Есенин и его окружение

С.Есенин встречался с Я.Эбергардтом в Чикаго (США) в конце октября 1922 г. При встрече поэт на обороте своей фотографии 1922 г. написал: «т.Эбергардту с приязнью С.Есенин». В первой публикации данного есенинского автографа в информационном бюллетене секретариата правления Союза писателей СССР «Никитские субботники» (1972, № 4) было сказано, что дарственная надпись была сделана на книге С.Есенина, в которую на отдельном листе «рукой поэта занесено его стихотворение «Хулиган».

1.С.А.Есенин ПСС УП (1), 210, 472. 1. Летопись – 3 ( 2 ), 215.

Эдисон Томас Алва (1847 - 1931), американский изобретатель.

Во время своего турне с Айседорой Дункан по Соединенным Штатам Америки С.Есенин много слышал о выдающемся изобретателе Эдисоне. В американской газете «Новое русское слово» он мог прочитать различные, в основном хвалебные, публикации об американском изобретателе. В очерке «Железный Миргород» С.Есенин высоко отозвался об Эдисоне. «Если говорить о культуре электричества, - писал он, - то всякое зрение упрется в этой области в фигуру Эдисона. Он есть сердце этой страны. Если бы не было этого гениального человека в эти годы, то культура радио и электричества могла бы появиться гораздо позже, и Америка не была бы столь величественной, как сейчас».

Эйгес Александр Романорвич (1880 – 1944), историк литературы.

Брат поэтессы Е.Р.Эйгес,, близкой знакомой С.Есенина. Личных встреч, возможно, не было, но о Есенине мог знать из рассказов сестры.

Эйгес Екатерина Романовна (1890 – 1961), поэтесса, переводчица, библиотекарь.

Одна из близких знакомых С.Есенина. В 1919 г. работала в библиотеке Народного комиссариата по внутренним делам, что позволило ей для проживания получить комнату в бывшей гостинице «Люкс», являвшейся в то время общежитием для служащих Советского правительства. «Познакомилась я с Есениным, - писала Е.Эйгес, - весною 1919 года. (…) Тогда литературную жизнь в Москве возглавлял Союз поэтов, обосновавшийся в так называемом «Кафе поэтов» на Тверской. Мне очень хотелось попасть в этот поэтический мир. Ведь у меня самой уже была написана целая книга стихов, напечатанная на пишущей машинке и переплетенная, она имела вид книжки… В начале весны я как-то отнесла свою тетрадь со стихами в президиум Союза. Там за столом сидел Шершеневич, а на диване в свободных позах расположились Есенин, Кусиков, Грузинов. Все они подошли ко мне, знакомились, спросили адрес. Через несколько дней мне возвратили тетрадь. и я была принята в члены Союза поэтов. А еще через несколько дней в двери моей комнаты постучались. Это был Есенин. (…) Он был трезв и скромен, держался даже застенчиво. Сидя сбоку на ручке кресла, он рассказывал о своем приезде в Петербург, о своей бытности там, о своем знакомстве с Блоком, Ахматовой, Клюевым…».

Встречи продолжись в течение лета 1919 г. «Началась осень 1919 года, - вспоминала Эйгес. - Это было время тяжелое. Холодно, голодно. (…) Мы были молоды, и всё было нипочем. Хотя и уставали, но дома не сиделось. Вечером - «Кафе поэтов». Есенин провожает домой. (…) Иногда Есенин приносил мне из кафе пирожок, котлетку или яблоко». Эйгес во время своего отсутствия оставляла у вахтера для Есенина записки. Однажды на её записке «Буду к 9-ти, будет самовар» пришедший Есенин на обороте написал: «Очень рад, буду к 10-ти». В десять он действительно пришел, и был самовар. Мы пили чай…».

О сложившихся близких отношениях Есенина и Эйгес свидетельствует сохранившаяся записка поэта, переданная им Эйгес осенью 1919 г.,: «Как и нужно было ждать, вчера я муку тебе не принес. Сегодня утром тащили чемодан к тебе с Мариенгофом и ругались, на чем свет стоит. Мука в белье, завернута в какую-то салфетку, которая чище белья и служит муке предохранением. Белье отдай прачке. Расти большая. Твой С.Есенин».

С.Есенин был на пять лет моложе Е.Эйгес, но относился к ней как старший к младшему. «Он в свои 24 года гораздо более изведал, - вспоминала Е.Эйгес, - и узнал жизнь, чем я в свои 29 лет. Ведь я до самой революции только и делала, что училась, сидела в лабораториях и только в воскресные дни ходила на симфонические концерты. (…) Часто, уходя от меня, на прощание Есенин говорил мне: «Расти большая». Этими двумя словами и кончается записка».

Часто Есенин звонил Эйгес по телефону. «Иногда, возвращаясь домой с работы, - вспоминала Е.Эйгес, - я увидела Есенина, стоящего перед подъездом гостиницы «Люкс». (…) Мы вместе поднимаемся по лестнице и в большом зеркале на площадке лестницы видны наши отражения. Как-то, будучи у меня, он вытащил из кармана пиджака портрет девочки с большим бантом на голове. Это портрет его дочки…»

С.Есенин знакомится с неопубликованными стихами Эйгес. «Как-то, придя ко мне, Есенин, - амчала Эйгес, - прочел свое стихотворение «Закружилась листва золотая в розоватой воде на пруду…». Он читал, вскидывая голову при каждой новой строчке, точно встряхивая волосами. В строчке «Я сегодня влюблен в этот вечер…» делал ударение на слове «сегодня», растягивая букву «о», так что получалось «сегОдня».

Однажды при встрече Е.Эйгес прочитала С.Есенину свое стихотворение, которое оканчивалось словами: «И счастье, что было возможно три года тому назад». С.Есенин взял со стола свою книгу «Голубень» (1918) и написал на ней: «Екатерине Романовне Эйгес. Здесь тоже три года тому назад, а потому мне прибавить к этой надписи больше нечего».

По воспоминаниям Е. Эйгес, С.Есенин подарил ей «книжечку «Преображение» в белой обертке-папке с надписью на обложке: «Тебе единой согрешу». «Эта книжечка была у меня всё время с собой, - вспоминала она. - Через несколько лет, приблизительно в 1923 году (…) ко мне, по поручению Есенина явился поэт Казин и попросил эту книгу, будто бы для переиздания. Так мне больше её и не вернули».

С.Есенин внимательно относился к поэтическому творчеству Е.Эйгес. Её муж математик П.С.Александров рассказывал: «Екатерина Романовна мне показывала толстую тетрадь своих стихов, всю испещренную пометками, собственноручно сделанными характерным почерком Есенина. Тут были и отдельные критические замечания, но были и целые строчки, прочеркнутые рукой Есенина, с им же предложенными измененными вариантами. К сожалению, эта тетрадь, которая, несомненно, представляла бы интерес для литературоведов – специалистов по Есенину, безвозвратно погибла».

В декабре 1919 г. С.Есенин начинает ухаживать за поэтессой Надеждой Вольпин, но одновременно продолжает навещать Е.Эйгес. Подарил ей свою книгу «Ключи Марии», содержание которой, по воспоминаниям Е.Эйгес, было для неё сложным и не совсем понятным. Н.Вольпин знала о встречах Есенина и Эйгес. «Проходя под аркой, ловлю в зеркале проводивший меня черный взгляд поэтесс Кати Э(йгес), - вспоминала Н.Вольпин. – В нем такая жгучая ревность и злоба, что на секунду мне стало страшно. Кажется, женщина рада бы убить меня взглядом! Но страх сразу оттеснила радостная мысль: ревность ёе не напрасна, и у Сергея под «х-олодком» («я с холодком», - говорит он о себе) всё же теплится ко мне живое чувство. Мне двадцать, Кате, я думала, двадцать три. Она повыше меня, темные волосы и глаза, плакатно красивое, с правильными чертами лицо, полна, но статна. И на диво легкая и плавная походка. У такой павы отбить любимого, пожалуй, лестно для юной девочки…».

12 марта 1920 г. С.Есенин в гостинице «Люкс поздравляет Е.Эйгес ч днем рождения и дарит ей ковер в русском стиле с изображением Георгия Победоносца. «В этот день, - вспоминала именинница, - я сидела одна в грустном настроении, родные были далеко, в разных концах Москвы. Вдруг я услышала стук в дверь… За дверью стоял Есенин, держа в руках что-то, завернутое в большую трубку. Войдя в комнату, он развернул сверток: это был прекрасный ковер, расшитый яркими шелками в русском стиле. На нем изображался Георгий Победоносец на белом коне, кругом зеленые травы-муравы. «Это тебе, ты ведь любишь», - сказал Есенин. Он знал, что я люблю кустарные вещи, коврики, которыми была украшена моя комната, но такого чудесного ковра у меня, конечно, не было. Есенин объяснил, что ковер ему подарили и что он куплен был на выставке кустарных изделий на Петровке».

Весной 1920 г. Есенин передает на хранение Е.Эйгес часть своих рукописей.»Вот, - сказал Есенин, - даю тебе третью часть своих рукописей, остальные две - маме и сестре Кате. С этими словами Есенин достал целую кипу рукописных листков и, отделив третью часть, отдал мне. Я спрятала листки, их было штук пятьдесят. К сожалению, сохранилось только три листка».

В марте 1921 г. Е.Эйгес знакомит С.Есенина со своим будущим мужем математиком П.С.Александровым. «Ты его одного любишь!» - сказал С.Есенин. В начале апреля 1921 г. Е.Эйгес выходит замуж за П.С.Александрова.

Устроилась работать библиотекарем. «Как-то, возвращаясь со службы домой, - вспоминала Е.Эйгес, - проходя по тротуару возле Музея изобразительных искусств, я услышала стук проезжающей мимо пролетки. В ней сидел Есенин с какой-то дамой. Это была А.Дункан. Поравнявшись со мной, Есенин привстал и, улыбаясь, приветствовал меня поднятой рукой. Пока пролетка удалялась, опережая меня, я всё еще видела, как Есенин стоял, обернувшись ко мне, потом нагнулся и что-то шепнул своей спутнице. Больше Есенина я не видела, если не считать его публичных выступлений, например, в ЦЕКУБУ в последующие годы, но мы уже не говорили друг с другом. На каждого из нас время наложило свою печать. (…) На похоронах Есенина я не была».

1.С.А.Есенин ПСС УП (3), 757. 2.Летопись – 2, 757. 3.Летопись-3 ( 1 ), 64, 65. 4.СЕСЖ, 279 – 288, 531.

Эйгес Иосиф Романович (1887 - 1953), музыковед, литературовед.

. Окончил Московскую консерваторию (1914). Одновременно учился на историко-филологическом ф-те Московского ун-та. В 1918–19 читал лекции в рабочих клубах. С 1920-х гг. сотрудничал . в журнале «Печать и революция», работал в Гос. академии художественных наук.

10 августа 1921 г. в журнале «Народное просвещение» (№ 84) И.Р.Эйгес в рецензии на книгу С.Т.Григорьева «Пророки и предтечи последнего завета: имажинисты Есенин, Кусиков, Мариенгоф» писал, что «менее всего следует приниматься за чтение этой книжки с намерением ближе познакомиться с творчеством наших имажинистов. (…) Три представителя имажинизма оказываются у Григорьева выразителями трех потоков, создавших море русской культуры; собственно, русского, татарского и иудейского. Это - стихи Великого Новгорода, Орды и Хазарского царства. (…) Вся вообще книжка написана весело, утонченно-хлестко и бесспорно талантливо, хотя все утверждения Григорьева представлены в этой книжке совершенно произвольно и бездоказательно».

Основная тема книг И.Р.Эйгес – роль музыки в жизни и творчестве русских писателей: А.С.Пушкина (1937), М.Ю.Лермонтова («Лит. наследство», т. 45–46, вып. 2, 1948), А.П.Чехова (1953). Опубликовал ряд работ по эстетике.

1. Летопись – 3 ( 1 ), 166. 2.И.Ф.Масанов. Словарь псевдонимов, т.4, с.539.

Эйгес Константин Романович ( (1875 – 1950), музыковед, композитор.

Брат Е.К.Эйгес, близкой знакомой С.Есенина в 20-х годах. «Как-то, встретившись и провожая меня домой, он (Есенин) сказал, - вспоминала Е.Эйгес, - что моя фамилия известна ему по книжке моего старшего брата Константина Эйгеса «Эстетика музыки» Книга К.Р.Эйгеса называлась «Основные вопросы музыкальной эстетики» (М.,1905).

Эйдук Наталья Яковлевна, жена поэта Яна Эйдук.

Воспоминала, что в «семейной библиотеке было несколько книг Есенина с дарственными надписями - «С любовью и уважением..» Были и фотографии, но ничего не сохранилось». Воспоминания Н.Эйдук «Встречи с Есениным» были опубликованы Прейс К. и Мекш Э. в газете «Красное знамя» (Даугавпилс, 1972, 4 марта).

Родился в. Лифляндской губернии в крестьянской латышской семье. С 1916 г. член ВКП(б). 30 мая 1920 г. в латвийской газете «Komunists» опубликовал статью «О футуризме», в которой процитировал четыре строки из поэмы С.Есенина «Иорданская голубица» - «Небо - как колокол, Месяц - язык, Мать - моя родина, Я - большевик» - как пример несовместимости его декларированной готовности «стать революционно-пролетарским поэтом» с эпатажным цилиндром на голове. В этой же газете 30 октября 1920 г. была опубликована статья А.А.Богданова «Современная пролетарская критика» в переводе Я.Эйдука, в которой упоминается С.Есенин. В личной библиотеке Я.Эйдука имелись подаренные ему Есениным фотографии и книги с дарственными надписями, о чем вспоминала в 1972 г. Наталья Эйдук, жена поэта.

Эйзенштейн Сергей Михайлович (1898 – 1948), режиссер и теоретик кино.

Осенью 1921 г. З.Н.Райх стала студенткой Высших театральных мастерских. Училась на режиссерском отделении вместе с С.М.Эйзенштейном, С.И.Юткевичем.

С.Г.Путкин-Алимов вспоминал: «Еще раз я встретился с Есениным на Воробьевых горах, перед самой войной 14 года. Мы сидели в ресторане: Маяковский с Ирмой Эйслер, Есенин со своим земляком-рязанцем и ужинали на паевых началах. Дебаты, как всегда, были шумные; точно не помню темы, но кружились вокруг литературы, поэзии, живописи. Помню только, что Сергей Есенин сильно горячился, нападал на Маяковского. Маяковский спокойно парировал».

Эйхенбаум Борис Михайлович 1886 – 1959), литературовед, критик.

В марте 1923 г. в книге «Анна Ахматова. Опыт анализа» Б.Эйхенбаум приводит в качестве примера современного поэтического синтаксиса строки из поэмы Есенина «Пантократор». Литературовед по-своему трактовал источники, смысл и значение “Ключей Марии» в своем выступлении в 1926 г. «Есенин мечется среди хаоса литературных споров, новых группировок и манифестов, в обстановке мировой войны и начинающейся революции, - говорил Б.М.Эйхенбаум. -- Из хаоса теоретических споров, шумящих вокруг него, рождается фантастический трактат или манифест «имажинизма» - Ключи Марии. Это - попытка вырваться из замкнутого круга влияний и стать на ноги; это - результат того буйного подъема, который пережит был Есениным вместе с многими другими в 1918 году (…) Ключи Марии с её этимологическими тенденциями (пастух = пас – дух) и символикой букв, резко отражает на себе влияние теоретических трактатов того времени и более всего - влияние Андрея Белого (даже в языке). Но сквозь этот наивный, наносный и наскоро усвоенный материал просвечивает подлинное одушевление - пафос возрождения славянской мифологии, поэтизация деревенской культуры, восторг перед обрядовой мудростью «избяной литургии»: Голубиная Книга, русский «бытовой орнамент» (узоры на полотенцах, петухи на ставнях, голуби на коньке крыльца и пр.), символика «древа», образы в загадках - вот что противопоставляет Есенин изношенной поэзии нашего времени, вот в чем видит он «великую значную эпопею» (…). Ключи Марии - это «литературные мечтания» Есенина, которые могли окрылить его только в фантастической обстановке 1918 – 1920 гг. Дальше должны были начаться поступки, а на самом деле - началось разочарование, началась тоска».

Современники обратили внимание на стремление С.Есенина разработать теорию «органического образа», отождествляя её с символизмом, имажинизмом или футуризмом. По этому поводу Б.М.Эйхенбаум говорил, что Есенин «строит невнятную, но увлекательную теорию органического образа, не замечая, что все эти мысли являются последним отголоском символизма и что в трактате своем («Ключи Марии») он говорит как его ученик. Но мечтательный этот пафос, поддерживаемый фантастической обстановкой первых лет революции, окрыляет его и дает ему надежду на создание какой-то новой, невиданной поэзии, имеющей почти космическое значение».

В статье «В ожидании литературы» («Русский современник», 1924, книга 1, май) Б.Эйхембаум при анализе работ В.Л.Львова-Рогачевского упрекнул его в том, что он совершенно забывает о марксизме и «становится эстетом-импрессионистом самого дурного тона», что проявляется и в оценке творчества Есенина.

В своем дневнике Б.Эйхенбаум неоднократно рассуждал о связи между биографией Есенина и его творчеством. Узнав о гибели поэта, 29 декабря 1925 г. он запишет в дневнике: «Есенин совершил то, что и должен совершить».

10 января 1927 г. на вечере памяти С.Есенина в Большом Драматическом Театре Ленинграда Б.Эйхенбаум выступал с докладом «Литературная личность Есенина». В своем выступлении критик обратился к вопросам предназначения литературы, взаимоотношениям между литературными произведениями и внелитературной средой. «Будет говорить еще на вечере в нашем театре Эйхенбаум, - писал В.С.Чернявский С.А.Толстой-Есениной 6 января 1927 г. – В прошлом году он - маленький профессорчик - сказал несколько крайне смелых «бестактных» слов в своей речи (на вечере памяти С.Есенина 8 февраля 1926 г. в зале Ленинградской Академической капеллы)». «О речи Эйхенбаума, - сообщала Ф.И.Бунимович С.А.Толстой-Есениной, - отзываются как об очень смелой, полной нападков на цензуру и общественность. Темой была мысль, что Есенин с 21 года разрабатывал лишь свою литературную личность, перестав быть только художником. Речь его разожгла публику до скандала. Воронский говорил примерно то же, но весьма сдержанно, поэтому ему дали спокойно высказаться». О дальнейших последствиях сообщал 11 марта 1927 г. В.С.Чепнявский С.А.Толстой-Есениной: «Звонил Эйхенбауму, он еще, видимо, ничего не написал и колеблется в плане. Я убедил его в том, что Вы и Комитет дорожите его именем в сборнике, что польстило, и он обещал через несколько дней выслать рукопись». В письме 27 марта 1927 г. В.С.Чернявский уточнил: «Я надеюсь, что Эйхенбаум уже выслал статью (обещал это сделать 23 – 25-го). Между прочим, его имя сейчас тоже «запятнано». Здешний большой десант марксистов и формалистов привел к тому, что на Эйхенбаума и многих других отправлен в Москву целый донос, и дело доходит чуть ли не до высылки за границу».

1.С.А.Есенин ПСС У, 445, 447. 2. Летопись – 3 ( 2 ), 311. 3.Летопись – 4, 278. 4. Письма, 441, 442, 444. 5.СЕ, Рязань, 2011, № 12, с.26, 27. 6. Поэты – 8, 106, 110.

Эк Екатерина (Екатерина Михайловна Курч, урожденная Курбановская) (1861 – не ранее 1935), прозаик, драматург, переводчица.

Встречалась с Есениным в московском Дворце Искусства в марте 1919 г. Её подпись на приветственном письме М.Горькому в честь его 50-летия (27 марта 1919 г.) от имени членов и гостей Дворца Искусств стоит непосредственно после подписи С.Есенина

1.С.А.Есенин ПСС УП ( 2 ), 232, 399. 2.Энциклоредический словарь Гранат. М., 1910 – 1948. Том 11, с. 735 – 735.

Петроградская «Красная газета» 8 февраля 1919 г. опубликовала статью И.Экветинова «О народном творчестве», в которой автор отмечал, что «безымянность народных творцов теперь при условиях нашего времени сплошь и рядом уступает место имянности. Но от этого народное творчество не перестало быть народным. Уже Никитин и Кольцов, а еще больше новейшие, окрыленные свободой, поэты - Горький, Клюев, Есенин, Ширяевец, Садофьев и др. – это народная поэзия, её отблески и отголоски. Все они одновременно и гусляры и гусли самогуды народной фантазии».

Во время приезда в июле 1924 г. С.Есенина в Ленингрпд, он был приглашен руководителем ленинградского отделения Госиздата И.И.Ионовым на ужин. Среди гостей были П.П.Полонский, Ш.З.юЭлиава и др.

В 1924 г. жил в Твери. Имел фотостудию. 9 июня 1924 г. С.Есенин выступал на проводимом в Твери Вечере крестьянской поэзии памяти Александра Ширяевца. «Вечер кончился очень поздно, - вспоминал Е.Е.Шаров. – По окончании, как это было раньше принято, поэты пошли, несмотря на очень поздний час, группой сфотографироваться е Е.Я.Элленгорну в его художественную студию, в любое время открытую для служителей искусства». Фотография пока не обнаружена.

Элленс (Гелленс) Франц (Фредерик Ван Эрманжан (Эрменгем)), (1881 – 1972), бельгийский писатель, переводчик.

Родился в Брюсселе в семье профессора бактериологии. Получил юридическое образование. Около 40 лет проработал библиотекарем в Палате депутатов. Во время Первой мировой войны жил в Ницце. Познакомился с русскими революционерами-эмигрантами, в том числе с Б.Савинковым. Здесь же встретил свою будущую жену М.М.Милославскую, на которой женился после развода в 1919 г. с первой женой. М.Милославская стала главной героиней романа Элленса «Женщина на двоих» (Париж, 1929).

Ф.Элленс автор более пятидесяти книг. Он писал романы, повести, драмы, очерки, эссе. Его проза тяготеет к фантастическому реализму. Писал поэтические лирические произведения. Редактировал литературные журналы, пропагандируя новые имена. В русских переводах выходили его произведения «Жестокости жизни» (1916), «Басс-Бассина-Булу» (1925) и др. Встречался с И.Эренбургом, переписывался с М.Горьким. Одно время был литературным агентом при советском издательстве по французской литературе. По убеждениям был коммунистом, но беспартийным.

В середине июля 1922 г. С.Есенин посещает Ф.Элленса и М.Милославскую на квартире с предложением перевести сборник его стихотворений на французский язык. «Есенин не знал ни слова по-французски, - вспоминал Ф.Элленс. – Мария Марковна стала переводить. Он сообщил мне, что он прочел «Басс-Бесина-Булу» в переводе Эренбурга, от которого и получил мой адрес». На следующий день втроем встретились в отеле «Метрополь», где Ф.Элленс и М.Милославская принимают предложение поэта и получают от него аванс в 1000 франков. Сумма была значительной, переводчики предложили произвести оплату за счет продажи книги, но Есенин настаивал на своем: «Это справедливо, - сказал он, - что ваша работа будет оплачена. Я знаю цену времени».

Ф.Элленс вспоминал: «В 1922 году, во время пребывания Есенина в Париже, я познакомился с этим странным молодым человеком, угадать в котором поэта можно было лишь после длительного наблюдения. Тривиальное определение «молодой человек» не подходит к нему. Мы видели изящную внешность, стройную фигуру, жизнерадостное выражение лица, живой взгляд, и, казалось, всё это изобличает породу в самом аристократическом значении этого слова. Но под этим обликом и манерой держать себя тотчас обнаруживалась подлинная натура этого человека, то, что выразилось в «Исповеди хулигана».

Во время встреч С.Есенин рассказывал Ф.Элленсу о своем детстве, о русской деревне, о нравах русских крестьян. Ф.Элленс запомнил есенинскую декламацию «Пугачева» в Париже в 1922 г.: «Есенин то неистовствовал, как буря, то шелестел, как молодая листва на заре. Это было словно раскрытие самих основ его поэтического темперамента. Никогда в жизни я не видел такой полной слиянности поэзии и её творца. Эта декламация во всей полноте передавала его стиль: он пел свои стихи, он вещал их, выплевывал их, он то ревел, то мурлыкал со звериной силой и грацией, которые пронзали и околдовали слушателя».

В.Элленс перевел поэму «Кобыльи корабли», заключительную часть которой опубликовал в Антверпене (Бельгия) в июльском журнале «Lumiere» (№ 9 – 10), посвященного России. Полностью перевод поэмы «Кобыльи корабли» появится в брюссельском журнале «Le Disque vert» (1922, № 4, август). В этом же журнале Ф.Элленс напечатал статью «Великий современный русский поэт Сергей Есенин», в которой писал, что «со времен Пушкина Россия не имела, наверное, более великого поэта, чем Есенин. Молодой (возраста Лермонтова, когда тот погиб), он воплощает исконные и вечные силы России, введенные в русло и воссозданные духом необычайной мощи».

С.Есенин в Париже не раз встречается с Ф.Элленсом, приехавшим из Брюсселя с переводами произведений поэта на французский язык. «Это было в то время, - вспоминал Ф.Элленс, - когда я вместе со своей женой переводил его стихи. Я видел его каждый день то в небольшом особняке Айседоры на улице Помп, то в отеле «Крийон», где супружеская чета спасалась от сложностей домашнего быта. Если в «Крийоне» Есенин производил впечатление человека светского, вполне соответствующего той обстановке, которая казалась столь мало для него подходящей, то в будничной обстановке маленького особняка он представал передо мной в своем более естественном облике, и во всяком случае, на мой взгляд, выглядел человеком более интересным и более располагающим к себе. Я имел также возможность с некоторым смущением наблюдать этот союз молодого русского поэта и уже клонившейся к закату танцовщицы, показавшийся мне сначала, как я уже говорил, почти чудовищным. Я думаю, что ни одна женщина на свете не понимала свою роль вдохновительницы более по-матерински, чем Айседора. Она увезла Есенина в Европу. Для того, чтобы вывезти его из России, она предложила ему брачный союз. Это был поистине самоотверженный поступок, ибо он был чреват для неё жертвой и болью». Ф.Элленсу приходилось быть свидетелем сложных сцен взаимоотношений Сергея Есенина и Айседоры Дункан. .

В сентябре 1922 г в парижском издательстве Я.Поволоцкого на французском языке выходит книга С.Есенина «Confession dun Voyou» («Исповедь хулигана»)., переизданная тем же издательством в мае 1923 г. В книге опубликованы в переводе Ф.Элленс и М.Милославской произведения С.Есенина «Исповедь хулигана», циклы стихов «Песнь о собаке», «Песнь о хлебе», поэмы «Кобыльи корабли» и «Пугачев». В предисловии к книге Ф.Элленс писал: «Среди поэтов, озаренных Революцией и проявивших себя, словно генератор той необыкновенной энергии, которая была так необходима людям для единения, среди этих поэтов - магнетизеров толпы, Сергей Есенин, без сомнения, является наиболее мощным, и именно в его творчестве - более всего и человеческой сути и типично русских сил. В отличие от тех поэтов, которые сформировались или перестроились под влиянием Революции, и, делая вид, что порвали с прошлым, либо решительно плюют на него, как Маяковский, либо более или менее безропотно от него отказались, как Брюсов, Есенин в этой огромной социально-политической смуте остался тем же, что и прежде…(…) В поэме под названием «Пугачев» ярко проявляются подлинные стремления и чаяния Есенина. (…) он раскрывает себя в образе Пугачева, это одна из самых искренних и волнующих исповедей поэта. (…) Его творчество классическое и по вдохновению (образы жизненные, яркие и типичные), как в греческих трагедиях, в «Илиаде», у Данте или у Шекспира: ритмы естественные, неизменные, навеянные ветром, молнией, сменой времен года и обновлением земли. Это прекрасное единство формы и содержания сближает Есенина с поэтами-классиками всех эпох. Его поэзия напоминает распаханную землю, поделенную на участки, которая поначалу кажется дикой, похожей на русские степи, на которых отпечатались следы поколений: следы человеческих радостей, бед и невзгод. К тому Сергей Есенин пишет языком одновременно литературным и народным, очень лаконичным, без лишних украшений, полным страсти и энергии. Его стихи словно рождены природой, в них удачно соединяются классический и александрийский стили. Над всеми восемью песнями «Пугачева» веет дух Гомера». В заключение Ф.Элленс пишет: «Если Маяковский - поэт, рожденный революцией, то Есенин - поэт, порожденный Россией в целом, старой и новой Россией».

В 1926 г. Ф.Элленс выпускает еще один сборник С.Есенина под названием «Requiem» (так он перевел название поэмы «Сорокоуст») тиражом в 310 экз. и с кратким своим предисловием, отмечая, что «стихотворения, переведенные в этой книжке, принадлежат к самым красивым стихотворениям поэта, который мог именовать себя большим поэтом России. Этот большой поэт является и большим живописцем. Любая строфа из его стихотворений представляет собой искусно нарисованную картину, что образ сразу запечатлевается в памяти, как образ чудесной иконы».

Ф.Элленс о смерти С.Есенина сообщал М. Горькому 30 декабря 1925 г.: «Дошла ли уже до Вас весть о самоубийстве Есенина? Нас она сильно потрясла». В ответном письме 7 февраля 1926 г. М.Горький писал: «Царь Давид хорошо сказал в одном в одном из своих псалмов про «ложь во спасение». Будь у меня возможность так солгать Сергею Есенину, чтобы эта ложь спасла его от смерти, я бы сделал это, разумеется. Если бы Вы знали, друг мой, какие чудесные, искренние и трогательные стихи написал он перед смертью, как великолепна его поэма «Черный человек», которая только что вышла из печати. Мы потеряли великого русского поэта, потеряли так бессмысленно, так рано, как это уже было с Пушкиным, Лермонтовым, Полежаевым, Рылеевым и многими другими». В письме 18 марта 1926 г. Ф.Элленс рассказал М.Горькому о своих встречах с Есениным, называя его поэтом «цельным и законченным», а также высказал мнение, будто Есенин был сломлен «чисто литературными неудачами» последних лет.

В 1927 г. Ф.Элленс написал на французском языке воспоминания «Сергей Есенин и Айседора Дункан», переведенные на русский язык А.А.Козловским в 80-е годы.

В 1958 г. выходит книга воспоминаний Ф.Элленса, одна глава которой посвящена Сергею Есенину и Изадоре Дункан.

1.С.А.Есенин ПСС УП ( 3 ), 758. 2.Летопись – 3 ( 2 ), 572. 3.Воспоминания – 86, 2, 437. 4.Письма, 373, 395. 5.Карпов, 73, 75. 6. Есенин и мировая культура. – Москва-Константиново-Рязань. 2008. – С.88 – 100.

Эллис (Лев Львович Кобылянский) (1879 – 1947), поэт, переводчик. .

Известен как один из теоретиков символизма. В 1905 – 1908 гг. вместе с С.Клычковым активно посещал московский поэтический кружок на Пресне. Г.Забежинский вспоминал, что «ведущую роль в кружке играли редко бывавший Андрей Белый и неизменной присутствовавший и хлопотливый Эллис (известный переводчик Бодлера) Лев Львович Кобылянский, с горящими глазами и кровавыми губами».

В петроградской газете «Русская воля» 23 сентября 1917 г. в статье Г.В.Иванова «Черноземные голоса» при характеристике стихотворения С.Есенина «Пойду в скуфье смиренным иноком…» отмечается его выразительность, но отмечается, что «и Брюсов, и Сергей Соловьев, и Эллис, словом - любой изысканный москвич (в Петрограде так писать уже перестали) мог бы поставить под этими строками свое имя».

1.С.А.Есенин ПСС 1, 464. 2.Летопись – 2, 55, 345. 3.РЗЕ, 1, 71.

Эльвич ( нераскрытый псевдоним), публицист..

В харьковском журнале «Художественная мысль» (1922, № 10) в статье «Вульгаризация и порнография в современной художественной литературе» Эльвич приводил слова С.Есенина на вопрос о причинах его пристрастия к «крепким словцам» в поэзии: «Хочется бросить вызов литературному и всяческому мещанству.! Старые слова и образы затрепаны, нужно пробить толщу мещанского литературного самодовольства старым прейскурантом «зарекомендованных» слов: отсюда выход в цинизм, в вульгарность, отсюда моя радость тому, «когда ветер весенний дразнится и всыпает вам в толстые задницы окровавленный веник зари». (Сорокоуст). Здесь не простое литературное «озорство» и «баловство» (вообще говоря, очень близкое С.Есенину), здесь и муки слова и жажда меткого, пусть как угодно грубого всеопределяющего слова-выстрела, хотя вызов мещанству тут слишком часто обращается в вызов всякому здоровому художественно-артистическому вкусу, а жажда оригинальности - в актерское оригинальничанье, если не в мальчишеское кривлянье. И эта нарочитая вульгаризация несет в русской литературе свою почтенную традицию: вспомните хотя бы, какие словечки и коленца пускал в ход А.С.Пушкин».

Эльковский Мордвин Вульфович, коммерсант.

В 1917 г. - компаньон петроградского издателя А.Д.Семеновского. В литературном сборнике «Страда» (2-я книга), выпущенная в их издательстве, было опубликовано стихотворение С.Есенин «Ноябрь» («На белом снеге оттиск лапок…»), подписанное буквой Е.

Родрм из Киева. Был шафером на свадьбе Н. Гумилева и А. Ахматовой (позже Эльснер уверял, что именно он «научил Ахматову писать стихи»). Составитель самой полной и популярной в свое время «Антология современной поэзии» (4 тома), вышедшая в Киеве в 1909 г..

Эльснер издал в 1913 в Петербурге: книги «Выбор Париса» и «Пурпур Киферы: эротика». Вторая книга, иллюстрированная (художники Н. Милиоти, Г. Якулов, М. Сарьян), вызвала уничижительную характеристику В.Брюсова.С.Есенин был знаком с творчеством В.Ю.Эльснера. 30 августа 1913 г. в газете «Биржевые ведомости» он читал отзыв А.А.Измайлова на сборник стихов В.Эльснера.

В первом журнале «Орфей» (Ростов-на-Дону, 1919, ноябрь) в разделе «Критика и библиография» В.Эльснер напечатал статью «Цинические эксцентрики», в которой к эксцентрикам вслед отне Н.Клюева и С.Есенина, «выпустившего в Совдепии два сборника своих стихов «Голубень» и «Преображение».

. После революции Эльснер жил в Тбилиси, преподавал, в конце жизни выпустил еще два сборника стихов.

1.С.А.Есенин ПСС У1, 300. 2. Летопись – 2, 311. 3. Письма, 39.

Владелец книгоиздательства в Берлине. В берлинской газете «Голос Родины» (23 декабря 1920 г.) в статье профессора А.С.Ященко «Скифы» рассказывается, что русские авторы, печатавшиеся до этого в книгоиздательстве «Скифы» (А.,Блок, А.Белый, Н.Клюев, С.Есенин, Иванов-Разумник) , стремятся издавать книги в берлинских издательствах. «У солидного и изящного Отто Эдьснера, - писал А.Ященко, - начали они хлопотливо печатать свои привезенные рукописи: «Двенадцать», «Скифы», «Христос Воскресе», «Инония», «Песнь Солнценосца» и др., и очень заняты тщательным переводом своих поэтических и прозаических отрав на немецкий и французский языки».

В типографии Отто Эльснера отпечатаны книга С.Есенина «Триптих» (1920) и сборник «Россия и Инония» (1920), в котором были опубликованы произведения поэта «Товарищ» («Он был сыном простого рабочего…») и «Инония» (Не устрашуся гибели…»).

В 1920-21 гг. С.Есенин и А.Мариенгоф снимали квартиру в Богословском переулке Москвы. Вести домашнее хозяйство помогала экономка, домашняя работница, прекрасная повариха Эмилия, проживавшая с ними в большой квартире, в третьей комнате В то время ей было 35 лет, среднего роста, говорила с легким акцентом. Была доброй, веселой. Руфина, сестра А.Б.Мариенгофа, вспоминала, что когда она гостила у брата, Эмилия её баловала. «У нас три комнаты, вспоминал А.Мариенгоф, - экономка (Эмилия) в кружевном накрахмаленном фартуке и борзой пес (Ирма). Кормит нас Эмилия рябчиками, глухарями, пломбирами, фруктовыми муссами, золотыми ромовыми бобами. Оба мы необыкновенно увлечены образцовым порядком, хозяйственностью, сытым благополучием».

Во время поездки в Туркестан С.Есенин сообщал А.Мариенгофу в начале мая 1921 г. из Самары: «Итак, мой друг, часто вспоминаю тебя, нашу милую Эмилию…». В письме А.Мариенгофу в апреле 1923 г. из Парижа С.Есенин писал: «После скандалов (я бил Европу и Америку, как Гришкин вагон) хочется опять к тишине с какой-нибудь Эмилией и Ирмой…».

1.С.А.Есенин ПСС У1, 121, 156, 568. 2.Летопись – 2, 428. 3.СЕ, Рязань, 2008, № 9, с.22, 23. 4.Мариенго А.. Роман без вранья. Л., 1927, 94 – 95, 107, 110, 113, 129.

Энвиш (Вишняков Николай Петрович) (1871 – 1927), публицист, историк, критик.

В журнале «Новая всемирная иллюстрация» (1916, № 42) в статье «Литературные листки» сообщал о выходе первого сборника С.Есенина «Радуница».

Энгельгард (в первом замужестве – Пушкарева, во втором – Яковлева) Мария Вениаминовна (1902 – 1974), преподаватель литературы.

Родилась в Смоленске. Получила высшее образование и преподавала литературу в старших классах Московской средней школы. Встречалась с Есениным в 1923 – 1924 гг. Её воспоминания записала А.А.Лаппа-Старженецкая. Встречи М.Энгельгард с Есениным имели случайный характер. «В сентябре мы встретились с Есениным снова, - говорила М.Энгельгард. – В эту осень у него была особая душевная тишина. Та тишина, которая так нужна была Есенину. Она ему передалась. Сергей Александрович собирался куда-то уехать, и у него было грустное лирическое настроение. Вечер был тихий, теплый. Мы долго бродили с ним по уединенным затихшим улицам Арбата, как два старых друга. Он читал отрывки своих стихов, а я их продолжала».

Энгельмейер Александр Климентьевич (1854 – 1919), прозаик, публицист.

Известность А.Энгельмейеру принесла изданная им книга «Северная Европа глазами русского путешественник»а. Книга представляет собой путевые воспоминания автора о путешествии в 1898-1899 годах по северу России, Норвегии, Швеции, Дании и Северной Пруссии.

Весной 1912 г. в Москве был объявлен конкурс лирических стихотворений на соискание премии имени С.Надсона. Утвержденное 17 февраля 1912 г. жюри конкурса возглавил писатель В.В.Вересаев. В состав жюри вошли известные поэты и общественные деятели, в том числе А.К.Энгельмейер, профинансировавший учреждены для победителей конкурса пять премий. С.Есенин приял участие в конкурсе, но его среди победителей его не оказалось.

1.Вдовин, 352. 2.Масанов И.Ф. Словарь псевдонимов. Т.4, с.541.

В 1924 г. входил в Президиум Коллегии Наркомпроса. Присутствовал 17 ноября 1924 г. на заседании, на котором было принято решение о закрытии журнала имажинистов «Гостиница для путешествующих в прекрасном».

Эрберг К. – см. Сюннерберг Константин Александрович

Входил в группу имажинистов. В 1922 г. числился в Московском отделении Ордена Имажинистов. Встречался с Есениным. 7 апреля 1921 г. С.Есенин присутствовал на вечере в клубе Всероссийского союза поэтов, где выступали О.Эрберг, В.Шершеневич, Н.Вольпин и Н.Кугушева.

1.С.А.Есенин ПСС УП (2), 601. 2. Летопись – 3 ( 1 ), 90, 135.

В 1920 г. в Харькове Д.Эрде работал руководителем Всеураинского бюро Российского Телеграфного Агентства. Оказал помощь Е.Я.Стырской в проведении вечера имажинистов в клубе УкРОСТа с участием С.Есенина и А.Мариенгофа. Е.Я.Стыпская вспоминала: «Я загорелась идеей организовать вечер имажинистов.(…). «Уговори руководителя УкРОСТА, - прошептал мне на ухо Есенин, - чтобы он бесплатно предоставил нам зал клуба УкРОСТА и рекламу». Мой муж был знаком с руководителем УКРОСТА журналистом Эрде. Когда я появилась в его кабинете и горячо и сбивчиво изложила свою проблему и «культурную необходимость» такого концерта, он удивился. «А контрреволюции не будет? Это отчаянные парни». – «Нет, нет!». Так я получила записку к руководителю клуба УкРОСТА. Но печатать рекламки он отказался. Тогда решили написать рекламки и плакаты от руки».

1.Летопись – 2, 353. 2.Эрдэ Д. Так мы начинали.. // В кн. С мандатом «Известий». М., 1968, С.55.

Эрдман Борис Робертович (1899 – 1960), театральный художник.

О своем брате Борисе драматург Н.Р.Эрдман писал: «Родился в Москве. В 1917 г. поступил в Московский университет, откуда ушел в Камерный театр, где два года работал в качестве актера. Живописи нигде не учился, если не считать двухмесячного пребывания в студии Машкова, которую покинул по материальным соображениям. Рисовал и писал, посещал музеи и выставки с детства и отдавал этому всё свободное время. Всегда много читал и при каждой возможности бывал в театре». С 1919 г. Б.Р.Эрдман работает художником, сделал около 120 оформительских работ в опере, балете, трагедии, драме, комедии, цирке, эстраде, кино. Придерживался взглядов конструктивизма, имажинизма и др.

В группу имажинистов Б.Эрдмана привлек В.Шершеневич. «С Борисом Эрдманом я встретился, - вспоминал он, - когда тот был еще не столько художником, сколько актером Камерного театра. Я тогда работал как заведующий литературной частью этого театра. Мне понравился этот длинный молодой человек». Б.Эрдман был в числе первых организаторов группы имажинистов. Подписал «Декларацию имажинизма». Входил в члены ЦК «Ордена имажинистов». В 1919 г. в воронежском журнале «Сирена» вместе с «Декларацией имажинистов» была напечатана статья В.Шершеневича и Б.Эрдмана «Имажинизм в живописи» с резкой критикой футуристического направления в живописи, с выражением уверенности в победе имажинизма в этой области искусства. .Позже в этом же журнале в обзоре литературы отмечалось, что «статья вся задорная, ругающая и самовосхваляющая, хотя при этом и кое-что дающая, в смысле определения того, чего хотят и к чему стремятся имажинисты».

В 1919 г. С.Есенин на сборнике «Явь» написал «Борису с любовью С.Есенин». 3 апреля 1919 г. Б.Эрдман принял участие в «Выставке стихов и картин имажинистов» в Политехническом музее. Он же нарисовал медальоны с изображением С.А.Есенина, А.Б.Мариенгофа, А.Б.Кусикова, В.Г.Шершеневича, Н.Р.Эрдмана.

Б.Эрдман был оформителем обложек некоторых книг имажинистов. . При подготовке обложки книги В.Шершеневича «Дважды два пять» художник изобразил пигмеями Брюсова и Бальмонта, играющих в карты с геркулесоподобным Шершеневичем, что вызвало обидную реакцию поэта К.Бальмонта.

При попытке С.Есенина издать свой сборник «Телец» в издательстве «Имажинисты» в качестве художника-оформителя привлекался Б.Эрдман. Сохранились 5 рисунков Б.Эрдмана для сборника «Телец» в том числе и рисованная обложка. Книга не выходила

Есенин и его друзья-имажинисты были изображены Б.Эрдманом в сложной круговой композиции. В портрете С.Есенина композиция объединяет космические мотивы с образами крестьянского мира. Один из портретов хранился у К.С.Есенина, который писал: «Что вам сказать о рисунке Эрдмана. Он не особенно «казист», но есть «схваченность» облика. Всего несколько штрихов. Лаконизм, но удача. Мне всё еще не хочется, чтобы он был «обнародован». Всё-таки, это все еще страница, которая открыта только мне. Есть такая черта у людей - это не от жадности, а от понимания, что раритет, будучи опубликованным, - уже не раритет».

В 1920 г. в объявленном сборнике для печати «Имажинисты. Статьи и стихи» в числе авторов названы С.Есенин, А.Мариенгоф, В. Шершеневич, Н.Эрдман и художники публикуемых рисунков, в том числе и Б.Эрдмана (Сборник не выходил).

Имя Б.Эрдмана указано в тексте афиши имажинистов, объявивших 12 июня 1921 г. в Москве «Всеобщую мобилизацию поэтов, живописцев, актеров, композиторов, режиссеров и друзей действующего искусства»

В мае 1922 г. в беседе с корреспондентов берлинской газеты С.Есенин сказал, что «в живописи и скульптуре имажинизм представлен художником Г.Якуловым, скульптором С.Т.Коненковым, Н.Эрдманом».

5 сентября 1924 г. в «Правде» под рубрикой «Заразные болезни в Москве» было опубликована ответная информация на заявление С.Есенина и И.Грузинова о роспуске группы имажинистов, в которой сообщалась, что имажинисты продолжают функционировать. В перечисленном составе группы имажинистов названы братья Эрдманы и др.

1.С.А.Есенин ПСС УП ( 3 ), 758. 2.Летопись – 2, 758. 3.Летопись – 3 ( 1 ), 473. 4 Летопись – 4, 370, 429. 5..ТЭ, т.5, стб./906 – 907 .6.Мой век, 564 – 569. 7.Аверина, 59 – 63. 8. Кузнецова В.Е. С думой о Есенине. Мурманск, 2009, 163.

Эрдман Николай Робертович (1900 – 1970), драматург, киносценарист.

Н.Эрдман - активный пропагандист идей имажинизма, числился среди верховных мастеров ордена имажинистов, входил в ЦК Ордена. В ночь с 27 на 28 мая 1919 г. вместе с другими имажинистами участвовал в акции по расписыванию стен Страстного монастыря строфами имажинистских стихотворений. В составе «банды имажинистов» 2 августа 1919 г. выступал в концертах в эстраде-столовой Всероссийского союза поэтов. Задумывая выпускать в 1919 г. альманах «Вольнодумец», С.Есенин предложил Н.Эрдману подготовить отрывок из пьесы Когда Н.Эрдман проходил в августе-сентябре 1919 г. в г.Алатырь военную службу в Красной Армии, он переписывался с .Есениным и Мариенгофом. По этому поводу писал брату: «Мариенгофу и Есенину я ответил. Ты не можешь себе представить, как меня обрадовали их письма. Если они еще не получили ответа, поблагодари их за меня». Сохранилась фотография С.Есенина, А.Мариенгофа и Н.Эрдмана 1921 г.

Н.Эрдман с Есениным и другими имажинистами готовил к изданию в 1920 г. сборники «Имажинисты, сборник - рисунки, стихи, проза, статьи, участвует вся банда» и «Лапта звезды» (книги не выходили).

В петроградской газете «Жизнь искусства» (1920, 20 июля) в статье Н.Н.Захарова-Мэнского «Московские поэты (Корреспонденция из Москвы)» отмечалось, что : «из молодых к имажинистам примкнул Н.Эрдман, очень талантливый молодой поэт». В.Шершеневич в изданной в 1920 г. книге «2 х 2 = 5. Листы имажиниста» (1920) на оборотной стороне титульного листа опубликовал посвящение: «Радостно посвящаю эту книгу моим друзьям ИМАЖИНИСТАМ Анатолию Мариенгофу, Николаю Эрдману, Сергею Есенину». В напечатанном посвящении друзьям-имажинистам в книге А.Мариенгофа «Буян-остров. Имажинисты» (1920) в списке назван и Николай Эрдман. Во время проводимого литературного «Суда над имажинистами» .4 ноября 1920 г. Н.Эрдман был свидетелем со стороны защиты. На «Вечере всех поэтических школ и групп» 17 октября 1921 г. выступал в группе имажинистов. В кафе «Стойло Пегаса» во второй половине ноября 1921 г. проводилась неделя «Вечеров лирики имажинизма». 18 ноября 1921 г. вечер провел Н.Эрдман. Фамилия Н.Эрдмана стоит под листовкой-воззванием «Всеобщая мобилизация поэтов, живописцев, актёров, композиторов, режиссеров и друзей действующего искусства», развешенных по Москве 12 июня 1921 г. и наделавшая много шума среди горожан. «Есенин был осторожен в оценках своих товарищей, - вспоминал С.Спасский. – Хвалил Николая Эрдмана, тогда написавшего несколько своеобразных стихотворений».

На проходившем 17 октября 1921 г. Вечере всех поэтических школ и групп Н.Эрдман указан в афише среди имажинистов. Он участвовал в проводимой в середине ноября 1921 г. вместе с имажинистами в акции переименования московских улиц и площадей. Улица Кировская получила имя художника-имажиниста Н.Р.Эрдмана.

В 1922 г. в сборнике «Конский сад» издательства «Имажинисты» С.Есенин был представлен отрывком из поэмы «Пугачев», а Н.Эрдман - поэмой «Автопортрет» («В зеленой кузнице весны…).

В беседе летом 1922 г. в Берлине с корреспондентом газеты о становлении и развитии имажинизма в России, С.Есенин говорил, что «из наиболее выдающихся последователей этой школы можно назвать Н.Эрдмана, Здатого, Надежду Вольпин, Сусанну Мар и др.».

Летом 1922 г. С.Есенин писал А.Мариенгофу из Парижа: «Во-первых, Боже мой, такая гадость однообразная, такая духовная нищета, что блевать хочется. Сердце бьется, бьется самой отчаинейшей ненавистью, так и чешется, но, к горю моему, один такой ненавистный мне в этом случае, но прекрасный поэт Эрдман сказал, что почесать его нечем. Почему нечем, РАЗЗ-эт-твою, я готов просунуть для этой цели в горло сапожную щетку, но рот мой мал, а горло мое узко. Да, прав он, этот проклятый Эрдман, передай ему за это тысячу поцелуев и скажи, что у такого юноши, как я, недавно оторвался маятник от циферблата живота. Часовой механизм попортился». С.Есенин в данном случае перефразирует стихи из небольшой поэмы Н.Р.Эрдмана «Автопортрет» (1920): «Вижу юноше маятник ляжек мешает // Женщине под циферблат живота».

Возникшие разногласия по принципиальным вопросам привело к расколу среди имажинистов на левое (С.Есенин, Р.Ивнев, И.Грузинов, М.Ройзман) и правое крыло (В.Шершеневич, А.Мариенгоф, Н.Эрдман) с противоположными взглядами на задачи поэзии, на роль образа.

Н.Эрдман участвовал в издании журнала «Гостиница для путешествующих в прекрасном», в первых номерах которого публиковались произведения С.Есенина, но который затем отказался от сотрудничества.

В конце августа 1924 г. С.Есенин и И.Грузинов опубликовали в «Правде» свое решение о роспуске группы имажинистов. 5 сентября 1924 г. в «Правде» под рубрикой «Заразные болезни в Москве» опубликована ответная информация на заявление С.Есенина и И.Грузинова, в которой сообщалась, что имажинисты продолжают функционировать. В перечисленном составе группы имажинистов названы братья Эрдманы и др. В письме содержатся оскорбительные выпады против Есенина, про которого авторы писали, что для них «поэт безнадежно болен физически и психически, и это единственное оправдание его поступков». Был сделан вывод, что «хотя С.Есенин и был одним из подписавших первую декларацию имажинизма, но он никогда не являлся идеологом имажинизма…».

30 апреля 1925 г. С.Есенин был на спектакле пьесы Н.Эрдмана «Мандат» в Театре Вс. Мейерхольда. Ю.Н.Либединский вспоминал, как его на спектакль пригласил Есенин: «Пойдешь с нами вместе к Мейерхольду смотреть «Мандат». Ты видел?» - «Мандата» я еще не видел. Сергей наряжался перед зеркалом, примерил цилиндр и похохатывая, рассказывал мне вкратце о том, что, видимо, больше всего интересовало его в «Мандате»: - «Деревенскую девку нарядили, понимаешь, царицей, посадили в сундук, наша обывательская белогвардейщина вся с ума сошла, все ей кланяются, - царская дочь Анастасия вернулась на царствование в Москву»…» - весело говорил он. Не знаю, прочел ли он «Мандат», или уже видел его, или ему рассказывали о спектакле».

Пьеса “Мандат» имела большой успех, за короткий срок она была поставлена более 500 раз, шла во многих городах страны во время гастролей театра им. Мейерхольда. В 1929—1930 гг. была запрещена в числе других сатирических пьес, критически отражавших действительность (были запрещены пьесы М.А. Булгакова. И. Бабеля, Ю. Олеши и др.). В 1931—1932 годах два театра – ГОСТИМ и МХАТ – репетировали новую комедию Н. Эрдмана «Самоубийца». Когда был готов спектакль в Театре Мейерхольда, комиссия, возглавляемая Л.М. Кагановичем, запретила пьесу к постановке.

Несмотря на восторженное отношение к пьесе К.С. Станиславского, который просил в письме И.Сталину разрешить постановку «Самоубийцы» коллективу МХАТа в порядке эксперимента, был получен 9 ноября 1931 г. ответ вождя против пьесы: « Я не очень высокого мнения о пьесе «Самоубийца». Ближайшие мои товарищи считают, что она пустовата и вредна». А через два года, в ночь с 11 на 12 октября 1933-го, в Гаграх, где проходили съемки комедии «Веселые ребята» (авт. сценария В. Масс и Н.Эрдман), Николай Робертович Эрдман, вместе со своим соавтором Владимиром Массом, были арестованы.

Н. Эрдман по судебному приговору пробыл в далеком сибирском «каторжном» городке Енисейске три года, и, отбыв срок, приехал в Омск, где работал заведующим литчастью областного драмтеатра. В послевоенные годы попытки поставить его пьесы заканчивались запретами. С 1969 г. пьеса «Самоубийца» Н.Эрдмана начала свой путь по сценам театров Европы и США.

Н.Р.Эрдман много сделал для становления репертуара Театра на Таганке. В 1964 г. подготовил инсценировку по «Герою нашего времени» М.Ю.Лермонтова, легшей в основу спектакля Ю. Любимова. Н.Р.Эрдман убедил режиссера поставить есенинского «Пугачева». Он написал для этого интермедии, чтобы облегчить путь «Пугачева» к зрителю. Интермедии Эрдмана придавали постановке глубину и размах, историческую широту и философскую объемность. Если Есенин показал «мощную стихию» русского бунта, то Эрдман — противостоящую ей стихию антибунта. Написанные в сатирической, гротесковой манере интермедии «Двор» и «Генерал и дворянство» сделали драматическую поэму С. Есенина более сценичной и пригодной к театральной постановке.

На одном из капустников в Театре на Таганке после выступления В.Высоцкого восхищенный Н.Эрдман спрашивает: «В-олодя, как Вы пишете свои песни?» Высоцкий отшучивается: «Да на магнитофон, Николай Робертович! А Вы?» Эрдман пристально смотрит на него и вздыхает: «А я – на в-ека…».

Н.Р. Эрдман в 1970 г. умер от рака совершенно одиноким человеком.

1.С.А.Есенин ПСС УП ( 3 ), 758. 2.Летопись – 2, 758. 3.Летопись – 3 ( 1 ), 473. 4.Летопись – 3 ( 2 ), 572. 5.Летопись – 4, 734. 6.Воспоминания – 86, 2, 437. 7.ТЭ, т.5, cтб.977 – 978. 8.Мой век, 735. 9.Материалы, 202. 10.Письма, 339, 340. 11.Карпов, 40. 12. Поэты – 8, 78.

Эренбург Илья Гртгоревич (Гершенович) (1891 – 1967) прозаик, мемуарист, поэт.

С.Есенин познакомился с И.Эренбургом в октябре 1917 г. “Осенью 1917 года в Петрограде меня позвала к себе молодая поэтесса М.М.Шкапская, которую я знал по Парижу, - вспоминал И.Эренбург. – За столом сидел Н.А. Клюев в крестьянской рубахе и громко пил чай из блюдца. Он мне сразу показался актером, исполнявшем в тысячу раз затверженную роль. Разговор иссякал, когда пришел новый гость; молодой, красивый паренек, похожий на Леля из оперы; улыбаясь, он представился: «Есенин, Сергей, Сережа…». У него были глаза ясные и наивные. Мария Михайловна попросила его почитать стихи. Я понял, что передо мной большой поэт».

. При разговоре с Эренбургом поэт утверждал, что «нужно всё повалять, изменить строение вселенной, что крестьяне пустят петуха и мир сгорит». В 1918 г. в мае при встрече в Москве С.Есенин на книге «Голубень» (1918) написал: «Милому недругу в наших воззрениях на Русь и Бурю. И.Эренбургу на добрую память. От искренне любящего С.Есенина»

Об общественной позиции Есенина, Блока, Андрея Белого и других И.Эренбург писал в фельетоне «Стилистическая ошибка» ( газ. «Возрождение» (1918, 5 июня); говорил 19 ноября 1918 г. на литературно-музыкальном вечере в Киеве. В полтавском журнале «Ипокрена» ( 1919, № 4) в статье «На тонущем корабле» при характеристике современных поэтов писал о Есенине: «Вслед за Блоком и Белым пробовал изобразить социальный переворот как угодную Господу жертву молодой поэт Сергей Есенин. К сожалению, его стихи напоминают сильно изделия кустарного магазина, где народный дух давно подменен сомнительным «стилем». Есенин - ученик Клюева, и его, как и учителя, губит «паспорт». Он пишет хорошие лирические стихи до той минуты, когда вспоминает, что он «народный поэт». Тогда начинается приевшаяся всем стилизация - малиновый звон, резные петушки и малопонятные словечки рязанского Леля… (…) Также неудачны попытки Есенина совершить экскурсии на небо - он занимается там различными делами: вырывает у Господа бороду, заставляет Его неоднократно телиться и прочее. Если можно как-либо оправдать подобное комическое богоборство, то лишь молодостью автора. Переходя от небесного скотоводчества к земному, Есенин делается сразу простым и искренним. Его старая беззубая корова, вспоминающая своего теленка, трогательна и не выдумана. В книге «Голубень» есть много хороших строк, но самые последние произведения Есенина наводят на мысли тяжкие: слишком уютно устроился он на тонущем судне. Вчерашний националист, потом бард левых эсеров, он теперь в «Известиях» доводит до сведения самих небес о происшедших переменах: «Матерь Божия, я - большевик».

С осуждением поэтов, прославляющих власть большевиков, И.Эренбург выступил в статье «Завсегда блюдолизы» в газете «Киевская жизнь» (1919, 28 октября). «Я говорю не о жалких стихоплетах, - писал автор, - нет, передо мной имена очень талантливых молодых поэтов: Маяковского, Клюева, Есенина и других. Это не лирическое опьянение, не священное безумие, и гимны коммуне не напоминают ни крики юродивого, ни пророческого обличения». В статье «Об украинском искусстве» («Киевская жизнь» 1919, 16 ноября) И.Эренбург отметил влияние русских поэтов от Блока до Есенина на поэтическое творчество украинского поэта П.Тычины.

Встреча С.Есенина и И.Эренбурга состоялась в холодный зимний день на Тверской в Москве. С.Есенин предложил пойти в знакомое ему «подпольное» кафе. Состоялся обстоятельный разговор. «Есенин меня удивил, - писал И.Эренбург, - он заговорил о живописи; недавно он смотрел коллекцию Щукина, его заинтересовал Пикассо. Оказалось, что он читал в переводе Верлена, даже Рембо. Потом он начал декламировать Пушкина… Вдруг обрушился на Маяковского: «Тит да Влас… А что он в этом понимает? Да если бы и понимал, какая это поэзия?». (…) На улице, когда мы прощались, Есенин сказал: «Поэзия не пирожные, рублями за неё не расплатишься…» Эти слова я запомнил - они меня поразили: в этот день я впервые узнал Есенина. А познакомились мы раньше, и стихи его я давно любил».

И.Эренбург присутствовал 16 ноября 1920 г. на литературном «Суде над современной поэзией» в Политехническом музее, был очевидцем полемики между С.Есениным и В.Маяковским. «Все же я спросил Есенина, - вспоминал он, - почему его так возмущает Маяковский. «Он поэт для чего-то, а я поэт от чего-то. Не знаю сам, от чего…Он проживет до восьмидесяти лет, ему памятник поставят (Есенин всегда страстно жаждал славы, и памятники были для него не просто бронзовыми статуями, а воплощением бессмертия). А я сдохну под забором, на котором его стихи расклеивают. И все-таки я с ним не поменяюсь…». . С.Есенин и И.Эренбург присутствовали 6 декабря 1920 г. в вечере «Россия в грозе и буре» в московском Большом зале консерватории.

11 марта 1921 г. в Москве С.Есенин на 1-ой чистой странице «Исповеди хулигана» (1921) написал: «Илье Эренбургу. С любовью и расположением С.Есенин». На «Треряднице» (1921) в марте 1921 г. поэт написал не только дарственную «Илье Эренбургу на добрую память», но и небольшой текст: «Вы знаете запах нашей земли и рисуночность нашего климата, передайте Парижу, что я не боюсь его, (ибо) на снегах нашей родины мы снова сумеем закрутить мятелью одинаково страшной для них и этих.С.Есенин».

В начале 1921 г. И.Эренбург обратился к Н.Бухарину с ходатайством о разрешении выехать за рубеж, так как получил от Наркомпроса «художественную командировку». По пути из Москвы в Париж в марте 1921 г. И.Эренбург читает в Риге доклад о состоянии искусства в Советской России и стихи ряда поэтов, в том числе и С.Есенина. В августе 1921 г. печатает в бельгийском журнале статью «Русская поэзия и революция» с упоминанием Есенина. Во вступительной статье к коллективному сборнику стихов «Поэзия революционной Москвы» (Берлин, 1921) указывал: «Недавние дебютанты: Маяковский, Есенин, Цветаева, Пастернак стали мастерами». И.Эренбург публично заступился за русских поэтов, которых необоснованно в эмигрантской печати именовали: Блок - пустой, Белый - предатель, Есенин - «советский Распутин». В ответном письме критикам своей статьи писал: «Есенин был назван Советским Распутиным за стихи. За что другое могло быть дано ему подобное прозвище. Он даже нигде не служил и в прошлом году сидел в «чеке». Такое заступничество не осталось незамеченным. 26 ноября 1921 г. в берлинской газете «Руль» Вл.Вальтер в статье «Еще о «них» и о «нас»» писал: «В 7-8 и 9 номерах «Русской книги» помещен ряд статей И.Эренбурга, посвященных вопросу о положении искусства, в частности, поэзии, здесь, за рубежом, и там, в далекой и близкой Совдепии, на родине. Не будем говорить о личных поэтических вкусах Эренбурга. Суть этих статей в том, что Эренбург превозносит Маяковского и Есенина, творящих «новую» поэзию, центр тяжести этих статей именно в противуположении «нас» и «их». (…) Вместе с Эренбургом мы верим и знаем, что русское искусство, несмотря ни на что, живо и мощно. Но в противовес Эренбургу не будем безоговорочно отрицать одну его сторону и провозносить другую».

В мае – июне 1922 г. С.Есенин встречается с И.Эренбургом. От него получил брюссельский адрес переводчика Ф.Элленса. Велся разговор о поэзии и роли имажинизма. В статье «Русская литература в 1922 году: Неизданное письмо» (июль 1922) на французском языке И.Эренбург писал: «К счастью, Есенин, единственный из выдающихся поэтов-имажинистов, всё больше и больше освобождается от этой догмы (культа образа). Он чутьем идет к ясности и строгости. В его последних поэмах «Пугачев» и «Страна негодяев» - некий цельный и безусловный мир. Он словно определяет особый характер деревенской русской поэзии».

Поэзия Есенина, как и советская литература в целом, вызывала у многих эмигрантов политическое неприятие. : «Некоторые не принимали даже Блока из-за его "Двенадцати" — а уж о Есенине и Маяковском и речи быть не могло – писал М.Слоним, - все это клеймили как "революционную нечисть" В ряде статей творчеству Есенина приписывался «хлыстовский», «распутинский» характер. Постоянные выпады против Есенина содержались в публикациях ведущего берлинского журнала «Русская книга», например, в статье его редактора Александра Ященко «Русская поэзия за последние три года».

И. Эренбург в письме к Ященко от 22 мая 1921 года выступил против травли «некоторых русских писателей, безусловно, уважаемых в России людьми разных направлений, как то: А. Белый, Блок, Кони, Чуковский, Есенин и др. <...> Мне хочется верить,— заметил писатель,— что Вы исправите неточности (в частности, о С.А. Есенине) и поймете, как болезненно отражаются доходящие в Россию неосторожные обвинения»

В дискуссии о произведениях С.Есенина И.Эренбург не соглашался с мнением А.Толстого, утверждавший, что «хулиганство» Есенина надуманное, что у него никогда не было связи с конокрадством. «Только в годы революции мог родиться поэт - Есенин, - писал И.Эренбург. - . В её пламенях немеют обыватели и фениксом дивных словес восстают испепеленные поэты. Русская деревня, похерившая Бога и хранящая, как зеницу ока, храм, схватившая свободу и спрятавшая её вместе с керенками в сундучок, ревет и стонет в этих книгах. (…) когда же вы поймете, церемонные весталки российской словесности, что самогонкой разгула, раздора, любви и горя захлебнулся Есенин? Что «хулиган» - не «апаш» из костюмерной на ваших былых bal-masque, а огненное лицо, глядящее из калужских или рязанских рощиц? Страшное лицо, страшные книги».

В марте 1920 г. в берлинском издательстве «Аргонавты» выходит антология И.Эренбурга «Портреты русских поэтов» с произведениями С.Есенина и эссе составителя «Сергей Александрович Есенин». Предпринимается попытка философского осмысления поэтического дара русского поэта, раскрытия некоторых особенностей его творческой личности. «Прежде всего, о хитрости и бесхитростности, - писал И.Эренбург. - Сколько лукавства таят ангельские лики и ограды скитов. Как наивен и простодушен Иван Карамазов перед смертоносным агнцом Алешей. У Есенина удивительно честные, наивные глаза, великолепная девушка для многих Ивановых-Разумников. Как не попасться в эти слова почти из Даля, в святую простоту мужицкого пророка. Ему ведомы судьбы не только России — вселенной. Как ровному посвящает он стихи — конфрэру пророку Исайе. Здесь и град Инония, и сам Есенин, вырывающий у Бога бороду, и неожиданное приглашение «Господи, отелись»... Если спросить его, что это, собственно, все означает, он пространно расскажет о новгородской иконописи, о скифах, еще о чем-нибудь, а потом, глядя небесными глазами, вздохнет: «У нас в Рязанской...» Как же здесь устоять Иванову-Разумнику.

Виноват, главным образом, цилиндр. Есенин, обращаясь к старикам родителям, не без хвастовства говорит, что он, прежде шлепавший босиком по лужам, теперь щеголяет в цилиндре и лакированных башмаках. Правда, цилиндра я никогда не видал, хоть и верю, что это не образ «имажиниста», но реальность. Зато лакированные башмаки наблюдал воочию, также пестрый галстук и модный пиджак. Все это украшает светлого, хорошенького паренька, говорящего нараспев, рязанского Леля, Ивана-счастливца наших сказок. За сим следует неизбежное, — то есть Шершеневич, чью ставку, «имажинизм», должен выручить талантливый, ох, какой талантливый, подпасок; диспуты, литературное озорство, словом, цилиндр, хотя бы и предполагаемый, растет и пожирает милую курчавую головку, Но, да позволено будет портретисту, пренебрегая живописью костюма, цилиндром, «имажинизмом» и хроникой московских скандалов, заняться лицом поэта. Сразу от скотоводства небесного мы переходим к земному, к быту трогательному и унылому, к хулиганству озорника на околице деревушки, к любви животной, простой, в простоте мудрой. Ах, как хорошо после Абиссинии или Версаля попасть прямо в Рязанскую».

В очерке подчеркивается связь поэзии Есенина с традиционной деревенской жизнью, с отражением в его произведениях происходящих социальных перемен.: «Деревня, - писал И.Эренбург, - захватившая все и безмерно нищая, с пианино и без портков, взявшая в крепкий кулак свободу и не ведающая, что с ней, собственно, делать, деревня революции - откроется потомкам не по статьям газет, не по хронике летопиcца, а по лохматым книгам Есенина. Откроется и нечто большее, вне истории или этнографии - экстаз потери, жертвенная нищета, изуверские костры самосожжения - поэзия Сергея Есенина, поэта, пришедшего в этот мир, чтобы «все познать, ничего не взять».

Есенин гордо, но и горестно называет себя «последним поэтом деревни». Его стихи — проклятье «железному гостю», городу. Тщетно бедный дуралей жеребенок хочет обогнать паровоз. Последняя схватка и ясен конец. Об этой неравной борьбе и говорит Есенин, говори, крепко ругаясь, горько плача, ибо он не зритель. (…) Русская деревня, сказав старины, пропев песни свои, замолчала навек. Я не очень верю эпигонству фольклора в лице большого Кольцова и маленьких Суриковых. Она вновь заговорила в свои роковые, быть может, предсмертные дни. Ее выразитель — Сергей Есенин. Крестьяне теперь, сражаясь с городом, пользуются отнюдь не вилами, но самыми что ни на есть городскими пулеметами. Есенин так же живо приспособил все орудия современной поэтической техники. Но пафос его стихов далек от литературных салонов, он рожден теми миллионами, которые его стихов не прочтут, вообще чтением не занимаются, а, выпив самогонки, просто грозятся, ругаются и плачут».

Эту мысль И.Эренбург продолжил в рецензии на поэму «Пугачев» в журнале «Новая русская книга» (1922,№ 2), в которой писал: «Прекрасная книга Есенина, крупнейшего из современных поэтов, ставит вновь в крайней остроте трагический вопрос: когда же наша поэзия перейдет от забывающей промышленности к обрабатывающей?». И.Эренбург увидел в «Пугачеве» Есенина новое проявление есенинского поэтического богатства, у которого «образы сыплются, как на былых булочных витые кренделя из золоченных рогов изобилия. Грустная удаль, нежное хулиганство. Повторение слов, выявляющее всю взволнованность готового оборваться голоса. Изумительные задыхания. (…) Я забываю об истории, о драме, о текстах и об интонациях. Это действительно певческий дар. Но есть в «Пугачеве», в его хаосе, несделанности, темноте нечто, не бывшее в книгах Есенина. Это широта дыхания, начало высокого эпоса».

В марте 1923 г. в московском издательстве «Первина» выходит книга И.Эренбурга «Портреты современных поэтов», в составе которой эссе «Сергей Александрович Есенина».

В 1924 г. состоялась последняя встреча Есенина и Эренбурга. «Он много пил, - вспоминал И.Эренбург, - был в плохом виде, хотел уйти - бушевать, скандалить. Несколько часов я его уговаривал, удерживал силой, а он уныло повторял: «Ну, пусти!..Я ведь не против тебя.. Я вообще…».

И.Г. Эренбург, живший с 1924 года в Париже, тяжело воспринял известие о смерти Есенина. 14 января 1926 г. выступил на вечере памяти поэта, а днем позже напечатал статью-отклик в берлинской «Die Literarisch Welt». «Какой же трогательной девушкой, провинциальной и задумчивой, какой звездой над электрическим заревом города вошла в наши дни поэзия Есенина. - писал И.Эренбург. - . Ее любили в грубое время грубые люди, любили за обреченность и неумелость, любили, как любят иного ребенка, над которым уже сказано «нежилец» или иное короткое и неповторимое слово. Я не знаю, что напишут грядущие словесники об этой поэзии. Меняются вкусы и оценки. Суд истории не справедливей обыкновенного суда. Однако у Есенина уже никто отнять не сможет – любви современников, любви, на которой сходились все: поэты и красноармейцы, профессора и рабфаковцы. Его любила революция, и его любила Россия».

К концу месяца аналогичную статью (либо ее вариант) И.Эренбург переслал в Россию поэтессе Е.Г. Полонской с надеждой, что она будет напечатана в одной из ленинградских газет, однако такой публикации не было. Лишь осенью 1990 года статья «Смерть Есенина» была опубликована Т. Флор-Есениной в «Литературной России».

1. С.А.Есенин ПСС УП ( 3 ), 758 – 759. 2. Летопись – 2, 758. 3.Летопись – 3 ( 1 ), 473. 4.Летопись – 3 ( 2 ), 672. 5.Летопись-4, 734. 6.СЕСЖ, 207 – 214, 527. 7.РЗЕ, 2, 18 – 20, 155 – 156. 8.Эренбург И. Люди, годы,, жизнь: Воспоминания в трех томах. М., 1990. 9.Карпов, 239. 10..Поэты – 8, 329.

Эркай Н.Л. (псевдоним Иркаева Н.Л.), мордовский поэт.

Автор стихотворения «На родине Есенина» («К приокскому пейзажу приникая…»). Встречался С Есениным.

Савин О. Они встречались с Есениным // Советская Мордовия. Саранск, 1976, 25 сентября.

Писал под псевдонимом Горнев Василий. Входил в 1924 г. в литературную группу «Перевал» при журнале «Красная новь». С.Есенин был знаком как и со многими «перевальцами».

В 5-ом томе Собрания сочинений в пяти томах С.А.Есенина на стр.173 и 357 ошибочно назван адресатом Есенина, которому поэт написал письмо о проведении в Ленинграде поэтического вечера. На самом деле С.Есенин отправил письмо Евсею Давидовичу Иоффе.

Опубликовал отзыв на изданные книги С.Есенина «Трерядница» (1920) и А.Кусикова «Сумерки». О .Есенине писал: «В первых своих книгах «Радуница», «Голубень» Есенин находился под влиянием Н.Клюева и других поэтов-народников. За последнее время Есенин нашел себя и стал определеннее и имеет свое лицо. Он является вождем школы «имажинизма». В его книге «Трерядница» есть необычайно хорошие стихи, богато насыщенные образами, которые навсегда останутся вкладом в сокровищницу поэзии (приводится стихотворение «Закружилась листва золотая…»). Стихи Есенина с большим наслаждением прочтутся и будут читаться будущими поколениями, как родного большого поэта».

1.С.А.Есенин ПСС УП ( 2 ), 307. 2. СЕ, Рязань, 2009, № 10, с.130.

Родился в Симбирске, в семье врача. Окончил гимназию. Рано начал писать стихи. Поступил в Казанский ун-т. Слушал лекции на медицинском, затем на историко-филологическом ф-ах. Одновременно «добровольно служил в 1920 – 1921 гг. в санчасти Приволжского военного округа».

В 1921 г. В. Эрлих переехал в Петроград. Продолжил учебу на втором курсе Петроградского ун-та, занимался этнографией и лингвистикой. Сблизился с группой молодых петроградских поэтов, активно участвовал в литературных и политических дискуссиях. Получил квартиру в доме на улице Литераторов, 19 . «Сам я живу замечательно, - писал матери в Москву. – Две комнаты с передней, а я один. Сам к себе в гости хожу. Шик!»

Познакомившись с творчеством С.Есенина, Эрлих был покорён искренностью, ,яркостью образов, проникновенностью есенинской лирики. В Петрограде организуется группа ленинградских имажинистов, Эрлих один из активных участников. Кроие него, в состав «Воинствующего ордена имажинистов» входили поэты Г. Шмерельсон, В. Ричиотти, С. Полоцкий, И. Афанасьев-Соловьев, Н. Григоров. «Ленинградские имажинисты отличались от московских тем,- писал поэт Н.Тихонов, - что для них московские мэтры имажинизма не были почитаемыми идолами, а любили они и шли за одним Есениным». В/Эрлих познакомился с Есениным в Ленинграде в апреле 1924 г. Это знакомство закончилось большой и настоящей дружбой, продолжающейся до последнего дня жизни Есенина. В.Эрлих встречался с поэтом во время его последних приездов в Ленинград. С.Есенин в апреле 1924 г. подарил ему книгу «Радуница» с надписью: «Милому Вове и поэту Эрлиху с любовью очень большой. С.Есенин».

В апреле 1924 г. В.Эрлих сфотографировался с С.Есениным, И.Приблудным, Г.Щиерельсоном, В.Ричиотти, С.Полоцким в студии ленинградского фотохудожника М.С.Напельбаума.

В.Эрлих был известен по публикациям стихотворений в газетах и журналах Ленинграда, принимал самое активное участие в работе Союзов писателей и поэтов, выступал с чтением своих стихов на поэтических вечерах. Весной и летом 1924 г. он выступал с Есениным в Ленинграде и его пригородах. Сохранилась фотография, сделанная в день одного из поэтических вечеров в Детском Селе, в лицейском садике, где сняты рядом Есенин, Эрлих и студенты местного сельскохозяйственного института.

При встречах С.Есенин рассказывает Эрлиху о своих творческих замыслах, дает оценки себе и своему окружению. «Слушай! – говорил он Эрлиху в середине июня 1024 г. – А ведь всё-таки от «Москвы кабацкой» ушел! А! Как ты думаешь? Ушел? По-моему, тоже! Здорово трудно было!» И помолчав немного: «Это что! Вот я поэму буду писать. Замеча – а – тельную поэму! Лучше «Пугачева» - «Ого! А о чем». – «Как тебе сказать? «Песнь о великом походе» будет называться. Немного былины, немного песни, но главное не то! Гвоздь в том, что я из Петра большевика сделаю! Не веришь? Ей-богу, сделаю!».

В июле 1924 г. В.Эрлих переписал для издательства текст написанной Есениным поэмы «Песнь о великом походе». «Ко мне приехали Есенин и Эрлих, - вспоминала А.Берзинь. - . Есенин читал только что написанную им «Песнь о великом походе». Когда поэт окончил чтение, я сделала ему предложение - опубликовать «Песнь» в журнале «Октябрь». Против ожидания, он тут же согласился. Тогда, по моей просьбе, Эрлих сел к столу, чтобы написать поэму для журнала. У него была хорошая память. Не вставая с места, он всю поэму без единой, кажется, помарки тут же и записал. Есенин проверил, внес несколько поправок и подписал. После их ухода я велела перепечатать рукопись на машинке, а затем передала её в редакцию «Октября».

Уезжая на Кавказ 3 сентября 1924 г. С.Есенин возложил на В.Эрлиха хлопоты по изданию «Песни о великом походе» в ленинградском отделении Госиздата и оставил у него черновой автограф. «С 4 сентября я в Ленинграде, - писал В.Эрлих. – Один. Что у меня осталось от Есенина? – Красный шелковый бинт, которым он перевязывал кисть левой руки да черновик «Песни о великом походе». Эту рукопись поэмы В.Эрлих 9 октября 1926 г. подарит поэтессе М.Шкапской, которая передаст её позже С.А.Толстой-Есениной для создаваемого Музея Есенина

С.Есенин помнил о поручении. 17 сентября 1924 г. писал из Тифлиса сестре Екатерине: «Эрлиху напиши письмо и пришли мне его адрес. Я второпях забыл его». 17 октября 1924 г. Есенин просит Г.Бениславскую переслать исправленный текст поэмы «Песнь о великом походе» в Ленинград В.Эрлиху.

В.Эрлих непосредственно принимал участие в издании в Ленинграде оставленных Есениным поэм. Не всегда у него получалось так, как планировал Есенин. 23 ноября 1924 г. В.Эрлих по поводу публикации поэмы «Песнь о великом походе» одновременно в двух журналах разъяснял Г.Бениславской: «1).На печатание поэмы в «Звезде» дал согласие Сергей перед отъездом из Питера. 2). Запрещение печатать её в «Звезде» (по просьбе Сергея) передал я в день приезда из Москвы (3 сентября). 3). О письме Майского Сергею в Москву я не знал ничего. 4). О том, что Сергей уехал на Кавказ, в Ленгизе знали в день моего приезда. Выводы: я рассматриваю эту историю как простой трюк со стороны Майского, ибо, зная об отсутствии Сергея в Москве, он определенно мог рассчитывать на неполучение ответа. Относительно Госиздата. Поэма пойдет вместе с балладой под заголовком «Две поэмы». Изменения в редакции принял к сведению и дал знать в Госиздат, что корректуру буду делать я лично. Книжка пройдет через меня». Хлопоты были напрасными, издание книги не состоялось.

24 марта 1925 г. С.Есенин писал В.Эрлиху из Москвы: «Милый Вова! Вот я снова в Москве и снова собираюсь в 20-х числах обязательно уехать. Хотелось бы тебя, родной, увидеть, обнять и поговорить о многом. Я еду в Тифлис, буду редактировать литературное приложение. Три - к носу. Ежели через 7 - 10 дней я не приеду к тебе, приезжай сам. Любящий тебя С.Есенин». Встретиться не удалось. В.Эрлих выехать на Кавказ не смог.

По пути в Баку С.Есенин 26 июля 1925 г. к отправленному В.Эрлиху письму С.А.Толстой приписал: «Милый Вова, Здорово. У меня не плохая «Жись». Но если ты не женился, То не женись».

В.Эрлих во время конфликта между имажинистами по вопросу их участия в журнале «Гостиница для путешествующих в прекрасном», в котором Есенин отказался публиковаться, полностью поддержал позиции Есенина. «Во всяком случае, - писал он Г.Бениславской, - будет Сергей что-нибудь предпринимать или нет, - ни я, ни Потоцкий никаких дел с «Гостиницей» иметь не будем и не можем». После публикации в «Правде» объявления С.Есенина и И.Грузинова о роспуске объединения имажинистов В.Эрлих был на стороне С.Есенина.

Именно к Эрлиху обратился Есенин с просьбой подыскать квартиру в Ленинграде. «Немедленно найди две-три комнаты, - телеграфировал С.Есенин В.Эрлиху 7 декабря 1925 г. – 20 числах переезжаю жить Ленинград. Телеграфируй - Есенин».

При переезде в Ленинград С.Есенин все дни общался с Эрлихом. 27 декабря 1925 г. выдал ему доверенность: «Доверяю присланные мне деньги из Москвы 640 р. (шестьсот сорок руб.) получить Эрлиху В.И.». Доверенность была заверена секретарем правления Ленинградского Отдела Всероссийского Союза Поэтов М.А.Фроман. С.Есенин передал В.Эрлиху свое последнее из написанных стихотворений «До свиданья, друг мой, до свиданья…». О последних днях жизни С.Есенина, о литературных планах поэта, об истории предсмертного стихотворения В.Эрлих рассказал в очерке «Четыре дня», опубликованной в сборнике статей «Памяти Есенина» (1926).

В.Эрлих тяжело переживая гибель друга, участвовал в траурной церемонии прощания 29 декабря 1925 г. в помещении Ленинградского отделения союза писателей (Набережная Фонтанки, дом 50). Вместе с С.А.Толстой-Есениной, поэтами И. Садофьевым и В. Наседкиным сопровождал гроб с телом до Москвы, был участником похорон поэта на Ваганьковском кладбище 31 декабря 1925 года.

Обстоятельно о своих встречах с Есениным В.Эрлих писал в книге «Право на песнь» (1930). В единственной книге мемуарной прозы В. Эрлиха рассказывается о знакомстве и дружбе с Сергеем Есениным на протяжении двух последних лет жизни поэта. Писатель К.А.Федин о книге В.Эрлиха «Право на песнь» писал в рецензии: : «Из воспоминаний о Есенине записки Эрлиха представляются мне наиболее удачными. В них соблюдено какое-то «целомудрие», необходимое для того, чтобы поверить в искренность автора, отсутствия у него желания фигурировать в записках наравне с тем, о ком он говорит, если не больше него. Потом - Есенин - человек сложной и тяжелой биографии. Эрлих сумел избежать многого, что следует избегать в уважении к погибшему поэту. Несмотря на фрагментарность записи, по прочтении рукописи возникает цельный образ».

Позже литературовед А.Л.Казаков отмечал: «Всё, что рассказывает в книге Вольф Эрлих - от первого лица, из первых рук! Никаких слухов, легенд и домыслов. Никаких выпадов в адрес есенинского окружения. Всё строго и лаконично, где на каждой странице виден есенинский поэтический жест или сцена из жизни Есенина. Эрлих всё время помнит есенинские слова, сказанные ему однажды: «Если ты когда-нибудь захочешь писать обо мне, так и пиши: он жил только своим искусством…». Книга завершается рассказом Эрлиха о последних днях (с 24 по 27 декабря 1925 года) жизни Есенина. Все эти дни они были рядом. Свое предсмертное стихотворение «До свиданья, друг мой, до свиданья…» Есенин передал Эрлиху в канун гибели. Положил его во внутренний карман его пиджака со словами: «Останешься один, прочитаешь…» Стихотворение не было посвящено только В.Эрлиху. В.Шершеневич считал, что оно было «написано к несуществующему другу в пространство».

Первый сборник стихотворений Эрлиха «Волчье солнце» увидел свет в 1928 г.. Затем вышли сборники стихотворений «Арсенал» (1931 г.), «Порядок битвы» (1933 г.), «Книга стихов» (1934 г.), «Необычные приключения друзей» (1937 г.) и две книжки стихов для детей. В. Эрлих был одним из авторов сценария художественного кинофильма «Волочаевские дни». Н.Тихонов предсказывал: «Со временем из него вышел бы превосходный прозаик. Он умел писать прозой кратко и четко. Он страстно любил поэзию, любил искусство. Судьба послала ему такого друга, как Сергей Есенин».

Жизнь В.И.Эрлиха трагически оборвалась в 35 лет. В период разгула сталинских репрессий, в конце лета 1937 г., была арестована группа ленинградских писателей и поэтов, проживавших в Первом городском Доме-коммуне «Звезда социализма» (ул. Рубинштейна, дом 7). Среди них - Ольга Берггольц, Павел Медведев, Николай Заболоцкий, Елена Тагер. Вольф Эрлих, живший в этом доме, в дни арестов находился в творческой командировке в Армении. Он был арестован в Ереване и под конвоем отправлен в Ленинград. Ему было предъявлено обвинение в принадлежности к несуществующей «Троцкистской террористической организации в Ленинграде». 19 ноября 1937 г. постановлением комиссии НКВД и Прокурора СССР В.И.Эрлих был приговорен к расстрелу, который через пять дней был приведен в исполнение…Эрлих реабилитирован в 1956 г. «в связи с отсутствием в его действиях состава преступления».

С конца1980-х годов в печати начали появляться статьи, и даже книги, в которых оспаривается факт самоубийства С.А.Есенина. 21 апреля 1989 г. в газете «Литературная Россия» публикуется статья Л.Коваленко «Очевидно, это след удара…», в которой утверждалось, что «необходимо выяснить роль В.Эрлиха в этом деле - того Эрлиха, который цепко вклещивался в поэта, начиная с 1924 года, когда тот приезжал в Ленинград…». И началось… «выяснение». Драматург А.Яковлев в программе ленинградского телевидения «Пятое колесо» (в 1990-м году), утверждал, что Эрлих был причастен к гибели Есенина, так как являлся агентом ОГПУ. При этом он не ссылался на документы, а лишь показал фотографию мужчины в военной форме, заявив, что это Эрлих в чине капитана органов РГРУ-НКВД. В газете «Вечерний Ленинград» 28 декабря 1990 г. в статье В.Костылева «Версия» говорится, что, якобы, художник В.С.Сварог вспоминал: «Мне кажется, этот Эрлих что-то ему подсыпал на ночь, ну, может быть, и не яд, но сильное снотворное…Он крутился все время неподалеку… Есенина спешили убрать…» И в других подобных публикациях утверждалось, что Эрлих в ночь (с 27 на 28 декабря) был в «Англетере» и активно участвовал в «убийстве» Есенина. На самом деле, по воспоминаниям П.Лукницкого, написанных по горячим следам событий, а затем опубликованных в книге «Перед тобой земля» (Л., 1988 г.), В. Эрлих тогда ночевал у поэта М. Фромана.

Утверждение о том, что Эрлих был сотрудником «органов» и, соответственно, участвовал в «ликвидации» Есенина, перекочевывает из одного издания в другое. Э. Хлысталов в статье «Что остается поэту…» (газета «Подмосковье», 21 сентября 1991 года) утверждал: «Вольф Эрлих был тайным сотрудником ГРУ, ленинградские исследователи (вероятно, имеется в виду драматург А.Яковлев почему-то во множественном числе) показали по телевидению его фотографию в форме сотрудника этой организации…». Ему вторит Ф.Морохов в статье «Трагедия поэта-пророка» (газета «Ленинградская милиция», ноябрь 1991 год), бездоказательно утверждая, что Эрлих «служил в ГРУ в отделе Агранова (Сорендзона)…» и что об этом знал Есенин. О. Бишарев в книге «Тайна Сергея Есенина» (М., 1993 г.) пмчал: «В операции по уничтожению Есенина принимали участие очень ограниченный круг лиц. Нет сомнения (?), что в этом деле замешан Вольф Эрлих…», а писатель В.Кузнецов в газете «Вести» от 4 февраля 1995 г.опубликовал, , что «стихотворец Эрлих был (как теперь известно) сотрудником ГРУ».

Анализируя известные материалы о смерти С.Есенина есениновед А.Карохин в книге «Вольф Эрлих - друг и ученик Сергея Есенина» (СПб, 2007) по этому поводу пишет: «Создается впечатление, что названные выше авторы статей и книг плохо знают биографию Есенина и совсем не знают биографий людей из его окружения. Современники рисуют В. Эрлиха как честного, чистого человека, который с благоговением относился к Сергею Есенину»..

1.С.А.Есенин ПСС УП ( 3 ), 759. 2.Летопись – 4, 734. 3.Воспоминания – 86, 2, 437. 4.Письма, 589. 5.Мой век, 627. 6.Шубникова-Гусева Н. Сергей Есенин и Галина Бениславская, -СПб, 2008. – С.476. 7. Кузнецов, 42 – 46, 8.Белоусов, 2, 440. 9.Карохин Л. Вольф Эрлих - друг и ученик Сергея Есенина. – СПб, 2007. – 176 с. 10..Марченко А.. Сергей Александрович Есенин. – в кн. Русские писатели. ХХ век. Большой учебный справочник. Для школьников и поступающих в вузы. Биографии. – М., Дрофа, 2003. – С.144 – 146. 11. Поэты – 8, 329.

Эрлих Константин Владимирович (1892 – 1942), прозаик.

Сотрудничал после революции с левыми эсерами, как и С.Есенин. Входил в литературный круг поэтов и прозаиков, которые активно сотрудничали и публиковались в левоэсеровской газете «Знамя труда», выходившей в Петрограде.

15 сентября 1923 г. в кафе «Стойло Пегаса» произошел инцидент с участием С.Есенина. Эрлих Ю.Ю. как свидетель дал показания, что С.Есенин и А.Ганин ворвались в кафе, били по лицам швейцара, конферансье, а также прибывшего по вызову милиционера. Оба кричали «жиды продают Россию». «Все время Есенин ругался площадною бранью, - говорил Ю.Ю.Эрлих, - беспрерывно оскверняя милицию. В дополнение моих показаний должен сказать, что представители милиции вели себя корректно, и приходится удивляться их хладнокровию и выдержке».

Эрмансон Б.К., бакинский знакомый С.Есенина

Встречался с Есениным в апреле 1925 г. Рассказал о чтении Есениным стихов в клинике «Союза водников» им. Никифора Рогова.

1. Михайлов Б. Сергей Есенин у водников. – «Молодежь Азербайджана». – Баку, 1963, 23 февраля,- С.8. 2 Карпов, 141. 3. Поэты – 8, 214

Эрьзя (Нефедов) Степан Дмитриевич (1876 – 1959), скульптор.

По происхождению мордвин из народности эрзя. Рано проявил способности к художественному творчеству. В 1901 г. подружился с итальянским художником Даниэлем Тинелли, оказавшего большое влияние на дальнейшую судьбу начинающего художника. В 1902 г. С.Эрьзя поступает в Московское училище живописи, ваяния и зодчества. Проявил себя как художник широкого диапазона. Среди его работ - исторические и современные, мифологические и литературные образы. Скульптор необыкновенно тонко чувствовал материал, с которым работал, и безупречно владел мастерством его обработки. В 1906 г. отправляется в Италию. В 1909 г. на Всемирной художественной выставке в Венеции выставленные семь работ Эрьзя принесли ему успех и признание в Европе. Алатырская дума приняла решение об организации музея Эрьзя на его родине. Однако художник не смог преодолеть непонимание его творчества на родине, музей не был открыт.

Во время первой мировой войны Степан Эрьзя работал муляжистом в военном госпитале. Однажды в госпиталь приехали читать стихи поэты Н.Клюев и С.Есенин, которые и познакомились с художником.

После Октября участвует в создании памятников по плану Монументальной пропаганды. С.Есенин и С. Эрьзя после революции встречаются в Москве. Поэт Рюрик Ивнев вспоминал: «Я тогда работал секретарем народного комиссара просвещения Анатолия Васильевича Луначарского. В самом начале 20-х годов, как-то зайдя в приемную наркома, я увидел: у окна в неповоротливых шубах беседуют двое. .. В одном из них я сразу узнал Сергея Александровича. Увидев меня, он стал энергично махать мне рукой. Я подошел. Сергей сказал: «Давайте, знакомьтесь! Это мой приятель Рюрик Ивнев, - жест в мою сторону. – А это Степан Дмитриевич Эрьзя» - жест в сторону его собеседника - человека уже в годах, одетого в такую огромную шубу, каких я даже в те времена не часто видел. Мы познакомились. А Сергей, обнимая нас, обрадовано и даже с восхищением сказал: «Слушай, что этот Эрьзя придумал, как здорово, огромно придумал! Он хочет превратить целую гору в памятник революции… В памятник Ленину!.. Что там моя «Инония» перед этим чудным замыслом и все ухищрения в звонких, но пустых словах всяческих «кузнецов»?. И, обращаясь к скульптору, поощрительно говорил: «Родной мой, непременно воплоти свой замысел, действуй там, на Кавказе, а я непременно к тебе приеду…».

С. Эрьзя зарекомендовал себя не только талантливым скульптором, но и хорошим педагогом. Он преподавал в скульптурных классах художественных школ Москвы, Екатеринбурга, Батуми и Баку. Его скульптуры украшали Дом Союза горняков Азербайджана, скульптурные бюсты В.И.Ленина были установлены в Баку и Батуми.

В июле 1923 г. С.Эрьзю приглашают в Азербайджан работать профессором в Высшей художественной школе. Встреча поэта и скульптора состоялась в Баку в конце сентября 1924 г. С.Есенин стал посещать мастерскую скульптора. Художник И.Е.Бобровицкий писал, что Эрьзя с журналистами «Бакинского рабочего» бывал у Есенина в Мардакянах, где отдыхал поэт. Их многое сближало. По словам С.Кошечкина, «тот и другой смотрели на мир художническим взглядом, вместе с народом радовались и печалились». «Чувство Родины - основное в моем творчестве», - утверждал С.Есенин. «Я работаю для свого народа», - говорил С.Эрьзя.

Б.Полевой рассказывал об одном шутливом случае, услышанном им от Елены Мроз. В один прекрасный день Есенин и Эрьзя пошли в «Бакинский рабочий». Поэт хотел получить причитающийся ему гонорар за опубликованные в газете стихи. Пришли в редактору П.И.Чагину: так, мол, и так, распорядись… А тот упирается: нет, дескать денег в кассе. «Ах, нет? Нет? Ну, ладно!» Друзья выходят на улицу, встают под окнами редакции. Есенин поет частушки, а Эрьзя, с есенинской шляпой в руках, обходит собравшихся зевак, изображая сбор подаяния. Чагину ничего не оставалось делать, как позвать Есенина и выдать ему гонорар.

Б.Полевой часто встречался с Эрьзя, написал о нем книгу. «Степан Дмитриевич, - рассказывал он С.П.Кошечкину, - всегда тепло говорил о Сергее Есенине, его стихах. Помню, как при мне он не раз напевал за работой строки есенинского «Клена…», а однажды, неожиданно прервав напев, воскликнул: «Какой глубокий образ, это клен! Судьба человека тут скрыта, не меньше!» От начала до конца знал «Письмо матери», читал его вслух. Любил поэму «Анну Снегину», многие её строчки повторял, особенно о природе…».

1Летопись – 4, 418. 2..Воспоминания – 86, 1, 251. 3.Аверина, 82 – 84. 4.Кузнецова Е. . Сергей Есенин и мордовский скульптор Степан Эрьзя. // СЕ, Рязань, 2008, № 9, с.215 – 219. 5. Котлов А.А. Есенин в Мордовии. Саранск, 1977, с.7 – 8 6.Поэты - 8, 144, 165.

Эстрин Иосиф, знакомый Есенина и Бениславской.

И.Эстрин был знаком с Г.Бениславской, через которую был представлен и Есенину осенью 1923 г. Был осведомлен о личных отношениях поэта с жильцами коммунальной квартиры, в которую вселился Есенин. Когда С.Покровский, знакомый Г.Бениславской, узнает о её негативном отношении к приехавшему в Москву поэту Н.Клюеву, то он в записке от 12 октября 1923 г. предложил ей: «Нужно подговорить Эстрина сломать поэту Клюеву шею или в крайнем случае набить морду». 12 декабря 1924 г. С.Есенин в письме Г.Бениславской. передает «Привет Яне (Козловской), Соне (Виноградовой) и Иосифу (Эстрину)». В письме из Константинова 27 декабря 1924 г. Г.Бениславская писала: «От Иосифа Вам сердечный привет, просил передать Вам, что Ваши стихи он все знает и больше всего любит».

1.Письма, 153, 564. 2.Шубникова-Гусева Н. Сергей Есенин и Галина Бениславская. – Спб, 2008. –С.136, 158.

Эфрон Ареадна Сергеевна (1913 – 1975), дочь М.Цветаевой и С.Эфрон.

1 мая 1919 г. вместе с матерью Мариной Цветаевой была на вечере поэтов в московском Дворце искусств (Поварская, 52). Запомнила, как в зал «подошел молодой, почти мальчик, поэт Есенин. Он читал стихи о том, что месяц спрыгнул с неба и обратился в жеребенка, а он запряг его в колесницу. (…) Мы ушли из этой залы в переднюю, а в зале к нам подошел Есенин и что-то стал говорить маме. Я не слушала и не помню, что он говорил».

25 октября 1920 г. А.Эфрон оказалась свидетельницей появления С.Есенина на поэтическом вечере в Большом зале Консерватории с участием имажинистов. К прибывшему поэту обратилась Марина Цветаева: «Сережа, милый дорогой Сережа, откуда ты?» - «Я восемь дней ничего не ел». - «»А где ты был, наш Сереженька?» - «Мне дали пол-яблока там. Даже воскресенья не празднуют. Ни кусочка хлеба там не было. Едва – едва вырвался. Холодно. Восемь дней белья не снимал. Ох, есть хочется!» - «Бедный, а как же ты вырвался?» - «Выхлопотали». Все обступили и стали расспрашивать».

1.Летопись – 2, 263, 410. 2.Цветаева М. Собр. соч. в 7 т. 1994, т. 4, с.32 – 33. 3.Эфрон А. Страницы воспоминаний. – «Звезда», 1973, № 3, с.170 – 171.

Эфрос Абрам Маркович (1888 – 1954), искусствовед, переводчик, поэт и театральный критик.

Литературную деятельность начал с 1911 г. Печатался в журналах «Аполлон», «Вестник театра» и др. 17 декабря 1918 г. присутствовал на заседании правления Московского профессионального союза писателей, на котором С.Есенин был единогласно избран в члены союза. 20 декабря 1918 г. на заседании правления, на котором присутствовал А.М.Эфрос, было рассмотрено заявление С.Есенина о выдаче ему справки для местных властей.

В декабре 1919 г при встрече . С.Есенин делает дарственную надпись на своей книге «Ключи Марии»: «Абраму Марковичу Эфросу с глубоким уважением С.Есенин»

В 1920 – 1926 гг. А.М.Эфрос работал заведующим художественно-декорационной частью МХАТ. Во время проведения судебного разбирательства «Дела 4-х поэтов» выступал как свидетель и говорил, что «с поэтами Орешиным и Клычковым он встречался ежедневно в течение нескольких лет и не заметил с их стороны никаких антисемитских выпадов, хотя, как еврей, он был бы к ним особенно чуток».

До 1950 г. А.М.Эфрос преподавал в ГИТИСе, а 1950 – 1954 гг. работал профессором в Ташкентском театральном институте.

1.Летопись – 2, 193, 195, 319. 2.Летопись – 3 ( 1 ), 96, 240. 3Летопись – 4, 134, 154, 273. 4.. ТЭ, т.5, c.1029 5. Материалы, 371, 397. 6. Письма, 137, 550.

Эфрос Николай Ефимович (1867 – 1923), историк театра, критик.

Окончил юридический ф-т Московского ун-та. Печатался с 1891 г. Был ведущим критиком в газете «Биржевые ведомости». Откликался на события театральной жизни. В 1914 г. под его редакцией и В.В.Касата вышел первый том многотомной «Истории русского театра». После Октябрьской революции работал в Театральном отделе Наркомпроса. Выступал как переводчик и драматург.

В 1921 г. Н.Е.Эфрос с М.Алейниковым учредили частное книгоиздательство «Земля», утвержденного, как и частное издательство «Имажинисты» (Шершеневич, Есенин, Мариенгоф) , 15 декабря 1921 г. Главным управлением Государственного издательства.

1.Летопись – 3 ( 1 ), 231. 2. Эфрос Н. Графика Багрицкого. // Лит. Наследство, 1965, т.74, с.410, 413. 3.Поэты – 8, 253.