкой. Тремя окнами с резными, узорчатыми наличниками смотрит она на широкую деревенскую улицу. На ней мемориальная доска: "Здесь родился и жил поэт Сергей Есенин". Перед домом раскинули ветви ветла и тополь, посаженные Есениными в 1924 году. 

           Входишь в дом, и тебя охватывает такое чувство, которое трудно передать словами. Кажется, что Есенин только что вышел в сад. В избе все расставлено так, как было при жизни Сергея Александровича. Хранятся вещи, окружавшие поэта. Слева от двери на деревянной вешалке знаменитый "ветхий шушун" его матери. У стены стоит небольшой потертый сундучок, в котором юный Сергей хранил личные вещи, любимые книги Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Некрасова... У него, как и у всех вещей, свой инвентарный номер, свое место - в прихожей, рядом с кроватью. Где только не побывал этот сундучок вместе со своим беспокойным хозяином! И в Москве, и в Крыму, и в Петрограде... А сколько раз возвращался в Константиново на дедовской телеге или на подрессоренных дрожках лихача-извозчика?..

В горнице на стене - семейные фотографии, Похвальный лист, которым был награжден Сергей Есенин в 1909 году по окончании местной четырехклассной школы.

В правом углу, как и при жизни Есенина, отстукивают время часы. Они - живые свидетели всего, что происходило много лет назад. Часам уже более восьмидесяти лет, на циферблате название знаменитой швейцарской фирмы - "В.Габю". Они были подарены отцу Есенина купцом Крыловым за долгую и безупречную службу в мясной лавке в Москве. В 1921 году Александр Никитич вернулся в родное село и вместе с другими своими вещами привез и часы... Они в темном деревянном футляре с кокетливыми резными башенками, желтыми гирями и маятником, черными фигурными стрелками, указывающими на римские цифры X и XII. Поэт о них написал: "Скоро, скоро часы деревянные прохрипят мой двенадцатый час!". Видно, и тогда они (как и сейчас) изрядно похрипывали перед боем. 

За деревянной перегородкой небольшая спальня Татьяны Федоровны - матери поэта. В сенях на лавке стоят кадушки с колодезной водой, ведра с коромыслом, плетеные из ивовых прутьев корзины. На стене - серп, в углу стоит коса, которой Сергей косил траву на заливных приокских лугах.

Напротив есенинского дома на высоком берегу красавицы Оки стоит отреставрированная церковь. Рядом с ней бывшая помещичья усадьба, принадлежашая Кашиной, послужившей прообразом Анны Снегиной.

Подходим к знаменитому дому с мезонином. И на память приходят волнующие строки:   

                                                          Приехали.  

                                                           Дом с мезонином

                                                           Немного присел на фасад.

                                                            Волнующе пахнет    жасмином

                                                            Плетневый его палисад. 

Здесь разместился  литературный музей, экспозиция которого рассказывает о жизненном и творческом пути звонкоголосого певца России. Недалеко от Кашинского дома - бюст поэта из белого мрамора. Идут и идут сюда люди, чтобы положить букеты живых цветов.

Почти на двенадцать лет пережила Лидия Ивановна Кашина поэта-земляка, в судьбе которого так много значила и для которого "как песня была", сама, быть может, не подозревая этого. Образ "девушки в белой накидке" неразрывно связан с ее именем и со старым особняком, "снегинским домом" - с его ажурной террасой, светлыми комнатами, ведущей на второй этаж крутой лестницей, двадцать две ступеньки которой Есенин не раз пересчитывал, поднимаясь в мезонин... 

Сейчас музей С.А.Есенина имеет статус государственного заповедника. Только в Константинове территория заповедника занимает около 19 гектаров. А вся охраняемая зона природного ландшафта - "страна березового ситца", как назвал родные места Сергей Есенин, - составляет несколько тысяч гектаров...  

                                                                          «Независимая Молдова» Кишинев

 

 

                                                                                                        С.И.Зинин

Праздничные торжества на родине Сергея Есенина 

            В Российской Федерации широко  отметили 110-ую годовщину со дня рождения Сергея Александровича Есенина. Сама природа в этом юбилейном году  благосклонно отнеслась к проводимым торжествам.  В эти осенние теплые дни  во всей красе  можно было увидеть  места среднерусской полосы, воспетые  поэтом. Когда подъезжаешь к Константинову, на родину великого рязанца,  перед глазами проплывают   картины живой природы как   художественные иллюстрации к поэтическим строкам Сергея Есенина. По пути следования  великолепные березовые рощи сменялись  обширными лугами, с которых недавно скосили на зиму  сено, а небольшие полянки в окружении деревьев уступали место  просторным пашням. И повсюду ощущался какой-то умиротворенный покой, какой бывает после завершения трудного, но очень  нужного дела. И только  сотни легковых  автомашин и десятки туристических автобусов непроизвольно вклинивались  в эту природную красоту и тишину, доставляя  ежедневно тысячи и тысячи любителей поэзии на поэтический праздник, уже многие годы традиционно  проводившийся на рязанской земле.

           Мне посчастливилось принять участие во многих  мероприятиях  есенинского  общероссийского праздника. Интересны и познавательны были научные доклады и сообщения на  Международной научной  конференции «Есенин на рубеже эпох: итоги и перспективы»,  пленарное заседание которой прошло   30 сентября 2005 года в  Институте мировой литературы имени М.Горького в Москве, а затем в течение двух дней    проводились  секционные заседания в Рязанском педагогическом университете имени С.А.Есенина  и  в Государственном музее-заповеднике С.А.Есенина в Константинове.

           К юбилейной дате в  Рязанском педагогическом университете имени С.А.Есенина открылся  новый Литературный музей поэта, на стендах которого были представлены не только материалы о биографии и творчестве  Сергея Есенина, но и наглядно  продемонстрирована любовь к его поэзии на всем земном шаре, показан   поистине  неиссякающийся   интерес  к лирике поэта  читателей различных национальностей, вероисповеданий, возраста и социального положения.  Приятно было увидеть на одном из стендов фотографию Музея Сергея Есенина в Ташкенте и краткую справку о его работе.

           Большая реставрационная работа была завершена в Спас-Клепиках, где С.Есенин получил свое среднее образование. На открытии новой экспозиции в Спас-Клепиковском филиале Государственного музея-заповедника С.А.Есенина  тепло встречали  выступления известных российских поэтов, с небольшой сцены  звучали стихи и песни в исполнении школьных самодеятельных коллективов.

         В Концертном зале имени Сергея Есенина   прошел литературно-музыкальный вечер «Россия поклоняется Есенину».  Губернатор Рязанской области  Г.И.Шпак вручил  специально учрежденные  правительством Рязанской области  Премии  имени Сергея Есенина. Первыми лауреатами стали сотрудники Института мировой литературы имени М.Горького за многолетние  исследования, подготовку и издание Полного академического собрания сочинений С.А.Есенина  известные   есениноведы  Ю.Прокушев   (посмертно),  

Н. Шубникова-Гусева, С.Субботин, О.Воронова,   а также писатели  С.Куняев (Москва),  А.Хлуденев (Рязань). В концертной программе были исполнены  Рязанским академическим хором песни на стихи Сергея Есенина, а танцевальный коллектив  в зажигательном темпе показал великолепные  сцены  русской народной  танцевальной  традиции. Зал как бы на время погрузился в мир старинных  русских посиделок, сельских вечеров с песнями и плясками.

          Вся мощь и грандиозность  есенинского праздника   проявилась  в воскресенье в родном селе Сергея Есенина.  Конечно, это уже далеко не то село, в котором родился и провел детские и отроческие годы поэт.  Сейчас это  огромнейший Музей-заповекдник, включающий  все исторические памятники, которые так или иначе связаны с именем  Есенина. Это  и мемориальная изба родителей, и великолепный особняк помещицы Кашиной, и начальная школа,  и небольшая церковь, а также  многие  отреставрированные  построения, теперь уже  не демонстрирующие, а только напоминающие о жизни поселян  конца Х1Х -  начала ХХ века.  Весь этот обширный музейный комплекс уже к утру был заполнен десятками тысяч  поклонников творчества Есенина, приехавшие  с различных районов Рязанской области и из других городов России. С большой концертной программой  есенинской тематики,   на открытой сцене выступил Народный артист СССР Иосиф Кобзон. В течение  дня детские хоровые коллективы сельских и городских школ исполняли песни на стихи Есенина, показывали свое мастерство  танцевальные группы и самодеятельные артисты.  И все это многоголосое и разноцветное  гуляние  проходило недалеко от  побережья Оки, с высоты которого просматривалась не только спокойно протекающая  внизу река, но и уходящие далеко-далеко  по ту сторону луга, заводи, болота и просматривающиеся вдали   очертания  лесов.  Когда постоишь некоторое время  на берегу Оки, то невольно   проникаешься этим чувством величия  природы,   приходишь к выводу, что  именно эта   красота и мощь  нашла свое продолжение в поэзии Сергея Есенина. И его рождение здесь, на этой благодатной земле,  понимается  как объективная закономерность.

            Праздник запомнился не только проводимой конференцией, вечерами и экскурсиями. На рязанской земле  осуществлялось единение  есенинцев  с различных уголков земли. Есть десятки есенинолюбов, которые годами занимаются в свободное время изучением творческой биографии Сергея Есенина. Они  находят интересные малоизвестные или новые факты из биографии поэта, создают народные, школьные и домашние музеи, выступают постоянно с лекциями и беседами о творчестве Есенина.  Когда-то были прочные и разнообразные творческие и дружеские связи ташкентских есенинолюбов с коллегами из Москвы, Петербурга, Мурома, Харькова, Липецка, Вязьмы, Орла и других городов. Сейчас ряды  есенинолюбов сильно поредели, время безжалостно. Радует, что на смену старшему поколению приходит новая поросль молодых любителей поэзии.  При встречах  есенинолюбы стараются рассказать о своих делах и подарить хотя бы  маленький, но памятный сувенир.  Я  в таких случаях просил  дарить не только мне лично, но и ташкентскому  Музею Сергея Есенина. И такие подарки я привез.

           Старейший  скульптор, Заслуженный художник России Николай Александрович Селиванов  известен созданием  большого количества скульптур, среди которых выделяется цикл работ о Сергее Есенине и его окружении. Его метровая скульптура Есенина с березкой напоминает  поэта той поры, когда все окружающие звали его сказочным Лелем  При встрече  Н.Селиванов не только живо интересовался работой музея в Ташкенте, но и подарил  гипсовый  бюст Сергея Есенина, который   в бронзовом варианте   в этом году  был  установлен альпинистами на вершине  Эльбруса. Подошедшая во время разговора  искусствовед Елена Александровна Козлова вручила свою объемную монографию «Мир скульптора Николая Селиванова», чтобы ташкентские  любители искусства и поэзии   смогли  бы  лучше   познакомиться с творчеством замечательного российского скульптора.

           Дагестанский поэт Ярмет Эфендиев передал музею буклет «Поклонись Сережиному дому» со своими стихами, посвященными   Есенину.  Писатель из Самары  Вадим Сергеевич Баранов, автор нескольких книг о Есенине, подарил только что изданную свою  книгу «Алый свет зари» (Повествование о детских годах Сергея Есенина). Небольшую книжечку «Частушки родины Есенина  -  села Константинова»  попросил  передать в ташкентский музей известный есениновед из Челябинска Алексей Казаков, который в своем  издательстве «Алексей Казаков со товарищи» выпустил  несколько книг есенинской тематики. Молодой рязанец, исследователь творчества С.Есенина,  Алексей Дунин  к юбилейным дням  опубликовал  в местном издательстве монографию «Ратник Сергей Есенин», которая  также была передана  в Ташкент. В Институте мировой литературы имени М.Горького много лет работает Есенинская группа, на  её счету много академических монографий и научных сборников, без которых невозможно представить современное есениноведение. Уже  изданы два великолепных тома «Летописи жизни и творчества С.А.Есенина», которая в дальнейшем будет  завершена в пяти томах (семи книгах).   В 2005 году были опубликованы материалы научной конференции на тему   «Русский имажинизм». Редактор  В.А.Дроздков подарил   экземпляр   изданного  сборника  ташкентскому  музею.

           В свою очередь  некоторые есенинолюбы получили в подарок подготовленные   в Ташкенте   монографии  С.Зинина   «Поездка Сергея Есенина в Туркестан», «Софья Толстая  -  жена Сергея Есенина»,  а также  специальные  выпуски   газет  и информационных  брошюр «Мир Есенина», выпускаемых малым тиражом   ташкентским объединением «Радуница» при Русском культурном центре Узбекистана. 

             Не на всех праздничных мероприятиях  в честь 110-ой годовщины со дня рождения С.А.Есенина мне  пришлось побывать. Практически это  невозможно  осуществить из-за  их многочисленности.   1 октября в Рязанском  государственном театре для детей и молодежи были   открыты  Дни российской литературы в Центральном федеральном округе.  3 октября  у памятника Сергею Есенину в Рязани на набережной реки Трубеж состоялся музыкально-поэтический праздник «Гори, звезда моя, не падай!. В этот же день в Москве  в Государственном концертном зале имени Чайковского совместно с Московской филармонией  прошел концерт, посвященный памяти Сергея Есенина. Стихи поэта звучали в  Московском государственном  музее Есенина и у памятника поэту на Ваганьковском кладбище.  4 октября в Зале церковных соборов  храма Христа Спасителя состоялся  торжественный юбилейный вечер памяти поэта, на котором выступили видные  деятели литературы, искусства, политики.

           Торжества, посвященные памяти Сергея Есенина, состоялись во многих городах и селах России. Интерес и любовь к поэтическому наследию великого русского поэта не ослабевает, так как  поэзия Сергея Есенина современна, она не может быть отделена не только от общероссийской, но и мировой  литературы и культуры.

 

 

            

КРАТКАЯ  ХРОНИКА МЕРОПРИЯТИЙ,

 проведенных  в Узбекистане в честь  110-ой годовщины   со дня рождения С.А.Есенина

                                             Составители  С.И. .Южный и А.В. Светлая.

 

                                                       29 января 2005 год

                 В библиотеке имени Сергея Есенина  Мирзоулугбекского района  г.Ташкента  состоялась встреча с читателями.  Члены общества «Радуница» С.Зинин, А.Маркевич  выступили с сообщениями «Дети Сергея Есенина», обратив особое внимание на биографию Татьяны Сергеевны Есениной, дочери поэта. Она  с 1942 года и до конца жизни жила в Ташкенте, а ее  квартира находилась в доме напротив  библиотеки, которую она часто  посещала как читатель.  Заведующая библиотекой Л.Черникова  рассказала о планируемых  в Ташкенте мероприятиях, приуроченных к  110-ой годовщине со дня рождения  великого русского поэта С.А.Есенина.  Для присутствовавших на встрече  певец-композитор Г.Арефьев исполнил  песни, написанные им на стихи поэта.

                                                   18 февраля 2005 года

           Музей Сергея Есенина и  Есенинское общество «Радуница» провели вечер на тему «Дети поэта, что мы о них знаем». Кандидат филологических наук  С.И.Зинин. и научный сотрудник музея Б.А. Голендер  рассказали о трагической судьбе старшего сына поэта Юрия (Георгия) Есенина (1914 – 1937),  об интересных фактах биографии Константина Сергеевича Есенина (1920 – 1986)  и Александра Сергеевича Вольпин-Есенина, родившегося в 1924 году. Большой интерес вызвал рассказ о  Татьяне Сергеевне Есениной (1918 – 1992), которая с 1942 года проживала в Ташкенте, принимала участие в создании Музея С.Есенина в Ташкенте. В зале были слушатели, которые лично знали Татьяну Сергеевну. Они поделились своими воспоминаниями о встречах с ней.

                                                     26 февраля  2005 года

         Во Дворце культуры Ташкентского тракторного завода в общественном   Музее А.А.Ахматовой «Мангалочий дворик»  состоялся Первый тур  конкурса чтецов произведений Сергея Есенина. Победителям конкурса  Д.Каримовой,  С.Нарбаеву,  Т.Войцеховской были вручены  призы  от имени Русского культурного центра.  Участникам конкурса  просмотрели  документальный видеофильм о Московском государственном музее С.А.Есенина в  Строчановском переулке. .

                                                        16 марта 2005 года

        Издательско-полиграфическое объединение «Тошкент ислом университети» выпустило тиражом 250 экземпляров  поэтический сборник  Манзуры Кабуловой  «Березка белая поникла головой», в котором опубликовано  16 стихотворений, посвященных С.А.Есенину, о которых можно судить по названиям: «Встреча», «Когда я слышу имя Есенин»,  «Благодарю тебя поэт», «Я повторяю твое имя», «Отчего я плачу и тоскую», «На смерть поэта» и др.

 

 

                                                          24 марта 2005 года

         В Музее Сергея Есенина  состоялся музыкально-поэтический концерт «Поэзия Сергея Есенина в музыке». С приветственным словом обратилась к зрителям директор музея О.Ю.Чеботарева.  С большим вниманием были  прослушаны романсы и песни на стихи русского поэта в исполнении  молодых певцов Ташкентской консерватории.  Стихи С.Есенина прочел актер театра «Ильхом» Е.Дмитриев.

         Тема «И тебе я песней отзовусь»  получила продолжение  в Литературной гостиной «Серебряный век» Музея А.Ахматовой в Каминном зале Дворца культуры Ташкентского тракторного завода.  Ведущая программу А.В.Маркевич рассказала  краткую историю создания музыкальных произведений на стихи и поэмы Сергея Есенина.  Была прослушана грамзапись музыкального цикла Георгия Свиридова «Отчалившая Русь»..   Произведения  С.Есенина прочитала актриса Молодежного театра Е.Бурова, романсы на стихи русского поэта  пела  солистка   В.Тонконогова.  Доцент Ташкентской консерватории И.Абдуллаева  исполнила на фортепьяно  произведения Г.Свиридова, посвященные С.Есенину.  

 

                                                        14 апреля 2005 года

      В Музее Сергея Есенина при участии активистов есенинского общества «Радуница»  был проведен   поэтический вечер  на тему «Я искал в этой женщине счастья». Научный сотрудник музея Б.Голендер и  сопредседатель «Радуницы» С.Зинин  рассказали  о любимых и близких женщинах Сергея Есенина, о  любовной лирике поэта,  читали  стихи  и отвечали на различные вопросы по теме поэтического вечера. 

 

                                                        28 апреля 2005 года

               В Музее А.Ахматовой  состоялся   музыкально-поэтический  вечер  «Поэзия Сергея Есенина в годы войны 1941 – 1945 г.», посвященный 60-летию Победы над фашизмом.   Доцент С.И.Зинин рассказал о большом интересе солдат и партизан к поэзии Есенина в трудные военные годы, об издании произведений поэта  на временно оккупированных врагами территориях. А.В.Маркевич  познакомила присутствующих с  газетными и журнальными публикациями,   в которых  раскрывалась значимость поэзии, в том числе и есенинской, в  военные годы.  Песни  военной тематики  исполнили   М.Бахтияров,  В.Тонконогова, А.Торопцов.

 

                                                         12 мая 2005 года  

           На республиканском радиоканале «Дустлик» («Дружба»)  доцент С.И.Зинин  выступил с сообщением  о поездке в мае 1921 года Сергея Есенина в Туркестан. Радиослушатели познакомились с хроникой пребывания русского поэта в Ташкенте, где он встречался с поэтами, выступал в Туркестанской публичной  библиотеке, знакомился с узбекской культурой,  достопримечательностями  столицы Туркестанской Автономной Республики. 

 

                                                          14 мая 2005 года

           В Музее Сергея Есенина  был проведен литературный вечер из цикла «Есениниана – 2005». Были заслушаны и обсуждены сообщения С.Зинина и Б.Голендера  «Персидские мотивы» Сергея Есенина и тема Востока в его поэзии». Докладчики рассказали о большом вкладе ташкентского литературоведа доктора филологических наук П.И.Тартаковского  в раскрытии  роли Востока в поэтическом наследии русского поэта. По его мнению, истоки «Персидских мотивов» восходят ко времени поездки Сергея Есенина в Ташкент и Самарканд в мае 1921 года, когда он впервые соприкоснулся непосредственного с культурой Востока, который его всегда манил. Были  заслушаны  стихотворения из «Персидских мотивов» в исполнении Б.Голендера.

 

                                                           7 июня 2005 года  

            Республиканский радиоканал «Дустлик» («Дружба») продолжил цикл передач о поездке Сергея Есенина в Туркестан  в мае 1921 года. Доцент С.Зинин  привел новые данные о пребывании поэта в течение двух дней в Самарканде, который произвел на Есенина  неизгладимое впечатление. Еще  в 60-е годы  оставила воспоминания, записанные на магнитофонную пленку,  Е.Макеева, сопровождавшая  Есенина в поездке из Ташкента в Самарканд. Записи были  обработаны для печати  научным сотрудником Музея Сергея Есенина Б.А.Голендером.

 

                                                           10 июня 2005 года

              В Музее Сергея Есенина прошла  презентация  документально-литературной хроники  С.Зинина «Поездка Сергея Есенина в Туокестан». Автор проследил  и хронологически описал  поездку С.Есенина с 16 апреля по 9 июня 1921 года из Москвы в Туркестан и обратно.  Были приведены новые данные о встречах С.Есенина с профессором  С.Балухатым, художником  А.Волковым, Посланником России в Афганистане  Ф.Раскольниковым, поэтом  В.Вольпиным и особенно с поэтом А.Ширяевцем. На основании воспоминаний Е.Макеевой  подробно говорится  о пребывании Есенина в Самарканде.  Текст книги был представлен  в компьютерном варианте,  с которым  можно познакомиться  на специальном сайте  в Интернете. 

 

                                                          30 августа  2005 года

          В Музее А.Ахматовой  состоялся литературно-музыкальный  «Вечер  памяти Марины Цветаевой». Были заслушаны и обсуждены воспоминания А.Эфрон  о встречах Сергея Есенина и Марины Цветаевой. В концертной программе приняли участие А.Маркевич, В.Осадченко, Г.Арефьев.

          В этот же день был открыт в Интернете специальный сайт  www.zininmiresenina.narod.ru.

Содержание сайта составляют материалы о С.Есенине,  выполненные в Узбекистане. В «Биографической странице»  представлены для ознакомления монографии С.И.Зинина «Поездка Сергея Есенина в Туркестан» и «Софья Толстая  -  жена Сергея Есенина». Издаваемые в Ташкенте информационные сборники «Мир Есенина»  показаны на специальной странице «Ташкениская Есениниана». Отдельную страничку составляет «Поэтический венок», в которую вошли  все опубликованные в Узбекистане стихи, посвященные С.Есенину.   Из цикла «Есенин и его окружение» представлены биографические данные о лицах (фамилии на А и Б), прямо или косвенно имеющие связь с  «есенинским  полем»  со  дня  рождения поэта  и до 1940 года. На сайте имеется наиболее полная библиография «Есениниана Узбекистана»

 

                                                       6 сентября 2005 года

        В Центре пожилого человека Мирзоулугбеского района  Ташкента  член есенинского объединения «Радуница» В.Николюк выступил с лекцией о творчестве Сергея Есенина  с демонстрацией специально им подготовленного слайд-фильма  «Есенин и Восток».

 

                                                        13 сентября 2005 года.

       Состоялось выступление С.Зинина по республиканскому  радиоканалу «Дустлик» («Дружба»)  о сыновьях  Сергея Есенина. Были приведены малоизвестные  биографические данные о Юрии, Константине и Александре  Есениных.

 

                                                   1 -  3 октября  2005 года  

            Есенинские мероприятия прошли в ташкентской школе № 280 имени Сергея Есенина.

Журналистка   Людмила Полонская  опубликовала  13 октября в газете «Молодежь Узбекистана» по этому поводу следующую  статью:

                                               В мире Есенинских образов

            Команда «На есенинский старт!» была дана всем. И появились в портфелях рядом с учебниками и тетрадями томики Есенина разных  форматов. С одинаковым интересом в напевные строки вчитывались и перваши, и будущие выпускники: учащимся школы имени Есенина  нельзя не знать его биографии и творчества.

             На торжественной линейке объявили о проведении «Недели Есенина», и атмосфера красоты, лирики, музыки «приняла бразды правления».

           «Есенята»  -  так называется конкурс рисунков и плакатов, традиционно из года в год поражающий буйством детской фантазии.  Знакомые пейзажи влекли к себе  какой-то неразгаданной тайной, которая, наверное,  и сохраняет стихи златокудрого поэта всегда святыми и любимыми. Только окунувшись в мир образов рязанского мечтателя, можно было оживить березку-девушку или пририсовать луне коровьи рога.

          Газеты образовали целую галерею. После знакомства с их содержанием можно смело держать экзамен на лектора-есениноведа. Каждый класс старался отыскать для своего творения что-то новое, оригинальное, чтобы соперников не продублировать. Как всегда, отличился  9«а», их «Персидские мотивы» заняли достойное место среди остальных шедевров.

          Поразило желание ребят нарисовать любимого поэта. Пусть не у всех юных художников это получилось профессионально, но душевная щедрость «портретистов»  сквозила в каждом рисунке, за ними стояли любовь, преклонение, восхищение.

          Ошибается тот, кто возьмется утверждать, что Есенин  -  поэт старшеклассников.  Учащиеся 4 «а» и 4 «б»  классов так инсценировали его биографию, что у зрителей слезы выжимало. Опять же четвероклашки исполнили песню «Я московский озорной гуляка» с подтанцовкой, на которую аплодисментами «взорвался» зал.

           5, 6, 7-е классы с одержимостью, присущей среднему школьному возрасту, готовились к викторине.  Вопросы для нее составляли не учителя литературы, а  старшие товарищи  -  одиннадцатиклассники.  Ребята знали, что задания будут непростыми и соревновались друг с другом в знании биографии поэта.  Особенно внимательными были к материалам краеведческим, гордились, что Есенин гостил в их родном городе.

           У организаторов викторины не было цели показать 5, 6, 7 –классникам их невежество.  Наоборот, они ходили по классам, проводили беседы, направляли исследования жизни и творчества поэта в нужное русло.

          Конкурс инсценированного художественного чтения привлек огромное количество поклонников поэзии.  Были продуманы декорации, музыкальный фон, отточены жесты и мимика.

           На сцене вдруг появлялся игрушечный мягкий пес, а чтец с воодушевлением обращался к собаке: «Дай, Джим, на счастье лапу мне!»

          Обрадовал стихотворный поиск выступающих: старались выбрать те произведения, которые менее других на слуху, и познакомить зрителей именно с ними.

          Сцена стала тихим уголком рязанского края: березки, речка, сбоку кусочек плетня, угол избы с оконцем, пенечки среди ромашек. Володя Вышин из 11-го класса перевоплотился в самого Сергея Есенина и стал ведущим  заключительного вечера.  Слова автора перемежались со стихами, историческими справками, подробностями биографии, песнями, танцами. В завершение к портрету Есенина в школьном фойе были возложены цветы под колокольный перезвон из песни в исполнении Александра Малинина «Мне осталась одна забава». Некоторые плакали, глядя на лицо, оставшееся в памяти потомков вечно молодым.

         Выходя из школы, кто-то декламировал запавшие в душу строки, кто-то пел.  А у поэта остались письма ребят «Я Вам пишу, Сергей Есенин», где они обращались к кумиру с робкими стихотворными попытками как к современнику, наставнику, другу, старшему брату. Избравшие 110-летнего молодого стихотворца своим адресатом уверены, что он рядом и слышит их признания в любви.

          Методобъединение русского языка и литературы  и директор школы считают: «Неделя удалась. Равнодушных не было».

          Нина Георгиевна Галаджева, директор, проводила своих питомцев словами:

           - В праздники минувшей недели вы вложили душу. Вслушайтесь,

 Как в музыку, в каждое слово!  Вы наверняка ощутите, какой красивый, звонко-хрустальный бывает правильная речь. Она заставляет переживать и плакать, смеяться и стремиться к красоте. Следуйте порывам души, раскрывайте её навстречу прекрасному!

           На очередной торжественной линейке было вручено 12 грамот победителям в различных номинациях. Но самая главная победа  -  это возрожденное слово.                     

 

                                                       3  октября 2005 года  

          Музей А.Ахматовой и есенинское общество «Радуница»  провели во Дворце культуры Ташкентского тракторного завода  концерт «У Есенина день  рождения».  Вела программу А.Маркевич. Профессиональные и самодеятельные  артисты читали  стихи любимого поэта, исполняли  песни, делились своими впечатлениями о поэзии Сергея Есенина. Хор «Катюша» исполнил русские народные песни, танцевальные коллективы  представили русские  хоровод и пляски.

            В газете «Вечерний Ташкент» опубликована  информационная   статья С.Звездочкина «Тридцать лет и вся жизнь (К 110-летию С.А.Есенина)». В газете для школьников «Класс» в заметке М.Курочкиной «Он ходил по Ташкенту» рассказывается кратко о приезде Сергея Есенина в Туркестан в 1921 году.

 

                                                      4  октября  2005 года

          В Музее Сергея Есенина  состоялся  спектакль «Миллион и 110 мгновений Сергея. Этюд «До мажор»  студии  «Экспериментального театра юношей и девушек».  13 октября 2005 года республиканская газета «Молодежь Узбекистана»  опубликовала  следующий отзыв А.Осеевой  о спектакле:    

                                                         Просто, от души

             Восемьдесят лет назад поэту Сергею Есенину исполнилось тридцать лет.  В последующие годы ему все также будет тридцать. Он  никогда не постареет. Он даже не повзрослеет как следует.  Есенин так и останется  «желтоволосым мальчиком с голубыми глазами».

            1925 год. Осень.  Поэт вспоминает свою молодость:

                                Вечером синим, вечером лунным

                                   Был я когда-то красивым и юным.

                                   Неудержимо, неповторимо

                                   Все пролетело… далече…мимо….

        2005 год. Осень. Спустя восемьдесят лет мы тоже вспоминаем его.

         В музее Сергея Есенина состоялся вечер памяти, посвященный 110-летию со дня рождения поэта.  Его устроители обрадовали нестандартностью подхода к событию. От вечера я почему-то одновременно ждала и боялась академической пафосности. Все представляла  приблизительно так:  выходят люди в строгих костюмах и под звуки рояля заунывно читают  стихи, взором тоскливо, отчужденно блуждая по неровной белизне потолка. Поют романсы на стихи именинника, восхищая всех красотой и правильностью голосов. Потом просто играют на арфах и скрипках. И все идеально… Без сучка и задоринки… без души, к сожалению.

          Мои опасения оказались напрасными. На вечере был показан спектакль экспериментального театра юношей и девушек (ЭТЮД)  «Миллион и 110 мгновений  Сергея. Этюд До мажор». В программе  -  стихотворения Есенина, а также посвященные  ему песни на стихи поэта и воспоминания о нем его современников. Спектакль представили  учащиеся  РССИАО имени Успенского и актеры ЭТЮДа.

         Чудные дети.  Я заметила одну особенность: почему-то детям так легко и просто дается поэзия Есенина, они так трогательно и трепетно читают его стихи, может быть, не до конца  понимая их смысл, но как-то правильно, интуитивно.

          Вечер удался. И пусть все прошло не так гладко и причесанно, но зато очень  искренно, тепло и живо. По окончании спектакля одна из гостей вечера произнесла  такую фразу: «Значит, мы не зря живем, если наши дети любят поэзию Есенина». Слова эти прозвучали просто, от души 

                                                       3 – 7 октября 2005 года 

         В Учтепинском районе города Ташкента прошли Есенинские чтения, о  которых О.Муслимов 21 октября   в газете «Учитель Узбекистана»  опубликовал  следующую заметку:    

 …И стал Есенин ближе

          В средней образовательной школе № 74 Учтепинского района столицы на днях прошли Есенинские чтения, посвященные 110-й годовщине со дня рождения  великого русского поэта. В них в форме конкурса  приняли участие более 20 творческих коллективов школ района.  В программе конкурса были представлены стенгазеты, рефераты, сцены из жизни поэта. Ну и, конечно, звучали стихи и романсы, которые сравнительно легко и красиво исполнялись под гитару. Организаторами этого творческого мероприятия выступили методист ГУНО Раиса Третьяченко, представитель районо Бахтиер Примкулов и преподаватели русского языка и литературы районных школ.

          «Моя лирика, - еще при жизни подчеркивал поэт, - живет одной большой любовью к Родине». И действительно, этим искренним чувством было пронизано все его творчество. По мнению членов жюри и гостей конкурса, Есенинские чтения состоялись благодаря истинным любителям его поэзии.  Среди них особо следует отметить  учителей-предметников Ольгу Полищук и Елену Титову, которые в качестве режиссеров прекрасно справились  со сценическими постановками, в том числе  с литературным монтажом «Биографические зарисовки».

         Очень убедительно и с большим артистизмом ребята декламировали стихи и поэмы «Клен ты мой опавший…»,  «Письмо к матери», «Персидские мотивы» и многие другие.

           -Подобные творческие конкурсы, - отметил Бахтиер Примкулов, который тоже является преподавателем  русского языка и литературы, - мы проводим не только  в дни знаменательных дат поэтов и писателей.  Интерес к творческим личностям проявляем и в литературных секциях.  Что характерно: эти встречи – чтения, диспуты, дискуссии – обогащают  учащихся знаниями, подвигают  к поиску новых источников и очень благотворно сказывается на успеваемости по предмету.

            Завершились очередные Есенинские чтения в 74-й школе. Победителям были вручены почетные грамоты. Но все же самой большой наградой, по отзывам ребят, стал настоящий праздник поэзии, в котором они были главными действующими лицами.

 

                                                         12 октября 2005 года

          В  ташкентской библиотеке  имени Льва Толстого состоялся литературный вечер, посвященный 110-ой годовщине со дня рождения С.А.Есенина.  В  газете «Ташкентская правда» А.Веширук в заметке «Гости «Русской гостиной» писал:

              «Как всегда, хозяйка «гостиной»  Муза Никандровна Теперина представила  гостям композитора Геннадия Степановича Арефьева. Он спел несколько сочиненных им песен на слова Сергея Есенина.  Главное, что роднит  поэта и композитора, это чуткое отношение к слову, любовь  к природе и человечность.

        В перерывах поэт Владимир Кудрявцев и декламатор Зарема Ибрагимова читали стихи, напоминающие, что поэт  созвучен золотой  осени, когда был рожден.  Хорошо смотрелись гуашные пейзажи ребят изостудии «Ласточка», особенно работы Димы Цатурова и Назокат Касимовой. Основными слушателями и зрителями были старшеклассники и члены клуба поэтов «Данко».

                                  

                                                    15 октября 2005 года  

           В десятом номере  ташкентского  журнала «Bella Terra» публикуется  статья Б.Голендера «Сергей Есенин в Ташкенте» с иллюстрацией мест, которые посетил  поэт в мае 1921 года.

 

 

                                                     18 октября 2005 года

          В  Музее А.Ахматовой состоялась презентация книги С.И.Зинина «Софья Толстая  -  жена Сергея Есенина».

                                                  21  октября 2005 года 

           В большом зале Государственной консерватории Узбекистана состоялся музыкально-литературный вечер, посвященный 110-ой годовщине со дня рождения  С.А.Есенина.  О вечере  были опубликованы отзывы в республиканских газетах. 

                                                  В.Иванова    Поэзии немеркнущие строки

        110-летию со дня рождения великого русского поэта Сергея Есенина был посвящен музыкально-поэтический вечер, который состоялся в большом зале Государственной консерватории Узбекистана.

        Имя Сергея Есенина дорого каждому ценителю поэзии.  Его творчество занимает достойное место в мировой литературе.  Память о русском поэте хранят и в Узбекистане, где Есенин побывал в 20-х годах  прошлого столетия. В 1981 году  в Ташкенте был открыт его музей, где собраны многочисленные экспонаты,  вязанные с темой «Есенин и Восток». В нашей стране стихи Есенина  неоднократно публиковались на узбекском языке в  переводах известных узбекских поэтов, издавались книги его произведений.

        Программа музыкально-поэтического вечера была  насыщена и разнообразна.  В исполнении ведущих артистов  ташкентских театров звучали произведения Есенина, романсы на его стихи. Вниманию слушателей была также представлена музыкальная композиция по его творчеству. Прошедший вечер стал частью цикла мероприятий, посвященных юбилейной дате.       «Народное слово», 2005 г., 26 октября.

 

Г.Глушкова Писал, как дышал

          В Большом зале Государственной консерватории Узбекистана состоялся музыкаьно-поэтический вечер, посвященный 110-летию со дня рождения великого русского поэта Сергея Есенина. Его организаторами выступили Республиканский русский культурный центр, представительство Росзарубежцентра в Узбекистане и музей Серпгея Есенина в Ташкенте при содействии Посольства Российской Федерации в Узбекистане.

          Какое место занимает Сергей Есенин в русской лирике? Первым поэтом, с которым встретился Есенин в Петрограде в 1915 году был Александр Блок. «Стихи свежие, чистые, голосистые…» - так  отозвался великий Блок о стихах начинающего талантливого поэта. И не ошибся…

          О чем бы ни писал поэт даже в самые тяжелые минуты жизни, светлый образ Родины, страны «березового ситца», согревал его душу. «Моя лирика, - говорил Есенин, - жива одной большой любовью к Родине».

           Булат Окуджава в одной из  своих песен заметил: «Каждый пишет, как он слышит…» А писал Есенин ярко, крепко беря в свой песенный плен.  Он был истинно русским поэтом. Тем и отличен, любим. Личность яркая и неповторимая, которая творила и жила, «волнуясь сердцем и стихом».

          Поэзия Есенина близка и дорога не только народам России, но и всем, кто любит поэзию. Недаром его стихи  переведены на многие языки мира, в том числе и на узбекский. «Очень  русский поэт  Сергей Есенин, - писал поэт Гафур Гулям, - сделался родным и для нас, узбеков».

            Что это так, подтвердил и торжественный вечер в Большом зале Государственной консерватории Узбекистана, посвященный юбилею поэта.  О том, как  «Восток  всегда его манил», рассказал в своей краткой вступительной речи  научный сотрудник ташкентского музея Сергея Есенина Борис Голендер.

           Весной 1921 года Есенин по приглашению поэта Александра Ширяевца побывал в Ташкенте, где приобрел много поклонников и друзей. Например, поэта Валентина Вольпина. Позже, в 1926 году В.Вольпин издаст «Памятку о Сергее Есенине», в которой поделится интересными воспоминаниями о пребывании поэта в Туркестане, о первом чтении им «Пугачева»  на ташкентской квартире. Поездка в Туркестан надолго запомнилась Сергею Есенину. Об этом он не раз писал в своих биографиях, письмах к друзьям. Возможно, здесь и родилась идея о создании знаменитых «Персидских мотивов».

            Государственная хоровая капелла Республики Узбекистан под управлением  Дмитрия Жданова представила на суд зрителей музыкальные произведения Георгия Свиридова на стихи Сергея Есенина. Тепло зрители приняли и песни на стихи поэта, исполненные заслуженным артистом Узбекистана Маратом Хакимовым. А также строки поэта, эмоционально прочитанные актрисой Молодежного театра республики Еленой Буровой.

            Концерт, посвященный 110-летию со дня рождения великого русского поэта, - лишь начало в цепи юбилейных мероприятий. Вскоре его продолжит научная конференция литературоведов «Творческое наследие Сергея Есенина в интерпретации ХХ1 века», которая состоится в начале декабря.      «Правда Востока», 2005 г., 1 ноября.   

 

                                                  1  ноября 2005 года

           Республиканский радиоканал «Дустлик» («Дружба»)  провел очередную  передачу о праздновании 110-ой годовщины  со дня рождения С.А.Есенина в Узбекистане и России.  О торжествах на родине Есенина  в селе Константиново рассказал С.И.Зинин, принявший в них непосредственное участие.

 

                                                10 ноября 2005 года

          В республиканской газете «ЭКО»  опубликована статья А.Ванденко «По есенинским местам»  с  оценками  и отзывами  зрителей  о телесериале «Есенин» на  канале ОРТ.

 

                                                   22 декабря 2005 года

       В Музее А.Ахматовой  состоялась презентация информационного сборника «Мир Есенина – 2004», тиражированного при поддержке Русского культурного центра Узбекистана. Присутствовавшим любителям поэзии Есенина  авторы сборника С.Зинин, А.Маркевич, В.Николюк рассказали  о своих встречах с Н.Д.Вольпин, А.А.Есениной, Е.А.Есениной, Т.С.Есениной, о планах издания «Мира Есенина – 2005».  

 

                                                     23 декабря 2005 года

        В Ташкенте состоялась научно-практическая конференция  «С.А.Есенин и современность», организованная Представительством Росзарубежцентра в Республике Узбекистан,  Славянским отделением факультета зарубежной филологии Национального государственного университета имени Мирзо Улугбека, Русским культурным центром Республики Узбекистан при поддержке Посольства Российской Федерации в Республике Узбекистан. Были заслушаны и обсуждены  26 научных докладов и сообщений. Среди участников 3 доктора филологических наук,  8 кандидатов наук, преподаватели университетов республики из Ташкента, Самарканда, Ферганы, Хорезма. Доцент С.Зинин в докладе «Узбекистанская Есениниана» показал  динамику интереса к изучению творческой биографии поэта в Узбекистане, а составленная им библиография, охватившая  423 публикации в  республиканской печати,  свидетельствует  о большом интересе к поэзии С.Есенина. Краеведческие доклады Б.Голендера «Есенинские места в Ташкенте», А.Маркевич «С.Есенин в произведениях ташкентских художников» дополнили  сведения о пребывании С.Есенина в Ташкенте в мае 1921 года. Доклады А.Давшан, Г.Рахматуллаевой,  В.Курницкой, Е.Каминской, А.Кучинского и др. были посвящены  отдельным  вопросам современного  анализа есенинского поэтического наследия.  Некоторые лингвистические  особенности поэтического языка Есенина, как использование фразеологизмов,    диалектизмов, топонимов, флоронимов и фитонимов,  были раскрыты  в докладах и сообщениях А.Шереметьевой, Н.Рогозинниковой, Е.Малиновского, Л.Вахрушевой, З.Саидкулова и др. Особенности перевода флоронимов в «Персидских мотивах»  на узбекский язык  проанализировала Г.Мусатжонова.  Материалы  конференции   изданы  отдельным сборником.

  

                                                 27 декабря 2005 года

           В радиопередаче  канала  «Дустлик» («Дружба»)  о прошедшей в Ташкенте научно-практической конференции «С.А.Есенин и современность» рассказали А.В.Маркевич и С.И.Зинин.

                                                    28 декабря 2005 года

          В Музее  А.Ахматовой состоялся вечер памяти великого русского поэта С.А.Есенина.  Певец-композитор Г.Арефьев исполнил  12 романсов из 25 им написанных  на слова произведений  поэта. Были объявлены итоги проведенного в юбилейном году  конкурса чтецов. Победителям  были   вручены  подборки  поэтических сборников русских поэтов.

Copyright © 2005 Мир Есенина. All rights reserved.

E-mail: zinin123@mail.ru

 

Дизайн: Яник Ласко

E-mail: yanik-lasko@mail.ru